Свободный

      Я не знаю, когда это началось. Когда я успел влиться в те авантюры, которыми была пропитана жизнь на "Наутилусе". Многое поначалу вызывало у меня чувство глубокого удивления, будь то сказочные богатства салона, невиданные существа за стёклами иллюминатора или устройство самой подводной лодки...       Правду говорят в одной притче: создав Главную Тайну природы, боги стали думать, куда лучше спрятать её от людей. На вершины гор? Но люди однажды поднимутся и раскроют секрет. В глубины морей? Но и туда они рано или поздно доберутся, в чём мне и моим друзьям выпал шанс удостовериться. И тогда творцы этого мира решили спрятать Главную Тайну там, где её никто не догадался бы искать - в душу и разум самого человека. И, надо сказать, не случайно, ибо не было на корабле загадки притягательнее, чем его командир.       Уверенный в себе, расчётливый и бескомпромисный, всегда идущий впереди своих товарищей, не только как начальник, но как первый среди равных, он, разумеется, вызывал уважение и бесконечное восхищение с моей стороны.       И притом, словно в усмешку судьбе, оставался омегой.       Поначалу меня, как урождённого альфу, дико смутило сие известие. Я никогда не принадлежал к людям, выступающим за безоговорочное и бесспорное главенство альфы в семье, придерживаясь более лояльных взглядов, но ситуация даже меня повергала в лёгкий шок. Ведь суровый волевой красавец, отважно скитающийся по морям, абсолютно не соответствовал образу смиренного домашнего супруга, занятого детьми или повседневным бытом, каким обычно воображаются представители слабого пола. Что же, очевидно, у всех правил есть свои исключения.       О да, Немо вовсе не был слабым! Временами я гадал, существует ли в нём хоть одна уязвимая сторона, однако упорно не мог ничего обнаружить. Он не скрывал своей сущности - контролировал её, никогда не касался этой темы в разговоре, а спрашивать подобные вещи, в свою очередь, было бы довольно бестактно.       Прошло несколько месяцев. Не имею понятия, способно ли время лечить раны, но одной способностью оно владеет в совершенстве: позволяет людям привыкнуть друг к другу, довериться, иногда полюбить. Вот и я постепенно полюбил капитана. Больше возвышенной любовью, нежели физической страстью, и в любом случае принимал нечастые встречи с ним за высшую благосклонность, не питая призрачных надежд на нечто серьёзнее с его стороны.       Кроме того, сама личность командира "Наутилуса" вызывала неподдельный интерес.       - Кто Вы, господин Немо?       Он хмурится и впивается взглядом в горизонт:       - Человек, отдавший слишком многое за право быть свободным.       - Но ставший взамен одиноким?       Капитан отчего-то вздохнул.       - Нет, профессор, не взамен. Я обрёк себя на одиночество в тот день, когда избрал свою судьбу. Сам.       - Разве по доброй воле принимают такое?       - Иногда жизнь не оставляет альтернативы. Вы счастливы, коли никогда не попадали в такие сети.       - В Ваши уже попал.       - Неужели? - он горько усмехнулся. - А ведь у Вас тут есть выбор: хандрить, как Ваш друг Ленд или жить, наслаждаясь каждым днём чистейшей свободы от рамок общества. И поверьте, давным-давно, поставив меня перед неприятным фактом, Судьба не проявила столько же благоволения!... Многовато на сегодня вопросов, не считаете?       Минула неделя с момента того разговора, и всё же некоторые вещи остались неразрешёнными. Командир редко позволял задавать о себе вопросы и ещё реже давал на них сколько-нибудь определенные ответы, предпочитая сохранять своё инкогнито. Хотел ли он и в душе оставаться для всех закрытым - не поручусь. Хотя иногда мне казалось, что наглухо запертая дверь готова чуть приоткрыться.       - Каков наш курс, капитан? - спросил я сегодня утром, встретив его на палубе. - Мы идём на северо-запад?       Он улыбнулся, поднеся к глазам секстан.       - Вы любознательны, как и всегда, господин Аронакс. Но Вы почти угадали: на северо-северо-запад, - Немо умолк на некоторое время, затем произнёс, протягивая руку вдаль: - Взгляните туда, профессор, звёзды ещё не скрылись. Удивительно, должно быть, знать, что они никуда не исчезают с наступлением дня, и одновременно представлять, что каждую ночь они рождаются заново, располагая людей мечтать и надеяться на лучшее.       - А Вы мечтаете о чём-то, капитан?       - Конечно. Ведь все о чём-нибудь мечтают.       - А о чём?       - Не имея привычки упиваться несбыточными грёзами юности, я мечтаю о том, куда направлюсь теперь.       Ответ немало ошеломил меня.       - Но Вы никуда не направляетесь, Вы просто блуждаете на просторах океана.       Он вдруг рассмеялся серебристым смехом, так напоминающим переливы звучных колокольчиков, заставив меня невольно заслушаться.       - Блуждаю? Я всегда появляюсь там, где больше всего нужен. Это и есть мой бесконечный маршрут в огромном океане, который никогда не подводил меня. Уходя от человечества, я думал, о полном разрыве всех связей с внешним миром, однако спустя недолгих два года, понял, что моя миссия обширнее, нежели простое затворничество на подводном судне... - капитан говорил ещё долго и, кажется, забыл, что рассказывает вслух то, из-за чего, возможно, будет корить себя после, но в данный момент мне не хотелось думать о разочарованиях, ибо я от всего сердца наслаждался его искусным монологом.       Словно тонкая прочная стенка меж нами рухнула, раскрывая передо мной его внутренний мир. Естественно, не весь - лишь часть, что мне дозволили увидеть. В такие моменты маска сурового командира падала с его облика, преображая до неузнаваемости.       Внезапно капитан замолчал, не окончив фразы, и потрясённо уставился на меня. Эмоции на его лице меняли друг друга с огромной скоростью, но не успел с моих губ сорваться вопрос, как в окружающем воздухе разлился насыщенный запах ванили! А если источник здесь мог быть только один, значит...       - Капитан? - осторожно спросил я, вдыхая чудесный аромат и прикрывая глаза.       Пару секунд длилось молчание. Потом он взял себя в руки и сказал:       - Прошу простить, профессор - мне придётся немедленно Вас оставить, - быстрым шагом он пошёл к лестнице, и, уже взявшись за перила, обернулся: - Не надейтесь, господин Аронакс, я не буду Вам принадлежать. Никому из людей! Возвращайтесь к себе и продолжайте свои занятия.       Я, честно сказать, не надеялся. Да и можно ли говорить о надежде, если у возлюбленного омеги мужества в разы больше твоего!       "Никудышный из тебя альфа, Аронакс, - констатировал я самому себе. - Поэтому ты всю жизнь ходишь без пары и, видимо, так и умрёшь холостым".       По пути в свою комнату я ненароком заглянул в соседнюю каюту: дверь в спешке была не закрыта, а сам Немо торопливо обыскивал шкаф, не замечая моего присутствия. Наконец он извлёк из одного отделения тёмный стеклянный пузырёк и, откупорив крышку, вытряхнул в стоявший на столе стакан воды две таблетки. Чуть поразмыслив, бросил ещё одну. Внутреннее чутьё врача, жившее во мне все эти годы отчаянно бунтовало и требовало отнять микстуру из рук капитана, покуда он не принял повышенную дозу подавителей и навсегда не распрощался со своим здоровьем! Но что-то подсказывало, что прямо сейчас он не станет меня слушать, особенно после заявления на палубе, скорее сочтет, что я пришёл поглумиться над ним или чего похуже, поэтому скрепя сердце я заставил себя уйти прочь, не вымолвив ни слова.

