Больше всего на свете

      Юри напряженно ходил по комнате, шагами отмеряя расстояние от стены до стены. За полный оборот секундной стрелки на часах, стоящих на полке, в голове Кацуки проносилась сотня мыслей, одна печальней и страшнее другой.       Виктор уехал два месяца назад, погрузившись в соревнования и тренировки. Пусть жили они в Японии, но на национальные в Россию Никифоров ездил регулярно, стремительно и эффектно вырывая из рук противников медали и места на других соревнованиях. Но для этого фигуристу приходилось подолгу пропадать на тренировках, отвлекаясь лишь на несколько часов для сна, отдыха и звонка Юри, чтобы убедить его, что с ним все хорошо.       Встречаются они уже три года, и за это время многое изменилось в жизни тренера и его подопечного. Например, Юри ушел из спорта, с блеском завершив свою карьеру фигуриста. Плисецкий до сих пор плюется ядом, смотря на свое серебро с последнего Гран-при. Золото же висит среди прочих золотых медалей Виктора, только принадлежит оно самому Юри. Нельзя сказать, что решение далось Юри легко. Нет, он долгое время все взвешивал и анализировал, но хрупкое омежье тело начало давать сбой, поэтому было принято решение больше думать о здоровье, а не о спорте. Виктор же вернулся обратно на лед, в свои тридцать обходя молодых еще вчерашних юниоров и уже довольно зрелых фигуристов. Юри часто составлял ему компанию на тренировках в Японии, так что ностальгии по соревнованиям не было. Еще они официально назначили время свадьбы. Сразу же после завершения Гран-при этого года пара улетит в Швейцарию по приглашению Криса, где и проведут свою скромную свадьбу, пригласив лишь самых близких людей. Но на шее Юри уже как год красуется аккуратная ровная метка, всем показывая, что симпатичный японец занят официально.       В общем, перемены в их жизни произошли грандиозные. И еще одна перемена подкралась очень неожиданно, перевернув размеренную жизнь с ног на голову. Юри совсем недавно узнал, что он беременный. Склонный к полноте Кацуки сначала и не обратил внимания на появившиеся лишние килограммы и немного округлившийся живот, но потом, когда состояние омеги начало понемногу ухудшаться, сестра почти силой отвела того к врачу, и уже тот поставил свой диагноз. Беременный, срок два месяца. Как раз тот срок, как уехал Виктор, проведя с ним последнюю течку.       Кацуки будто мешком по голове огрели. Он уже не слушал радостных причитаний Мари и родителей, погрузившись в свои мысли. И главная из них — что скажет Виктор? И вот теперь Юри в панике бродит по квартире, представляя реакцию альфы в различных вариантах. Никифоров мог обрадоваться, расстроиться, предложить сделать аборт или сразу же бросить неосторожного омегу, который забыл выпить свои таблетки. Последних трех Юри очень боялся. Он так и не смог сообщить Виктору эту новость, а тем временем предатели часы все отсчитывали и отсчитывали время до его приезда.       Из такого подвешенного состояния Юри вывел настойчивый стук в дверь. Почти подпрыгнув на месте, омега поплотнее закутался в свободный халат, отправляясь встречать своего альфу.       Виктор выглядел очень счастливым, когда Юри открыл дверь и пропустил его в дом. Неприятные мысли на мгновение вылетели из головы. — С возвращением, Виктор, — Юри улыбнулся, легко чмокнув мужчину в щеку. — Наконец-то я дома. Так соскучился по тебе и источникам, — Никифоров как всегда хотел сжать омегу в своих объятиях, но Юри ловко отскочил в сторону, подхватывая сумку и убегая в комнату. — Проходи быстрее, я ужин приготовил, остынет. — Не таскай тяжести. Там много всяких железок, — Никифоров быстро разулся и снял пальто, вешая его на вешалку. Юри показался ему немного странным, но тот частенько вел себя подобным образом. — Не называй коньки и медаль просто железками. Тем более я давно привык к такому весу, — Юри поставил сумку у шкафа, с улыбкой посмотрев на пришедшего в комнату альфу. — Я так по тебе скучал. Ты даже не обнимешь меня? — Виктор вытянул руки, ожидая реакции омеги. Кацуки несильно покусал губы в нерешительности, а после юркнул в объятия своего альфы.       