ღ
«Сент-Джордж 9508» оказался гораздо ближе, чем он думал. Это соседнее здание, которое примыкало к его собственному. Слишком. Слишком близко. Размяв пальцы и засучив рукава, он сделал растяжку, дабы легче было поколотить этого напыщенного, до ужаса невыносимого, невероятно тошнотворного… кота. Черт! Оказавшись в здании, шатен поднялся по ступенькам на второй этаж, где начинались квартиры, и постучал в первую. Девушка, что открыла ему дверь, участливо закивала, насупила брови, расстегнула верхнюю пуговицу рубашки, а затем, когда он отвел глаза, продолжая свою историю (бог знает для чего) она расстегнула еще одну… — У меня, знаешь ли, тоже есть кош… — Нет, прости… я… мне нужно… — кеды со скрипом сорвались с места и, оставив после себя столб дыма, унесли хозяина на этаж выше. Следующие жильцы также оказались слишком странными: один держал раздражающего попугая, другой, кажется, был одет в БДСМ амуницию, ну, а третий, сперва выстрелил (благо не в дверь), прежде чем открыть. Теперь было ясно, почему этот Гарри решил переехать. Последний этаж и последняя квартира не должны подвести. По правде говоря, он был готов ко всему сейчас. Ко всему, но… После тихих постукиваний его ручки, что была сжата в яростный кулачок, дверь со скрипом отворилась, а в проеме показалась кудрявая макушка. Шатен прикрыл глаза, пытаясь не наслаждаться чудесным запахом, раздававшимся из квартиры, а наоборот, отгонять его прочь, но, черт возьми… расплавленная нуга, корица и шоколад… как здесь не потерять дар речи и способность открыть глаза?.. — Слушай ты, — начал было тонкий голосок, но был бесцеремонно прерван тем, что гораздо глубже, звонче и мягче… Черт! — Привет, — дверь открылась шире, демонстрируя голубым глазам того самого обладателя шелковистых локонов, что кудрявились у самых кончиков. Атласная рубашка со странным рисунком на ней и смелым широким вырезом (за счет практически всех расстегнутых пуговиц), узкие джинсы, что подчеркивали изящность и длину стройных ног, а ещё говорили каждому о размерах того, что под ними скрывалось, разумеется, вгоняя в краску любого, кто хотя бы на секунду задумался об этом, и высокие, точно два длинных и мерцающих слитка золота, туфли на ногах. Боже!.. Да этот парень куда страннее и безбашенне всех тех, кто живет в этом доме! — Э-э-эм… — шатен растерял все слова, а впалые щеки незаметно для него самого (но нисколько не для хозяина квартиры) мигом покраснели. — Я Гарри. Проходи, не бойся, — алые (пухлые, манящие, развратные) губы расплылись в улыбке, а густые ресницы, кажется, подняли целый вихрь внутри, разогревая нутро и теперь, кажется, никто не в силах потушить пожар и вывести едкий дым. Черт!! (2х) — Да я и не боюсь, — пробубнил шатен, смело впрыгивая в помещение, которое по запаху смахивало на сладкую кофейню или же пекарню. Все те обвинения и угрозы, что всю эту ночь он усердно зубрил перед зеркалом, нарочно спутались в прочный узел, и теперь все, что он мог — это смиренно шагать следом за длинными ногами, не отрывая взгляда. — Боже! Прости мои ужасные манеры, — начал лепетать кудрявый. — Я не предложил тебе… ох!! — парень чуть было не упал, споткнувшись о разбросанные каким-то мелким пушистым проказником игрушки, но благодаря холодным, как снег, миниатюрным рукам, что вовремя его подхватили, удержал равновесие. — Спасибо, эм… — Луи, — отрезал шатен, и тут же одернул руки от разгоряченного тела, что было явно несправедливо заточено в эту пеструю простыню, называемую рубашкой. — Да, эм… Луи, — кроткая улыбка, и быстрая встреча зеленых глаз с морозно-голубыми. — Чай или кофе? — Трусы, — выпалил шатен. — То есть… — он вновь покраснел, судорожно поправляя взмокшую от пота челку. Кудрявый засмеялся, откидывая шелковистые прядки волос назад, заставляя Луи завороженно таращиться на него и благоговейно улыбнуться, позволяя обветренной ниточке вместо губ приобрести форму и порозоветь. — Не переживай, я понял о чем ты, — теплое касание о запястье нежных пальцев. — Сейчас вернусь, а ты пока располагайся, Луи. Черт!! (3х) Не успел шатен перевести дух, и на секунду вспомнить, зачем он здесь (а именно за тем, чтобы правосудие в лице его кулачков восторжествовало), как вновь оказался не один. Это недоразумение, заставляющее его купальные плавки (потому что да, это единственное, что уцелело из чистого, и единственное, на что этот котяра не позарился) становиться тесными с каждым гребаным вздыманием широкой груди с прекрасной парой птичек на ней, снова оказалось слишком близко. Слишком. Слишком близко. — Это, кажется, все твое?.. — в растерянности и неком смущении, Гарри протянул огромную стопку пахнущего мятой нижнего белья и разноцветных носков шатену. Луи кивнул и также почему-то смущенно опустил взгляд. — Не хочешь… — Нет, Гарри, я не хочу твоих кексов! — крикнул Луи; он волновался, и это понятно почему. — Я не о кексах… — кудрявый заметно погрустнел. — Прости, я не хотел кричать, просто… Твой кот… Я не спал