I
Scandroid — Connection
Парень, стоявший на пороге, показался Чанёлю смутно знакомым. Невысокого роста, красивый по-мужски. С коротко, пожалуй, даже слишком, остриженными волосами. — Добрый вечер. Вы — Чанёль? — Чанёль кивнул. — Приятно познакомиться. Зовите меня Су. У него даже голос оказался приятным. — Взаимно. Только, — Чанёль окинул Су оценивающим взглядом. — Вы точно совершеннолетний? Тот понимающе улыбнулся, достал из внутреннего кармана кожаной куртки бордовую пластиковую карточку и протянул Чанёлю. На гладкой поверхности по центру красовалось названное имя, в верхней части — название и контакты агентства, в самом низу — идентификационный пятизначный номер сотрудника. — Проверьте. Могу я войти? Чанёль посторонился, пропуская Су в квартиру, и закрыл дверь. Карманный коммуникатор после сканирования подтвердил подлинность рабочего удостоверения. Чанёль поверил — агентство «Ванда» не нарушало закон, по крайней мере, явно. Су производил хорошее впечатление. У него не наблюдалось развязности в поведении, одежда была довольно обычной, помимо куртки и тяжёлых ботинок, которые остались у входной двери, — чёрные узкие джинсы с прорезями на коленях и чёрная же футболка с красным принтом. Пирсинга и татуировок на открытых участках кожи видно не было. Это приятно удивило и оставило надежду, что под одеждой также не обнаружится лишнего. Су был настолько же настоящим, как и сам Чанёль. Только Чанёль красил волосы. Он замялся, пока разглядывал Су, тот встал очень близко и, забирая свою карточку, спросил: — Касаться можно везде? — Что? — Не понял Чанёль. — Некоторые не любят, когда трогают лицо, шею, живот и прочее, — пояснил Су. — Вам что-то не нравится? — Нет, каких-то особых пожеланий нет. Кроме обращения. Давай на «ты», — улыбнулся Чанёль. А Су приподнялся на носках, потому что был на полголовы ниже, заглянул в глаза и заправил ярко-красную прядь чёлки Чанёлю за ухо. — Хорошо. Чанёль вздрогнул от неожиданности, от мягкости жеста и широко распахнул глаза. Такой заботы можно ожидать от постоянного любовника, от человека, которому не безразличен, а не от парня, которому платишь за секс. — Я тебя пугаю? — Не знаю. Ты не похож на других… — Чанёль замялся, — ты слишком тёплый. — Мне уйти? — спокойно спросил Су. Однако Чанёль понял, что тот расстроился. — Нет. Извини, я с людьми вживую недели две не общался. Одичал, — он осторожно коснулся ладонями груди Су, повёл вверх, к плечам, чтобы куртка соскользнула на пол. — Касаться можно везде? — Су кивнул и задорно улыбнулся. У улыбки оказался вкус фруктовой жевательной резинки. Это снова заставило на секунду усомниться в возрасте Су. Однако то, как он позволял Чанёлю вести и реагировал на каждое прикосновение, развеяло сомнения: ребёнком он точно не был. Ощущая лёгкий трепет тела под пальцами, Чанёль не хотел останавливаться. И не останавливался: крепко прижимал к себе горячее тело, исследуя руками шею и плечи, скользя по лопаткам. И почти дрожал от предвкушения как будет гладить и рассматривать Су. Стоять стало неудобно, Чанёль нехотя оторвался от Су, запоздало соображая, где в собственной квартире найти кровать. Су не выглядел хрупким, но с ним хотелось обходиться нежно. Он не отказывал Чанёлю в поцелуях и сам с видимым удовольствием целовал и гладил, будоража кровь, и выглядел при этом потрясающе невинным, только что выпавшим в большой и страшный мир из своей оранжереи. Чанёль пытался медленно заласкать Су до полной потери контроля и сам едва сдерживался. Когда они оказались у кровати, Чанёль просто рухнул на неё. Су навис, покрывая поцелуями шею, забираясь под футболку, скользя горячими ладонями по животу вверх. Внутри Чанёля всё сжалось от желания и предвкушения, когда услышал тяжёлое дыхание над собой. Проворные пальцы сжали его соски, погладили, затем отступили, задирая ткань, чтобы оголить тело. Чанёль быстро выпутался из футболки. Сердце, ломая привычный ритм, стучало где-то в горле, внизу живота заныло ещё мучительнее, когда Су мягко поцеловал в пупок, а потом отстранился. Чанёль приподнялся на локтях, а Су устроился на его бёдрах. — Хочешь быстро? — он сдёрнул свою футболку, обнажив торс. — Нет, не быстро. Хочу увидеть тебя всего. — Чанёль не удержался и сел, провёл ладонями по гладкой спине, прижал Су ещё теснее к себе. Тот оказался возбуждён не меньше. Су зарылся в его волосы пальцами и глубоко вздохнул. Отвёл назад упавшие на лоб Чанёля красные пряди. Тёплые подушечки слегка надавили на кожу, пройдясь ото лба к затылку. Слегка задержались и двинулись к вискам против роста волос, до щекотно бегущих по коже мурашек. Чанёль прикоснулся губами к груди, ощутив лёгкий естественный запах тела. Приятный. Он обвёл сосок языком и втянул в рот, продолжая дразнить. Сильный выдох обжёг макушку. — У тебя красивые волосы, — прошептал Су, продолжая