***
Баки проснулся от странного писка в голове. В начале мужчина вовсе не хотел открывать глаза, но звук становился настойчивее и противнее, словно жужжание комара, наконец он сдался и, открыв глаза, вдруг понял, что находится в камере на базе ГИДРЫ. Барнс попытался вспомнить хотя бы что-то из прошедших событий, но память словно отшибло. Джеймс чувствовал себя ужасно. Он помнил, как его зовут — и на том спасибо, бывало ведь и хуже. Сколько мужчина просыпался в этом месте с таким же жутким ощущением в голове? Так что в этой ситуации не было ничего удивительного. В голове не пробегало ни одной мысли о том, что случилось. Единственное, что он мог уловить, это имя. Стив. Он не помнил, кто это, что с ним. Стивен Роджерс, он же — Капитан Америка, в данный момент был для Баки не более, чем его задание. Кое-как приподнявшись, солдат осмотрелся по сторонам. Мужчина лежал на синем покрывале в небольшой сырой комнатушке, больше похожей на тюремную камеру. В ней особо ничего не было: кровать с металлическими прутьями у изголовья, небольшое окно на противоположной от парня стене, деревянный стол, стул и умывальник с зеркалом над ним. В помещении стоял затхлый запах, а с потолков капала какая-то слизкая жидкость. Многолетняя плесень украшала стены своими диковинными узорами, когда по полу бегали огромные крысы, размахивая лысыми розовыми хвостами. Барнс хоть и помнил, как его зовут, помнил немного о своем прошлом, но что случилось с ним недавно, точно не мог восстановить в памяти. Голова трещала, а тут еще противные твари повизгивали, причиняя еще более неприятные ощущения. Не выдержав, Баки громко рыкнул и резко наступил на хвост одной из крыс. Та запищала еще громче, как бы моля о пощаде. Она безнадежно пыталась выбраться из-под тяжелой ступни Зимнего Солдата, на что тот лишь злобно ухмылялся. Его вторая нога уже вот-вот придавила бы голову несчастной, но внезапно железная дверь со скрежетом отворилась. Взглянув в ту сторону, Джеймс приподнял правую ногу, находящуюся на хвосте, и маленькая зверушка быстро ускользнула куда-то в угол. В камере наконец настала тишина. Но она продолжалась недолго. — Мистер Барнс? Вы уже очнулись? Мы уж начали беспокоиться, больно долго вы не просыпались. Как Вы себя чувствуете? В комнату прошел юноша не больше двадцати лет. Черные волосы были покрыты огромным количеством геля и зачесаны назад. На лоб же спадали две недлинные пряди, которые парень все время по-женски заправлял за ухо. Да и сам он больше походил на представительницу женского пола. Густые брови имели правильную форму, темно-зеленые глаза выражали безразличие и жестокость. Ресницы были необычайно густы и длинны. Губы ярко выражались, можно сказать, красным на фоне мертвенно-бледного лица. Тонкий, небольшой, чуть вздернутый нос и никаких намеков на растительность на лице делали его смазливым «мальчиком-подростком», за которым бегает вся женская половина университета. Но нет, к сожалению, этот человек не так безмятежен и прост. Суровости ему прибавляет китель и несколько медалей на нем, а также тяжелый ремень и армейские зеленые штаны. В черных, до блеска вычищенных ботах можно было увидеть отражение комнаты, а образ типичного солдата завершала кожаная сумка на его плече. Красный кожаный переплет на блокноте, хранившем в себе не один десяток тайн Зимнего Солдата, ясно виднелся на фоне тонких пальцев юноши. Следом за ним зашли два громилы-охранника. Оба выглядели вдвое больше самого Баки, да еще и в руках у каждого был электрошокер. Право, никто не знает, зачем они тут, если «мальчик-подросток» может и сам справиться даже с такой целью, как Баки Барнс (особенно, когда тот ослаблен). Вероятно, для более грозного вида. — Воды, Бэй! Дай воды, — рыкнул Барнс, кинув грозный взгляд на черноволосого, на что тот, может, немного по-садистски улыбнулся. — Нельзя пить, мистер Барнс. Могу лишь предложить намочить губы, но не более, — прозвучало это как-то с насмешкой. Может, так оно и есть. Джим Бэй терпеть не мог Баки. Точно так же как и Бак ненавидел его. Зеленоглазый не упускал ни единой возможности поиздеваться над Барнсом, пользуясь своим званием полковника. — Так что с самочувствием? Может, Вам нужно помочь? Джеймс резко встал и напал на Бэя — так он его раздражал. Удар живой рукой, удар металлической, левой ногой, правым коленом. Но из этого ничего не вышло, тут солдата знали, как облупленного. Никто не удивлялся его вспышкам гнева, каждый его удар парировали, а грубости воспринимали, как приветствие. — Вижу, Вы не умираете, — улыбнулся Джим и дотянулся до уха Баки, прошептав. — А теперь следуй за мной и не смей отставать.***
