Дневник Тома Реддла.

Дом семьи Поттер-Уизли Люциус Малфой смотрел на лежащую на постели мумию, слабо похожую на живого человека, и ужасался. Невозможно было поверить, что это существо, высушенное, как старая шкурка бумсланга, с абсолютно седыми остатками когда-то буйной шевелюры, сморщенной кожей лица, обтянувшей кости черепа, и безжизненным взглядом бесцветных глаз и есть гриффиндорский лев Гарри Джеймс Поттер. Когда-то полный жизни, страстей и порывов мальчишка. Да, ничего не поделаешь, для лорда Малфоя все ровесники его сына оставались ни на что не годными, нахальными и дерзкими мальчишками, сколько бы им не исполнилось лет, ведь и он сам моложе не становился. И сейчас, наблюдая, как это умирающее подобие человека пытаются привести в чувство, Люциус ощущал, как гибнет его надежда хоть что-то поменять в происходящих событиях, и начал злиться. – Как вы могли довести его до такого? – сердито прошептал он стоявшей за его плечом Джинни. Женщина побелела от злости и зашипела в ответ гадюкой: – А что мы могли сделать? Это ваш паршивый Лорд во всем виноват! – она досадливо топнула ногой. – После всех Авад, что выпали на долю Гарри, от него все целители просто отказались, говорят, скажите спасибо, что вообще ещё жив, ведь прочим и одной Авады хватает с избытком, чтобы душа рассталась с телом. А вы до сих пор небо коптите! Малфой поморщился – напоминаний о пожирательском прошлом он не любил, но из песни слово не выкинешь, и приходилось терпеть. – Гарри! Гарри! – надрывалась между тем Гермиона. – Прекратить меня трясти, Герм... – голос тихим, сухим шелестом прозвучал в ответ на призывы подруги. – И так едва жив, да ты ещё помогаешь, всю душу вытрясаешь. – Гарри! – в голосе подруги Национального героя послышались облегчение. – Как ты себя чувствуешь? Ты не отзывался... Поттер в ответ лишь поморщился, его явно утомляло общение и хотелось покончить со всем скорее, потому Люциус решил не тянуть время, которого у Поттера явно и так кот наплакал. Он приблизился к постели. – Добрый день, мистер Поттер, – аристократ заговорил негромко, но его голос мгновенно привлек внимание больного, и тот повернулся в сторону Малфоя. – Не буду спрашивать вас про дела и самочувствие, поскольку сам все вижу, но все же прошу вас уделить мне час вашего времени. Нам необходимо поговорить. – Необходимо кому? – прошелестел Поттер. – Вам или мне? Дышал бывший аврор тяжело, астматически, с хрипами, свистами и скрипами, так работает старый, давно отслуживший своё механизм – трудно, надрывно дребезжа и норовя развалиться с минуты на минуту. Останавливаясь после каждого слова, Гарри делал надрывный, тяжкий вдох или выдох. Малфой тяжело вздохнул. Разговор, похоже, лёгким не будет, да и глупо было бы на такое надеяться, а среди Малфоев дураков мало и живут они недолго. А потому лорд Малфой быстро выглянул за двери комнаты и, заметив поблизости супругу Героя, глянувшую на него волком, плотно прикрыл створку и наложил чары конфиденциальности. – Это, мистер Поттер, нужно всем. Возможно, вам меньше, чем остальным, но думаю, это все-таки не так, ведь свою семью вы любите и, смею надеяться, вам не все равно, что с ними будет. Сказано это было с твёрдой убежденностью, и Поттер даже не подумал спорить, лишь выжидающе смотрел на посетителя. Лорд Малфой меж тем, оглядевшись, пододвинул к одру больного кресло и с удовольствием сел в него. – Мистер Поттер, – заговорил он хорошо поставленным, приятным голосом. – Возможно, я ошибусь, но все-таки предположу, что вы никогда серьёзно не задумывались, для чего же именно Том Риддл создал когда-то организацию, названную обывателями впоследствии Пожирателями Смерти. Да-да, ту самую, в которой я имел сомнительное удовольствие состоять и с которой ваш многомудрый наставник так рьяно боролся. Как и все подобные организации, создавался наш клуб или, если угодно, своеобразный орден для благих целей. Не трудитесь отвечать, на это уходят ваши силы, которых, к моему прискорбию, очень мало, а ваше скептическое выражение лица прекрасно справляется и без слов. Итак, все же, каким бы сомнительным это бы вам ни казалось, изначально никто из Вальпургиевых Рыцарей не собирался тратить время, охотясь на маглов и истребляя грязнокровок. Отнюдь, Рыцари должны были стать последним шансом на спасение нашего мира от вторженцев, вроде тех, что наводнили теперь нашу реальность и, движимые вечным неутомимым голодом, сеят хаос и смерть. В Орден принимали лишь очень сильных магов, а такие рождаются лишь в семьях чистокровных, что бы там Дамблдор не внушал своим протеже. За сильным магом всегда стоит Род! С магическими традициями, многовековым опытом волшбы, семейными магическими секретами и разветвленными родственными связями. Потому все перспективные наследники Родов оказались втянутыми в эту, как потом выяснилось, авантюру! А когда на предплечье у нас появились Чёрные метки, было поздно, мы оказались во власти затеявшего собственное восхождение к власти полукровки, проходимца, за словами которого в действительности ничего не стояло, кроме старой ненависти к чистокровным и безумия выродившегося Рода. Например, вы, Гарри, знаете, что за избавление от Лорда больше всего благодарны вам именно мы, его бывшие сторонники? Вряд ли. Ведь мало кто в действительности понимает, что это такое – утрата свободы воли. Вижу, что вы не верите моим словам, однако это правда. Но теперь это уже и не важно, дела минувших дней до последнего времени так могли в прошлом и остаться, если бы не последние события... Аристократ помолчал. – То, что происходит теперь, разрушает нашу реальность. Боюсь, все эти иномирные и потусторонние феномены и аномалии не уйдут обратно туда, откуда они явились, если не противопоставить им силу и не выдворить вон. Посовещавшись с немногими оставшимися в живых Рыцарями, мы решили собрать малый круг и провести большой обряд изгнания. Это старая магия, кто-то говорит – с языческих времён, кто-то, что этот ритуал сохранился ещё со времён Сотворения. Все это неважно, главное его проведение может помочь. Проблема вот в чем... Мы попытались собрать магический круг, но он распался. Мы пытались снова и снова, но все было бесполезно, круг распадается! Любая другая магия – сколько угодно, но этот ритуал – увы. Мы стали спорить и рассуждать, отчего так происходит, и знаете, к каким выводам пришли? Замолчав, мужчина принялся расстегивать манжет белоснежной сорочки. – Взгляните... – сказал он, демонстрируя предплечье, на котором серела поблекшая, но все же так и не исчезнувшая, печально знаменитая змея-в-черепе. – Она не исчезла окончательно. Мы начали проводить ритуал, но ничего не вышло, потому что наша связь с Томом Риддлом не исчезла окончательно, он по-прежнему вроде как является нашим вождем и сюзереном. Вы можете спросить, мистер Поттер, каким образом это касается вас? Думаю, самым непосредственным...