перебирать длинными чувствительными пальцами пряди. — Мягкие и гладкие. Мне нравится. Чанёля неожиданно смутило такое замечание вкупе с шёпотом. Раньше никто не обращал особого внимания на его шевелюру. Природа наградила его не самыми симпатичными ушами, поэтому Чанёль никогда не стриг волосы совсем коротко. И хорошо ухаживал за ними — слегка вьющимися, выкрашенными в вычурный красный цвет, отвлекающими внимание от выдающихся ушей. Отрастить волосы подлиннее, хотя бы до плеч, он не решался, опасаясь, что перестанут быть ухоженными. Чанёль поднял взгляд на лицо Су. Тот, отстранившись, прикрыл глаза и приглаживал короткие пряди на его висках, будто оценивая ощущения. От подобных прикосновений Су, похоже, получал удовольствия не меньше, чем от поцелуев и ласк. Соблазнительный настолько, что выдержка Чанёля давала сбой за сбоем. Он подмял Су под себя. Тронул лёгкими поцелуями веки и скулы, потёрся бёдрами, чтобы тот оценил размер и силу желания. А потом сел, чтобы стянуть с Су брюки, под которыми не оказалось белья. Су лежал перед ним вытянувшись. Стройное тело и почти безупречная, если бы не россыпь родинок, кожа без рисунков и проколов. Чанёль снова не удержался и коснулся рукой аккуратного члена, стоящего не хуже, чем у него самого, слегка сжал. Су прикусил нижнюю губу и прикрыл глаза. — Красивый, — восхищённо выдохнул Чанёль. — Настоящий. Су застонал. И у Чанёля окончательно отказали тормоза. Чанёль чувствовал себя натянутой струной. С каждым движением напряжение росло, кровь бурлила, а тело отзывалось на прикосновения стократ усиленными ощущениями. Голая кожа к голой коже. По телу — испарина. Чанёлю казалось, что возбуждение не спадёт никогда, от того как Су отзывался на его действия. От приятного, чуть севшего голоса, от тепла и запаха кожи, который Чанёль вдыхал отрывисто. От того что Су бесконтрольно цеплялся за возможность запустить пальцы в его взмокшие волосы. — Ещё, пожалуйста, — хрипом из пересохших губ. За миг до того, как Чанёль прижался к ним своими губами, чтобы не стонать в голос, перед тем как тряхнуло и оглушило удовольствием. Напряжение отпустило нехотя. Он перекатился, чтобы не придавить Су. Тот умиротворённо и измученно улыбнулся, убирая с мокрого лба Чанёля пряди волос назад, укладывая на свой вкус, почти любуясь. — Я помогу, — проговорил Чанёль, глотая звуки, не до конца соображая, что происходит. — Не стоит, — попытался возразить Су. — Я хочу увидеть, — касаясь напряжённого члена, сжимая, заставляя Су подавиться вдохом. Чанёль, лёжа на боку, притянул его к себе, двигая рукой, ощущая упругость и жар в ладони. — Как ты кончишь. — Можно? Пожалуйста, так быстрее… — он снова запустил пальцы в волосы Чанёля, растрепав то, что пригладил раньше. Всё тело натянулось струной, как у Чанёля несколькими минутами раньше. Он больше не кусал губы, стоны превращались в хрипы. Взмокший Су старательно подавался бёдрами вперёд, в руку Чанёля. Вцепившись в его волосы, уже не контролируя себя, Су прижался губами к его губам жадно, несдержанно и кончил. Чанёль разорвал поцелуй, чтобы Су смог отдышаться. Тот разжал пальцы. Искренний.Чанёль тряхнул освобождёнными волосами и посмотрел на ошеломлённое лицо и слегка расфокусированный взгляд, широко улыбнулся. — Ты замечательный. Придёшь ко мне снова? — Если оформишь заказ. Это было не то, что Чанёль жаждал услышать, но глупо было рассчитывать на что-то иное. Не факт, что он вообще понравился Су — он же работа. В сердце кольнуло. Однако с таким тёплым отношением Чанёль столкнулся впервые. Обычно он чувствовал даже тонкую фальшь и наигранность в поведении мальчиков. Они не проявляли такой заботы, красиво симулировали оргазм и исчезали, не оставив следа в памяти. А Су он не забудет. Даже если тот гениально сыграл отведённую роль. — Что такого в моих волосах? — поинтересовался Чанёль осторожно. — Мне приятно их касаться. Они словно созданы, чтобы их гладить. Прости, иногда со мной случается. Они мне напоминают… —Су прикрыл глаза. — Не важно. Мне понравились твои волосы. И ты. Ты неравнодушный и добрый. Я буду рад увидеться снова. Чанёль не сказал, что почти счастлив. Он не понимал причин этой радости.II
Scandroid — Scandroid — Pro-bots & Robophobes
