Услышь мой шёпот.

Не бечено. Я не знаю о чем он думал, но молчание затягивалось. Что такого он знал, чтоб бояться поделиться этим со мной? О чем молчит? Почему не желает делиться тем, что его гложет? А то, что эти знания его тяготят, видно и не вооруженным глазом. И все же? Почему не говорит о том, что известно? В особенности, если это связано с Сейрю? Он ведь знает насколько мы с мальчиком привязаны друг к другу. Но все равно молчит,будто бы сомневаясь во мне. Обидно. - И что? - Решила я все же поторопить мужчину, что полностью погрузился в свои мысли, отрешившись от реальности. Ведь если он сомневается, то это не значит, что сомневаюсь я. Выныривая из омута своего разума, папа непонимающе уставился на меня. В его взгляде мелькнуло понимание происходящего и он, видимо стараясь прийти в себя, потер лицо рукой. Папа протянув руку и запустив пальцы в мои короткие волосы, заговорил: - Фиолетовый воин-драконов возродился, в этом я уверен. Мне нет смысла сомневаться в словах Ао. Да и сам я ожидал чего-то подобного, после встречи с ней... - голос его был тих и завораживающе бархатист, таким голос становится у людей лишь в моменты душевных откровений, когда важно донести до человека не слова, но смысл. И я старалась понять, но не понимала, о ком он говорил. Но он явно не был намерен отвечать на мои вопросы. - Потому и уверен, что рано или поздно Хирью пойдет на поиски своих драконов. Поэтому хочу, чтоб ты дала мне обещание, во что бы то не стало всегда смотри только вверх - на небо. Хорошо? - Меня пугают такие слова, папа. - хмуро сказала я, ощущая ком в горле. Да и сами слова. - Чувство, будто ты прощаешься и вот-вот копыта откинешь. На эти слова папа сначала недоуменно смотрел на меня, а после заливисто захохотал, пугая окрестных птах. - И не надейся. - отсмеявшись папа вновь взъерошил мои волосы. - Я вас, малышню, всех еще переживу. Идем уже, время не терпит. И не дожидаясь меня пошел вперед. Стоило только охотнику отвернуться, как улыбка сползла с моего лица, ведь он так и не ответил. Точнее сказал лишь малую часть, вновь умолчал обо всем. Вновь скрыл правду. Да еще и эти его слова о небе. Они напоминали прощание в дешевом слезливом сериале. Бесит. Почему он скрывает от меня правду? Почему не хочет поделиться? Почему все держит в себе? А главное, когда это все началось? Когда мы стали отдаляться друг от друга из-за этих недомолвок? Или они были всегда? - Ты там заснула? - не оборачиваясь бросил через плечо папа. И мне ничего не оставалось, как последовать за ним. В дальнейшем день не отличался от наших с папой старых вылазок и закончился бы довольно быстро, если бы не мои косяки. К своему стыду, признаю, навыки в охоте я хоть потеряла, не полностью, конечно, но все же тихо ходить и подкрадываться, как раньше я разучилась. А когда при разделке пойманного кролика я случайно резанула желчный пузырь... то на моем, красном от стыда, лице можно было спокойно прожарить мясо этого самого кролика, если б оно не было безнадежно испорченно. Папа на все мои выкрутасы недовольно хмурился и отпускал довольно колкие шуточки. А когда мы направились обратно в деревню, скорее всего в голове составлял отдельный план тренировок, для возвращения потерянных мной навыков. При этом взгляд, кидаемый на меня, у него был таким зловещим-зловещим, не предвещая ничего хорошего моей бедной тушке. Вернулись домой мы только ближе к обеду следующего дня, опять же каюсь моя вина, уставшие и, увы, не довольные. По крайней мере я. Поэтому, когда мы уже вошли в общую пещеру, я не сразу осознала, что что-то не так. Не было привычного