много ночей подряд и… Я просто… — Не хочешь пересчитать их?.. — теперь и щеки кудрявого странным образом сделались пунцовыми. — Ч-что?.. — Луи был в недоумении всего на секунду, а затем осознал, насколько все же это здравая мысль. — То есть, да, конечно! Он принялся считать носки, заодно складывая их в пары, и то же делать с боксерами. Закончив, наконец, он нехотя поднял взгляд на кудрявого. — Одних не хватает, — вынес вердикт Луи. — Да, я… я знаю, — выпалил кудрявый, пугаясь собственных слов, все еще отворачиваясь от пытливого ледяного взгляда. Луи поглядел по сторонам, изучая квартиру на предмет наличия скрытой камеры, затем незаметно ущипнул себя и медленно начал закипать. Да, этот парень не на шутку горяч, да он возбуждает, и да он просто что-то неземное, но черт, из-за него и его явно натренированного на кражи чужого нижнего белья кота, Луи чуть было не сошел с ума, поэтому… Какого хрена сейчас происходит?! Сквозь зубы шатен прорычал: «Где?!» Гарри завел руку за спину, и спустя мгновенье на острых коленях оказались черные боксеры с желтой эмблемой Бэтмена сверху. — Я просто… Мне было интересно, как они сидят на… на том, у кого мой кот их украл… В тот день, когда Томмо пришел в магазин, не оказалось его размера, поэтому пришлось взять на один поменьше, из-за чего его упругая попа смотрелась в них слегка… ну в общем, слегка вульгарно… Томмо сглотнул. — Ты хочешь, чтобы я их надел? Сейчас?.. Упругие кудряшки коснулись в качестве согласия. — Ладно… Я это сделаю, если только ты пообещаешь не пичкать меня своими кексами. — Идет, — мигом слетело с пухлых губ. Луи моргнул, но ничего не ответил. Он медленно поднялся с дивана, крепко сжимая в руках собственные трусы, которые этот парень, кажется, не только выстирал, но и погладил, и заторможено побрел в другую комнату. Господи, да что он вообще делает?..ღ
Томмо вертелся возле зеркала. Трусы на размер меньше пошло топорщились и вздымались на самых булочках, отчего он вновь не мог не покраснеть. Осознание того, что маленький животик все портил, нагоняло тоску, и он уже в который раз пожалел, что умял целый торт в одного. Он стеснялся выходить. Но, кажется, это нужно было сделать. Кто бы знал, кому и для чего это нужно было, но, да, нужно было. Осторожные тихие шаги. Босые ноги уже замерзли, но ему было плевать. Крохотный животик (который нисколько ничего не портил, а только придавал особенности) был втянут, а горячий язычок — прикушен. — Я эм… в общем… — Луи встал в дверях, неловко переступая с ноги на ногу. — Я… — он услышал медленные шаги; стук каблучков о напольные доски заглушал сердцебиение, заставлял руки лихорадочно трястись, а голубые глаза зажмуриться в ожидании самого худшего. Спустя несколько секунд, выступающие ключицы ощутили на себе слабое дыхание, что заставило волоски на коже встать дыбом, соски затвердеть, а то, что прикрывали черные трусики… сделаться лишь больше. Кудрявый медленно расцепил тонкие руки, что старались прикрыть животик и то, что было ниже, и так позорно выпирало сейчас. Ладони легко обхватили тонкую талию, точно тонкий шелк, нежно обволакивая и унося в страну неведанных прежде ощущений. — Прекрасный, — шепнули алые губы в паре дюймов от открытой шеи, что так отчаянно вытягивалась, дабы испытать приятное тепло — поцелуй. И так оно и случилось. Сладкий, точно пушистые хлопья снега, что кружили за окном, он также медленно (мучительно) и невесомо опустился на мягкую поверхность кожи. — Прости моего кота, — огромные горячие ладони аккуратно подцепили плотную ткань боксеров, нежно оглаживая и слегка сминая упругие ягодицы. — Я испек кексы, знаешь… — К черту твои кексы. Томмо подался вперед. Мгновенье, и теперь он, точно в глубоких сугробах, утопает в нежных объятиях, и еле-слышно трепещет. Трепещет от нежных поцелуев, приятных касаний его тела, ласки, с которой это делает чертов незнакомец с глубоким голосом и сладким именем. Это, а еще дурацкое чувство, что точно растопленный на огне шоколад, растекается по всему его телу от едва ощутимых прикосновений длинных пальцев, — все, что он о нем знает, но этого достаточно. Правда. Достаточно, чтобы дурацкая рубашка порвалась прямо на мускулистом теле. Достаточно, чтобы маленькие на размер трусики мигом оказались на полу. Достаточно, чтобы перестать смущаться, падая на холодный диван и тут же согреться под напором ласк того, кто, кажется, горячее самого горячего источника. Достаточно, чтобы полностью отдаться тому, кто, несомненно, такой же фанат Бэтмена, как и он сам. Достаточно для того, чтобы эта встреча повторилась еще раз, а затем еще, и еще… Достаточно для того, чтобы кудрявый все-таки переехал, но не туда, куда он изначально хотел, а туда, где в углу стоит чертов деревянный шкаф, на который теперь прикручен замок. Достаточно, чтобы попробовать, наконец, и однозначно полюбить черничные кексы, которые Гарри будет готовить для него каждый раз, когда рыжее чудо вновь начудит. Достаточно и только.