***

      Следующие три дня оказались вечностью! Тяжёлой мукой для меня и, как ни странно, сущим Адом для Неда Ленда - второго альфы на борту "Наутилуса". Однако в отличие от моего вожделения и тоски ему досаждало чувство совершенно иного рода.       - А-апчхи! - оглушительно чихал канадец, утираясь платком.       - Что с Вами, друг Нед? - спрашивали его мы с Конселем.       - У меня... Апчхи... аллергия! Акула её задери!       - Аллергия?       - Да! - обиженно воскликнул гарпунёр, шумно высмаркиваясь. - На чёртову ваниль, чёртового... апчхи... капитана с его заморочками и... А-а-апчхи! И его чёртову посудину в целом! Если это кошмарное амбре не выветрится до завтра, я... апчхи... ноги протяну!       Возмущения его прервал сигнал тревоги.

***

      - Капитан, что происходит? - едва перекрикивая местный радиотранслятор, поинтересовался я. - Какой-нибудь несчастный случай?       - Вражеская атака, остальное Вам знать необязательно!       Столкновение в узком коридоре не получилось дружелюбным: оттолкнув меня в сторону, командир корабля взбежал по лестнице. Совесть и мораль в один голос советовали не следовать за ним, но состояние Немо не предвещало ничего хорошего. Возможно, в настоящий момент он и выглядит бодрым, но нельзя забывать, что во время циклов организм омеги ослаблен и нестабилен. Кто знает, в какую секунду ему изменят силы! Необходимо пойти!       Наверху я мгновенно пожалел о своём решении. Существует мнение, что альфы - склочный народ, обожающий драки и сражения, однако открывшаяся картина мне откровенно не нравилась: резкие оклики, беготня, странный фрегат на горизонте, пушечные ядра, со свистом прорезавшие воздух. Словом, суета, где мне не было места, будто горе-художник по ошибке внёс лишнюю фигурку на полотно о морской баталии.       Матросов, похоже, меньше всего интересовали вопросы философии - они хладнокровно проверяли укрепления бортов и стен рубки, и именно за её толстыми стёклами просматривался силуэт капитана. Что он собирается делать? Неужто потопить другое судно?       Властный взмах руки, и команда покидает палубу, задраив люк. "Наутилус" чуть оседает в воду и готовится к разбегу. Это ловушка! Если мне не удастся за что-то схватиться, я упаду за борт, а в битве огромных стальных машин у человека мало шансов. Досада - бортики палубы уже убрали. Скорость увеличивается, думай скорее, Аронакс!       Не найдя ничего более подходящего, я вцепился в металлические поручни на внешней стороне дверцы в рубку, но та вдруг распахнулась, оказавшись лишь слегка притворённой: видимо, в порыве спешки её забыли запереть. Секундой позже, волна воздушной ванили обдала меня с ног до головы, а Немо отчаянно стиснул рукой штурвал, оборачиваясь. Вместо ожидаемых выговоров, гнева и ярости, он прошептал лишь одно:       - Горячий шоколад? Так это Ваш запах?       Его ладонь соскользнула с панели управления, упустив момент для поворота, зацепив один из рычагов погружения, как оказалось впоследствии. "Наутилус" задел фрегат тараном по касательной, не причинив серьёзного ущерба, и плавно ушёл в глубину. Командир его, очнувшись, только сейчас, осознал, что произошло.       - Как Вы посмели так сорвать мою месть, Аронакс?! - он раздражённо развернулся к панели и возвратил рычаг в положение всплытия. Но фрегат уже практически терялся на горизонте в сгущавшемся вечернем тумане. Бессмысленно продолжать погоню.       Я чувствовал горячее разочарование, захватившее душу капитана, и хотел успокоить его, погладив по плечу. Моё запястье остановили на полпути, больно сжав пальцами. Сколько же ещё сил у этого омеги?       Внезапно он опёрся рукой о стальную стенку и медленно опустился на пол, уронив голову на согнутые колени.       Оказывается, меньше, чем мне думалось. Вот и обратный аффект его долгого напряжения. В таком состоянии он не сможет добраться до каюты сам. Так вовремя проснувшийся внутренний альфа немедленно заставил взять ситуацию в свои руки. А точнее на руки.       - Профессор, Вы... Я не... - он попытался протестовать, но я ласково подхватил его под лопатки и прижал к себе:       - Даже не противьтесь, капитан! Вам в Вашем теперешнем положении нужен отдых. Я сам донесу Вас.       Немо что-то недовольно проворчал, но в противовес сказанному обвил мои плечи, позволяя удобнее держать его. А затем, глубоко вздохнув, провалился в небытие.       Спуститься до каюты, пусть и с занятыми руками, отняло несколько минут. Осторожно положив свою бесценную ношу на его кровать, я тщательно подоткнул одеяло и присел на один из стульев неподалёку с твёрдым намерением остаться здесь на ночь, на случай если капитану снова станет дурно. Как-никак, единственный врач на судне не должен пренебрегать здоровьем его командира.

