Двенадцать перепелов Баринова

Наступило 31 декабря. Кипела работа на кухне ресторана «Клод Моне»: стоял шум воды, кипящей в кастрюлях, удары о мясо кухонного молотка, шипение масла на сковороде и сладкий шёпот взбитых сливок, касающихся пирожных – одним словом, этот оркестр как никто другой умел возбуждать аппетит. Музыканты, а именно повара известного французского ресторана, проводили предпраздничные часы на работе и к любимому делу они сегодня приступали с двойным упорством – ведь все стремились поскорее закончить свою работу, чтобы скорее отправиться по домам и скорее воссоединиться со своими семьями! Дон Баринов (а многие из рыцарей рататуя и лукового супа называли шефа именно так) тоже не отставал от своих подчинённых и проводил последний день декабря на рабочем месте, залпом потребляя один за другим стакан виски – он пытался заглушить разгулявшиеся, растревоженные нервы. Что настолько сильно беспокоило нашего Баринова? Он ждал, он чего-то, а вернее, кого-то ждал!.. - Опаздывают… - говорил сам с собой Виктор, в волнении бросая взгляды на настенные часы. – Эх, зря я пригласил её к себе! Столько народу на кухне, кто-нибудь может и заметить!.. Но тут дверь кабинета тихонько приоткрылась; едва слышно порог перешагнула Вика, встревоженная не меньше, чем Баринов. - Ну? – шеф приковал к Гончаровой вопрошающий взгляд; лицо его и весь его вид говорили о том, что в его душе кипит такое странное нетерпение, что он рискует сгореть от него. Даже усы его шевелились так, будто предвкушали что-то волнительное, опасное и в то же время сладкое… - Подожди пять минут, Витя! – прошептала как-то испуганно Вика, невольно ставшая хранительницей тайны Баринова. – Она вот-вот придёт… Тут дверь приотворилась второй раз, и в кабинет вошла невысокая женщина, явно укравшая свой костюм у напарницы Айнуры; одежда, которую обычно носят уборщицы, была велика ей так, что делала таинственную незнакомку бесформенной, а шапка из той же серии была натянута ею до самых бровей – гостья будто всеми силами стремилась скрыть своё лицо. - Наконец-то! – преисполненный радостью, воскликнул Баринов, чьи глаза засверкали при виде этой женщины; он бросился к ней, молниеносным движением взял её руку, поднёс к своим губам и впился в них жарким поцелуем. Незнакомка нежно улыбнулась и заалела от удовольствия – свободной рукой она грациозно сняла с головы шапочку, и русые волосы блестящими волнами упали ей на спину. Ясные голубые глаза с любовью взглянули на Баринова – перед ним и перед Викой предстала Елена, к имени которой шеф мысленно, а иногда и вслух прибавлял «Прекрасная». Трудно было представить, что сердце этого человека на склоне лет, который был женат уже три раза и в связи с этим должен был, как ни кто другой, иметь представление о неустойчивой природе чувств, которые то загораются ярко и завораживающе, как кометы в ночном небе, то меркнут стремительно; сердце этого человека, говорим мы, вновь запылало так непреодолимо и страстно, будто ему снова семнадцать лет; и причиной тому была Елена, теплом своим согревшая его одинокую душу. Баринов выразительным взглядом посмотрел на Викторию – та моментально поняла его и покинула кабинет, приняв самый непринуждённый вид. - Боже мой, Витя! – тихо рассмеялась Елена, как только за Гончаровой закрылась дверь. – К чему такие меры предосторожности? Неужели я не могу просто так прийти к тебе и поздравить тебя с Новым годом? Никто за это не осудит нас – мы ведь взрослые люди!.. - О, найдётся, кому осудить нашу любовь! – воскликнул Баринов, чьё волнение утихло ещё не в полной мере. – И человек этот – Дима! Как только он узнал, что мы встречаемся с тобой, он разозлился так, будто «Голос» назначили вести не его, а Урганта! Он был вне себя!.. Сказал, что я, мол, друга променял на бабу, да ещё и на бабу из другого ресторана, с которым мы соперничаем!.. Не знаю даже, что его так разозлило; наверное, из-за того, что съёмки «Евгения Онегина» сорвались… - О, как я ему сочувствую!.. Что же, его утвердили на роль? - Да нет, - махнул рукой Баринов. – Съёмки сорвались, потому что никто ничего и не собирался