приглушенного гама и шушуканья. Не сновали туда-сюда люди по своим делам. Но и напряженная тишина отсутствовала. Лишь нежная песня и мягкая переливчатая мелодия, разбивали установившуюся тишину. Геоми. Менестрель сидел на одном из крупных камней, что здесь имитировали своеобразные лавочки и легко, едва касаясь струн длинными пальцами играл незатейливую мелодию, что в соединение с бархатистым голосом, создавали чарующий коктейль. Вокруг него стояли с отрешенными лицами жители деревни, погруженные мыслями в песню. И будто зачарованные боялись пошевелиться и произнести хоть звук, нарушая столь призрачное мгновение умиротворения. Менестрель сдержанно пел хорошо поставленным, низким, протяжным голосом. Длинные пальцы цепляли струны, мягко извлекая чистые звуки. Этот голос и звуки ласкали мое сердце своей гармоничностью и плавностью. Я сама для себя незаметно приблизилась к менестрелю, оставляя папу где-то позади, и протиснувшись через окружающую его толпу, присела рядом. Почему-то, слушая эту мелодию внутри меня что-то откликалось, на каждый акорд лютни, моя кровь будто бы закипала, бурлила. Я закрыла глаза, голос поющего свободно лился в мои уши. Как будто, что-то изнутри гладило меня, успокаивало, такое странное и приятное чувство. Голос менестреля не мог оставить меня равнодушной и я, не отдавая себе отчет о собственных действиях, начала мурлыкать в такт песни, покачивая головой. Смысл песни, казался легок для понимания, но от меня он ускользал. Вертелся на языке, но не желал попадаться в руки. Я вздрогнула, когда почувствовала прикосновения к своей щеке. И лишь открыв глаза, поняла, что мелодия прекратилась, а Геоми, склоняясь надо мной, дотрагивался своими длинными пальцами к моей щеке. Стоило ему отстранить свою руку, как я заметила влагу на пальце. - Я польщен, что моя песня, смогла затронуть твою душу, маленький цветочек. Но не нужно плакать, ведь это просто история. - мягко улыбаясь, сказал менестрель, вот только улыбка не трогала непривычно серьезные глаза, что цепко наблюдали за каждым моим движением. Я плакала? Удивленно дотрагиваюсь до своей щеки, понимая, что она влажная. Так странно. Помотав головой, желая побыстрее прийти в себя, начинаю спешно вытирать руками лицо. - Можно один вопрос? - дождавшись, когда я закончу, спросил Геоми, что задумчивым взглядом наблюдал за постепенно расходившимися по своим делам людьми. - М? - О чем, эта песня? - в его голосе слышались веселые нотки, да и улыбка подтверждала хорошее настроение у своего обладателя, но взгляд наоборот, показывал, что менестрель очень серьезен и собран. Это напрягало. - Что именно? - вместо ответа спросила я его. А на удивленный взгляд пояснила. - Твои глаза. Так обычно люди смотрят, когда очень напряжены или от ответа зависит их жизнь. Но, никак не о песне спрашивают, вот я и интересуюсь, что именно ты хочешь узнать? - А ты проницательна, цветочек... - усмехнулся он выпрямляя спину и начиная разминать плечи. - Я же просила, меня так не называть. - перебила его, нахмурившись. На это он лишь отмахнулся. - Ты правильно заметила, от твоего ответа для меня и правда может многое измениться, но вопрос я задал тебе именно тот, который хотел. Поэтому будь добра ответь на него: о чем эта песня? - Это песня о печальной любви. Об обещание, которое так и не было исполнено. О клятве, которая так и не была произнесена. О будущем, которое так и не наступило для тех двух влюбленных. - А почему? Я задумалась, в словах песни этого не было сказано, хотя и о том, что я сказала до этого, тоже. Я это скорее почувствовала. В тихом плаче мелодии и надрывном