somebody to die for

Самая высокая башня школы Чародейства и Волшебства Хогвартс сегодня пустовала. После недавней смерти директора ученики предпочитали сидеть по укромным уголкам замка или гостиным своих факультетов, тихо перешептываясь о случившимся и с сочувствием поглаживая друг друга по плечам, но никак не находится в том месте, где их любимый директор провел последние минуты своей жизни. Многие были сражены утратой, грянувшей словно гром с неба. Но Гарри Поттер, который все же пришел на Астрономическую башню сегодня и теперь смотрел вниз с чувством ноющей пустоты в груди, как будто бы знал, как будто бы предчувствовал, что смерть настигла профессора в нужное время. Может быть потому, что он был осведомлен о мучительном недуге Дамблдора или потому, что после похода за крестражем профессор был похож лишь на бледную тень самого себя — на одного из самых могущественных волшебников последнего времени, которым он, несмотря на свой преклонный возраст, по-прежнему оставался. Гарри не знал ответа. Все, что он мог — это лишь чувствовать и гадать. А в данную минуту ни то, ни другое не казалось ему привлекательным. Голова начала кружиться от свежего воздуха и большой высоты, заставив Гарри прикрыть глаза. Он стоял так несколько минут: неподвижно, отпустив плечи и ощущая тяжесть на веках. Шрам ныл, но совсем тихонько, словно оплакивая Альбуса Дамблдора на манер учителей, учеников и всего магического сообщества. Тяжкое оцепенение прервали легкие шаги на лестнице, которые Гарри определил безошибочно. По ступеням поднималась его самая близкая подруга и лучшая ученица школы — Гермиона Грейнджер, которая привыкла шагать быстро и уверенно, потому что торопилась на урок, повторить материал, или спешила помочь миссис Уизли на кухне, или бежала из библиотеки в свою спальню, пытаясь успеть до комендантского часа, но сейчас Гермиона была явно смущена и в её шагах улавливалась тихая грусть. Гарри не стал поднимать голову, а дождался пока Гермиона подойдет к нему поближе. Маленькая рука утешительно легла ему на спину. — Гарри, я… — глухим, словно замогильным голосом начала Гермиона, но Гарри все тут же понял без слов. Он развернулся и заключил её в объятия. После стольких лет, проведенных вместе, физическая близость вовсе не казалась им странной, но сейчас чувствовалось нечто совсем иное. Обними он Гермиону в присутствии Рона или других людей, это было бы, конечно же, по-другому, но сейчас, будучи с ней один на один, Гарри позволил себе вложить в это объятие чуть больше нежности, чем обычно. С гораздо большей заботой он держал Гермиону в своих руках, ни с того ни с сего ставших крепкими и мускулистыми. «Наверное, я просто не заметил, когда успел повзрослеть» — промелькнуло у него в голове.