Выпуск новостей посвятили провалу большого эксперимента. На этот проект корпорация «Экзокортекс» потратила много времени, денег и возлагала большие надежды. Однако результат оказался отрицательный. Чанёль усмехнулся и позлорадствовал про себя, а потом отключил звук. Почти сто лет назад один одарённый учёный изобрёл технологию перенесения человеческого сознания в машину. Фактически он исполнил давнюю мечту людей о бессмертии. Чанёль этого не понимал. Он понимал кибер-протезы, технологии продления и поддержания жизни и здоровья. Мечты о бессмертии не понимал, считая, как не парадоксально, что это будет скука смертная, а не жизнь. И градус скуки будет только расти. Процент самоубийств, если можно так назвать отключение питания у тел, был высоким даже при небольшом проценте среди населения. Большинство тех, кто загрузил своё сознание в машины, слишком поздно понимали, что получили новые проблемы. Быть машиной оказывалось непросто. Проблема крылась в памяти. Люди, лишившись обычного живого тела, помнили о том, что утратили, и слишком много знали о жизни, чтобы получать яркие впечатления от простых или экзотических вещей. Сколько «загруженных» среди потребителей его игр, Чанёль предпочитал не выяснять. «Загруженные» скучали по вкусной еде, привычным движениям, эмоциям, даже сексу. Человекоподобные тела ещё не были совершенны. «Экзокортекс» не слишком преуспела: киборги по-прежнему были — по виду и по сути — больше машинами, чем людьми, с урезанным набором чувств, почти лишённые полноценного осязания. Тела делались не типовыми и обходились очень дорого, поэтому доступны были далеко не всем. Однако люди готовы были платить за иллюзию бессмертия. От этого Чанёлю было одновременно грустно и противно. И вот очередной провал и официальное закрытие эксперимента по выращиванию клонов для пересадки сознания. Неудачный расходный материал. Клоны обладали собственным неотделимым сознанием. Девяносто пять процентов тестируемых оказалось не способны полностью подчинить клона после вживления микропроцессора. Такой киборг становился нежизнеспособным из-за постоянного конфликта сознаний. Никто не сказал, что «Экзокортекс» не попытается снова, но не в ближайшее время. Развитие робототехники осталось главным направлением деятельности для корпорации. Чанёль от всей души не любил этих перенёсших своё сознание в машины, искренне считая это тупиком для человечества. Чанёль никогда не был пессимистом. Однако рождаемость снижалась, а планету, пока ещё медленными темпами, заполняли «загруженные», большинство из которых пожирала тоска. Мерзотная картинка. Он заварил крепкий чай — максимально приближённый к настоящему по вкусу и качествам — достал две кружки, когда в дверь позвонили. На пороге стоял Су и улыбался. Казалось, что у него никогда не бывало неудачных дней и плохого настроения. Чанёль ломал голову — это отпечаток работы или такая черта характера. Нагой, почти совершенный. Чанёлю с каждым разом всё больше нравилось смотреть на раздетого Су. Он медленно вёл ладонями по его ноге: от подъёма стопы к колену и выше, по бедру к паху. Тихий вздох заставил Чанёля довольно улыбнуться. Он перевернул вытянувшегося Су на живот, чтобы погладить спину. Рассмотреть каждую родинку, из рассыпанных по левому плечу и шее, в отдельности, осторожно коснуться губами затылка и выдохом взъерошить короткие волоски. Наверное, он всё-таки дурак, если очаровался Су — человеком, чьего имени даже не смог выяснить. Агентство «Ванда» всегда хорошо скрывало личности работников. Несмотря на то, что проституция — легальное занятие, всё равно не самое достойное. Су выскользнул и перевернулся обратно на спину. В его выразительных глазах кипела смола. И Чанёль в ней залип, как маленькое насекомое, как жертва гипноза. Он потянулся за поцелуем, в который падал без страха потерять себя, в такой опасной близости к Су от Чанёля и так мало что оставалось. Чуткие пальцы Су снова зарылись в его волосы, слегка массируя кожу головы, возбуждая обоих. Дыхание у Су сбилось, у Чанёля тоже. Чанёль не до конца понимал, почему ему так нравились игры Су с его волосами. Почему будоражил горящий взгляд, почему сам почти дрожал, когда Су зарывался носом в макушку и сбивчиво вдыхал его запах.У Чанёля не было ответа, почему сердце не могло определиться замереть или выпрыгнуть из груди, когда он наблюдал за тем, как Су быстро наливался возбуждением под завязку только от прикосновений к волосам. Это были новые ощущения, хотя они с Су встречались далеко не первый раз. — Расслабься. И руки держи при себе, хорошо? — тихо сказал Су в приоткрытые губы и выбрался из-под Чанёля. Говорить они начали со второй встречи. Обо всём на свете, кроме совсем личных тем. Су оказался на удивление умным парнем, интересующимся всем на свете, в том числе работой Чанёля. Чанёль рассказал, что работает над онлайн играми. Разрабатывает сюжеты и наполнение миров. Другие дизайнеры и программисты доводят«Старый, старый мир» до совершенства. Это серия сложных симуляторов и бродилок с логическими задачами. Стоит только надеть очки и можно почувствовать себя древним охотником, крадущимся по джунглям, или матросом на парусном судне.