Услышь мой шёпот.

Его первым воспоминанием была тьма. Она стала привычной спутницей в его жизни. Но что есть темнота? Отсутствие света? А если он с рождения не видел свет, как понять, что свет, а что тьма? После трех лет, он начал постепенно видеть сквозь маску, но мир не впечатлил его. Серый, бездушный, пустой. Но увидев, как весело смеялись другие дети в деревне, как перекрикиваясь играли они в игры, как помогали друг друг в неприятностях, он подумал, что это не мир такой. Это он пустой. А ведь его мечта просто, хоть ненадолго прикоснуться к настоящему миру... И он прикоснулся. Его вывела к ослепляющему миру маленькая, нескладная, яркая девочка, с вечно растрепанными, короткими, сиреневыми волосами. Ее звали Лан, и Сейрю считал, что ей это имя очень шло. Она и правда была хрупкой и несуразной, словно орхидея. Меленький дракон до сих пор помнит день, когда впервые увидел ее на полянке, весело играющей с другими детьми. Он обратил на нее внимание из-за задорного, счастливого смеха, что смог вызвать у него улыбку, хотя он уже думал, что забыл какого это - улыбаться. А еще его взгляд упал на яркие, переливающиеся соком спелой черники, волосам. Такими необычными, что ярким пятном выделялись среди других. А еще он помнил, как она заметила его. Она смотрела прямо на него, а он внутри сотрясался, ожидая, когда она побежит прочь. И она побежала, но не от него, а к нему! Тогда от охватившего его непонимания он тоже побежал, но от нее. Как можно быстрее. И его нельзя в том винить. Люди бояться того, чего не понимают. И Сейрю тоже боялся. Хоть и жалел, что так поступил. И при следующей встрече не убежал. Ну почти... Если бы Ао знал, сколько раз он хотел в тот день сбежать от улыбающейся ЕМУ девочки, он бы даже не посмеялся. Скорее фыркнул бы, да начал ругаться, что бояться плохо. Но он боялся, стоя там, под сверкающими задором взглядом. Она говорила много, даже обещала научить играть в игру. И он верил, каждому ее слову, почему-то уверенный, что она не соврет. После было еще множества смешных, приятных, а порой причиняющих боль случаев. Но Лан была рядом, даже если в ситуации была виновата она сама. Неумело, по-детски стараясь поддержать и помочь. Пыталась строить взрослую. Но он знал - она младше него на год. А значит, это он должен заботиться о ней. О его маленькой орхидее. Но она никогда не задумывалась о подобном. Она просто искреннее пыталась во всем ему помочь. В особенности, когда Ао не стало. Он хорошо запомнил, как она крепко обнимала его, там в холодной реке. Насквозь промокшая одежда в его руках, легкие, мягкие прикосновения к синим волосам и окутывающий мальчика сладковатый запах орхидей, что росли близ деревни. Тогда он много плакал, до сих пор ему стыдно за это, перед ней. Хоть и отчетливо помнил, ее слова "Смотри, видишь, я не плачу? Я не могу сейчас плакать, слез нет, поэтому прошу, пожалуйста, поплачь за меня...". Тогда он отчетливо осознал, что вовсе она не маленькая. Маленькие так не могут. Он видел, как кричали и плакали другие маленькие девочки и по менее серьезным случаям. А она? Нет, из них двоих это он был ребенком. Это он осознал очень отчетливо, когда на следующий день ее без сознания принес Ренджиро. Мальчик, что часто наблюдал за ней издалека, но никогда не подходил близко. Он настороженно, глядя в золотистые глаза дракона, пронес маленькую орхидею и уложил на кровать. А после, все так же не отводя взгляда, шепотом сказал, что видел, как Лан безмолвно долго плакала у валуна, что близ деревни. Сейрю понимает о каком именно камне идет речь сразу. Он считал это их местом, ведь именно там они помирились и именно там поклялись друг другу в дружбе. После Ренджиро уходит, попросив в благодарность