голосе менестреля. Но о причинах не знаю. Совсем не понимаю. - Не знаю. - на выдохе призналась я, не желая и дальше терзать свой измученный мозг. - А ты подумай. - глаза Геоми странно сверкнули в ожидании. Недовольно зыркнув на странно ведущего себя менестреля, со вздохом прикрыла глаза, по памяти стараясь воспроизводя мелодию. И как ни странно, это далось мне легко. Даже мелькнула шальная мысль, что песня отпечаталась на изнанке черепной коробки и лишь ждала, чтобы я закрыла глаза, чтоб начать играть. Ярко и настойчиво, тягуче и волнующе. Вновь вальс печали и ожидания окутал меня. Но я старалась понять причину. Отчего столь светлые чувства обратились в ничто? - Так каков твой ответ? - раздался проникновенный шепот над моим ухом. - Жертва... - произнесли не слушающиеся губы. - Ч-что здесь происходит? - звонкий голосок, вывел меня из странного, напоминающее транс, состояния. - Мы разговаривали о моей песне. А ты? - весело ответил Геоми, в то время, как я непонимающе озиралась по сторонам, стараясь прийти в себя. - Точно, ты названный братец Лан? От последней его фразы, зрение, как-то подозрительно быстро вернулось в норму. А глаза уставились на синеволосую фигурку с маской котенка. И тут я почувствовала опасность чуть ли не спинным мозгом за неимением головного. И я не знаю у кого из нашей парочки отсутствует в черепушке серое вещество. - Да-да. - я почти мгновенно оказываюсь перед Сейрю закрывая его собой и начиная потихоньку отталкивать назад. - Это мой братик. Видимо увидел вернувшегося папу и решил проверить, где я тут задержалась, ха-ха. А теперь нам пора и... - И ты уйдешь, даже не сказав мне, пока? - нагнув голову набок, продолжал улыбаться бард. А глаза вновь задорно сверкали из под его рыжих волос. - Как-никак я сегодня ухожу. - Стоп. Как уходишь? - я непонимающе посмотрела на него, все так же потихоньку отталкивая недовольно пыхтящего мальчишку. - Ясу же сказала, что раны до конца не зажили. - Не полностью, но вполне для того, чтоб я мог нормально передвигаться. - Он изящно встал и легкой походкой нагнал нас и положив свои большие ладони нам на головы начал трепать волосы. - А у меня появились неожиданно важные дела, так что вынужден откланяться. - Так если важные, чего еще здесь сидел и песни распевал? - недовольно бурчу я, краем глаза наблюдая за Сейрю, что увернувшись от руки настырного барда, привычно схватил меня за руку и теперь настороженно поглядывая на него. - Так должен же был я перед уходом увидеться с цветочком на последок? - присев передо мной на корточки, он протянул мне руку. - Прощай тогда - уже пожимая его руку, я неожиданно вспомнила и пробурчала. - А ведь обещал научить играть и петь. - Ну, во-первых, никогда не говори прощай, ведь мы расстаемся не на всегда, а лишь на время. Во-вторых, мы обязательно еще встретимся и тогда я многому тебя научу. - неожиданно менестрель обнял меня, крепко сжимая в объятиях и следующие свои слова шепча еле слышным шепотом. - И, в-третьих, запомни: смерть - это не зло и не добро. Это просто еще одна сила и ее не надо бояться. Геоми легко выпрямился и задорно улыбнувшись, будто ничего не случилось , подмигнул Сейрю. - Береги ее, синий. - и помахав нам рукой, он развернулся и побрел по тоннелю, что вел на улицу, оставив нас с Сейрю вдвоем, замерших на одном месте и смотрящих в никуда. Прямо вешай табличку «крыша уехала, пошли догонять». - Это что сейчас было? - спустя минут пять нашего совместного залипания, спросила я. Но мне никто не ответил, так как Сейрю все еще не подавал признаков разумности, а Геоми уже давно скрылся в полумраке пещеры.