Неприятности в настоящем

      — Ау! Тут есть кто живой?! — крикнула Кагоме в недра абсолютно пустого храма, получив в ответ свой же вопрос, который эхо, словно шаля, разнесло по просторной галерее, вернув его через секунду хозяйке.       Поняв, что другого собеседника, способного объяснить ей, что здесь происходит, тут просто-напросто нет, Хигураши медленно спустилась вниз по лестнице, после чего, громко выдохнув, присела на одну из ступенек, подперев кулаками подбородок.        — Да что ж сегодня за день-то такой? — простонала она, без какого-либо интереса уставившись на мощённую мелкими камушками дорожку. — Время всё перекосилось — сначала будильник обманул, а теперь ещё это, — насупившись, Кагоме взглянула на свои наручные часы, стрелки на которых бешено вращались, описывая полные сутки всего за пару вздохов. — Да и место это какое-то не такое! — фыркнула она, окинув недовольным взглядом окружающий её храм. — Вход есть, а выхода нету! Ерунда прямо сплошная. Всю территорию ногами истоптала, а ничего похожего так и не нашла… А ведь если отсюда не выберусь, в школу точно не попаду, — не смогла сдержать Кагоме очередного вздоха, будучи теперь абсолютно уверена, что на урок она безбожно опоздала.        — Зато ты смогла спокойно осмотреть мои владения, — вдруг раздался совсем рядом знакомый спокойный голос, услышав который, Хигураши мгновенно вскочила на ноги.        — Сугимото-кун, — нахмурилась Кагоме, с недовольством глядя на стоящего перед ней парня, словно выросшего из-под земли.        — Вообще-то, Сугимото-сама, — хмыкнул тот, но при этом ни капли не обидевшись. — Но это не столь важно — имя-то это всё равно не моё.        — Не твоё? — моргнула Кагоме. — А чьё?        — Этого самого парня, — разведя руки в стороны, словно актёр после окончания представления, торжественно провозгласил молодой человек, — Дайки Сугимото.        — Но… — ещё сильнее вытянув лицо, растерянно обронила Кагоме, внимательно разглядывая его.        — Нет, — отрицательно качнул парень головой. — Я — не он. Я просто воспользовался его телом, только и всего.        — Только и всего? — нахмурилась Кагоме, чувствуя отвращение к безразличию существа, засевшего в её бывшем однокласснике. — Но ведь так нельзя! У этого Дайки Сугимото ведь есть своя жизнь. Нечестно отбирать её у него!        — Не волнуйся ты так, — отмахнулся лже-Дайки, явно не испытывая и малой капельки раскаяния. — Он сам виноват. Его отец решил построить здесь очередной супермаркет и, даже наткнувшись на руины моего храма, так и не отказался от своей идеи устроить балаган на святой земле.        — Но ведь сам Дайки тут ни при чём! — возмутилась Кагоме.        — Какая разница, — скривил парень рот в надменной усмешке. — Он тоже был тут. Так же, как и его папаша, топтал святую землю, и даже не пытался его остановить.        — Но зачем он вообще тебе понадобился? — мотнула головой Кагоме, никак не желая соглашаться с подобными домыслами. — Ты же божество! Зачем тебе вселяться в смертного?!        — Всё очень просто, — печально вздохнул юноша, немного смягчив её негодование. — Богам поклоняются, от этого они и черпают свою силу, но в этом есть и их своеобразное проклятие. Забвение — это смерть для нас. Когда к тебе не приходят молиться, не приносят подношения или же просто забывают, Бог перестаёт существовать. Он теряет силу… Так случилось и со мной. Около восьми сотен лет назад на этой земле была жуткая война. Вся округа, вместе с моим храмом была сожжена дотла. Выжившие люди, просто ушли из этих мест, оставив разрушенную святыню тлеть в земле, — с каждым произнесённым словом лицо лже-Дайки ставилось всё ожесточённей, а в голосе всё ярче звучала плохо скрываемая злоба. — Спасая свои шкуры, они просто забыли обо мне — о том, кто веками оберегал их! Они прокляли меня, за ту войну! Стёрли имя моё из своей памяти и просто ушли!        — Это очень печально, — вздохнула Кагоме и, подойдя ближе, положила свою руку ему на плечо, — но…        — Рад, что ты меня понимаешь, — не дослушав, выпалило божество, перехватив её ладонь. — Теперь, когда ты здесь, я смогу вернуть то, чего несправедливо лишился!        — Чего? — выпучила глаза Хигураши в искреннем изумлении.        — Ты ведь жрица! Очень сильная жрица! Я знаю, — взмахом руки остановил он новые возражения. — Знаю, что ты не познала полноту своих возможностей. Я помогу тебе их раскрыть! Мы оба поможем друг другу!        — П…постой! — наконец оправившись от лёгкого шока, нашла Кагоме в себе силы не согласиться. — Я ведь не сказала, что согласна! — буквально выдернула она свою ладонь из чужих пальцев. — Я ведь говорила тебе, что не собираюсь посвящать жизнь служению в храме — ни в нашем фамильном, ни в чьём бы то ни было! Я хочу закончить школу, поступить в колледж… И вообще у меня тоже своя жизнь есть! Друзья и…        — И любимый полудемон? — закончил вместо неё лже-Дайки, и смотрящей прямо ему в лицо Хигураши впервые за всю беседу стало по-настоящему страшно. На мгновение в глазах парня блеснул красный огонёк, напомнив о кошмарах, которые являлись Кагоме две ночи подряд. — Лучше забудь обо всём этом, — тем временем продолжало божество, в голосе которого всё больше проявлялись повелительные нотки. — Вся эта тщета тянет тебя назад, подавляет твои способности, не даёт полностью раскрыться. Останься здесь, тогда обретёшь гораздо большее. То, о чём раньше и помыслить не могла!        — И ты думаешь, что я просто так возьму и брошу всё, что у меня уже есть?! — собрав в кулак всё своё мужество, возразила Хигураши, не желая потакать чужой самоуверенности. — Моя семья…        — Они тебя просто забудут, — отмахнулось божество, не видя смысла слушать дальше. — Друзья и близкие, просто забудут, что ты вообще существовала. Ты ведь видела, на что способны мои чары. Я без труда могу подчинить чужой разум, заставить забыть что угодно и кого угодно.        — Ничего подобного! — скрестив руки на груди, хмыкнула Кагоме, с нескрываемым удовольствием разрушая чужое раздувшееся самомнение. — Твои чары ни капли не подействовали на Инуяшу! В отличие от всех окружающих, он тебя помнил! И меня он никогда не забудет! Вот!        Говоря это, Кагоме ожидала, что лже-Дайки возмутится или даже разозлится, но уж никак не была готова к тому, что последовало за её резкими словами.        — Не забудет? — прыснул тот и в следующую секунду, не удержавшись, расхохотался в голос. — Да он уже вообще ничего никогда не вспомнит. Покойникам, знаешь ли, всё равно.        От этих слов сердце в груди Кагоме болезненно сжалось. В отчаянии она оглянулась по сторонам, в последней попытке увидеть где-нибудь выход, чтобы со всех ног кинуться к полудемону и удостовериться, что всё только что ею услышанное — ложь.        — Инуяша… — прошептала она, когда не найдя желаемого, снова взглянула на злорадно ухмыляющееся божество, которое с нескрываемым ехидством смотрело на неё своими ярко вспыхнувшими краснотой глазами.        — Что случилось?! — вопрошали друг у друга столпившиеся у проезжей части зеваки, обступив мертвецки бледного водителя, склонившегося над лежащим на асфальте беловолосым юношей.        — Говорят, сам под колёса бросился, — отвечал кто-то в толпе.        — Самоубийца?        — Да кто ж его знает.        — Глядите, он весь в крови!        — Да нет — это одежда у него красная.        — Думаете, умер?        — Конечно! От такого-то удара!        — Это ж на какое расстояние беднягу откинуло…        — Вот ведь беда, — слушая эти перешёптывания, чуть не плакал бедный водитель, вытирая сдёрнутой с головы кепкой взмокший лоб. — Столько лет за рулём — и никаких происшествий, а тут на тебе! И откуда он только выскочил?!        — Может, скорую? — вынесла неуверенное предложение молодая женщина.        — Да какая там скорая, — тут же отмахнулись от неё. — Труповозку надо. Готов парнишка, и думать нечего.        — Вот ведь беда, — уже предвкушая не самые приятные разговоры с полицией, снова всхлипнул водитель, даже не заметив, как мелко дрогнуло у сбитого им парня собачье ухо, которое никто и не думал считать настоящим. — И что мне теперь делать? — сокрушённо покачал водитель головой, не имея ни малейшего понятия, как доказать стражам порядка, что мальчишка сам бросился под колёса. — Скажут же, что это я виноват в его смерти! А он ведь сам…        — Да, блин, заткнись уже! — вдруг прервал его стенания хрипловатый голос, заставивший шофёра резко захлопнуть рот. — И так башка трещит, ещё ты тут надрываешься, — проворчал Инуяша, приподнимаясь одном локте. — Итить, разнылся, как баба, ей-богу!       Не обращая внимания на устремлённые на него оторопелые взгляды, полудемон упёрся рукой в асфальт и, громко чертыхнувшись, принял-таки сидячее положение.        — Так… так ты живой?! — шлёпнувшись на пятую точку, пискнул водитель, с нотками лёгкой истерики в голосе.        — Да живой, чё мне будет, — не видя в этом ничего необычного, скривился Инуяша, стараясь унять накатившую на его ушастую голову круговерть. — С чего ты вообще меня заходился хоронить? — зажмурившись, прошипел он, отчаянно борясь с подступающей к горлу тошнотой.        — Так тебя же грузовик сбил! — поспешил с объяснениями пожилой мужчина, видя, что водитель находится не в самом адекватном состоянии для разговоров. — Разве не помнишь?        — Чё? — всё ещё туго соображая, поднял взгляд полудемон на проявившего участие прохожего, не совсем понимая, что это за зверь такой «грузовик». — Да не. Меня, кажись, тот хмырь пиханул, и я… Твою мать! Где эта гнида?! — спохватившись, вдруг гаркнул он, заставив всех присутствующих вздрогнуть. — Башку отвинчу, когда найду! — прорычав эти слова, Инуяша оскалил клыки и, не обращая внимания на удивлённые взоры, хоть и с видимым трудом, но сам поднялся на ноги.        — П…погоди! — кое-как оправившись от шока, выкрикнул невысокий мужчина в очках, глядя на то, как полудемон, пошатываясь, идёт к тротуару. — Тебе же в больницу надо! Это просто чудо, что ты жив остался! А вдруг!..        — Да всё со мной нормально, — отмахнулся Инуяша, хоть и шёл не совсем твёрдой походкой, да к тому же, обхватив себя одной рукой поперёк торса. — От такой ерунды я не сдохну. Не парьтесь.        — Но тебе ведь плохо! — поддержала сердобольного прохожего молоденькая женщина, уже выхватив из сумки мобильник. — Не ходи никуда — я сейчас скорую вызову!        — И полицию! — выкрикнул кто-то из толпы. — Тебя ж нарочно толкнули!        — Перебьюсь, — прошипел сквозь стиснутые зубы полудемон, не дожидаясь, пока ещё кого-нибудь пробьёт на жалость. — Сам разберусь! — с этими словами он с трудом оттолкнулся от земли, и под дружный возглас удивления всё же смог перемахнуть на другую сторону проезжей части, где вскоре скрылся из виду за одним из зданий.        — Мамадорогая, — глядя ему вслед, пролепетал бледный, как стена, водитель, даже не пытаясь подняться с асфальта. — Это что вообще такое было?        — Твою мать! — прошипел Инуяша, прислонившись плечом к злополучной стене магазинчика, у которой запах Кагоме слишком уж неправдоподобно резко исчез. — Думал, что можешь так легко от меня избавиться? А вот хрен тебе, гад! — рыкнул он, выдернув из ножен на ходу вспыхнувшего красным Тессайгу. — Из-под земли достану и пигалицу свою верну!        Старательно игнорируя боль в грудной клетке, полудемон сделал пару порывистых вздохов, после чего, не теряя времени даром, со всего размаха вонзил меч в едва виднеющийся зазор между зданиями, чувствуя, как клинок, словно масло, разрезает кирпичи, тем самым раскрывая узкий проход к скрытому барьером месту.        — Ну, держись, гнида! — почти кашлянул Инуяша, глядя в открывшийся лаз. — Я те ща такую головомойку устрою — разом забудешь, как чужих жриц воровать!