Свои миры Чанёль населял только живыми существами. Смерть персонажа в его мирах тоже ощущалась реалистично, и после смерти надо было начинать игру заново. Су попробовал играть и сделал свои выводы. — Ты ненавидишь тех, кто загрузил своё сознание в роботов? За что? — спросил Су. Они лежали обнявшись. Чанёль расслабился и лениво поглаживал округлое плечо Су. — За жадность. Им мало одной потерянной жизни. Они думают, что если будут жить дольше или вечно, это сделает их другими? Ха. Только прибавит сожалений. К чему продлевать бесполезную жизнь? — Чанёль посмотрел в серьёзное лицо Су. — Они так и останутся бесполезным уже не биомусором, но мусором информационным. Заключённым в оболочку мёртвого тела. А жизнь должна течь и меняться. Жизнь — она в движении. Люди должны рождаться и умирать, как и всё живое. Должны приходить новые люди, а не старые жить вечно. Это тупик. Тотальная утрата интереса к жизни. Скука убьёт человечество. — Ты залез в голову к каждому загруженному? Думаешь, они уже не люди? — поинтересовался Су. — Они копии. И у каждой копии своя судьба. Была бы. Если бы они стирали память. Начинали жизнь заново. Но «загруженный» — это не тот человек, что был раньше, однако он всё равно цепляется за то, что у него было.Результат один — тупик. — В этом случае ты даже не думаешь о парадоксе Тезея? — задумчиво протянул Су. — Для тебя при переносе сознания человек сразу теряет свою суть и перестаёт быть тем, кем являлся? Допустим. Даже в копии — это продолжение жизни оригинала. Возможно по другому сценарию, но всё же. И у них есть чувства. — Пусть так. Да, я считаю, что они теряют и извращают себя, сохраняясь в машинах. Они мешают обновлению. Они те, кого не должно быть. Жизнь одна и она неповторима. Я надеюсь, что однажды умру. И умру окончательно. Парадокс здесь не к месту, ведь речь о сохранении части целого, а не о замене старых деталей, — сказал Чанёль, крепче прижимая к себе Су. — Но почему мы говорим о таких тяжёлых вещах? — Ты хотел поговорить, а тема сама подвернулась, — всё так же серьёзно ответил тот. Встречались они по-прежнему через агентство. Чанёль мог себе позволить платные встречи, но пока не позволял себе предложить Су сменить работу и помощь, если потребуется. Чанёль надеялся, что он уже чуть больше, чем работа для Су. Надежда зыбкая — Чанёль это сознавал. Но когда Су сидел рядом на постели или заглядывал в глаза, запуская пальцы в волосы, в его глазах разгоралось желание. А по телу Чанёля пробегала дрожь, словно они уже занимались сексом. Это взаимное притяжение и стало залогом надежды. У людей бывают странные привязанности и фетиши. Су обожал волосы Чанёля. Чанёль обожал наблюдать за играми Су, чувствовать, как тот возбуждается и получает удовольствие. Быть с Су как-то естественно вписалось в мечты и планы Чанёля. Нужно было только добиться, чтобы Су принадлежал только ему. Он попросит Су оставить агентство, но чуть позже. — Ты можешь остаться до утра? — спросил Чанёль между ленивыми тягучими поцелуями, без особой надежды. — Я доплачу. — Могу, — улыбнулся Су. — До утра моё личное время. Ничего не надо доплачивать. В этот момент Чанёль почти задохнулся от радости. Су готов отдать ему своё личное время. И пускай до утра оставалось два часа. Это шикарный подарок.III
Scandroid — Shout
— А можно спросить личное? — Чанёль вплотную подошёл к сидящему на краю кровати Су. Тот поднял глаза, помолчал, а затем кивнул. — Спрашивай. — Почему ты занимаешься проституцией? Ты умный, ты можешь что-то большее. Или это из-за денег? — Су не ответил, поэтому Чанёль продолжил. — Если у тебя долги, я могу помочь. Если позволишь. — Это не из-за денег, — сказал наконец Су. — Я не нуждаюсь в деньгах. Мне интересно. Это можно назвать научным опытом. Разные грани ощущений. И разные уровни честности. При сексе сложно скрывать свои эмоции. — Ты трахаешься за деньги из интереса? — поражённый Чанёль сел прямо на кровать рядом с Су. — Симулятор не выход? Су отрицательно помотал головой. — Не выход. Не осуждай меня, хорошо? Ты не знаешь, как я жил. — Так расскажи! — получилось более эмоционально, чем рассчитывал Чанёль. — Не сегодня. В другой раз, — Су улыбнулся мягко и по-доброму, обвил шею Чанёля руками, подарив ощущение уюта.— Если тебя это утешит, я не популярен у мужчин. И имею дело в основном с женщинами. И я забуду, что ты предлагал мне деньги, кроме тех, что по тарифу агентства. Не обижай меня. Чанёль посмотрел пристально. В простом чёрном свитере с высоким горлом Су выглядел строгим и элегантным. И ни намёка на отчаяние в глубине больших глаз. Не место такому человеку на виртуальной панели. Совсем не место. Даже если губы соблазнительны, как смертный грех, и за каждый поцелуй можно было бы раз за разом продавать душу. Ад после смерти стоил рая на земле, который дарили эти губы. От которых Чанёль не мог и не хотел отрываться. Даже когда начал раздевать Су. Стягивая чёрный свитер, Чанёль ощутил под пальцами шероховатость. Оба запястья Су оказались обмотаны тонкими эластичными бинтами, которые по цвету сливались с кожей. Не присматриваясь и не заметил