Прощай, Стефан

Легкое ситцевое платье с охотой поддавалось игривым порывам ветра, задирающего ткань выше стройных колен. Такой игре вторили и каштановые волосы, собранные на затылке ажурной заколкой. Один из вьющихся локонов выбился из общей композиции и упал на лицо, обрамляя плавные линии правой скулы и подбородка. Губы кривились в напряженной улыбке, а глаза, как обычно, сузились до кошачьего разреза, скрывая доступность их прочтения. Внутри таилась безысходность, на которую пришлось пойти, чтобы в последний раз посмотреть на статного юношу в военной форме цвета хаки. На правом рукаве виднелась нашивка, обозначающая звание сержанта, а на левом – американский флаг, как символ поддержания патриотического духа в солдатах во время второй мировой войны. Он стоял под часами с охапкой разноцветных гербер и в томлении периодически перекатывал вес с пятки на носок и обратно. «На все про все у тебя ровно полчаса» – отрезвляющий голос прозвучал у меня за спиной, рассеяв неприятные иголки вдоль стана. Напомнив мне о ценности каждой минуты, я, не растерявшись, легкой поступью пересекла дорогу и незаметно для молодого солдата оказалась позади него, и, обхватив ладонями лицо, закрыла ему глаза. Ресницы рефлекторно запорхали, почти невесомо касаясь внутренней части ладоней. – Лидия? – неуверенно прозвучал голос бойца, испытавший некоторое сомнение по поводу отдаленно знакомых рук. Но не изгибы тонких пальцев его заинтересовали, – аромат тубероза и жасмина всегда выбивал почву из-под ног, стоило одной давней знакомой наклониться лицом к нему, вытянув изящную шею, неизменно украшенную важным аксессуаром. «Странное совпадение» – подумал он и убрал со своего лица хрупкие руки, чтобы взглянуть на новую пассию, которая пришла провожать солдата на фронт. – Кто такая Лидия? – наигранное удивление вышло естественно, словно такой промах нанес оскорбление. – Кэтрин? – не столько в голосе было его удивление, сколько в обескураженных глазах было полное неверие в происходящее. Живой призрак в светлое время суток спокойно, даже самоуверенно, стоял перед ним, не забыв про излюбленную кокетливую улыбочку, редко сходившую с лица. Едва ему удалось сдержаться, чтобы провести рукой сквозь призрачный облик умершей возлюбленной. Сколько лет прошло? Невероятно много. Эта особа, которой он когда–то сильно дорожил, давно покоится в строках исписанных дневников, где повествуется о трагической гибели во время подстроенного горожанами пожара. – Собственной персоной, Стефан, – наклонив голову, наслаждаясь его диким замешательством, непроизвольно на указательный палец накрутила вьющийся локон. Костяшки пальцев Стефана побелели от сильного захвата богатого букета цветов. Выбрав небольшую красную герберу, я сломала стебелек и запустила цветок в волосы над ухом. – Ты жива... Ты выбралась из гробницы? Единственное, что нельзя было понять, – испытывает он радость или угрозу? Почему–то, именно последнее пришло на ум. Не без удовольствия пришлось вспомнить, что когда–то он ходил под моим внушением, чтобы утихомирить его страх перед моими не совсем человеческими способностями. Но сейчас он абсолютно такой же, как и я. – Тебе идет быть вампиром. Стал мужественней, – сменила тему, предпочтя не обсуждать минувшие проблемы, ибо время неумолимо быстро идет. Прошло пять минут... еще двадцать пять. С некоторым беспокойством взглянула на часы, прикрепленные к высокому столбу. – Лидия не придет, на фронт провожу я. – Требовательный взгляд упал на его руку, чтобы он предложил ее мне для прогулки. Стефану хорошо знакомы требовательные и нетерпеливые нотки, к которым он испытывал слабость и не мог не пойти на поводу. А как ей отказать? – Что ты с ней сделала? – опасное подозрение, исходившее от него, вспыхнуло между нами нехорошим чувством. – Стефан, брось, она тебе ни к чему... – Что. Ты. С ней. Сделала? – Отчеканивая каждое слово резким тоном, он, швырнув букет в сторону, бесцеремонно схватил меня за плечи твердой хваткой... такой, какой я не чувствовала от него никогда. Не