снимать; но Дима так хочет сыграть Онегина, что иногда нереализованные желания превращаются в желчь, и он разбрасывается ею во все стороны!.. А ведь я его друг, мне всегда достаётся больше всех!.. Одним словом, - он стыдливо опустил глаза. – Мне пришлось соврать ему: я сказал, что мы с тобой расстались… Елена пронзила его взглядом, в котором зарождалось негодование. - Надеюсь, придёт время, и ты раскроешь ему этот «секрет», - с лёгким презрением сказала она. - Конечно же! Непременно! – уверил её Баринов. – А пока… Лена! Позволь мне поздравить тебя с Новым годом! Он достал из-под стола контейнер, поставил перед Еленой на стол и снял крышку – двенадцать перепелиных тушек бледно-зелёного цвета лежали, как на подбор, обложенные льдом. Женщина ахнула от радости: - Это же монгольские перепела! Настоящая редкость!.. Она про себя пересчитала их: - Одиннадцать… Двенадцать, – закончила она, после чего с благодарностью поцеловала возлюбленного в щёку. – Спасибо, Витя! Это лучший подарок, который я только могла получить!.. Выражение лица Баринова выдавало его самодовольство: он знал, какой эффект произведёт на возлюбленную его «скромный» презент. - Тимур долго не соглашался доставить мне этих птичек, но ты знаешь моё умение уговаривать. - Ты, Витя, хочешь, чтобы я назвала тебя моим героем? Так я скажу: ты мой герой! К звонкому поцелую вдруг присоединился звук разбитого стекла, и студёный воздух улицы ворвался в кабинет шеф-повара; влюблённые обратили тревожные взгляды к окну и увидели чёрную туфельку с красной подошвой на крайне длинном и таком остром каблучке, что, казалось, этим каблучком можно было совершить убийство. - Чуть не попало в нас!.. – в ужасе прошептал Баринов и почувствовал, как мурашки пробежались по его спине. - Витя! Неужели именно так твои бывшие жёны хотят напомнить о себе? - Думаешь, одна из них вздумала убить меня под Новый год? Очень может быть!.. В любом случае, после такого тебе нужно уйти, Лена; видишь, в моём ресторане тебе становится опасно. Довод в виде прилетевшего в окно холодного оружия оказался для женщины достаточно убедительным, и она вновь спрятала волосы под шапочкой уборщицы, после чего вышла из кабинета и, крадучись, покинула ресторан с помощью Вики. Как был бы огорчён Баринов, если б он узнал, что принятые им меры предосторожности были тщетными – нашлось существо, для которого преград не существует, если оно твёрдо поставило перед собой цель. И существо это, узнав о тайных встречах двух шеф-поваров соседних ресторанов, стало мстительным до крайности, злым, не ведающим угрызений совести… Пока Виктор терялся в догадках, чья это могла быть туфелька и кому пришло в голову разбрасываться такими дорогими вещами в окна, в дверь его постучали; небрежно Баринов отозвался: - Я занят! Стук в дверь стал только более уверенным. - Я же сказал, что я занят! – рявкнул шеф, но всё же решил посмотреть в глаза этого нахала, который смеет не слушаться своего начальства; в раздражении он распахнул дверь, и от увиденного брови его изумлённо приподнялись. - Кристина? Что ты тут забыла? Тебя разве не ждёт Дима? «Нашей местной звезде можно, в отличие от меня, встречаться с женщинами!» - горькие мысли лишний раз прокрались в его сознание, и прежняя досада вернулась в его душу. Перед ним действительно стояла Кристина, которой работники ресторана в своём узком кругу дали кличку «Кардинал»: ведь эта дама, влюблённая в гламурную жизнь, очень любила красные платья. Подкаченные губы её сложились в ехидную улыбку, её глаза не отрывали от Баринова такого взгляда, которым эта женщина одаривала лишь своего мужа; норковая шуба длиной чуть ниже колена скрывала всю её прекрасную фигуру, созданную трудами многих московских пластических хирургов. - Дима может и подождать – он уже получил свой новогодний подарок, - лукаво и томно ответила женщина. – А вот ты, Витя… Она положила руки на грудь ошеломлённого Баринова и слегка оттолкнула его назад, заперла дверь за собой, сбросила шубу… И оказалось, что под мехами не было одежды, и всё её тело в силиконовой красе предстало перед шефом. - Ты издеваешься надо