молчать о том, что он сделал. Сейрю лишь кивает, закрывает дверь дома и садиться рядом с Лан. Долго смотрит на нее, вспоминая те обрывки у реки и ее взгляд, слишком взрослый, печальный, понимающий. Замечает, как девочка вздрагивает и сразу же укутывает в шкуры, желая согреть. Она очень бледная и не шевелиться, лишь грудь еле заметно поднимается в темп неспешного дыхания. Он тихо зовет ее, но она не откликается. И Сейрю просто замирает у ее кровати, следя за ее дыханием. Дальше - хуже. Счастье, что Ясу подоспела вовремя с Амидой. У Лан начались приступы, во время которых она задыхалась, кричала о чем-то несвязном, и пыталась расцарапать себе уши. И так вновь и вновь, а между приступами затишье в пару часов, а после по новой. А через два дня, когда Ясу ушла за нужными травами, а Амида ушел к старейшине, Сейрю увидел, как вдалеке, за пределами деревни, поднимается пыль от строевого шага солдат. И с отчаяньем понимал, что клинком не отобьется, не настолько высок его уровень владения мечом. И Ао нет... Его быстро найдут, а деревенских убьют... И Лан... - Нет... - шипящий шепот сам слетает с его сухих губ. Он не может позволить этому случиться. Маленькая орхидейка должна жить! И люди, которых защищал Ао! - Я...я защищу тебя, Лан, и место, которое так хотел защитить Ао. Обязательно. - тихо клянется мальчик, неотрывно смотря на девочку с аметистовыми волосами, а после, обхватив ее бледную ладошку своими и быстро, боясь передумать, нагнувшись, легко прикасается своими губами к ее лбу и шепчет. - Только прошу, приди в себя... Мгновение он неотрывно смотрит в бледное лицо, а после срывается в сторону, где от земли поднимается пыль. Он должен был сообщить Ясу или Амиде, что Лан осталась без присмотра, но времени нет. А у девочки только недавно прошел приступ, так что ближайший час ей не должно быть плохо. Они успеют. А он сумеет защитить. Маски на его лице нет, и поэтому ветер непривычно обдувает лицо, заставляя щурить и слезиться глаза. Но он не останавливается и упрямо бежит вперед. Ведь он должен защитить то, что важно для него. Он не хочет вспоминать, что было после. Крики солдат, их иллюзорная кровь, внутренности, сердца. Тридцать пять. Столько жизней он забрал в тот день. Его нашли жители деревни и очень громко кричали, даже сквозь темноту он это отчетливо слышал. А когда пришел в себя, то обнаружил, что находится в знакомом доме. Амида, отец Лан, сидел рядом и, кажется, спал. С трудом повернув свинцовую голову в другую сторону, Сейрю увидел Лан, все такую же бледную, неподвижную и с кругами под глазами. С трудом, будто бы ведро полное воды поднимает, дракон протягивает свою руку* к ее ладони и осторожно сжимает. На душе сразу становиться чуть легче. Но ему все равно очень тяжело. Впервые он забрал столько жизней. И впервые осознал причину, по-которой нельзя использовать силу дракона. Опасность заключается вовсе не в липовом окаменении и даже не в том, что парализует. Коварство этой силы в ее неуправляемости. Когда он использовал силу, то будто опьянел. Крик боли, запах страха, ощущение отчаяния противников, все это будоражило кровь и хотелось еще и еще. Как можно больше. Сейчас это вызывает ужас, тогда незамутненную радость. А если бы рядом была Лан? Если бы она была в сознании, то обязательно увязалась за ним. Что бы было, будь она рядом? Дракон бы и ее сердце забрал? Нет-нет-нет. Только не ее. Рука неосознанно сжимается сильнее, но быстро опомнившись Сейрю ослабляет хватку, лишь как бы прося прощения, он слегка поглаживает внешнюю сторону ладони. А как ему теперь смотреть в ее глаза? Она ведь не любит насилие. Что если, она не захочет из-за этого с ним дружить? Или вновь испугается? Будет ли ругаться? Но это ведь