Металл

Мордред и не догадывался, как много происшествий случается в Камелоте чуть ли ни по нескольку раз на дню. Сейчас он лицезрел, как Артур и Мерлин разыскивали по замку призрака бывшего короля, разумеется никто кроме него этого не заметил. — Эмрис, — его голос прошелестел по пустому каменному коридору, окликивая бегущего слугу. И только Мерлин оглядывается, видит то доброе мягкое выражение губ и глаз, что обыкновенно появляется у Мордреда при взгляде на него, и тот немедля отвечает тем же, не замечая собственного удовлетворения от чужого отношения. Но все же пытается не обмануться, ведь не столь давно видел, как Мордред с тем же выражением лица заколол Моргану. — Ты не видел Утера? — напрямую спрашивает, уповая на понимание новоиспеченного рыцаря. — Тебе не стоит лезть в это, проблема должна быть решена Артуром, — надрывно дыша от скоро бега и испуга, — призраки пугают даже магов — он останавливается, вскидывает руки перед собой. Защитная поза успокаивает его, пока мысли мечутся в голову из-за Артура. — Верь в своего короля. Холод замка меняет защитную позу на сплетение рук для удержания тепла. — Пойдем ко мне, мое заклинание не позволит призраку зайти в покои, я вижу, как ты устал. Странно сравнивать, но что новая громадная кровать в личных покоях, что влажная земля в лесу были одинаково удобны и потому впервые опустившись на мягкую перину, он не чувствовал особого наслаждения или восторга. Человеческое непроизвольное любопытство тут же проскальзывает по лицу Мерлина, когда он оглядывает незнакомую комнату и касается краем руки мягкого постельного белья. И несмотря на то, что его позвали именно для того, чтобы отдышаться и прийти в себя, он тут же подходит к друиду со спины: — Позволишь мне помочь тебе, Мордред? И слуга перекидывает руки через его плечи, услужливо расстегивая накидку на его груди. Как же сильно он привык угождать. — Это не твоё место, Эмрис. — Я должен быть рядом с Артуром, ты же понимаешь меня? — забавно, как невинные жесты Мерлина, вроде случайно взятой руки или немигающего взгляда глаза в глаза, которые должны осадить, как того над кем это делают, так и того, кто это делают, не производят никакого эффекта на мага, который абсолютно не замечает удивления друида. — К тому же, не знал, что друидам тоже хочется стать рыцарями Камелота. Оставляя без ответа последний комментарий, Мордред обернулся. — Артур хороший король, но разве ваши редкие разговоры по душам перекрывают все пинки и тычки с его стороны? Ты заслуживаешь другого: уважения, ласки, любви. Его слова укутывают словно теплая накидка и расползаются по груди подобно вину. Кровь бросается к его лицу, окрашивая щеки, шею и уши в красный цвет. Неужели на него не действует возраст и даже в старости он будет, как дурак, пылать в смущении от пускай откровенных, но все же простых слов. — Ты так привык отдавать, страдать от этого, что теперь тебе хватает даже малейшей отдачи, но так быть не должно. Незаметно рука Мордреда оказывается на лице, а взгляд так мягок, что у Мерлина сердце сжимается и он сам льнет к чужой ладони. Так странно помнить его мальчишкой, который смог вырасти в мужчину, что способен понять его и произнести то, что столько лет лежит на его душе тяжелым камнем. — Иначе я не могу. Заметил, что ты подружился с остальными рыцарями. Это здорово. — Верно, но ты уходишь от темы. Слишком малое расстояние между ними для такой личной темы, где-то на периферии оба догадываются к чему все идет. Губы сминают друг друга, непрерывно соприкасаются, давят. Мерлин рвано выдыхает, крепче сжимая пальцы на затылке Мордреда, желая, как можно сильнее прижаться к тому, кого он когда-то спас. Прошло несколько лет с того случая с Фреей и он не был ни с кем, а сейчас… Неужели он не может позволить этому случиться, или почему он в принципе думает о том, что этого не должно происходить. Почему он продолжает ограничивать себя, не может позволить себе ничего. — Агх, — еле слышимый резкий вдох-выдох от пылких прикосновений к собственной шее. «Потрясающе.» Мерлин валится поверх рыцаря на кровать, расставляя локти по бокам от головы Мордреда, стараясь продлить поцелуй как можно дольше, у них нет нужды в спешке. У него сердце заходится в диком ритме, насколько же все происходящее ново и как бьет в голову каждое слово, сказанное Мордредом, пускай и про себя. Их магия будто сливается, слишком много нерастраченной и ищущей прибежища магии. И они слышат друг друга: Мордред слышит каждый сдержанный вздох, а Мерлин восторженный комментарий. — Будь у слуг такие кровати, то я бы ни за что не вставал по утрам, чтобы помочь Артуру с одеждой, — смеется, сталкиваясь носами, и прикрывает глаза, прикасаясь губами к щеке, чувствуя чужое удовольствие от своей красоты, наслаждаясь этим и в то же время не понимая. Спустя столько лет действительно странно ощущать чужое тепло, заинтересованность, но так приятно. Им хорошо, каждое прикосновение на теле Мерлина отдает его реакцией в голове Мордреда и он либо идет дальше, либо останавливается, доводит до исступления. Он чувствует, как от поглаживания шеи и верхней части спины маг ведет лопатками, прося еще. Как от касания к ребрам тот заходится в смехе. — Тебе не сдержать свой словесный поток, да, Эмрис? — не сдерживается, слыша недовольство по поводу тяжелых рыцарских кольчуг. — В них рыцари смотрятся толстяками ко всему прочему. Мелкие, короткие поцелуи чередуются со смешками обоих… — Мерлин!!! — крик кажется оглушает всех обитателей замка, так зычно он раздается. Мерлин в испуге вскакивает, быстро натягивая рубаху и хватая шарф, пятится к двери, ища нужные слова для раскрасневшегося и полураздетого Мордреда. Его взгляд кажется еще более растерянным чем у него самого. Чуть ли не животный испуг исчезает, Артур действительно должен сам справиться с признаком. Только что надетая рубашка падает на пол, а за ней и остальные части одежды. А смущенный Мерлин оказывается в руках нового рыцаря круглого стола.