Что для тебя Семья?

      Отойдя от Омута Памяти, Альбус даже не пытался сдержать дрожь в старых пальцах. Будучи последним учителем Северуса Снейпа, он отлично знал своего ученика. Он прекрасно понял то, что пытался донести до него Северус, но поверить в это было слишком дико, если бы Альбус своими глазами не видел доказательства в коридоре и воспоминаниях Снейпа.       Как подобное вообще могло произойти? Не где-то далеко, а прямо под их носом? Под носом представителей Чёрного Ордена? Враг вдруг оказался не просто рядом, в пределе досягаемости, а в самом центре, сердце их стороны конфликта. И этим врагом был тот, кого Альбус знал очень хорошо.       Гарри Поттер. Брат, двойняшка Избранного и один из сильнейших бойцов Ордена Феникса. Альбус помнил Гарри ещё совсем маленьким. Сначала младенцем на руках родителей, потом мальчишкой, бегущим за своим знаменитым братом. Сейчас это был высокий, молодой мужчина, которым восхищались. Почему же так всё повернулось?       Взмахнув палочкой, Альбус создал Патронус и послал его с сообщением Аластору. Нужно было собрать команду и вместе решить, что предпринять в сложившейся ситуации. Предательство Гарри было слишком неожиданным, а вырисовывающееся будущее пугало Дамблдора. Один из их Ордена — член Семьи Ноя? Этого не было в планах.       Вскоре в кабинет главы Ордена Феникса ворвался Аластор Грюм, а следом за ним зашёл Сириус Блек. Закрыв за собой дверь и навесив чары приватности, командиры первых двух боевых отрядов Ордена обратили своё внимание на Дамблдора. — Что случилось, Альбус? — спросил Аластор. — Ты был напряжён и даже использовал наш тайный шифр. Мы его не использовали со времён Первой Магической Войны! Неужели всё настолько катастрофично? — Ты даже не представляешь насколько, мой старый друг, — Альбус устало вздохнул: — Вы ведь знаете о случившемся с Северусом. — Да, — ответил Сириус. — Снейп мёртв и сейчас Алек рвёт и мечет, пытаясь найти убийцу. Вы хотели поговорить с нами об этом инциденте? — Я попрошу вас сначала просмотреть вот эти воспоминания, — Альбус махнул рукой в сторону Омута Памяти. — Связанный Обетом, Северус пожертвовал своей жизнью, чтобы раскрыть нам правду.       Нахмурившись, Аластор внимательно посмотрел на продолжавшего сидеть Дамблдора, отметив, как сильно трясутся у того руки. Альбус словно резко стал выглядеть гораздо старше. Будто то, что он узнал, заставило его сбросить мишуру бодрости и явить всем вокруг свой настоящий возраст. Это невольно вызывало опасения.       Переглянувшись с таким же подобравшимся Сириусом, Аластор понял, что не одинок в своих выводах. Кивнув друг другу, волшебники подошли к Омуту Памяти, чтобы вместе погрузиться в воспоминания Северуса Снейпа. Альбус с грустью прикрыл глаза, прекрасно понимая, что их ждало впереди тяжёлое осознание.       Спустя полчаса, когда воспоминания были просмотрены, в кабинете воцарилась мрачная атмосфера. Аластор замер у окна, смотря сквозь прикрытые заклинаниями стёкла на гуляющих в парке экзорцистов, а Сириус молча ходил кругами вокруг стола с Омутом. Наконец, не выдержав, Блек с силой хлопнул раскрытыми ладонями по столу и заявил: — Этого не может быть! — Сириус скрипнул зубами. — Сопливиус всё подстроил! — Успокойся, — коротко бросил Грюм. — Тебе не кажется, что подставлять Гарри ценой своей жизни Снейп точно не стал бы? Он слишком любил Алека. Сильнее, чем любой из нас. — Но он никогда не любил Сохатика и все здесь присутствующие прекрасно об этом знают! — Возможно, — согласился Аластор. — Но сейчас нам предстоит проверить зацепку, ради которой он погиб. Я знаю, Блек, тебе тяжело, но это необходимо. — Гарри мой крестник, Аластор, — простонал Сириус, схватившись за голову: — Я помню его первые шаги и каждое слово в раннем детстве. То, как он тянул свои ручки к нам из кроватки. Помню, как он плакал, когда погибли Джеймс и Лили и как мне было больно признать, что ему будет легче жить у Петунии, а не у меня в этом проклятом доме на площади Гримма, где всё пропитано тёмной магией. И теперь выясняется, что Гарри, мой Гарри, это предположительно проклятый Ной? Что Сохатика больше нет, а вместо него с нами в последние недели жила бессмертная тварь в человеческом облике? — Гарри мой ученик, — ответил Грюм. — Лучший из всех, кого я обучал. Я привязался к нему, как к сыну, которого у меня никогда не было. Не тебе одному сложно принять действительность, Блек, так что откинь в сторону всё, что мешает тебе трезво мыслить и сосредоточься на происходящем. Среди нас есть враг и мы должны либо доказать, что Гарри Поттер является Ноем, либо опровергнуть это предположение. — Ты прав, — тихо признал Сириус и, посмотрев на Альбуса, спросил: — Что скажете вы, профессор? — Я думаю, что в последнее время Северус опасался Гарри. Боялся и старался как можно меньше находиться в одном с ним помещении. Все мы знаем, что Северус никогда не был трусом. Я не хочу верить, но всё указывает против Гарри. Но прежде чем мы начнём расследование, стоит убрать подальше Алека. Он не должен раньше времени узнать о происходящем.       