Сыграем в прятки?

Я невидящим взглядом уставилась на свое отражение в зеркале, сидя на продавленном диване рядом с подругой. Василиса выглядела чересчур обаятельно даже с нахмуренными бровками, грозно нависшимы над голубыми глазами. Подруга откинула на спину рыжие, цвета осенних листьев, волосы, которые тут же грациозно уложились в прическу безо всякой укладки. Даже в помятой пижаме она заработала бы больше поклонников, чем половина нашей школы при полном марафете. Осталось ей мило улыбнуться - и все будут в подчинении ее красоты. Я вздохнула: м-да, мне такое очарование далеко не светит, так что мои будущие попытки стать другим человеком казались, словно подброшены судьбой, чтобы еще раз показать всю иронию моего поведения, внешнего вида и характера. - Слушай, - вздохнула Василиса, всё так же задумчиво роясь в моих вещах. - Ты особо ничего не теряешь, - она отбросила с кровати на пол несколько вещиц. - Школьная юбка, которую ты уже полгода как не носишь, пару футболок в девчачьем стиле и свитер розового цвета. Всё остальное можешь оставить. Видимо, на моем лице отразилась смесь сомнения и усталости от забот грядущего года, так что я уже почти физически утомилась от семестра, который ещё не прожила. Вечно не унывающая Василиса по-доброму улыбнулась и попыталась меня успокоить: - Слушай, ты станешь самым крутым парнем в этом лицее - я тебе обещаю! - я рассмеялась. - Не волнуйся, я всегда буду рядом... но, собственно, в другом крыле: девчачьем, я имею ввиду. - О-о-ох, - локти рухнули на колени, и я закрыла лицо руками. - Это будет ужасно! - Ничего ужасного, - строго отрезала рыжеволосая; что-то было в её приказом тоне, словно она до блеска отшлифовала интонацию и тембр речи, тренируюсь на мальчишках. - Мы тебя такой сделаем - все девчонки в тебя влюбятся! Чуть наигранное страдание вмиг исчезло - и я с испугом уставилась на очумелую подругу. - Вот этого мне нужно меньше всего. Моя цель: учеба и сидеть тише воды ниже травы. - Ну и ладно, - Василиса лишь пожала плечами. - За то все время будешь в окружении парней: сама, как единственный цветок в поле. - Огнева лихо заиграла бровями, недвусмысленно намекая на любимую тему её обсуждений. - Ага, - я закатила глаза. - Единственная проблема в том, что парни будут считать, что я обычный паренёк из соседнего дома, приехавший добросовестно учиться. - Зануда, - ворчливо выдохнула Огнева и оперла ноги об стену, забросив их вертикально, но сама продолжала лежать рядом. Любимая поза для разговоров. Я улыбнулась. Такой я должна запомнить свою комнату? Разбросанные по маленькой комнатушке вещи, наполовину упакованные в старый чемодан, кучу бумаг - моя ненастоящая история, которую мне предстояло выучить, и стопки журналов, которые притарабанила Огнева, «чтобы я почитала о парнях: их увлечениях, привычках, нормах», - как-никак, а вскоре, мне придется убеждать не только себя, но и несколько десятков парней в том, что я самый обычный подросток, пинающий мячик и переживающий за футбольный матч. Слишком неожиданно нагрянули эти перемены. Тишину резко нарушил громко звонящий телефон. Я в нерешительности подняла трубку. На том конце провода был слышен немного хрипловатый мужской голос, просящий к телефону Дмитрия Фрезер. - Кхм... Да! - как можно грубее сделала свой голос, от чего с кровати послышались Василисины смешки. - Молодой человек, по своему обещанию я перезваниваю вам, чтобы сообщить, что все документы и личные дела проверены, и вы можете заселяться с завтрашнего дня. - Да? - от радости я забыла про свою роль, так что получилось больно уж пискливо. - То есть, конечно, господин... - я задумалась: а ведь я даже не знаю фамилии директора. Чёрт! - Зовите меня Астариус, - помог голос из телефона. - Благодарю вас, господин Астариус. Завтра я буду готова... кхм-кхм... готов к учёбе. Попрощавшись с теперь уже знакомым директором я с