Добро пожаловать в Ракузан.

Мы ехали достаточно долго. Около трёх-четырёх часов. За это время мобильный телефон Акаши побывал в его руке примерно с той же частотой, что и руль автомобиля. С каждым звонком Акаши становился более раздражительным и беспокойным, но даже я, сидя рядом с ним, не мог расслышать, что ему сообщают при разговоре. Все нервничали, потому что нервничал Акаши. Я старался смотреть только в окно машины, не зацикливаясь на чужом отражении. Этот человек почувствует даже странное отсутствие какой-либо непосредственности, а нервировать его ещё больше мне, как и любому другому, здесь не хотелось. — Она будет готова только через 3 дня? Какого чёрта так долго?! Неожиданно даже для самого себя я зачем-то устремил взгляд на болезненно бледное лицо Акаши, которое выражало яростное разочарование вперемешку со злостью. Мне захотел его как-то поддержать, но это желание продлилось ровно до того момента, пока я не вспомнил, кто сейчас передо мной и зачем я вообще нахожусь рядом с этим человеком в этой машине. Пожалуй, обойдёмся без этого. Я решил снова вернуться к разглядыванию пейзажа за окном, но все мои внутренние усилия были направлены на то, чтобы составить хотя бы примерную логически последовательную цепочку диалога из фраз, которыми отвечал Акаши. — Скажи ему, если он не поторопится, то я найду другого помощника. Через плечо окинув взглядом задние места, я увидел спящего Аомине и скучающего в наушниках Маюзуми. Такая картина дала мне понять, что подозреваю здесь в чём-то Акаши только я сам. Сам же Акаши вскоре наконец-то прекращает свои телефонные угрозы, после чего я всё-таки не выдерживаю и спрашиваю у него: — Мы в какой-то глуши. Разве среди бесконечных деревьев и оврагов может стоять крупный офис? Акаши ответил, но не сразу. Сначала он изучающе посмотрел на меня, заострив своё внимание на моих блёкло-голубых волосах, затем повернулся назад, без интереса оглядев Аомине с Маюзуми, и только после этого спокойно заговорил: — В этом лесу находится наш штаб. Штаб нужен для того, чтобы оставаться в курсе дел врагов и быть незамеченным. Офис буквально в километре отсюда. Оснащённый крутым оружием с крутой охраной офис. Я не хочу потерпеть пиздец. А потерплю я его в том случае, если у меня не будет плана. — У нас, Акаши-кун. — Верно, Тецуя, у нас. Неестественная улыбка и раздражающий жест ладонью по моим волосам. Полнейшее абстрагирование. Липовая покорность. Я имею право знать, сколько будут длиться мои адские муки. — Когда будет план, мы сразу же нападём на офис? Акаши во время нашего разговора почти не следил за дорогой. Он смотрел либо на моё лицо, либо на мои руки, и, конечно же, прямо в глаза. Повышенная стойкость. Железная непробиваемость. — Если не будет каких-либо сдерживающих обстоятельств, то да. — А сейчас, кроме плана, нас ещё что-нибудь сдерживает? Он едва ухмыльнулся, а после этого, освободив руки и оставив руль без управления, притянул меня за ворот футболки к себе и, удерживая взгляд на моём лице, под мат Аомине и фырканье Маюзуми оставил на моих губах рваный поцелуй. Я прорвался через пелену из бушующего негатива вперемешку с одновременным возбуждением, когда Акаши уже умело вырулил с обочины и вернул управление. — Сейчас лично меня ничего не сдерживает, Тецуя. Ком эмоций. Желание выпрыгнуть из машины и не чувствовать это больше никогда.

***

Когда Куроко услышал слово «штаб», он представил себе небольшое одноэтажное здание, которому характерно одно единственное слово — неприметность. Когда Куроко увидел этот самый штаб, он и подумать не мог, что они прибыли в указанное место. Трёхэтажный особняк, вокруг которого был построен пятиметровый забор с колючей проволокой. Невероятная громадина. Устрашающий вид. Аомине присвистнул, когда вышел из машины. Его поддержал ещё кто-то из парней, которые ехали с Химуро. — Акаши, чёрт возьми, у нас отпуск? — Да, Аомине, можешь называть это отпуском. Как пожелаешь. — Ахуеть. Куроко старался подавить в себе удивление, но, заметив, как около охраны, которая стояла возле главных ворот, топчется весьма взмыленный Мидорима, Тецуя недоверчиво остановился, пропуская вперёд остальных. Изучающе осматривая взлохмаченного Мидориму, который его увидел, но не подал виду, Куроко не заметил, как практически все уже вошли в дом. — Тецуя. Куроко передёрнуло от внезапного голоса за спиной. Он поспешил к воротам, делая вид, что ему плевать на присутствие Акаши. — В последнее время ты избегаешь какого-либо контакта со мной. Он тут же перекрыл путь Куроко, не обращая никакого внимания на каменных охранников. Из-за густого скопления тёмно-серых туч стало темно, словно перед надвигающейся бурей. — Это не так, Акаши-кун. Куроко не пытался прорваться или просить о том, чтобы Акаши отошёл в сторону. Он стоял ровно и почти неподвижно напротив, устремив холодный взгляд в глубину скрытой гетерохромии. При такой немой близости Тецуе всегда кажется, что сейчас перед ним тот, кого он действительно хочет видеть. Однако как только он слышит этот голос и улавливает смысл сказанных слов, то приятный мираж бесследно ускользает. И Тецуя вновь остаётся в одиночестве. В досаждающем страхе и внутри пробивающей боли. — Тогда, если это не так, заселяйся в комнату на третьем этаже. Она там одна. Куроко уловил издевательский вызов и собственную ярость, появляющуюся в роли защитного камуфляжа. Это возможность стать целью дьявольской шутки. Это аукцион, в котором ожидаемым лотом является хрупкая человечность, состоящая из желания спасти и быть спасённым. Акаши не пошёл в сторону дома, а просто отошёл к одному из охранников, дав возможность Тецуе наконец-то пересечь границы ворот, а себе — поглазеть на объект собственного неадекватного обожания со спины. Тецуя, стараясь не выдавать кипящего волнения, тихо отвечает через плечо, чувствуя, как на его щёки только что упало несколько дождевых капель: — Буду ждать тебя там, Акаши-кун. Это удача в обличии кромешного провала. Это выгодный абонемент на ощущение самого себя в иных условиях. В условиях оголодавшего по обречённым душам подземного пекла.