Лан. Возможно она не придаст этому значения. А может быть будет винить. Или, всего на мгновение представив, но возможно есть шанс, что она примет его? Он просто будет надеяться. Но он все равно боится и поэтому, как только подвижность, хоть и не полностью, вернулась к нему, он уходит. Не далеко, просто вышел за пределы деревни и там стал медленно ходить у края поля, осторожно дотрагиваясь до маски, что привычно сидела на его лице. Вслушиваясь в легкий и ненавязчивый перезвон колокольчиков, Сейрю честно пытался представить реакцию Лан на произошедшее, но каждый раз реакция была разной. Наверное, она все же была слишком непредсказуемой для мальчишки. Он думал об Ао, стараясь не плакать. Если бы предыдущий синий дракон узнал о его слезах, то жутко бы разозлился. Хорошо... . Благодаря им...я смогу знать, где ты, хотя и не вижу Последние слова, прошлись дрожью по его телу, заставляя поежиться и вновь вслушаться в перезвон колокольчиков, про себя отчаянно зовя: Я здесь! - Пуккю! - странный звук, раздавшийся в такт с его мыслями, заставил мальчика испуганно подпрыгнуть и начать оглядываться по сторонам, пока взгляд не выхватывает маленького, грязного зверька рыжего цвета. Кажется Ао называл их белками. - Ао?... - мысль кажется безумной, но такой желанной, что драгоценное имя само собой слетает с губ, а зверек лишь срывается с места и взбирается по его одежде на плечо. И это должно показаться странным для мальчика, ведь дикие звери так себя не ведут, но он не задумывается об этом. А просто слегка поглаживает, подставляющегося под ласку зверька. А дальше вновь идет хоровод событий - переезд, пробуждение Лан, ее смешное противостояние с Ао, обустройство на новом месте, новая жизнь в семье и бесконечные тренировки, в диком желании стать сильнее. Чтоб суметь защитить маленькую орхидейку без силы проклятых глаз. Он знает, что Лан не осуждает его. Что она и вправду смогла принять его. Точнее он просто надеется на это, ведь так и не нашел в себе силы рассказать ей. Но она пообещала не трогать маску. На новом месте Сейрю не очень нравиться, стены давили на маленького дракона. А еще жители деревни, что сделали из добрых людей изгоев. Разве можно так делать? Но Лан восприняла это довольно легко, а Амида, после безрезультатной попытки Сейрю помочь им, сказал всего несколько фраз, которые вывели дракончика из равновесия на несколько часов. "Я понимаю твое стремление, но скажи Сейрю, ты бы смог отказаться от своей семьи? Ты часть нашей семьи и тебя мы не бросим ни за что. Как говорит Лан, просто смирись и получай удовольствие." . И он смирился и на самом деле получал удовольствие от жизни в семье. Ао будет громко смеяться, узнав об этом. Сейрю запомнился еще один день; тогда поздно вечером, после знатной ссоры старейшины с Ясу. Лан вытащила его на улицу, было прохладно и очень темно. В горах всегда темнеет раньше. Они тогда не решились далеко отходить. Лан привычно схватив его за руку отвела к месту, с которого открывался завораживающий вид с обрыва на бескрайние, серые из-за темноты, поля. Но вовсе не это казалось удивительным, а мигающие и странно двигающиеся точки ярко-желтого и зеленоватого цвета. Словно звезды, только на земле. - Это светлячки. - видимо заметив взгляд дракончика, весело улыбаясь, сказала Лан. - Светлячок — это посланник желтого дракона, так мне папа рассказывал. Дракон создал их, чтобы они освещали путь тем, кто в нём нуждается. Сам по себе светлячок очень-очень маленький, но даже этого хватит, чтоб вывести заплутавшего во тьме человека. Она явно хвалилась своими знаниями, но Сейрю это было неважно. Ведь сейчас он сидел со своим личным светлячком, что вывел его из темноты, в чьих объятиях он был с рождения.