бы. Су попытался отнять руки, но Чанёль держал крепко, поэтому тот перестал вырываться. Едва уловимый запах лекарства защекотал нос, когда Чанёль размотал бинты. Он замер и не мог оторвать глаз от широких ссадин на запястьях Су. Злость на того, кто сделал подобное, поднималась горячей волной. В его голове не укладывалось, как можно хотеть причинить боль милому и спокойному Су. Чанёль сполз на пол, чтобы уткнуться лбом в его колени. И не выпускать пострадавших рук из своих ладоней. Одновременно хотелось и выместить злость, и заплакать. — Су, — через пару минут молчания Чанёль поднял голову и посмотрел снизу вверх, прямо ему в глаза. — Зачем ты это терпишь? Тебе нравится так? — Не нравится, — Су осторожно освободил правую ладонь и погладил Чанёля по голове. — Но я не жертва. Не надо меня жалеть. Я уйду, как обещал тебе. Совсем скоро, — он говорил, как всегда, спокойно. Как всегда, словно у него был самый обычный день и самый обычный заказ. Чанёль осторожно коснулся губами ссадин на левом запястье. — Чанёль, я знаю, что ты волнуешься, и не хотел, чтобы ты это увидел. Мне не больно, я обработаю, и к утру не останется следов. — Он продолжал гладить Чанёля по волосам, успокаивая, заставляя почти жмуриться от удовольствия.— Почему ты такой? Добрый, заботливый. Зачем я тебя вообще встретил? Это всё осложняет. — Что осложняет? — уточнил Чанёль. — Не бери в голову, при случае расскажу, — проговорил Су. — Исполнишь мою просьбу? — Любую. — Можно мне прядь твоих волос? Сейчас. — Он смотрел почти умоляюще сверху вниз и перебирал красные пряди волос на голове Чанёля с трепетом, как сокровища. — Можно, — ответил Чанёль после небольшого раздумья и поднялся, чтобы принести ножницы. Су сам состриг небольшую прядь с его затылка, и спрятал её в простой овальный медальон с отполированной до блеска поверхностью, который убрал во внутренний карман куртки. Раньше Чанёль не видел у него украшений. — Спасибо. Ты не представляешь, что это для меня значит, — поблагодарил Су. — Ты скажешь мне своё имя? — спросил Чанёль. — Когда придёт время, и когда разберусь в себе, — туманно пообещал Су и снова обвил руками шею Чанёля. — Хочу тебя. Очень хочу. Это был первый раз, когда Су сказал, что хочет. До этого подобное говорил только сам Чанёль. Его топило нежностью от прикосновений к гибкому телу, когда избавлял Су от остатков одежды. Совсем невыносимо стало, когда тот зарылся лицом в волосы Чанёля, а коленями сжал его бёдра. Су так делал каждый раз. И каждый раз это было незабываемо. Почти болезненно от тянущего живот желания. До нехватки воздуха и терпения. С момента их встречи Чанёль ни разу не стригся. Ему захотелось отрастить длинные волосы. Чтобы Су мог с ними играть в более изощрённые игры, пропускать между пальцами, запутывать и выпрямлять. Творить, что вздумается. Чанёля непостижимым образом будоражил и возбуждал Су, играющий с его волосами, вдыхающий их запах, тянущий послушные пряди до лёгкой боли. Су — приятная тяжесть. Он выгнулся и протяжно выдохнул Чанёлю в макушку, когда тот начал готовить его. Как всегда, осторожно и мягко. Чанёль прижался лицом к его груди и жадно вдыхал запах кожи, рассудок мутился, а по внутренностям разливался огонь. Су тёрся щекой о его волосы, неровно дышал и сбивчиво что-то шептал, словно ни к кому не обращаясь. — Нежный. Хороший мой, — это всё что Чанёль расслышал в бессвязном потоке слов. — Твой, — подтвердил он. — А ты будешь только моим? Су не ответил. Он медленно опустился, поддерживаемый руками Чанёля, чтобы впустить его в себя. Осторожно. Затаив дыхание. Почти до конца. У Чанёля шумело в ушах, и сердце билось о грудную клетку сумасшедшей птицей, которая рвалась на свободу. Он замер — страшно двинуться в горячем до головокружения Су. Страшно сгореть или задохнуться. Тот тоже не шевелился, прикрыв глаза. — Больно? — спросил Чанёль в самое ухо, опасаясь обнять крепче. В этот момент Су впервые показался ему до невозможности хрупким, почти стеклянным — одно неловкое движение и разлетится на части. — Всё хорошо, — дыхание Су сбивалось, мешая говорить нормально. Он с трудом сдерживал возбуждение, но добавил ответ на пропущенный вопрос. — Я буду твоим, если захочешь. Буду. Су поцеловал, прежде чем Чанёль что-то успел сказать. А потом стало не до разговоров. Вначале Су двигался осторожно, стараясь привыкнуть. И у Чанёля ехала крыша от желания ускориться или оказаться сверху, чтобы чувствовать под собой нежного и отзывчивого, стонущего Су, потому что он влюбился в этот голос, и хотелось больше и громче. Он влюбился в это тело. Чанёль с нежностью провёл ладонями по гладким бёдрам от колен, вверх к округлым ягодицам. Су для него личный фетиш. Весь. Целиком. От макушки до пят. Чанёль не задумывался, любовь ли это. Он был готов весь свой мир сжать до размеров комнаты, в которой они находились, лишь бы Су оставался рядом дольше и чаще. Чанёля тряхнуло от ощущения, что они стали единым целом, когда Су вплёл пальцы в его мокрую чёлку и горячо прошептал в самое ухо: — Моё имя — Кёнсу.IV
