Мой дорогой плюшевый друг

Солнце находилось уже в зените, когда Майк со своей мамой гулял вдоль длинных узких переулков, усыпанными различными магазинами с пестрыми витринами. Стояла осень. Золотая, солнечная и сухая осень. Листва гулко шумит под ногами, с легкостью отлетая в стороны от ветра, который исходит от людского движения. Чуть прохладная погода дает свободу от жары лета и способствует отличному настроению для частых выходов на улицу. И в добавок ко всему этому легкий ветерок мягко и нежно обволакивает свободные части тела, прибавляя погоде еще больший шарм. Они идут не спеша, что-то живо обсуждая, при этом смеясь и попутно играя в салки. Минуя проходивших мимо людей, словно препятствия в каком-нибудь фильме, маленький Майк видел сейчас для себя только маму. В удобные моменты он подбегал к ней, и стоило ему подойти на расстоянии вытянутой руки, тут же отбегал еще дальше. А мать лишь делала вид, что не способна его поймать. Встретившись со своей знакомой, она мгновенно остановилась на дружелюбную беседу. Майк прильнул к матери, мягко обхватив ее ногу руками. Ссылаясь на то, что детям нельзя слушать разговоры взрослых, женщина дала ему отходной, попросив погулять где-нибудь неподалеку, дабы не упустить его из виду. Майк прошелся к магазину, что стоял напротив него. Он глянул на витрину. На ней увидел толпы игрушек, которые смотрели на него пустыми и стеклянными глазами. Витрина была просто огромной, отполированной и с чистым стеклом. Она не светилась, не пестрила подсветкой, а, наоборот, была унылой и серой. Но что-то влекло к ней, какая-то таинственная сила манила с такой силой, какой магнит притягивает к себе металл. Стоило Майку всмотреться в нее еще более сильно, в его носу забил сладкий пряный запах только что испеченного пирога. Мальчик прошелся до стеклянной двери в этот магазин, ощупывая стены руками. Поднял голову наверх и увидел вывеску «закрыто». За дверью было тихо, темно и безлюдно. Поэтому Майк смог запросто увидеть свое собственное отражение в стекле двери, в том числе и свое удивленное лицо. Он с детской наивностью надавил на врата перед собой, двери отворились, и Майк провалился внутрь магазина. Его встретили многочисленные полки с самыми разнообразными игрушками, которые даже при темном освещении не потеряли своей красоты. Внутри помещение казалось до головокружения огромным, и все представления мальчика о его размерах снаружи рухнули в одночасье. Впереди виднелся длинный коридор, который уходил глубоко во тьму, а по обеим его сторонам мирными колонами возвышались многочисленные стеллажи с детскими игрушками разных видов. Майк посмотрел назад. Двери были плотно закрыты, и вся прозрачность их стекол моментально исчезла. Все, что он смог увидеть в стекле, — это лишь свое собственное серое отражение на фоне таких же серых полок, уходящих во тьму. Мальчик развернулся спиной к своему двойнику и ринулся навстречу неизвестному. Он неробкими шагами пошел вперед, и по мере его продвижения пряный запах в ному бил еще сильнее. Ребенок шел, словно по запаху. Он юркнул в один из коридоров, которые не поддавались его счету. Перед ним сразу предстало все величие игрушек. На самом верху (стоило ему поднять голову) мирно расположились плюшевые медведи, чьи пластиковые глаза отливались тусклыми искорками, чьи пуговки блестели на круглых животиках, чьи миловидные мордочки глядели на Майка сверху вниз. Под медведями ровным строем расположились солдаты. Их хмурые, но, в то же время, милые дружелюбные лица олицетворяли тот самый воинственный дух солдат многих поколений. Настолько точно он был передан в их чертах. Эти солдаты с медведями занимали весь стенд, чередуясь между собой, сменяя друг друга. На противоположных полках расположились игрушечные поезда. Они были абсолютно разной длинны, разных цветов и размеров, марок и моделей. Ни один из них не повторял другого, был индивидуальным и предназначенным для своего будущего уникального хозяина. Иногда поезда перемешивались с остальными членами железной