мной?! – шок смешался в душе шеф-повара вместе с каким-то неясным испугом: слишком неожиданным оказался этот более чем решительный шаг со стороны Кристины; взгляды его невольно скользили по обнажённой молодой женщине, и его влюблённое в Елену сердце будто заставило Баринова забыть о том, что обычно делают мужчины в такой ситуации. - Витя, я не могу так больше! – полным отчаяния голосом вдруг воскликнула Кристина. – Я уже давно люблю тебя так, что жизни своей без тебя и представить не могу! Ты так нужен мне, Витя!.. Ты для меня желаннее, чем последний айфон, чем колье из бриллиантов!.. Их у меня много, а ты, Витя, ты один на свете!.. Баринов с вытаращенными глазами укусил себя за руку – почувствовав боль, он убедился в том, что всё происходит с ним не во сне. - Да не пьяна ли ты, Кристиночка? – он чуть улыбнулся, произнося эти слова тоном, которым обычно говорят с душевно больными людьми. - Нет, Витя! – со скоростью молнии состояние женщины переходило из отчаянного в рассвирепевшее. – Я не пьяная и не сумасшедшая! Я влюблена, только и всего… - добавила она совсем покорным голосом, каким Джульетта говорила со своим Ромео. – Как же ты не можешь понять, Витя!.. Или у тебя уже кто-нибудь есть?.. - Никого у меня нет, конечно же, - отрезал Баринов, подумав, что в случае утвердительного ответа она наверняка станет жаловаться Нагиеву: как же так, лучший друг нарушает свои обещания! – Но для меня непростительна будет связь с женой моего лучшего друга… - Врёшь! – не дала договорить ему вновь разразившаяся гневом Кристина, и от этой ужасной бури глаза её превратились в горящие угли и лицо запылало до корней волос. – Ты, старый, врёшь!.. Я видела в окне, как ты целовался с Еленой Павловной, шефкой соседнего ресторана!Ты меня обманываешь, трус, боишься, что я настучу на тебя Диме!.. - Ах, это ты!.. – воскликнул поражённый повар. - Да, Витя, - высокомерно усмехнулась жена Нагиева. – Это я разбила тебе окно своим лабутеном!.. - Я же знаю, что ты не настучишь на меня! В тебе есть сердце, Кристина, раз ты меня так любишь… - Я не стану выдавать в тебя лишь в том случае, если ты возьмёшь меня прямо на этом столе, - капризно произнесла женщина, кивнув в сторону усыпанного осколками стекла рабочего места шефа. – Только приберись на нём слегка… Учти, опасно отказывать женщине, которая сама же предлагает себя мужчине! - А мне даже нравятся опасности, - с вызовом произнёс Баринов. – Уходи! Мало того, что я люблю Лену, так ты ещё и жена моего друга!.. - Ах, так? – в гневе затряслась она и как-то припадочно рассмеялась. – Тогда ты узнаешь, насколько опасна Кристина в ярости… Бойся моей мести! Она трясущимися от злобы руками набросила на себя шубу и стремительно выбежала из кабинета – в голове её явственно предстал план мести, и мысли эти были такими дикими и непреодолимыми, что от них накалялась голова и плавилась накаченная в губы жидкость. - Месть, - презрительно фыркнул Виктор, как только женщина удалилась. – Тоже мне, граф Монте-Кристо!.. А в это время Нагиев сидел за своим любимым столиком в ресторане и так же, как Баринов час тому назад, глушил нервы стаканами виски – Кристина ушла, чтобы только попудрить нос, но этот визит в дамскую комнату явно затянулся… Нагиев уже начал винить в долгом отсутствии своей жены просроченные креветки, но вот, его супруга уже вернулась и выглядела она, как всегда, обворожительно в своём красном платье, подчёркивающем все её достоинства. - Где ты пропадала, курочка моя? – спросил Дима, чьи нервы наконец успокоились. – Накажу я того, кто несвежую еду тебе подсунул!.. - Всё было вкусно, Димочка! – обольстительно улыбнувшись, рассеяла его подозрения Кристина. – Знаешь, милый, я тут подумала… - Сколько? – перебил её шоумен, знавший наперёд, какое продолжение имеют такие слова супруги, и полез за кошельком; он выложил оттуда и бросил на стол три купюры по сто долларов и спросил. – Так достаточно будет? - Нет, Дима, я подумала не о том! – помотала головой женщина, но деньги всё же взяла и ловким движением спрятала в лифчик. – Ты помнишь, я рассказывала тебе, что нашла одного богатого