Scandroid — Destination unknown
Чанёль смотрел на Су — он ещё не привык к имени «Кёнсу» — нарезавшего круги по парковой дорожке. Ему нравилось смотреть, как тот двигается. С каким удовольствием бегает. Сам Чанёль не очень интересовался спортивными играми на свежем воздухе. Только в плане правил и механики движений. Он мог бы позвонить и сказать, что придёт, но это было скучно. Су дал ему свои контакты, когда сдержал обещание, покинув агентство «Ванда». Найти Су проблемы не составило: во время одной из первых встреч, когда Чанёль сказал, что лицо Су ему кажется знакомым, тот ответил, что даже большой город тесен, они могли столкнуться в северном парке. Су там проводил достаточно времени и тогда, и сейчас, как оказалось, тоже. Вот Чанёль и пришёл, чтобы посмотреть издалека. И сделать сюрприз. Он соскучился. Щемящее чувство, что вот она — цель — почти достигнута, уже совсем рядом, только руку протяни, заполняло без остатка. Су представлялся мечтой, которую осталось сделать своей. Что делать со сбывшейся мечтой после, Чанёль пока не думал. Су закончил пробежку и, остановившись на площадке, растягивал мышцы, плавно, словно перетекал из одного положения в другое. Чанёлю подобная гибкость не светила в принципе — природой не дано так гнуться. Он хотел подойти, но его опередил какой-то парень. Парень уверенно влетел на площадку, заставив Су прервать занятие. И, судя по мимике и жестам, был чем-то недоволен, даже зол. Парень что-то усиленно доказывал Су. Что именно, Чанёлю слышно не было. Он стоял достаточно далеко, чтобы подойти в разгар конфликта. — Су, ты срываешь график тестов. Ты не должен…— Донеслось до Чанёля, а потом милый и спокойный Су оттолкнул парня так, что тот едва удержался на ногах. — Не ты руководитель проекта, Чондэ. Добавишь ещё параметры в отчёт, — спокойно, как ни в чём не бывало ответил Су, а потом заметил его. — Чанёль! — улыбнулся одними уголками губ. А потом повернулся к Чондэ: — Встретимся вечером. Тот кивнул в знак согласия. И ушёл тихо, словно не он только что затевал скандал. А Чанёль растерялся, не понимая, что за сцена здесь разыгралась и почему Су назначил встречу какому-то парню. — Кто он? — Мы вместе работаем, — ответил Су. — Я испугался, что вы подерётесь, — озвучил мысли Чанёль и запоздало удивился. — Ты уже нашёл работу? Су посмотрел на него очень серьёзно. — Нам надо поговорить. А потом ты решишь, что делать дальше. — Что-то случилось? — уточнил Чанёль, которому стало неуютно под тяжёлым взглядом. — Да. Пойдём к тебе. Мне там уютно, — Су зябко передёрнул плечами. А Чанёль отметил, что у того из-под плотной спортивной футболки выбилась цепочка, на которой висел простой медальон. Он надеялся, что это тот же, в который Су спрятал прядь его волос. Су сел на подлокотник кресла. В руках он вертел свой коммуникатор. Чанёль, сидевший на диване напротив, отметил, что, несмотря на все усилия сохранять спокойствие, Су нервничал. — Меня зовут Кёнсу, и ты, Чанёль, спрашивал, как я жил, — он шумно выдохнул. — Так вот, я раньше, наверное, и не жил. Всё, что было у меня в мыслях и реальности, — это работа, которой я отдал всё, что имел. У меня даже близких не было кроме родителей. А если и были люди, которые хотели стать ближе, я не мог им дать желаемого. И они уходили. — Сколько тебе лет? — удивился Чанёль. — Ты выглядишь очень юно для таких слов. У нас бессмертие в ходу, а не борьба со старением. — Ты говорил, что тебе знакомо моё лицо, — усмехнулся Су, пропустив вопросы мимо ушей. — Похож? — Он включил коммуникатор. Между ними повисла объёмная картинка. На фоне светлой стены стоял пожилой мужчина в белом халате, круглые очки громоздились на переносице, на голове ёжик седых волос. Чанёль узнал мужчину. Пожалуй, это было самое известное изображение профессора До — изобретателя технологии оцифровки и загрузки сознания человека в машину. Второго человека, успешно воспользовавшегося этим изобретением, первым был его друг. С разработок профессора До началась корпорация «Экзокортекс». Его Чанёль считал вдохновителем, направившим людей как расу к началу конца. Уже восемьдесят лет он был не человеком, а машиной, которая обещала бессмертие. Чанёль переводил взгляд с изображения на Су, сидевшего напротив. На Кёнсу. Профессора тоже звали Кёнсу. До Кёнсу. И теперь Чанёль осознал сходство. Но это сходство ничего не объясняло и не давало полной картины. У профессора могли быть родственники, пусть и не близкие. Да мало ли на свете похожих людей? — Похож, — согласился Чанёль. — Но я не понимаю, что ты хочешь сказать. Многие работают и работают много. Я до сих пор не понимаю, как