Тренировка

— Так какого черта?! — возмущенно выпалил я. И захлебнулся собственным дыханием от избытка чувств. Мне казалось, что меня жестоко разыграли: дали понять, будто я должен совершить невозможное, чтобы спасти Мир. А теперь, когда я каким-то чудом совершил это самое невозможное, выясняется, что Мир уже давным-давно спасен. Выходит, я мог с самого начала пойти в трактир, плотно поужинать и просто подождать, пока все закончится… — Не сходи с ума, ладно? — строго сказал Джуффин. — Хорош бы я был, если бы складывал все яйца в одну корзину! Я рванулся вперед гораздо быстрее, чем успел сообразить, что вообще происходит. Вероятно, в тот момент я еще не свыкся с тем, что больше не был чудовищем — очень ловким, быстрым и, что немаловажно, человекоядным — и потому когда инстинкты возопили «фас!», я просто не смог удержаться на месте. Теплое, такое восхитительно не защищенное, бесконечно притягательное горло с тонкой, являющей миру синеватые вены, кожей оказалось передо мной в доли мгновения, я даже успел втянуть носом запах близкой добычи, терпкий и крепкий, будто бомборокки, и стиснул зубы... Но клацнул ими по воздуху, а в следующий миг мои плечо и рука взорвались болью, да так, что я охнул и попытался было осесть на пол, но меня удержали. Сэр Джуффин Халли, Почтеннейший Начальник Малого Тайного и прочая, и прочая, и прочая, недаром столько лет находил и обезвреживал сначала заказанных ему жертв, а потом преступников. Было бы смешно не полагать, что он и без магии способен на многое. Но о том, что он может быстро и качественно вывести меня из строя банальным заламыванием руки за спину, я не подумал. Чертовски больно, между прочим. — Пустите. Как-то совсем жалобно вышло, даже неудобно. — Вот еще, — Джуффин хмыкнул над самым моим ухом, и не подумав отпускать. — Нападал? Выкручивайся теперь, герой. Я пару раз неуверенно дернулся, но это не дало никакого эффекта, только мышцы заныли еще жалобнее, хотя я думал, что это невозможно. Самое противное, что даже прищелкнуть пальцами, вызывая свой Смертный шар, я не мог, потому что Джуффин предусмотрительно схватил меня именно за левую руку, и моя кисть сейчас была у него на виду. — Ладно, ладно, я понял, — буркнул я, стараясь максимально расслабиться. Почтеннейший Начальник скорбно вздохнул, явно разочарованный моим непротивлением, и отпустил руку. Я немедленно начал растирать пострадавшее плечо. — Не притворяйся, сэр Макс, не так уж и крепко я тебя держал, — беспечно сказал он. — Но вообще-то я начинаю думать, что тебя надо отправить на стажировку в городскую полицию. По крайней мере, их там учат управляться с собственным телом... до определенной степени. — Еще чего не хватало! — возмутился я. — Подумайте, какие слухи тогда поползут о нашей маленькой компании. Что даже сэр Макс, великий и ужасный, не может справиться с обычным неплохо натренированным человеком, причем безоружным. Вам это надо? Джуффин задумался. — Пожалуй, ты прав, угробить твою репутацию — еще куда ни шло, но отдать на поругание целое ведомство — это перебор. Даже для такого великого и ужасного тебя, — язвительно добавил он. — Так что давай-ка, нападай. — Зачем? — опешил я. — Будешь тренироваться. — Что, сейчас?! — Именно сейчас, сэр Макс, лучшего времени не найти. Я молчал, не зная, как бы поделикатнее сказать, что больше всего мне сейчас хотелось заползти в какой-нибудь темный угол и как следует пожалеть себя, бедняжечку, которого обманом заставили делать бессмысленную и смертельно опасную работу, а вовсе не проходить начальный курс самообороны. Но когда у Джуффина такой тон и — что много хуже — такие глаза, дергаться бесполезно. Вернее, только и остается, что дергаться. Поэтому я старательно изобразил на лице священную боевую ярость воинов Тойлы Леомурика Серебряной Шишки — то есть скорчил самую пафосную и одновременно глупую физиономию из имевшихся в моем арсенале — и правда попробовал напасть. А потом еще раз, и еще, и еще. И все с тем же результатом, что в первый. Когда я уже был готов то ли сдаться, то ли рассказать господину Почтеннейшему Начальнику все, что думаю о нем, его родственниках и их глубоко личных отношениях с изамонскими козами, горными лисицами, их норами и вурдалаками всех континентов этого Мира — со всеми одновременно, разумеется — я вдруг обнаружил, что как-то умудрился сомкнуть зубы на коже. Совсем легко, символически, но все-таки! — Эй, сэр Тайный сыщик, — насмешливо раздалось у меня над ухом. — Ты не хочешь меня отпустить? Понимаю, победа кружит голову, но.. Когда сэр Джуффин затевал эту тренировку, он не учел одного. Того, что я все еще не забыл, каково это — быть чудовищем. А чудовищу совершенно не хотелось, чтобы его добыча разговаривала. Ему хотелось прокусить наконец кожу — и чтобы горячая, парная кровь тугой солоноватой струей брызнула в горло, наполняя силой, утоляя мучительную жажду, успокаивая рокочущее и ревущее внутри. Ему — мне — виделись собственные когти, раздирающие ненужные тряпки, и лоохи, мелкими лоскутами опадающее на пол. Клыки, с наслаждением вспарывающие грудь и живот, разрывающие клочьями теплую хрупкую оболочку, таящую в себе столько прекрасного. Я видел свои руки, с хрустом разламывающие ребра, чтобы добраться до самого вкусного — мягкой, сочащейся кровью печени и еще живого, колотящегося из последних сил, горячего сердца, оплетенного сетью связок, которые будут так восхитительно хрустеть на зубах... Основательный удар в челюсть привел меня в чувство. Помотав головой и оглядевшись, я понял, что сижу на полу, возле меня вертится Друппи, норовя лизнуть в лицо, а Джуффин стоит напротив, потирая шею — неужели я все-таки умудрился его укусить? — и разглядывает меня с совершенно не читаемым выражением лица: то ли довольным, то ли оценивающим, то ли, страшно подумать, опасливым. — Извините, — наконец выдавил я, вспомнив, что люди, в отличие от чудовищ, не то чтобы ненавидят разговаривать. Ну, во всяком случае, я именно из таких людей. — Кажется, я в самом деле хотел вас съесть. — Ничего, это пройдет, — улыбнулся Джуффин. — Главное, не вздумай поверить, будто ты действительно испытываешь все эти чувства. Не забывай, что все это — маленький дурацкий спектакль в театре одного актера. Надо отдать тебе должное, в твоем репертуаре есть и более захватывающие пьесы. И подал мне руку. Пришлось вставать, а что еще было делать. На шее шефа наливался кровью след от явно не человеческого укуса.