Никифоров с наслаждением вдохнул запах от волос Юри, отмечая про себя некие изменения в нем. Мужчина немного напрягся. Юри прижимался к нему крайне осторожно, да и этот легкий запах молока вплетенный в родной запах жаренного миндаля… Виктор чуть отстранил Кацуки от себя, заглядывая в смотрящие на него с непониманием глаза. Руки мужчины легко пробрались под халат, ложась на округлившийся живот. Дыхание Виктора сбилось. — Юри…       Кацуки вздрогнул, низко опуская голову и боясь посмотреть в лицо альфы. Запах Виктора стал гуще. — Почему ты не сказал? Я бы приехал раньше. — Вот поэтому и не сказал, — Юри тихо вздохнул, все еще не поднимая глаз. — У тебя тренировки, соревнования. Тебе не до таких глупостей.       Рука Никифорова на животе вздрогнула, а вторая плавно переместилась к лицу, поднимая голову Юри за подбородок. Голубые глаза смотрели очень рассерженно. — Это ты себя и нашего сына называешь глупостями? — голос был немного хриплый. Виктор определенно сдерживал злость и раздражение. Кацуки заторможено кивнул. — Ты совсем недавно вернулся в спорт, только поправил свой режим, а тут такое. Я думал, тебе это не нужно, — Юри немного дрожал от волнения и страха. Сейчас все должно решиться. — Юри, да как такое тебе могло в голову прийти?! — Виктор несильно встряхнул омегу за плечи, крепко, но осторожно прижимая к себе. — Запомни, для меня нет ничего важнее тебя… вас в моей жизни. Да я ради сына все свои медали отдам, лишь бы вы были всегда со мной и ни в чем не нуждались. — Я думал, ты не готов, — Юри уткнулся носом в плечо альфы, тихо шмыгнув. Опять расшалились гормоны. — Глупый. Мне уже тридцать. Когда, если не сейчас? — Никифоров обхватил лицо Юри руками, ласково целуя того в нос и губы. — Ты все эти три года с Юрой носишься, как с ребенком. Мы даже с Отабеком ревновать начали, — Кацуки тихо засопел. Если уж начал говорить обо всех волнующих его вещах, то нужно продолжать.       Виктор на такое заявление лишь рассеянно моргнул. — Конечно, я же ставлю ему программу. Юри, я понимаю Алтын, там свои альфьи заморочки, но как такое мог подумать ты? Юра мне как младший братишка, тем более он слишком мал для меня, — Виктор плавно опустился на колени, развязывая пояс халата и легко целуя живот омеги. — Малыш, наш папа такой глупый, столько плохих вещей говорит.       Кацуки покраснел, запуская руку в светлые волосы и слегка поглаживая. — Мы правда тебе нужны? Мы, а не Юра? — Вот опять он ерунду городит. Ничего, мы с тобой его серьезно накажем. Лишим сладкого на неделю, — Виктор уверенно кивнул, поднимаясь на ноги и утягивая Юри с собой на кровать. Лежать в собственной кровати с любимым омегой под боком — это все, о чем Никифоров мечтал на протяжении всех двух месяцев. — Юра уже давно ходит помеченный со всех сторон, за что уже не раз получал выговор от Якова. А вы мне нужны больше всех на свете. С этого дня я буду примерным семьянином, самым лучшим мужем и отцом. Брошу все, чтобы ты не чувствовал себя одиноким, — Виктор ласково перебирал темные волосы своего омеги, осторожно обнимая того за талию. Юри завозился, заглядывая тому в лицо. — Нет, не бросай лед до тех пор, пока у тебя есть вдохновение покорять зрителей. Я хочу однажды прийти с нашим сыном на твое выступление, чтобы он тоже увидел, как прекрасен его отец на коньках, — Кацуки немного смутился от своих слов, поэтому снова уткнулся лицом в грудь альфы. Виктор тихо рассмеялся. — Ты такой милый, когда не стесняешься своих желаний. Теперь я точно не буду уезжать от тебя, в Хасецу тоже есть прекрасный ледовый корт. Я так люблю вас, — Виктор крепче прижал к себе Юри, вдыхая такой родной запах и мечтая поскорее почувствовать первые толчки их сына.       Юри же почти умирал от счастья. С души будто камень упал после слов Виктора. Альфа их любит, он хочет этого ребенка и готов бросить все ради них. Мог ли Кацуки мечтать о таком в тот день, когда пятикратный чемпион говорил ему, что теперь он его новый тренер? Конечно же нет. Однако у судьбы свои планы, которые Юри более чем устраивали.