***

      Проснуться мне довелось от странного шороха в каюте, потревожившего чуткое ухо. Я мигом открыл глаза и вскочил, оглядываясь. Оказалось это пришёл в себя Немо, но для чего ему понадобилось рыться в шкафу в такое позднее время?       - Капитан? - вопрос разбил недвижную атмосферу комнаты.       - Не обращайте внимания, профессор, я сейчас, - голос его звучал неестественно тихо, почти неслышно, и всё же достаточно, чтобы уловить в нём лёгкую дрожь.       Можно было не спрашивать о причине ночного беспокойства - глубокого вдоха восхитительной ванильной эссенции вполне хватило.       - У Вас часто случаются настолько острые приступы?       Он метнул в меня гневный взгляд, но, вздохнув, ответил:       - Практически никогда из-за подавителей, - заветная коробочка очутилась у него в руках, - Но настолько сильно - в первый раз.       - Наверное, причина во мне.       - А как ещё, по-Вашему, должно реагировать тело омеги в присутствии альфы, господин Аронакс? - его тон явно не сулил ничего хорошего. - Мало того, что Вы сорвали сегодня одно из главных дел моей теперешней жизни, так ещё из-за аромата Вашей особы я не могу ни на чём сосредоточиться! - четыре таблетки жалобно звякнули о дно стакана.       Вот сейчас я по-настоящему испугался.       - Капитан, не смейте принимать это!       - Будете указывать мне?       - Буду требовать, как врач! - я успел перехватить стакан и задвинуть на ближайшую полку. - И не позволю Вам испортить здоровье.       Он, на удивление, больше не стал возражать - лишь присел и накрыл ладонью лоб.       - Моё здоровье омеги хранить не для кого. Ни сейчас, ни в прошлом.       Верить ли своим ушам? Не может же быть, чтобы...       - Никогда в жизни?       - Никогда.       - Но почему? Ведь с Вашей харизмой, умом и талантами...       - ...я всё же оставался единственным наследником своих родителей. И если бы когда-нибудь я вступил в брак, то пришлось бы отдавать в приданое слишком много богатств и территорий, возможно, объединять их... - Немо на мгновение спохватился, перехватив мой ошеломлённый взгляд, а затем махнул рукой: - Что сказано, то сказано. Важно одно: осознав всё, я сам выбрал свой жизненный путь и научился быть сильным вопреки своей сущности. Тогда же, я решил, что ни один человек на земле не подчинит меня себе. Видите, - он опустил воротник, обнажив нетронутую шею безо всяких меток, - Это и есть символ моей абсолютной свободы: моральной и физической. Но в последнее время, к великому несчастью, я начал терять последнюю, впервые подвергаясь не слепому вожделению от природы, а влечению к конкретному человеку, и даже лекарства, всегда выручавшие меня, сделанные, к слову, из натуральных морских растений, что не может причинить вреда здоровью - они просто не действуют рядом с Вами!       Я опустился на кровать рядом с ним, поддерживая за плечи; капитан тут же вздрогнул и обхватил низ живота.       - Поражаюсь Вашей выдержке, господин Аронакс. Любой на Вашем месте бы уже... Ох!       "Пора тебе принять правильное решение Аронакс! - мысленно пронеслось в голове. - Пора оправдать своё рождение альфой, а альфа всегда должен оставаться защитником омеги, проявлять заботу о нём".       - Во-первых, я не любой, - наконец-то это звучало твёрдо. - А во-вторых, если Вы отвергали любящего Вас человека, обрекая нас обоих на мучения только из опасения лишиться свободы и независимости, я с радостью помогу Вам, не отнимая их.       С этими словами я решительно провел по спине и груди капитана, расстёгивая пуговицы.       - Зачем? - он сжался и точно бы собирался отодвинуться, но, очевидно, его тело так не думало, ибо несмотря на слабое возражение хозяина, напротив, прижалось ко мне вплотную.       - Выслушайте меня внимательно, капитан Немо, - ещё немного и я буду не способен на речь, сойдя с ума от нежного аромата вокруг. - Мне прекрасно известно, каким сокровищем Вы полагаете свободу во всех её проявлениях. И я отнюдь не собираюсь красть то, что по праву принадлежит Вам. Но я люблю Вас и поэтому собираюсь прекратить наши обоюдные страдания в присутствии друг друга, если Вы мне позволите. Выбор за Вами.       Ненадолго воцарилось молчание, прерываемое лишь учащённым дыханием двух человек. Буквально кожей я ощущал сомнение Немо, его колебания. Наконец, так рискованно подброшенная в воздух монета упала.       - Хорошо, профессор, я поверю, - он вздохнул и вытянулся на кровати. - Делайте, что Вы хотели, но предупреждаю: дважды шансов я не даю.       - Надеюсь, мне не потребуется второй шанс, - последнее, что произнесли мои губы перед тем как коснуться его шеи. Почти невесомо, однако касание словно обожгло его бледную кожу, поскольку откликом ему был тихий вскрик.       - Вы чувствуете меня сейчас? - я знал ответ, но поддавался желанию вновь услышать его мелодичный голос. - Вы уверены во мне?       - Да... Да, Аронакс! И это так...       Рассудив, что не следует слишком злоупотреблять едва установившимся доверием, я не решился оставаться в теперешнем положении - вдруг капитан приоткроет глаза и разозлится, увидев меня над собой, подумает, что я нарушил своё обещание о свободе и выгонит прочь. Поэтому оставалось быстро перекатиться на бок и лечь рядом, занимая равную позицию, не удержавшись, всё же, от искушения провести по его обнажённой груди. Довольно узкие, как и положено омеге, плечи, остро выступающие ключицы и изящные руки составляли видимый контраст с крепким торсом и упругими мускулами красноречиво свидетельствовали о том, что их владелец упорно старался изменить своё тело вопреки природе. Он определённо не принадлежал к числу тех сахарных омежек, что иной раз не желают самостоятельно приподнять свой багаж или выйти на улицу без зонтика от солнца.       Пальцы, бережно исследуя, нежданно наткнулись на несколько светлых рубцов от прежних шрамов. Откуда они могли взяться? Впрочем, для такого удивительного человека каждая гипотеза имеет место быть. Немо вздрогнул и чуть сдавленно простонал, когда я ласково обвёл их кончиками подушечек; из-под чёрных ресниц блеснули слёзы. Ему неприятно?       - Мне перестать делать это?       - Нет... прошу Вас, продолжайте. Это воспоминания...       Сердце сжалось, стоило лишь представить, как мой возлюбленный, возможно, бросается в бой и как ему наносят раны каким-то кинжалом. По позвоночнику пробежала дрожь. Насколько больно это бывает - понятия не имею, но наверняка он никому не жаловался, принимая всё как должное. Он умеет сам справляться с проблемами, не пытаясь преувеличивать страдания или опускаться до стенаний. Да, такого омегу стоило ждать и добиваться. Но только добиваться, а не покорять, как других.       - Мой сильный... Мой свободный, - прошептал я, целуя его искусанные в смятении и страсти губы.       - Ах, профессор, а Вы по-прежнему не торопитесь, - улыбнулся он, едва мы перевели дыхание.       - Похоже, в этом и есть разница между страстью и любовью, господин Немо. Вторая лишена спешки и порывистости; она вдумчива, глубока и постоянна. Как необъятный Мировой океан, как Ваша душа.       - Наверное, Вы правы, господин Аронакс. А всё-таки, время переходить к главной части.       - Вам угодно?       - Пожалуйста.       Руки скользнули ниже, вызывая новые вздохи и эмоции.       - Прошу, капитан, расслабьтесь. Мне тоже туго, - пальцы мои насилу шевелились внутри зажатых мышц.       - Легко Вам говорить!       - Это мне-то? Неправда, - ещё немного и я задохнусь от желания сплестись с ним в единое целое. - И даже если Вы сейчас прикажете мне остановиться, я не смогу этого сделать! Уже не смогу…       Высвободив ладонь, я приподнял колени омеги и осторожно вошёл, изо всех сил отвлекая от неминуемой боли проникновения, пытаясь сгладить её.       Немо дёрнулся и инстинктивно постарался вывернуться.       - Нет, капитан, только не сейчас! Прошу... Не отталкивайте, однажды подарив надежду!       Он стиснул зубы и замер, понемногу успокаиваясь. Затем взглянул на меня с непередаваемой уверенностью и ответил, протягивая руку к моей щеке:       - Господин Аронакс, я всю жизнь считал, что никто не осознаёт различия между желанием подчинять, обладать кем-то и искренней привязанностью к человеку. Хотите сказать, мне следует прогнать единственного альфу, который понял это?

***

      Утро застало нас лежащими на одной постели в командирской каюте. Вернее, меня снова разбудили ранние шаги капитана. Зевнув и хорошенько протерев глаза я увидел, как он взял таблетки из стакана, забытого вчера на столе, и убрал их на самую дальнюю полку, на мою обрадованную улыбку лишь пожав плечами:       - Больше они мне не понадобятся. Надеюсь. Вы ведь останетесь со мной на "Наутилусе"?       - Почту за счастье, если на то Ваша воля.       - Да, моя воля... - он внезапно вздрогнул и в волнении схватился за шею, метнувшись к зеркалу. Потом неверяще обернулся ко мне и выдохнул: - Вы не поставили метку! Но почему? Возможность же была у Вас в руках!       - А для чего? - вновь улыбнулся я, заключая своего омегу в объятия. - Я полюбил Вас таким, каким Вы были, есть и всегда будете: независимым, сильным, непокорным... И самым-самым свободным! Так что нет ни одной причины изменять этому.

The End