Все присутствующие были вынуждены согласиться с Альбусом. Избранный был слишком привязан к своему брату. Чтобы не натворил Гарри, Алек всегда прикрывал его, выгораживал. Он идеализировал брата и если могло выясниться, что тот уже не был привычным им человеком, Избранный мог всё испортить. Разрушить в попытке защитить Гарри. — Я вызову Рона с Невиллом и попрошу их держать Алека подальше, — хриплым от давящих эмоций голосом произнёс Сириус. — А я начну обыск комнаты Гарри, — произнёс Аластор.       Разрушение щитов защиты, установленной на кабинете Дамблдора, оказалось неожиданностью для всех внутри. Впрочем, когда на пороге появился взволнованный Алек, легче всем присутствующих не стало. — Северуса убил нарушенный Обет, — громко произнёс Поттер, который даже не заметил, что пробил защиту на двери. — Я восстановил хронологию событий и прежде чем умереть, он был в вашем кабинете, учитель. Не могли бы вы вспомнить, может он что-то сказал или сделал. Хотя бы что-то, что могло спровоцировать нарушение какого-то неизвестного нам Обета.       Выдав громкую речь, Алек замер, уставившись на присутствующих. Их внешний вид наталкивал на нехорошие мысли. Быстро оглядевшись, Избранный увидел активированный Омут Памяти с кружащимися внутри сгустками воспоминаний. Осознав, что прервал что-то важное, Алек взмахнул палочкой, прощупывая пространство вокруг и наткнулся на обрывки проломленной им защиты. — Что вы тут делали?       Алек напоминал сжавшуюся пружину. Он всем своим нутром чувствовал, что происходит нечто важное и что он упускает это из виду. Резким движением оказавшись у Омута он вновь посмотрел на присутствующих. Учитель выглядел смирившимся, а вот Сириус Блек наоборот слегка поддался вперёд, будто желая помешать Алеку. На фоне этого мрачный Аластор Грюм, учитель Гарри, выглядел подобно ведьме из Лютного, озлобленно реагируя на сложившуюся ситуацию. Похоже, увидеть Алека на собрании не ожидали. — Чьи это воспоминания? — Северуса, мальчик мой, — произнёс Альбус и жестом остановил дернувшегося Аластора. — Пусть он посмотрит. Выбора уже нет.       Воспоминания Северуса? Алек чувствовал что перед ним недостающий кусочек головоломки. Тот самый, что поможет картине произошедшего собраться воедино. Склоняясь над Омутом, Алек краем глаза успел увидеть взгляд Сириуса и невольно вздрогнул. Столько сочувствия и боли было в глазах крестного его брата. …Чужая улыбка. Хищная и полная сдерживаемой агрессии. Гарри никогда так не улыбался… …Подслушанный разговор Гарри с одним из экзорцистов. Выражение на лице мага, когда экзорцист с восхищением говорит о Чистой Силе… …Сидящий возле пруда Гарри. Рядом горстка костей съеденной сырой рыбы, вокруг которой с любопытством порхает небольшая фиолетовая бабочка. Умиротворённая и незнакомая улыбка на родном лице… …Лекция Миранды Лотто. Та часть, в которой экзорцистка говорила о Третьем Апостоле… …Гарри раскуривает новую сигарету и смотрит на группу младших Пожирателей Смерти. Он легко улыбается и выглядит котом, увидевшим крупную мышь с которой можно поиграть… …Гримаса боли и Гарри хватается за голову, принявшись тереть лоб, будто головная боль опоясывает весь его череп… …Белые перчатки в знакомой комнате. Они испачканы в чём-то чёрном. Пятна имеют форму креста…       Смотреть дальше было бессмысленно. Алек прекрасно понял, что хотел донести до зрителей автор послания. Вынырнув из Омута, Избранный отшатнулся в сторону и тихо прошептал: — Этого не может быть, — скривившись, Алек повторил громче: — Этого не может быть! — Хотели бы мы, чтобы это было так, — произнёс Альбус. — Эти воспоминания оставил Северус прежде чем Обет уничтожил его за нарушение. — Гарри не может быть Ноем! — воскликнул Алек. — Это невозможно! — Почему не может? — Аластор вздохнул: — Мы недавно гадали, кто шпионит в нашем Ордене в пользу Пожирателей и их Хозяина. Теперь понятно, кто именно сливал информацию. О том, что Тысячелетний Граф объединился с Волдемортом было известно давно. Теперь нам стало ясно больше. — Всё равно, — Алек покачал головой. — Я не поверю в это, пока сам не увижу всё своими глазами. Я присоединюсь и проведу расследование. Если хотите обвинить моего брата в том, что он враг, то сначала найдите веские доказательства, а не только воспоминания человека, который отлично умел вертеться на двух стульях.       Развернувшись, Алек поспешил на выход. Следом за ним направился Сириус. Грюм, вздохнув, подправил проломленную Избранным защиту, после чего, повернувшись к Альбусу, произнёс: — Я буду держать вас в курсе происходящего. — Спасибо, Аластор, — поблагодарил Дамблдор. — Я доверяю это дело тебе.       Оставшись в одиночестве, Альбус грустно вздохнул и, подойдя к Омуту Памяти, бережно собрал воспоминания Северуса. Дамблдор всегда восхищался Снейпом. Тем, как тот самоотверженно был готов рваться вперёд. Ради дела. Ради сына женщины, которую любил больше всего. Светлая сторона получила лучшего зельевара Англии и одного из лучших темных магов только благодаря Алеку. Благодаря той любви, что испытывал Северус к дитя Лили.       Снейп не замечал ничего. Не видел отношения сына Лили к себе. Не видел недоверия, с которым Избранный следил за ним. Алек был для него копией любимой женщины и ради его безопасности Северус без колебаний отдал жизнь. Подобная преданность была высшим благом в глазах Альбуса. Только тот, кому она принадлежала, так и не смог по достоинству её принять.