Праздник середины зимы в Химринге

Утро В самый короткий день года рассветает поздно. Но, когда солнце все же всходит, в холмах Химринга настает зимний день, который можно назвать совершенством. Бледно-голубое небо безоблачно, и свет настолько ярок, насколько это возможно в это время года. Конечно, это несравнимо не только со светом Древ, но даже и с летним солнечным светом, но, после многих пасмурных дней, когда их не покидало ощущение вечных сумерек, народ Маэдроса приветствует свет радостно. От зимнего солнца на снегу Химринга и окрестных холмов появляются синие тени, но сами сугробы сегодня не растут. Сильный снегопад прошел ночью, а сейчас лишь несколько блуждающих снежинок пляшут в почти неподвижном воздухе. И не так морозно, как обычно. Воздух свеж и холоден. Всюду пахнет свежим снегом и дымом, курящимся из труб в крепости и окружающих ее поселениях. Это прекрасный день для конной прогулки, и Маэдрос отправляется в путь, едва становится светло. С ним едут несколько самых доверенных воинов из его личной стражи, но не затем, чтобы нести дежурство или проверять укрепления. Как и в любой другой день, дежурство уже организовано — на посту достаточно воинов, чтобы бдительно следить за Морготовыми тварями. Нет, Маэдрос со своей стражей — на самом-то деле, с друзьями, с теми, кому он доверял и продолжает доверять собственную жизнь — выехал сегодня просто ради удовольствия. И всадникам, и коням хочется скорости, хочется врезаться в сугробы, взметая вокруг себя легкий снег. Его блеск под солнечными лучами напоминает Маэдросу драгоценные камни, каких так много создавали его родные в той заморской земле — кажется, в другой жизни. И, как ни странно, на этот раз воспоминание не вызывает боли. Его конь взбрыкивает, выражая свое веселое настроение. Маэдрос сдерживает его, а потом почесывает ему шею. Сулетал его храбрый и преданный друг, такой же, как едущие рядом всадники. По возвращении в Химринг его ждет угощение — морковка. Один из воинов прерывает размышления Маэдроса: — Всадники, владыка. Это не наши, но тоже эльдар. Маэдрос смотрит туда, куда указал стражник, и, в самом деле — там виднеется группа конных. Они приближаются с востока. — Едем им навстречу. Приближаясь к конным, они держат руку на оружии, соблюдая осторожность, как всегда в этих землях. Относительный мир длится уже почти сто лет, но владыка Химринга не теряет бдительности. Они ведь никого не ждут. Но стоит Маэдросу рассмотреть темноволосого эльфа, который едет впереди неожиданных гостей, его покрытое шрамами лицо растягивается в широчайшей улыбке. — Брат! — приветственно кричит он, и его слова далеко разносятся в неподвижном воздухе. Ответ слышен еще лучше, ведь Маглор всегда превосходно владел своим голосом. — Надеюсь, ты не в мои земли направляешься? — обращается он к старшему брату. — Мы провели ужасную ночь посреди снежной бури и будем просто счастливы воспользоваться твоим гостеприимством хотя бы на неделю. Маэдрос рысью подъезжает к Маглору, разворачивается и едет рядом. — Пожалуйста, хоть неделю, хоть дольше, если по вечерам будешь оглашать мои залы пением. — А, вот обычная плата за кров и стол, которую жадный владыка Химринга требует с собственного брата. Ладно, коли струны моей арфы не полопались от холода прошлой ночью, я с удовольствием заплачу. Маэдрос снова широко улыбается брату. Его приезд всегда приносит в Химринг не только музыку, но и свет. — Этой ночью и холодно-то не было. Сдается мне, ты просто размяк за время мира, Маглор. — Может и так. Но скажи-ка мне вот что: та превосходная распорядительница, что у тебя была, планирует ли большой пир на сегодняшний вечер, по случаю празднования середины зимы? — Она уже несколько недель занята подготовкой. — Значит, я не напрасно ехал, — с улыбкой произносит Маглор. Братья пускают коней в галоп, направляясь к огромной крепости на холме Химринг. Снег, взвивающийся вокруг них, блестит, как драгоценные камни. * День Действительно, приготовления к празднику солнцестояния идет полным ходом. Въехав на крепостной двор, Маэдрос видит, что в нем полно суетящихся слуг и ремесленников. Всадники проезжают к конюшне и спешиваются прямо возле саней, заполненных вечнозелеными растениями. Решительного вида эльфийка, уперев руки в бока, распоряжается слугами, которые собирают и уносят ветви. Она указывает им, куда именно нести зелень для украшений.  — У нас к празднику неожиданные гости, госпожа Мереланет, — окликает ее Маэдрос. — Надеюсь, вы найдете кровати для моего брата и его свиты. — Конечно, владыка, — она кланяется братьям. — Я прикажу немедленно подать горячее вино и кушанья в большой зал. А ваши обычные комнаты, владыка Маглор, будут готовы в течение часа. — Благодарю, — Маглор следует за братом в конюшню, где они принимаются обихаживать своих коней. — Пойдешь со мной тренироваться? — спрашивает Маэдрос, поровну разделяя морковку между скакунами своим и Маглора. — Неплохой способ разогреть замерзшие пальцы. Маглор с лукавой улыбкой отвечает: — Полагаю, я все же предпочту погреться у трескучего пламени и выпить горячего вина, о котором упоминала твоя распорядительница. Могу пойти с тобой завтра. — Ладно, — Маэдрос еще раз похлопывает Сулетала по шее и через плечо бросает взгляд на брата. — Что-то ты и в самом деле размяк. Смех Маглора еще звенит в ушах Маэдроса, когда он, вместе со своими стражниками, направляется к тренировочной площадке, переодевается