***

Как-то незаметно для Сейрю, к ним присоединяются еще два человека. Два друга. Тихая Мияко и уже знакомый ему мальчик Ренджиро. С ними становиться веселее и интереснее. Например, Сейрю очень нравиться наблюдать, как Лан с мальчишкой строят разные планы, смешно переругиваясь. Или ему нравиться, когда Мияко учит готовить Светлячка. И хоть у нее не всегда получается, но Сейрю мужественно съедает хотя бы одну порцию ее очередного творения. Иногда под сочувствующие взгляды ребят. И все же несмотря на все то разнообразие, что вносят в его жизнь новые друзья, больше всего юный дракон ценит время, когда он и Лан только вдвоем. Из-за постоянных тренировок и обучения Орхидейка редко может побыть с ним, еще реже наедине. Он даже скучает по временам, когда они жили в другом месте, хоть и в разных домах, но почти целый день проводили вдвоем. А сейчас лишь короткие урывки, во время которых Лан дает ему себя гладить и перебирать, ее коротко стриженные волосы. Он сам не ожидал, что ему это понравиться, все таки ее волосы очень жесткие, хоть и крепкие. Сейрю хочет попросить, чтобы она отращивала их, но природная скованность не дает вымолвить и слова, поэтому он продолжает молча пропускать через пальцы ее черничного цвета волосы, что когда-то привлекли его взгляд. Но не смотря на это ему нравиться эта жизнь. Нравиться, вставать рано утром, хоть и позднее Амиды, что еще до первых лучей солнца уходит на охоту. Нравиться будить Светлячка, что всегда старается закутаться, как можно сильнее в одеяло, а то и вовсе дать пяткой в нос своему будителю. Нравиться, наблюдать за перепалками и шуточными попытками Лан сделать из Ао неизвестный ему шашлык. Ему нравиться, его уютный уголок в этом огромном мире. И он сделает все, чтобы его защитить. А Лан ему в этом поможет. Так он думал... - Нечего ты не понимаешь, ребенок. Это все любовь! - ...до тех пор пока не услышал эту фразу. И вроде бы сказано в шутку, но больно, неприятно, злит. Рен удивленно смотрит на него, услышав скрежет зубов. Удивляясь, как вроде бы вечно спокойного Сейрю легко вывела из себя, по-сути, одной фразой Лан, что в тот момент старательно пыталась отцепить от себя белку. Ао будто чувствовал состояние своего хозяина и мстил его обидчице, пусть и столь оригинальным способом. Сейрю хочет увидеть того, кто привлек внимание его Светлячка. Личность узнать не так сложно. У Ясу сейчас только один больной. Чужой. Поэтому стоило только Лан заикнуться о ее походе к знахарке, как Сейрю тут же вызывается пойти с ней, не особо обращая внимание на то, что не один этого хочет. Отговаривается важным разговором со знахаркой. Но настоящие цели его совершенно другие. И пусть он еще не отдает себе отчет и не понимает до конца самого себя, но в самой глубине души, он хочет стать тем единственным, на кого будет смотреть его Светлячок. И из него выбивает весь воздух, когда он видит ее зачарованный взгляд, стоило ей только открыть дверь. Он тенью встает за ее спиной. Недовольно поджимает губы, смотря на длинноволосого парня, что поет песню об обещаниях и клятвах. И еле удерживает себя, чтоб не обнять его Орхидейку и не отвести ее подальше от него. И с трудом отступает назад, в темноту пещер, с тоской смотря, как его светлячок исчезает за дверью. А про себя просит ее поспешить. Но она не приходит. Зато приходит Ясу, говорящая, что Лан пробудет у нее некоторое время из-за укуса. И от этого знания, мальчику хочется взвыть. Она будет с ним. А старуха будто бы с одного взгляда все понимает и с усмешкой советует стать лучше. Но Сейрю не знает, что по мнению Лан, нужно изменить, чтобы стало лучше. Хотя нет, знает. Лан ведь говорила... ... Знаешь, чтобы ты не говорил, но твои глаза очень красивы. Они не могут быть прокляты. И знай, если ты позволишь, я всегда с удовольствием загляну в них вновь. Да, Лан всегда ведь говорила, что любит его глаза, он до сих пор помнил, как ловил свое отражение, в сверкающих, горящих восхищением аметистовых глазах. Но глаза... Хотя, если так он сможет сделать приятно Лан, сможет заставить ее глаза светиться теми же эмоциями, он постарается. Даже больше, он сделает все возможное, чтобы обуздать силу своих глаз. * Синий дракон может, хоть и с трудом шевелиться после использования своей силы. Кто сомневается прошу обратить свой взор на 18 том 101 главу 27 страницу манги или (лучше показано) во второй ове на 6.40 минуте. (P.S для тех кто засоряет личку Совы. Прежде чем что-то вставлять в свою историю я проверяю эту информацию, а если не уверена, то помечаю этот момент. Отсебятина у Совы только касательно силы гг и то, все в дальнейшем будет с обоснуем. Простите накипело.)