показав своей растерянности, я хищно сощурила потемневший взгляд. – Внушила ей тебя забыть, – смягчив взгляд и воспользовавшись тем, что он ко мне приблизился, указательным пальцем посчитала все пуговицы на мундире. Эффект déjà vu застал Стефана врасплох. Это – ловкий маневр в стиле Кэтрин, когда она манипулирует. А если знаешь – зачем ведёшься? Стефан в любом случае найдет Лидию, чтобы убедиться в ее целости и сохранности, потому что слишком хорошо узнал Кэтрин до и после ее «смерти». Прекрасный джентльмен, воспитанный не в эту раскрепощенную эпоху, галантно предложил руку нежданной спутнице, которая с удовольствием ответила, вложив в его ладонь свою. Сохраняя затяжное молчание, думая друг о друге, мы продвигались мимо шумного и безрассудно радостного квартала, переполненного магазинчиками, развлекательными клубами, игнорируя музыкальных попрошаек и продавцов прохладительных напитков. Только Стефан заметил, что мой шаг стремительный. Я спиной чувствовала, как за нами неотступно следят, наблюдая за каждым движением, читая слова по губам, поэтому надеялась скрыться где–нибудь за поворотом, хотя прекрасно понимала, что от Него не уйти. Теперь... Со стороны мы походили на обыкновенную пару, прогуливавшуюся по улицам перед тем, как девушка должна будет отпустить возлюбленного на войну, оставив в кармане пламенно-любовное письмо, чтобы оно согревало сердце, находясь в сырых окопах. Правда, это не про нас... Стоило ли жалеть? – Ты с Дэймоном тоже виделась? Как он к этому отнесся? – Первым нарушил между нами тишину, которой мне было достаточно, наслаждаясь одним лишь его присутствием. Обернувшись назад, я устремила взгляд на злополучные стрелки на циферблате часов, с тяжелым сердцем признавая, что осталось десять минут, а после скользнула взглядом куда–то дальше, недовольно уставившись в невидимую точку для Стефана. – Я не поддерживаю дезертиров. Но я видела его в Греции. Я свободно расправила плечи и приподняла подбородок, когда мы покинули этот квартал, зайдя в скромный закоулок, оставаясь... без лишних взглядов. – Зачем ты здесь? – остановившись, он развернул меня к себе, и бережно взял обе мои руки. Быть с ним – ходить голыми ногами по горящим углям; каждый шаг нестерпимо болезненный. И я, как назло, наступаю на самые жаркие угольки. – Хотела попрощаться, – простодушно пожала плечами и фальшиво улыбнулась. – Война меня не убьет, Кэтрин, – отчаянно покачал головой, не веря моим мотивам. – Я знаю, – кивнула и зажала губы в строгую линию, потому что не могла рассказать, по какому настоящему поводу пришла попрощаться. – Ты мне поверишь, если скажу, что работала медсестрой, спасая жизни раненых? – Вновь этот игривый тон и ничтожно малое расстояние между нами, которое приятно стало магнититься, привлекая друг друга все ближе. «Играет, чертовка!». Что скрывается в моей голове даже черту неизвестно. – Я охотно поверю, если ты питалась кровью раненых, а спасала жизни только тех, кто тебе приглянулся. В моих глазах мелькнуло подтверждение, и впервые мы оба легко и искренне друг другу улыбнулись. – Скажи... – перехватила его ладони и отчаянно–крепко сжала их, справляясь с секундной слабостью. Я уже слышала знакомый уверенный шаг, стук каблуков и чувствовала приближение непоколебимого аристократа. – Ты счастлив?... – Время вышло, Катерина. – Тяжелая рука легла на мое плечо и отвела в сторону. Наши со Стефаном руки безнадежно разомкнулись в финальном жесте. Озадаченный Стефан недоумевающее смотрел на незнакомого с лоском одетого мужчину, хранящего твердое выражение лица. – Элайджа, еще минуту... – Достаточно. Я исполнил твое последнее желание, Катерина. Теперь ты встретишься с Клаусом. Древний аристократ приблизился к Стефану и вперился гипнотизирующим взглядом. «Ты не виделся с Кэтрин. Для тебя она мертва. Ты прогулялся с Лидией, а потом она ушла». И пока Стефан с закрытыми глазами переваривал навязанную информацию, я обняла его лицо ладонями и оставила последний поцелуй на лбу, после чего две фигуры покинули юного сержанта.