в легкую одежду и начинает обычную ежедневную тренировку. С тех пор как Маэдрос, едва оправившись после многолетних мук, смог взять меч в левую руку, он положил за правило не пропускать тренировок — ни в праздники, ни по другим причинам. Ему необходимо тренироваться, бороться, упражняться, оттачивая свои умения и силу. Подавать пример воинам, ибо они должны быть готовы к встрече с врагом. Моргот, кажется, дремлет, но он, пусть и спящий, существует, и однажды он нападет. В этом Маэдрос совершенно уверен. Но Маэдрос беспрестанно тренируется не только для того, чтобы подавать пример. Моргот заставил его быть слабым; с тех пор он старается стать сильнее, чем был когда-либо. Пока жив, он не будет бессилен. (Огонь, что пылает в нем, зажегся во тьме…, но он не будет думать об этом в такой славный день). Тренировка в такую свежую погоду, в легкой одежде, очень бодрит, и Маэдрос получает от нее такое же удовольствие, как до этого от поездки. Требуется усилие воли, чтобы успокоиться после шквала физической активности, и начать исполнять роль гостеприимного хозяина по отношению к Маглору и его свите во время дневной трапезы и особенно потом, чтобы провести несколько часов, занимаясь перепиской. Он то и дело поглядывает в окно, наполовину покрытое изморозью в виде цветов и папоротников. * Ночь Ночь, как всегда здесь, на севере мира, наступает рано. Сегодня темнота абсолютна — сейчас то самое время, когда Тилион опален светом Ариен, и луна не показывается на небе. Но все же, эта ночь полна света: факелы, бессчетные свечи — и голосов, веселых разговоров и песен. Народ Маэдроса собрался в большом зале крепости. Его стены украшены вечнозелеными растениями, а длинные столы покрыты яркими скатертями. Благодаря огню, пылающему в высоких каминах и теплу тел собравшихся, зал нагревается, точно летом, и все наслаждаются доброй трапезой и пьют, празднуя зимнее солнцестояние. Начало этой традиции положили жители другого северного края, митримские синдар, через несколько лет после того, как солнце взошло на небо и установился порядок времен года. Нолдор вскоре переняли его от синдар, и, хотя в первые, страшные и тяжелые годы, было мало поводов для веселья, сама уверенность в том, что холод и тьма скоро пойдут на убыль, приносило облегчение, и это стоило праздновать. (Маэдрос уверен, что нолдор рады праздновать уход всякой тьмы, пусть даже естественной, потому что все, кому довелось быть в Валиноре, когда Унголиант принесла туда свой противоестественный мрак, помнят, какое отчаяние охватило их сердца после гибели света). Когда долгая, роскошная трапеза подходит к концу, Маглор поднимается с почетного места рядом с Маэдросом и направляется к музыкантам. — Сегодня только веселые песни, брат, не надо твоих душераздирающих сочинений, — с полуулыбкой, как бы полушутя, просит Маэдрос. Маглор отвечает ему такой же двусмысленной улыбкой и стремительно проходит, чтобы занять свое место посреди группы музыкантов. В Химринге много искусных певцов и музыкантов, но все они почитают талант Маглора и, когда он приезжает, с готовностью уступают ему руководство. Он все обсудил и отрепетировал с ними днем, так что теперь они знают, что играть. Скоро звуки музыки наполняют большой зал — и сердца присутствующих. Вопреки просьбе Маэдроса, первая песня начинается невесело. Прекрасный голос Маглора, сопровождаемый мрачной музыкой, поет о темных днях, когда даже звездный свет, казалось, потускнел, о том, как они были затеряны в незнакомых землях, отлучены от всех и всего, что было дорого, о страхе перед худшим… Потом, когда, кажется, уже и свет в зале начинает тускнеть и отчаяние заползает в души, голос Маглор поднимается, словно волна, и, поддержанный множеством других голосов, изгоняет тьму могучими словами о надежде, любви, верности. Слушателей охватывает спокойствие, а потом, постепенно, восторг. Песня длится долго — должно быть, долго — и, пока она длится, кажется, все, кто есть в зале, задерживают дыхание и не моргают. Когда Маглор заканчивает, то сразу, не дожидаясь аплодисментов, ведет музыкантов в следующей песне. Маэдрос чувствует себя так, словно только что пробудился ото сна. Сила, которой обладала музыка брата, никогда не переставала его изумлять. Вторая песня была веселой, там надо было притопывать или приплясывать и, пока все приходили в себя, выходя из общего состояния мечтательности, молодежь с энтузиазмом стала отодвигать столы, освобождая место для танцев. Маэдрос остается сидеть на своем месте, на возвышении, беседуя с друзьями и наслаждаясь лучшим вином из тех, что можно найти в его подвалах. Он не позволяет утащить себя танцевать (хотя несколько дев, что посмелее пытаются это сделать), но присоединяется к хору, когда музыканты уходят на заслуженный перерыв, и Маглор привлекает к пению всех остальных. Часть ночи он просто сидит у камина и смотрит на зал. Его слуги, мастера и женщины, воины и стражники, его друзья и его народ… Его брат, чей визит оказался неожиданным, но очень приятным… Он ощущал тепло большее, чем просто от огня и вина. Он знает, что ему никогда не вернуться в дом своего детства, в тот большой дом, полный света Древ и множества шумных мальчишек. Но, когда он на миг закрывает глаза и слушает уютное потрескивание огня, веселую болтовню, прекрасную музыку брата, он испытывает ощущение того, что он дома. Былого уже не вернуть, но и здесь бывают славные дни. И это — один из них.