Что для тебя Семья?

Малфой-мэнор       Драко всегда умел держать себя в руках. Вернее, он так искренне считал. В том, что его сущность выходила из-под контроля, Четвертый Апостол упрямо винил Люциуса Малфоя. Первая же встреча с отцом его последнего воплощения после пробуждения прошла не самым лучшим образом. — Я против! — Люциус до боли сжал пальцами трость в руках. — Видеться с Асторией и моим внуком? Наследником рода Малфой? Ни за что! — Это не вам решать, — Драко оскалился: — Отец. Я хочу, чтобы вы вернули мне доступ к моей части бизнеса. — Ты можешь быть кем угодно, но не моим сыном, — прищурил покрасневшие от гнева глаза Люциус. — Я отказываюсь признавать тебя и тем более отдавать допуск к делам, которые принадлежали Драко Малфою! — Полегче, — Четвертый Апостол тоже прищурился: — Вы же политик и предприниматель, так где ваша хватка?       Было очевидно, что Люциус воспринимает Драко всё через ту же линзу магического потенциала для рода. Это бесило. Привычным движением дернув себя за прядь длинных, черных волос, Ной широко улыбнулся мелькнувшим в разуме образам. Да, вечно держащий себя в узде лорд Малфой отлично бы смотрелся, подвесь его на собственных же жилах. — Осторожнее, Дизайяс, — с еле заметным предупреждением в голосе протянула скучающая вот уже почти час Роад, отвлекаясь от чтения книги. — Господин Тысячелетний будет не особо доволен, если ты убьешь одного из людей Темного Лорда.       Высокомерно задрав подбородок, Люциус Малфой старался не показать насколько ему было страшно, но он до последнего собирался отстаивать честь рода и жизнь своих невестки и её сына, единственного Наследника. Сидя в одной из гостиных собственного особняка, Люциус всё ещё до конца не мог поверить в то, что произошло.       Каким образом его вечно витающий в облаках, пускай и имеющий коммерческую жилку, сын оказался одним из семьи Тысячелетнего Графа? Что поражало сильнее: каким образом Третьим Апостолом оказался Гарри Поттер? День, когда родился Скорпиус, оказался слишком ярок на события.       Теперь, наблюдая за сидящим напротив Ноем, Люциус невольно старался увидеть его сходство с тем Драко, которого помнил. Когда тот расслаблялся, общих черт было много, но стоило Ною стать серьёзным, как холодный пот начинал течь по спине лорда Малфоя. Дизайяс, как его назвала Роад, походил на дракона. Ледяной взгляд его глаз заставлял цепенеть на месте, а тонкая улыбка искать подвох в каждом слове и, что самое ужасное, находить. — Ох, моя милая Роад, — простонал Драко, с грустью посмотрев на Мечту. — Ты всегда умела успокоить меня, но этот… человек, не желает меня слушать! Я имею гораздо больше опыта, чем он только может себе вообразить, так зачем противиться? В конечном счёте я всегда получаю то, чего хочу.       Не дракон, а скорее василиск. Под немигающим взглядом Ноя, Малфой тихо выдохнул, чувствуя, что впервые за долгие годы может не выиграть этот словесный поединок. Впрочем Люциус понимал, что изначально был обречён на поражение. — Всё же я вынужден отказать.       Только присутствие Роад помогло Дизайясу взять свои эмоции под контроль и не свернуть шею наглому магу, бывшему ему когда-то отцом. Сделав глубокий вдох, Драко резко встал и, сделав несколько шагов, наклонился к Люциусу, нависая над ним. Малфой боялся и Четвертый Апостол прекрасно это чувствовал. Тогда к чему всё это?       Драко солгал, если бы отрицал своё намерение сломать Люциуса. Желание увидеть в глазах гордого лорда Малфоя боль и стыд от поражения стало нестерпимым. Ласково улыбнувшись, Дизайяс буквально промурлыкал: — Астория была и останется моей женой, как маленький Скорпиус моим сыном. У Ноев давно не было племянников и они захотят с ним поиграть, а я никогда не умел отказывать своей семье. Мы гораздо крепче, чем маги или люди. Случайно навредить малышу было бы так… неловко!       В гневе, Люциус попытался было вскочить, когда осознал, что не может и пальцем пошевелить. Монстр над ним уже не скрывал свою серую кожу и жуткие стигматы на лбу, а в его желтых, как у змеи, глазах сиял восторг. Невольно попытавшись найти защиту у Роад, Малфой побледнел ещё сильнее, когда увидел на лице девушки полную предвкушения улыбку. Той явно нравилось происходящее. — Лорд Малфой! Мне сообщили, что Драко вернулся! — в гостиную вбежала Астория и, увидев Четвёртого Апостола, замерла: — Драко… — Ты решила присоединиться к разговору, дорогая?       