усталостью и грузом полного провала развернулась к подруге. - Ужас! Я не смогу все время говорить о себе в мужском роде! - я упала на кровать и снова закрыла лицо руками. Кажется, это становится моим любимым жестом. Василиса лишь смотрела на свои ноги, заброшенные на стенку, и о чем-то размышляла, так что я, как настоящая подруга, продолжала жаловаться дальше: - Вот повезло американцам: у них нет этих тупых окончаний, разоблачающих твой пол. Почему мы не в каком-нибудь Нью-Йорке или Лондоне? - Если хочешь, - заметила Огнева, - говори на английском - зарекомендуешь себя ботаником - никто к тебе и на шаг не подойдет. Я рассмеялась. И Василиса вместе со мной. Незабываемое чувство свободы. И, скорее всего, это мой последний день, проведенный с моем привычном виде, разве что меня разоблачат и турнут из лицея куда подальше. Впечатляющая перспектива. - Ну что? - Василиса развернулась ко мне, заблестев азотом в глазах. - Повеселимся напоследок, а, Дмитрий Фрезер? - Я выгляжу, как идиотка. - Я закатила глаза и раздосадованно оглянулась на Василису. - Фрезер, привыкай говорить правильно: «как идиот». Отныне ты мужчина! В этот момент я поняла, что это провал, но выбора у меня не было. - И не смей сильно крутить готовой: шпильки выпадут - и парик продемонстрирует всем твои, без сомнения, прекрасные длинные волосы. Я застонала. В зеркале отражался парень, как по мне, так жутко смахивающий на девушку, которая конкретно психанула и отрезала себе волосы под самые корни. Под париком голова ужасно чесалась и было нестерпимо жарко. Я попыталась привыкнуть к новому прикиду: было странно не ощущать спадающих на плечи волос, которые, всё-таки для удобства пришлось укоротить, так что даже если бы я сбросила с себя чёртов парик, мои волосы едва доставали бы до подбородка. Что ж, красота, а в моей случае конспирация, требует жертв. Однако, были и приятные вещи: поскольку в лицее меня могли встретить знакомые лица, мы решили перестраховаться и купить мне линзы - голубые, о которых я так мечтала в детстве. Переливчатые оттенки моря, смешанные с цветами темного неба, заставляли меня пялиться в зеркало, уставившись в свои собственные глаза. Жалкое зрелище. Обула я свои любимые кеды, нацепила темные джинсы. С верхом пришлось поморочиться. Не сказать, что я блистала формами, но плоской доской назвать меня совсем нельзя было. У Огневой откуда-то взялся эластичный бинт, которым пришлось обмотать грудь. Сначала было непривычно, но не сказать, что неудобно: жить можно. Поверх надела футболку и легкую толстовку для перестраховки. Набросив на голову капюшон, я развернулась к Василисе за оценкой. Девушка скептически на меня уставилась, от чего я мимо воли опустила взгляд и чуть отступила назад. - Нет, - решительно заявил этот критик, - не сутулься, не надо скромничать: смотри в глаза, руки в карманы, расправь плечи... Вот! - радостно сообщила Василиса, после того, как я выполняла ее команды. Дальше выяснилось, что я не очень-то шарю в пацанячих приветствиях. Василиса пришлось взять роль учительницы на себя; мне же оставалось терпеть постоянные толчки и пожимания рук. И, если было бы время, удивляться, откуда Василиса столько всего об этом знает. Чтобы избежать возможной лекции и ещё более реального «дополнительного занятия», я решила отложить этот вопрос до лучших времен. На туалетном столике завибрировал телефон: на экране высветилось напоминание, что скоро нужно выходить. Поспешно отправив в рот пару бутербродов, мы упаковали последние вещи в чемоданы и выходили из моей крохотной комнатушки. - Ты с Мартой Михайловной уже попрощалась? - спросила Василиса, что есть сил пытаясь перевести свой чемоданище через порог. Я кивнула. С моей опекуншей, которая, как я выяснила несколько лет назад, мне вовсе не родственница, которой изначально представилась, я попрощалась еще вчера вечером, сказав, что не