— Желание. Ржавый. Семнадцать. Рассвет. Печь. Девять. Добросердечный. Возвращение на родину. Один. Товарный вагон. Каждое слово произносилось громко и четко. Со всякой выговоренной буквой Баки ощущал жгучую боль внутри и непреодолимое желание снять с себя железные кандалы. Но мужчина не делал этого по одной просто причине: он боялся. Да-да, боялся. Боялся неизвестности. Он боялся ГИДРЫ. Боялся остаться один в этом мире. Будущем мире. По мнению Джеймса, в этом времени не осталось его друзей. Даже если ему удастся вырваться из лап этой проклятой организации (что очень маловероятно), мужчина не знал, куда идти дальше. Уже давно закончилась война, и давно умерли все его товарищи. Но пытка эмоций длилась совсем недолго. После того как мужчина в форме произнес последний слог, мозг киллера отключился, и им командовало лишь чувство повиновения. — Свою прошлую миссию ты не выполнил. Капитан Роджерс жив и уже на полпути сюда. Твое новое задание: убив, помешать Стивену добраться до этого места и, в качестве трофея, принести его щит и костюм. Бак-неваляшка кивнул, смотря пустым взглядом на своего командира. Дышал солдат тяжко, с каждым вдохом грудь поднималась настолько, что казалось, будто она сейчас лопнет. Но выровняв дыхания, Барнс отправился обратно к себе в камеру. Одевшись и, словно школьник, застегнув свой рюкзак на груди, погруженный в транс Джеймс пошел на «охоту»…***
Точные удары Зимнего Солдата приносили Стиву не столько физической боли, сколько душевной. Он опять поддался. Блондин просто не мог избить своего друга. Лучшего друга. Роджерс твердил себе, что у него нет выхода, кроме как сдаться и быть поверженным. Киллер, словно прочитав его мысли, переполненным ненавистью голосом, прорычал своей цели прямо в лицо. — Выхода нет только из гроба. — Б-бак… опомнись! БАКИ! Прошу, услышь меня! Я… я не хочу биться с тобой! — Ты — мое задание. Я должен уничтожить тебя. После этих слов Солдат обхватил руками крепкую шею кэпа и сжал пальцы. Стив выпучил глаза. С огромным трудом он, понимая, что это его последние слова, прошептал: — П-порознь мы падем… вместе… мы устоим… Лишь едва губ коснулась улыбка, Роджерс перестал хоть и слабо, но сопротивляться. Его взгляд был направлен прямо в глаза Баки, сидящего у него на груди. А тот, немного погодя, слез с Патриота. Приказ есть приказ, его нужно выполнять. Дело оставалось за малым, уже через две минуты мужчина держал щит, внутри которого, как в тазе, был сложен костюм. Он в последний раз оглядел своего противника, и как только Солдат уже собирался уходить, взгляд его привлёк листок, выпавший из костюма кэпа. Наверное, в другой день киллер бы не обратил на это никакого внимания, но сейчас он был необычно доволен своей работой и решил все-таки взглянуть, что это такое. Оставив щит возле полуголого Символа, он наклонился и подобрал бумажку. На земле лежала старая фотокарточка. На ней был изображен он, Баки, широко и совсем по-доброму улыбающийся Стиву. Старому Стиву. Тому, которому еще не вкололи сыворотку. Тому, кого он защищал и за кого был готов отдать свою жизнь. Оба были в форме и стояли они за столиком в пивной. Стив явно чему-то смущался, а брюнет опирался локтем на стол, держа в руке стакан. Края на пожелтевшей фотографии где-то обгорели, а где-то запачкались кровью и сажей. Видно, Стивен носился с ней везде, даже в бою. Так и было на самом деле: Капитан оберегал, казалось бы, обычный листок, как зеницу ока, он никому его даже не показывал. На задней стороне карточки было чернилами написано «23.09.1943. Бак, ты лучший!». Где-то с минуту Джеймс держал в руках картонку. Казалось бы, железное сердце, но все мы люди, и все мы поддаемся эмоциям. Вот так и тут. Воспоминания вообще безнадежная штука, они обжигают, и похуже белого пламени. Неожиданно и для самого Солдата, по его щеке потекли жгучие слезы. Он смотрел то на фотокарточку, то на мертвого друга. И самое ужасное, что это он убил Стива. Стива Роджерса. Его беззащитного Стиви, вечно попадающего в неприятности. Сейчас солдат бы все отдал лишь за то, чтобы повидаться с ним, поговорить, обнять и сказать, как он ему дорог. Хоть на минуту, но он хотел этого. Смерть Стива ранила Барнса, как его же клинок. Она отравила его, как горький яд. Правда намного банальнее лжи, хотя с этим ничего и не сделаешь. Но Зимний Солдат — наемный убийца, а не плакальщица из мыльной оперы. Он должен закончить миссию. Раскрыв свой рюкзак, мужчина достал блокнот с его воспоминаниями и, при помощи скрепки, закрепил на одной из страниц ту фотографию. Далее пыльный блокнот с пожелтевшими листами захлопнулся и, как ни в чем не бывало, длинноволосый взял щит с костюмом. В последний раз взглянув на своего друга, он утер слезу и повторил слова. — Порознь мы падем, вместе мы устоим. Прости меня, Стиви. Скоро увидимся…