I look in the mirror and the king smiles at me

Ты выходишь на лёд, будто бы в первый раз. Становишься в нужную позу. Замираешь, ненадолго прикрывая глаза. Шум трибун похож на шелест морских волн о галечный берег, а холод, исходящий ото льда, не так уж не похож на холод солёной воды. Если отпустить себя и забыть обо всём совсем, можно оказаться на любимой набережной у Тихого океана. Крики чаек, холодный ветер, морские брызги и ощущение полного покоя, абсолютной тишины. - Джей-Джей, музыка началась! Голос матери выводит тебя из полусна, но не полностью. Это немного похоже на высокую температуру – открываешь глаза и всё равно не понимаешь, где ты, картинка мира плывёт, незначительные детали врезаются в память заострёнными краями, навязчивые мысли наполняют голову. Шаги по льду, неуверенные, дрожащие. Ты боишься, что твои ноги могут снова внезапно тебя подвести. Первый прыжок – неудача, разумеется… Разве кто-то с жаром может откатать такую сложную программу? Тебе холодно и душно, ты обнажён на льду, открыт перед всем миром, выставлен напоказ и оставлен умирать. Сломанное крыло волочится за тобой по льду, оставляя след из капель крови и выпавших перьев. Тебе кажется, ты можешь слышать скрежет кости по льду. Тебе страшно. Ты не уверен. Взглянуть на трибуны? Наткнуться на пристальные взгляды фанатов и расслабленные – соперников? Ты шестнадцать лет отдал этому льду, его трескучему холоду и манящему, таинственному блеску. Шестнадцать лет – вникуда? Разве так бывает? Разве так бывает у королей? Да как это вообще возможно? Ты чувствуешь злость. Ты отчаянно барахтаешься в водах прошлого. Тебе три – мама и папа смотрят на тебя с улыбками, когда ты в первый раз выпрямляешься на коньках и с гордостью оглядываешь мир вокруг. Это такое удивительное ощущение – ты можешь делать что-то лучше, чем остальные. Что-то, что не умеют обычно в твоём возрасте. Что-то, что… твоё и всё тут. В три года ты находишь себя, почти нечаянно, но так значимо. Тебе двенадцать – и когда ты возвращаешься домой с тренировки, в тёмной улочке трое твоих одноклассников перегораживают тебе дорогу. Один из них – самый смелый, пожалуй, - называет тебя хилой никчёмной принцесской, занимающейся самым нелепым и глупым спортом из существующих. Ты знаешь, что этих парней злит твоя популярность в школе и твоя высокая самооценка. А ещё ты знаешь, что неплохо умеешь драться. Даже если по тебе совсем не видно. Звякают о землю опущенные тобой коньки. …И даже если отец потом будет ругать за синяки, а мать – беспокойно вздыхать, и даже если мальчишки всё равно не оставят тебя в покое все эти годы, ты никогда не сдашься и не оступишься. Потому что с королями такого не случается. Потому что это – стиль Джей-Джея. И ты знаешь, к чему стремишься. Тебе восемнадцать – и ты, поникнув, объясняешь своей девушке, что не сможешь пойти с ней на выпускной, потому что у тебя скоро соревнования, а каток бывает свободен всего несколько раз в неделю… Ты говоришь, что она может пойти с кем-нибудь другим, что это её выбор, что, разумеется, подружкой фигуриста быть не так уже легко. Тебе внезапно становится нечем дышать, когда она обнимает тебя и называет дураком. Вы вместе идёте на каток. Она наблюдает за твоей тренировкой, а потом тоже надевает коньки, и вы танцуете на льду под её любимые песни, со смехом, с неловкими падениями, с счастливыми поцелуями. Уже в восемнадцать ты точно знаешь, что когда-нибудь она будет твоей женой. Тебе девятнадцать – ты плачешь и ты кричишь, совершенно себя не стесняясь, доверчиво зарываясь носом в куртку матери, совсем как в детстве. Ты растерян и ты разбит. Твоя невеста нежно ерошит твои волосы и шепчет что-то про то, что всё обязательно ещё сбудется. Но ты не слышишь. Не сейчас. Тебе кажется: всё, что у тебя было в твоей жизни, это цель, а сейчас ты не можешь её достичь. Но короли не бывают слабыми. Это не стиль Джей-Джея. В девятнадцать ты просыпаешься на льду и жадно вглядываешься в повёрнутые к тебе лица, ловишь устремлённые на тебя взгляды, и они возносят тебя к потолку. Ты думаешь о напряжённом лице отца и неожиданно-уверенном – матери, о том, как Изабелла сжимает своё лицо в ладонях (она всегда так делает, когда волнуется), а фанатки по всему миру затаили дыхание и боятся лишний раз вдохнуть. В этот момент тебе принадлежит весь мир. Ты испытываешь злость. На самого себя. Короли не сдаются и короли не оступаются, короли держат хорошую мину при плохой игре, короли… К чёрту историю и голубую кровь, ты – настоящий король этого льда. Вдох-выдох. Последний прыжок. Полная слёз улыбка. Остальные фигуристы погрязли в своих персональных драмах, и катание для них – лишь способ выместить немного свои эмоции. Но ты не такой. Для тебя скольжение на коньках – это жизнь, цель, всё в тебе. И поэтому ты победишь. (Может быть, сейчас не совсем в Гран-при. Может быть, самого себя, все твои страхи и слабости. Но разве это мало?) Это стиль Джей-Джея. Это то, во что ты веришь. И даже короли всемирной истории завидуют твоей уверенности.