дороги: различного вида указателями, рельсами, машинистами, даже деревьями и кустами. У маленького мальчика голова пошла кругом. Он, разинув рот, кружился вокруг своей оси, рассматривая игрушки на многочисленных полках. Шел вперед со скоростью черепахи, пошатываясь иногда от головокружения. Таким образом, ребенок дошел почти до конца этого коридора. Заглядевшись на огромного, плюшевого медведя, оступился о половицу, которая нагло выступала с одной стороны выше своих подруг. Майк рухнул на пол, задев собой впередистоящий стенд. Тот пошатнулся с угрозами упасть, но в итоге встал на свое прошлое место. Мальчик расстелился возле него с замиранием сердца, полный испуга, что этот огромный друг задавит его к чертям, и упокоился, лишь когда на его застывшее в изумлении лицо приземлилось нечто мягкое и огромное. Майк отпрянул в сторону с еще большим ужасом. Когда его рассудок пришел в норму, тогда осознал, что таинственное тело, которое на него приземлилось, — это мягкая игрушка. Он с облегчением вздохнул и даже хмыкнул, когда понял, каким глупым он был, испугавшись игрушки. В тусклых огнях дня, что давал свет через окно витрины, мальчик сделал вывод, что перед ним лежит не медведь, коих здесь было много. Ребенок без всякой опаски, на этот раз, потянулся за игрушкой, схватив ту, предположительно, за лапу и подвинул к себе поближе. Это было большое существо в черно-белую полоску, с шестью лапами и усами (возможно, это были рога, но в представлении Майка это были усы). Мальчик развернул дивное создание к себе. Лицо его (до ужаса веселое) было разрисовано под клоунскую маску: круглые огромные пуговки красного цвета вместо глаз, высоко поднятые дугообразные брови, широко раскрытые и согнутые в улыбке красные губы. Майк с детской простотой улыбнулся существу в ответ. Быстро повернул голову в сторону, когда уловил легкий шорох позади себя. Вновь глянул на игрушку, которую держал в руках, и ужаснулся, увидев ее измененную гримасу: брови злобно опущены вниз, улыбка стала еще больше, лицо приобрело безумный вид. Мальчик резко подорвался с места, выбросив создание из рук. Ринулся прочь из магазина, оглядываясь из стороны в сторону. Скользил глазами по полкам, игрушки на которых точно также смотрели на него со злобой, грозясь убить. Ребенок слышал позади себя еле уловимый клоунский смех, что гнало его еще сильнее. В носу вместо пряного запаха било гнилью, от чего Майку хотелось блевать. Мальчик повернул за угол, откуда началось его путешествие (как он считал), но в глазах стало меркнуть, ему не удалось ничего увидеть дальше собственного носа. Майк лишь бежал и бежал вперед и вперед, не оглядываясь. По его мнению, он должен был рано или поздно, если не увидеть выход, то хотя бы врезаться в него с неистовой силой, только его бег не заканчивался, словно этот коридор удлиняется по мере его продвижения. Краски вокруг сгущались, и теперь Майк не видел даже собственного носа. Он на мгновение остановился, чтобы отдышаться. Смех за спиной начал молниеносно усиливаться, что было огромным пинком продолжать движение. Мальчик с помощью прикосновений нащупал проход по свою правую руку и завернул за угол. Позади себя он также слышал шорох и клоунские мерзкие смешки, а в носу все также пахло сыростью и гнилью. По его лицу начал стекать пот, сбивалось дыхание, голова кружилась от страха и отчаяния. Майк грозился упасть в обморок, но уверенно двигался вперед, пытаясь спастись. Ребенок, выдохшись, рухнул на пол, пролетев несколько метров, и уткнулся лицом в стену. Он зашел в тупик. Неистовый вопль приближался к нему с каждой секундой, ведя за собой шорох. Эти два звука переплетались между собой и отражались эхом под потолком. Майк зажмурил глаза, прикрыл лицо руками, собравшись в клубок, буквально вжался в стену. В следующую секунду мальчик ощутил на себе зловонное дыхание, такое жаркое и слюнявое. Чудовище злобно заверещало ему на ухо: «И-и-и-ха, Майк!». Громкий визг раздался на все помещения, а затем… тишина. Мертвая и спокойная тишина.