тебя угораздило попасть в бордель. Но благодаря этому мы встретились и я… — Перевод темы не отменит фактов, — неожиданно властно сказал Су. — Не хочу потом слушать упрёки и обвинения во лжи. — А ты лгал? — Чанёль смотрел на его лицо и не мог разозлиться. Он же сам хотел знать о жизни Су. Даже если интуиция орала: «Остановись!». Нежели Су пытался ему сказать, что он профессор До? Но как это возможно, если что-то у них там неладно с экспериментами и сознаниями? — Это тебе решать, считать недоговорённости ложью или чем-то другим. И выбор делать тебе, но только после того, как я закончу. Хорошо? Чанёль кивнул. Картинка погасла и он снова видел Су чётко и не находил изъянов. — Ты слышал, что провалился эксперимент с клонами. Но это не вся правда. При правильном подборе параметров вернуться в своё тело становится возможным. Чанёль вцепился пальцами в диванную подушку, на которой сидел. — Я не буду грузить тебя теорией и расчётами, но второй мой грандиозный эксперимент увенчался успехом. — Хочешь сказать, что ты не человек? — выдавил из себя Чанёль. Мозг понимал, что это возможно. Но что-то внутри отказывалось верить. Напротив сидел Су. Его Су — настоящий, живой, естественный до кончиков ногтей. — Я то, что ты ненавидишь, Чанёль. То создание, которое ты отказываешься считать человеком. Сознание, загруженное сначала в машину, потом в специально выращенное тело. — Су поднял руку и повертел перед своим лицом, внимательно разглядывая. — Я много лет над этим работал. Я учился заново быть человеком. Чанёль понимал, что спрашивать следует не о том, но остановиться не мог. — Поэтому тебя занесло… — Поэтому. Это новый опыт. Помимо физических ощущений, — Чанёль не к месту вспомнил широкие ссадины на запястьях Су, над которыми сам причитал, которые потом обрабатывал. — Меня интересовало, почему секс, которого почти никогда не было в моей жизни, так беспокоил своим отсутствием, даже когда у меня было неживое тело. Мне пришлось вспоминать, насколько хрупкое это тело и как его нужно беречь, потому что кроме микропроцессора в голове, — Су коснулся своего лба, — во мне нет металлических частей. Однако чтобы проверить уровень чувствительности, работу двух сознаний в тандеме, полноту управления и исключить реакции отторжения, пришлось проводить необычные тесты. Наблюдать за людьми со стороны и вблизи оказалось интересно. Многие зачастую смотрят с жалостью на загруженных, но сами они живы? Сами они способны на отношения и взаимопонимание? Нужно ли им это? Им даже заморачиваться не нужно на поиски партнёра. Его можно купить. Или можно продавать себя. Чистые товарно-денежные отношения. И даже любовь не нужна, её заменяют вещи, игры, прочие симуляторы и стимуляторы. Можно заниматься своими делами до следующего приступа желания ощутить рядом живое тело. И это было честно и понятно. А потом случился ты. И всё пошло наперекосяк. Тебе возжелалось отношений и быть единственным, — зло сказал Су. — И кто после этого жадный? А я увлёкся. Увлёкся до такой степени, что нарушил все сроки и задержался рядом с тобой. Ну, вот что ты во мне нашёл? — Ты казался настоящим, живым, искренним. Я бы никогда не подумал, что ты не человек, — сокрушённо ответил Чанёль, посмотреть в лицо было больно, подобного потрясения Чанёль в жизни не переживал. Не отличить человека от живой, но машины. Да как такое вообще возможно? Хотелось кричать и крушить всё вокруг, но Чанёль по-прежнему не представлял, как мог бы ударить Су. Это было выше его сил и понимания. — А мне захотелось узнать, что такое быть любимым. Хотя то, что между нами, не любовь. Подобие. Тебе ведь было интересно только моё тело, которое идеально вписывалось в предпочтения. — Не говори глупостей, — прервал Чанёль и осёкся. А Су продолжил, словно не слышал. — Что такое быть любимым, я не знал. Не чувствовал даже необходимости. Это было моей ошибкой остаться с тобой. Теперь ты в моей голове, памяти. Нет, я способен здраво мыслить, но мне плохо от мысли, что тебя не будет рядом, — Су сполз в кресло и устало откинулся на спинку. — Я в тупике. У меня нет опыта решения проблем подобного рода. — У меня тоже, — Чанёль тяжело выдохнул. — Я никогда раньше не спал с машинами и не имел к ним чувств. А теперь я зол и обижен. Я тебе верил. Верил, что нужен тебе. Как носитель фетиша, как тот, к кому ты привык. Мне было безразлично, главное, чтобы ты выбрал меня. Ты не похож на машину, но… — он замолчал. — Скажи это, Чанёль. Я жадная бесполезная тварь, которой одной жизни мало? — Впервые он слышал, чтобы голос Су дрожал. Выразительные глаза блестели от слёз. — Ты никогда не допустишь мысли, что я до сих пор человек? Что мне больно не только физически? Считаешь, не понимаю всех этих грёбаных тупиков в развитии человечества? — Су встал. — Я две жизни отдал науке. Отдал мечте о бессмертии. И я хочу снова быть человеком, чтобы меня воспринимали именно так. Хотя бы один единственный человек. Я эгоист? У меня мания величия? Скажи мне, Чанёль, кто я? Сам я ответить не смогу. — Я не знаю! — Чанёль подскочил. — Я вообще не знаю, как это назвать. Су — наваждение? Его никогда не было, а был только профессор До? Это была часть комплексного теста? У загруженных есть чувства. Наверное.