Выпрямившись, Дизайяс, как ни в чём не бывало с доброжелательной улыбкой повернулся к своей супруге. Ничего в нём больше не напоминало о том монстре, который угрожал лорду Малфою. Люциус хотел протянуть руку к своей невестке и предупредить её. Крикнуть, попросив бежать подальше, но что-то не давало ему это сделать. Словно невидимые нити обхватили его тело, проникнув глубоко под кожу, и теперь контролировали каждое его движение. — Я надеялась, ты захочешь увидеть сына, — с безумной надеждой прошептала Астория и Ной с радостью кивнул: — Мой маленький Скорпиус, — Дизайяс посмотрел на Люциуса: — Я вынужден на время прервать наш разговор, отец. Знаете, это волнение за собственное дитя… я хочу увидеть своего маленького освободителя.       В глазах Малфоя плескался ужас. Сейчас, когда он не контролировал своё тело, он ничем не мог помочь Астории. Не мог защитить собственного внука. Повинуясь чужой воле, он закинул ногу на ногу, откидываясь на спинку дивана и махнул рукой, якобы отпуская «сына». — Я сейчас выйду, дорогая, — Ной улыбнулся чуть шире: — Только мне надо кое-что сказать отцу. Может пока покажешь нашего сына Роад? Она обожает детей!       Прищурив глаза, Роад пристально посмотрела на Желание и, не скрывая веселья, спрыгнула с кресла. Прокружив по комнате, она обхватила руками одну из рук Астории и, тряхнув копной длинных волос, пропела: — Уверена, это прелестный малыш! — наклонившись ближе, Мечта тихо добавила: — Тебе не стоит ревновать, Драко моя семья, не больше. — Я знаю, — кивнула Астория. — Драко теперь не такой, как прежде, но он всё ещё остаётся моим мужем перед волшебниками и самой Магией. — Вот и славно! — рассмеялась Роад. — Тогда пошли быстрее! Я так хочу посмотреть на малыша!       Когда дверь за девушками закрылась, Дизайяс вновь посмотрел на лорда Малфоя и, дернув пальцами, освободил ему рот. Теперь Люциус мог говорить, а значит пришло время поговорить серьёзно. — Надеюсь, вы всё правильно поняли, — деловым тоном произнёс Четвертый Апостол. — От вас требуется лишь вернуть мне то, что я вёл с самого начала. Это ведь под моим руководством та часть бизнеса наконец-то начала приносить прибыль. — Хорошо, — скрипнул зубами Люциус. — Только не причиняй вреда Скорпиусу и Астории. — Мои жена и наследник станут гарантом вашего соглашения? Забавно, — Ной улыбнулся. — Знаете, в своем прошлом воплощении я тоже был женат. Это было необходимо для того, чтобы я занял пост министра, но моя жена… она чем-то напоминает Асторию. У нас не было детей — тогда я уже пробудился. В этот раз, у меня будет интересный опыт. — Запомни, — Малфой немного успел прийти в себя: — Если с моим наследником что-то случится, сделке конец. — А как же ваша невестка? — с притворным ужасом поинтересовался Дизайяс, а потом тихо рассмеялся: — Как быстро вы определили приоритеты… отец. — Я тебе не отец.       Глаза Ноя на секунду пожелтели и он, наклонившись, буквально пропел в лицо Люциуса Малфоя: — Верно, — улыбка Четвертого Апостола стала нечеловечески широкой: — Ты лишь моя марионетка.       Развернувшись, Дизайяс вышел из гостиной. Лишь спустя почти час, после его ухода, Люциус почувствовал, что может пошевелиться. Невидимые нити, сила Ноя, больше не удерживали его на месте. Резко вскочив, Малфой со стоном упал обратно на диван. Тело, пробывшее в одной позе столько времени, онемело и с трудом слушалось, но Люциус не зря считался превосходным волшебником.       Несколько заклинаний и самочувствие лорда Малфоя резко улучшилось. Тяжело вздохнув, Люциус, не теряя времени, направился в комнаты Астории, чтобы проверить сохранность своего Наследника. Скорпиус был последней надеждой рода Малфой и долгом Люциуса перед предками и потомками было сохранение этой крошечной жизни.       Зайдя в покои, принадлежащие раньше его сыну и его жене, Малфой увидел ту, сидящую в кресле рядом с колыбельной маленького Скорпиуса. Быстро подойдя к Астории, Люциус сначала проверил состояние внука, после чего обратил внимание на неё саму. — Это уже не Драко, — тихо прошептала Астория, еле сдерживая слезы. — Это больше не мой муж. — Тише, милая, — принялся утешать невестку Люциус. — Мы справимся. — Я думала, что когда он увидит сына, в его глазах появится то же выражение, что и раньше, когда он гладил мой живот, — Асторию трясло. — Я… не увидела ничего, Люциус! Он смотрел на Скорпиуса, как на что-то увлекательное, но не настолько, чтобы обратить много внимания! Это не был взгляд отца… это…       Не выдержав, Астория всё же расплакалась, а лорд Малфой, обнимая её, так доверчиво прижавшуюся к нему, молча смотрел на мирно спящего в колыбели Скорпиуса. Ной назвал своего сына освободителем. Люциус догадывался, что это означает, но, к счастью, он никогда не испытывал сильных чувств к своему ребёнку, когда понял, что Наследником тому не быть, и поэтому ему не было сейчас так больно, как Астории.       Оставалось разобраться с Нарциссой. Малфой не знал, как говорить с женой, которая после ошеломляющей новости заперлась в своих покоях и не выходила оттуда, отказываясь видеться даже с внуком. Ранимость женщин иногда раздражала Люциуса.