***

Гермиона молниеносно подметила какую-то разительную перемену, но так и не разобралась, что же это такое. Сейчас она была слишком смущена и находилась в легком замешательстве, поэтому дала себе зарок подумать об этом позже. Но среди суматохи в голове, где-то на периферии сознания пульсировала мысль, что никто и никогда не обнимал её так. Только, может быть, Крам, но он скорее пытался сломать ей ребра, нежели обнять. Гермиона на мгновение застыла как вкопанная в объятьях друга, а затем расслабилась, положив голову ему на грудь. Признавать тот факт, что её друзья из маленьких мальчиков превратились во взрослых и довольно привлекательных юношей, ей не хотелось; Гермиона не готова была прощаться с детским и непосредственным образом веселых мальчишек. Именно поэтому перед шестым курсом, когда Гарри разыскал Слизнорта, а затем отправился к сейместву Уизли, попутно прихватив Гермиону с собой, она не пошла купаться с ними на речку, протекающую рядом с Норой и служащую любимым местом отдыха детей Уизли. Она не хотела видеть их хорошо развитые, атлетичные тела, но ещё больше не хотела показывать свое. В то лето она увидела, какие перемены её настигли: изгиб талии стал намного изящнее и более тоньше, бедра перестали быть плоскими и худыми, славно округлившись, а маленькие атласные бюстгальтеры стали настолько малы, что пришлось их выбросить и купить новые. Родители Гермионы не скупились; во время их традиционной поездки в Париж мама отвела Гермиону в магазин нижнего белья. Поначалу девушка смущалась и отказывалась мерить белье, ежась от холода и все время нервно одергивая занавеску, но спустя время вошла во вкус и даже не без удовольствия смотрела на себя в зеркало, что в итоге вылилось в четыре пакета покупок и отличное настроение. Войдя в раж, они направились в соседний магазинчик и нашли там замечательное красное платье, с открытыми рукавами и поясом на талии. Спустя пятнадцать минут они сидели в кафе и пили горячий шоколад, дожидаясь черничного мороженого; нетрудно было догадаться, что в пятом пакете, который дополнил предыдущие четыре пакета с бельем, красовалось это самое платье. Осознав, что вскоре её матери предстоит забыть об этом, Гермиона вздрогнула. — Ты не обязана это делать, — тихо произнес Гарри в частности из-за того, что уткнулся ей в волосы. Но слышимость в опустевшей башне была идеальная. Гермиона ничуть не удивилась тому, что Гарри в курсе о чем она думает. В отличии от Рона, который каждый раз пытливо вопрошал «Что с тобой, Гермиона?», Гарри каким-то странным образом понимал и знал, что чувствует его лучшая подруга. Очень часто им не нужны были слова, чтобы понять друг друга, хотя Гермиона, так скажем, соображала на порядок быстрее Гарри. За ней всегда трудно было угнаться, но Поттер это делать пытался и у него получалось. — Но ты же знаешь, что я сделаю, — хмыкнула Гермиона ему в плечо, а затем подняла голову и с улыбкой легонько оттолкнула Гарри к стене, сама же сделав шаг ближе к хлипкому балкону. — Ты только представь, — она устремила свой взор на Запретный лес. — Сейчас мы так переживаем, ведь на кону наши жизни и жизни миллионов волшебников… — И маглов, — вставил Гарри, подходя ближе к подруге и опасливо поглядывая на ржавые железки так называемой ограды. — И маглов. — согласилась Гермиона. — Но в самом конце мы просто-напросто станем ещё одной историей. Одной из тысячи. — Да, ты права. С этим можно справиться только одним способом… На этих словах Гермиона перевела взгляд на него. Поттер, воспользовавшись моментом, взял её за локоть и сделал пару шагов к тому месту, где железные ограждения были повыше. -… Постараться сделать эту историю хорошей. Гарри улыбнулся и опустил глаза в пол. Ему казалось ужасно глупым то, что он предлагает превратить этот кошмар, что происходит сейчас с ними, в «хорошую историю». «Ну что за идиотизм?» — вопрошал он себя, но Гермиона всего лишь улыбнулась и с теплотой в голосе спросила: — И как же это сделать? Гарри поднял голову и внимательно посмотрел на лучшую подругу. — Ну, во-первых, не оставляй меня, иначе я труп, — на этом они оба издали смешок. — Нет, серьезно, я без тебя никуда, ты же знаешь. — Гермиона хоть и слышала эти слова каждый раз, как им приходилось сталкиваться с трудностями, но ей по-прежнему было приятно. — А во-вторых? — робко спросила она. — Во-вторых…? — задумчиво переспросил Гарри, явно понимая, что перед ним тупик. Он ни в коем случае не хотел озвучивать это «во-вторых». Если только под страхом смерти, да и то не факт. Успокоив себя тем, что и без этого им на плечи свалилось много трудностей и непонятных вещей, он решил перевести тему на что-то более легкое, — Не могу дождаться свадьбы Чарли и Флёр! — С фальшивым воодушевлением произнес Гарри. — Нам всем нужно отвлечься и это здорово поможет. Тут он уже был искренен. Сердце саднило от одного взгляда на печальные, измученные лица друзей и знакомых. — Да, ты прав. — Гермиона не подала виду. Она всегда ему подыгрывала и Гарри это знал, очень часто мысленно благодаря её за это. Придет время и он все ей расскажет, а до этого момента Гермиона даже не думала о том, чтобы пытать его расспросами. Они встали плечом к плечу и было в этом что-то успокаивающее, словно своими телами ребята образовывали стену, которую не может пробить ни одно заклятие. Хоть они и понимали, что это было совсем по-детски, но пересилить себя не могли. Вскоре прозвучал звонок, собирающий всех на ужин, и вереницы первых и вторых курсов лениво потащились с берегов Черного озера в Большой зал, но Гарри и Гермиона так и стояли бок о бок, глядя на закатное солнце и навсегда провожая сегодняшний день.