А у меня их нет? Что я должен чувствовать и как отвечать на твои вопросы? У меня нет ответов. У меня вообще ничего не было кроме фантазий, пока не появился ты, Су, — он сам не заметил, как оказался рядом и вцепился в воротник уже знакомой кожаной куртки. Тряхнул. — Убил бы. В голове у Чанёля воцарилась гулкая пустота. Он отпихнул Су. Тот упал обратно и ударился о спинку кресла. — Убил бы, — эхом повторил Су. — За задетую гордость, за нарушенные границы. Чанёль не выдержал и отвернулся, опёрся ладонями о рабочий стол. Он не знал, как теперь смотреть на Су. С каким чувством, чтобы без боли. Без боли не получалось. Он рассматривал свои руки, но ответов не было. Пусто. — Я не против, — сказал Су совсем рядом, подойдя неслышно. Рядом с ладонью Чанёля лёг складной нож. — Вперёд. У тебя есть шанс спасти человечество от сильного врага, — он снял куртку и откинул её в сторону кресла. Показалось, что не промахнулся. — Вот перед тобой полвека работы, уникальный образец. И технология объединения сознаний ещё не проанализирована и не описана. Есть только черновики, — Су смотрел спокойно. Уже без дрожи, без нервов, словно понял что-то очень важное. И это важное сделало неважным всё остальное. — Без меня «Экзокортекс» нескоро сможет повторить опыт. Давай, стань спасителем. Я же причина многих бед. — Чанёль молча смотрел на нож. Брать его в руки совсем не хотелось. Да и поднять голову стало трудной задачей. — Ты просил меня сделать выбор. Я сделал. И теперь прошу о том же тебя. Выбери: твоя ненависть или… Су не договорил. Чанёль молчал, надеясь на продолжение. Но Су так и не сказал, что после «или», просто развернулся, забрал с кресла куртку и ушёл. Чанёль ещё некоторое время постоял, глядя на нож, а потом взял его в руку и сжал ладонь. Зачем Су поставил его перед таким выбором? И что Чанёль выбрал, по мнению Су? Чанёль понимал, что смерть Су не решила бы проблем в обществе, не излечила бы его ненависть. Не излечила бы самого Чанёля. Он не убийца и не слепой. Он понимает иррациональность своих страхов и ненависти. И это Су. Его Су. Личный фетиш ростом в сто семьдесят сантиметров с малюсеньким хвостиком. Чанёль сжал сложенный нож крепче. Теперь в голове роились вопросы, как жить без голоса, который впечатался в память, без поцелуев, без разговоров обо всём. Чанёль не представлял, как будет жить без Су. Без того, кто никак не утрамбовывался в формулировку проклятого парадокса Тезея: он не то, чем был раньше. С точки зрения Чанёля — однозначно не то, но это не значит, что он ни в чём не виноват. Чанёлю было страшно признаться себе, что уверенность пошатнулась. Что он готов допустить мысль о том, что он влюбился в создание, которое носило в себе сознание — не копию — профессора До. В голове отказывалось укладываться, что перед ним был живой искусственный человек, с объединённым разумом и воссозданным телом. Кто он: Су или До Кёнсу? Ответа не было. Злость была. А ненавидеть не получалось. И не хотелось. Хотелось притянуть Су близко, уткнуться лицом в его живот. И сказать, как ему не всё равно, кто такой До Кёнсу, как он жил. Возможно, Чанёль не скоро смог бы его простить, но, наверное, смог бы. Невыносимую боль хотелось разделить с Су, слова которого поменяли всё для Чанёля. И при этом не изменили его чувств. Хотелось, чтобы длинные пальцы снова зарылись в волосы, чтобы осторожно перебирали пряди, пуская мурашек по коже. Но Чанёль стоял один в пустой комнате, не зная, готов ли это изменить. Оказавшись на улице, Су глубоко вдохнул. Больно оттого, что Чанёль не решился на выбор. Оттого, что пришлось оставить его одного. Су не мог объяснить, почему он не договорил: «Выбери: твоя ненависть или я?» Это звучало наивно и самонадеянно. Это отражало то, что творилось на душе у Су. Проклятое уменьшительное имя намертво прилипло к До Кёнсу. Теперь он тоже звал себя так. Просто и без изысков. С нежностью получалось только у Чанёля. Простит ли он Су? Примет ли действительность? В комнате Чанёля безумно хотелось погладить по волосам, успокоить хоть немного. Знание о том, что Су был машиной, ровным счётом ничего не меняет. Су на это надеялся, ведь он остался прежним. С Чанёлем было не страшно показывать истинное лицо, с ним не было необходимости играть какую-то роль. От мыслей о том, что Чанёль может его не простить и не принять, Су не хотелось жить. Лучше бы простил и принял. Но на крайний случай у Су была прядь — шанс начать всё с нуля.