хочу утром рано ее тревожить. Но причина-то другая: Марта Михайловна в курсе, что я буду жить сразу при учебном заведении. Вот только она полностью уверена, что я буду учиться под своим именем вместе с Василисой. Вряд ли ей приходили мысли, будто бы подруга, тишком используя связи своих родителей, помогла мне подделать некоторые бумаги и устроить все так, будто бы я - простой паренёк, живущий напротив, сдавший все экзамены на отлично. Во всяком случае, я сама уже сколько раз задавалась вопросом: почему я не могу жить, как полагается, с девчонками? Ответ тут же приходил в виде моей обстановки жизни: старое, дешевое, купленные где-нибудь на распродаже или по сумасшедшей акции - вот так и описывалась наша квартира. А лицей - удовольствие не для бедных. Мало того, все места для девчонок уже были заняты, а вот в группе парней имелось куча свободных мест, на которые не нашлись достаточно смышленые кандидаты. Большую роль играли и деньги - кто первый заплатил, того и место. Таким образом, у меня оставался только один выход - осуществить план Огневой, иначе никакой институт мне не светит. Успокаивает. - Все, идём, - быстро отрезала я и, не оборачиваясь, вышла из квартиры. - Ты сюда не скоро вернешься, - то-ли успокоила, то-ли, наоборот, предостерегла меня Василиса. Для меня это было лишь облегчением. - Ну? - на меня смотрела требовательная мина, так что я поспешно повиновалась: - Дмитрий Фрезер, шестнадцать лет. - И?.. Это все, что ты можешь о себе рассказать?.. Спорт? - Шахматы... - Диана! - Василиса хлопнула меня по плечу. - Давай серьезней, от этого зависит твое будущее. Я раздосадованно закатила глаза: какой толк от этих «репетиций», если я все равно буду говорить совершенно не это? Машина резко остановилась, так что я неожиданно врезалась головой в спинку впереди расположенного сидения. - Дмитрий... как там тебя по отцу?.. Уважаемый, ваш парик сдвинулся. Крыша едет, мой дорогой. Огневая принялась в который раз поправлять мои «волосы», а я грустно уставилась в окно, молясь окончить этот год неразоблаченной. Только сейчас до меня дошло насколько тупа и, что более важно, провальна эта затея. - Эй, Ди, все будет нормально. Ты главное держись уверенно и думай, что говоришь. - Вас тут остановить? - напомнил о своем присутствии таксист. Василиса указала на ворота, и мы увидели наше место жительства и учебы. Пока нам вытаскивали чемоданы (с Васиным проводились несколько минут: ее чемоданище не вылазил из багажника) - бедный таксист крутился около машины, а мы пялились на здание. Корпус был относительно новый, газоны и деревья ухожены, даже небо было чисто голубым, словно все это специально запланировали и устроили преподаватели заведения. Василиса присвистнула, и мы заметили идущую нам навстречу женщину лет пятидесяти, но в костюме делового вида, но при этом фиолетового цвета. При её формах, незнакомка смахивала на дозрелую большую сливу. - Добрый день! Я Мендейра, преподаватель, - поприветствовала нас незнакомка, и я напомнила себе о грубом голосе и моей новой жизни без окончания «а». - Здравствуйте! Василиса Огнева, а это... - Ди... Дмитрий Фрезер, - вовремя вставила я, но малехо запуталась в именах. - Василиса, - Мендейра обратилась к подруге, одновременно делая жест рукой. - Вам сюда, в той стороне женский корпус. - Ещё увидимся, - заявила подруга напоказ для Мендейры. Для меня же это значило: "Обязательно встретимся сегодня вечером. Не облажайся! Нужно будет многое обсудить. " По крайней мере, я так думала. Бросив мне последний взгляд, говорящий что-то вроде «а теперь давай сама!», Василиса потянула за собой чемоданчик, как всегда грациозно ступая по плитам и не забывая вилять бедрами. Ху-ух. - А вас прошу пройти на право, молодой человек. - Только через пару секунд поняла, что обращаются-то ко мне. В ответ натянуто улыбнулась. - Добро пожаловать, Дмитрий Фрезер.