дяденьку, который готов вложить свои деньги в твой ресторан? - О таком я никогда не забуду! – оживился вдруг Дима, предвкушая хорошие новости. – И что же, что же? - Так вот, я уговорила его провести новогодний корпоратив у нас! – радостно объявила женщина. Нагиев чуть не заплакал от радости: - Ты ж моя умница, - с чувством промолвил он и зацеловал жену так сильно, что цвет её лица слился с цветом платья. – Всегда я знал, что в нужное инвестирую!.. - Дима, а помнишь, как Витя рассказывал тебе о монгольских перепелах, которых он еле достал? – как бы невзначай бросила Кристина. – Он ещё говорил, что они такие редкие… И цвета такого интересного! Зелёного, кажется? - Смутно припоминаю, - напряг воспоминания Нагиев. – К чему ты клонишь, Кристиночка? - Да к тому, что богатые дяденьки любят всё редкое и интересное. Думаю, они обрадуются монгольским перепелам! - А, точно, вспомнил! – хлопнул себя по лбу Дима. – Витя ещё говорил мне, что достал целых двенадцать штук! - Вот и попроси его приготовить двенадцать монгольских перепелов, - вновь улыбнулась женщина, но муж даже не заметил в глазах жены лукавого блеска. - Сейчас же и побегу, а то времени мало! – взлетел на крыльях счастья Нагиев, но вдруг вспомнил, что не узнал у своей прекрасной супруги одну немаловажную деталь. – А на когда они назначили банкет? - Через семь часов, - невинно захлопала она ресницами, как будто произнесла вещь, саму собой разумеющуюся. - Киска моя, а ты не думала, что время банкета нужно обговаривать за несколько дней? –лёгкое негодование проявилось в голосе шоумена. – Тебя не смущает, что мы совсем не готовы? - Людей будет мало, любимый мой, не волнуйся! – нежным голоском успокоила его Кристина. – А с меню мы уже определились, не так ли? - Тоже верно, - вслух подумал Нагиев и понёсся через кухню прямо в кабинет шеф-повара, где Баринов следил за тем, как подметала осколки Айнура. - С наступающим тебя, Витя! – с порога начал слегка запыхавшийся Дима. – Что это у тебя здесь, ураган прошёл? Или «Спартак» опять проиграл? - Да какие-то хулиганы постарались, - отмахнулся от дальнейших расспросов Баринов. – И тебя с наступающим, Дим. Ты что хотел? - Да дело у меня одно к тебе есть, - он многозначительно взглянул на Айнуру,которая встретив этот взгляд, пробурчала на родном языке о том, что, мол, эти богатые товарищи совсем не дают ей работать, и удалилась. – Дело, Витя, считай, на миллион, - продолжил он после ухода уборщицы. – Инвестор к нам едет, довольно перспективный… - Который за неделю? – с явным сарказмом спросил его шеф. – Опять мне нужно лебезить перед каким-нибудь олигархом? - Витя, тут ключевое слово не «лебезить», а «олигарх»! Одним словом, удивить нам нужно человека, чтобы сразу выложил нам столько, сколько мы попросим. А я знаю: есть у тебя вещь, чем удивить можно. Перепелов монгольских помнишь? - Категорически их нельзя, - запротестовал решительно Баринов. – Их я берегу на очень, очень особый случай!.. - А инвестор – это тебе не особый случай, Витя? – грозным взглядом пронзил своего лучшего друга Нагиев. - Дима, - перешёл на просительный тон шеф-повар. – У мен рептилии всякие есть, устрицы, осьминоги… Но перепелов не трогай! Они мне нужны!.. - Ты у нас решил включить жмота как раз тогда, когда на кону судьба ресторана? – Нагиев был близок к гневу. – Как же любишь ты себя, Витя!.. - А, я понял! – рассмеялся вдруг тот. – Это Кристина тебя надоумила? Не верь ей, Дима: я уверен, что и инвесторов никаких не существует, и перепела ей не нужны!.. - Да при чём тут Кристина?! – оборвал Баринова шоумен; дерзкий выпад его лучшего друга задел его мужское самолюбие. – Я на бабские уговоры не ведусь, ты же знаешь! - Конечно, не ведётся он! – не прекращал смеяться друг. - Хватит ржать! –подскочил на месте Нагиев. – Крайний раз тебе говорю: торг здесь не уместен! Или ты мне на банкет принесёшь жареных двенадцать монгольских перепелов, или вылетишь отсюда, по чебуречным готовить будешь! У тебя семь часов! Разъярённый и обиженный Дима ушёл, громко хлопнув дверью так, что стены задрожали, и оставил Баринова одного в полной растерянности и панике.