Молнии Великого Се

На обратном пути из надзвездных краев Дикий Кот и Синеглаз управляли кораблем по очереди, давая друг другу возможность отдохнуть. Хотя Молнии Великого Се, чудесным образом повернув время вспять, возвратили корабль и всех, кто на нем находился к утру дня после битвы, человеческие тела вестников знать ничего об этом не хотели и явственно намекали на то, что после двух утомительных суток силы на исходе. Камень тоже нуждался в отдыхе, но не сумел отказать Лике, когда та попросила помочь в лечении Ветерка. Хотя дочь царя Афру уродилась выше и крепче своей сестры и выглядела настоящей сольсуранкой, приподнимать и переворачивать обессилевшего от потери крови рослого, крепкого мужчину ей было все же затруднительно, а все механические носилки и подобные им аппараты сразу после битвы вестники передали на нужды раненых в Гнездо Ветров. Уже после первого осмотра больного глаза Лики округлились:  — Да у него же травмированы все внутренние органы! Не понимаю, как он до сих пор жив.  — Я тут не при чем! — подал голос из рубки Синеглаз. — Если что, это все мой папаша.  — А запрещенными препаратами кто его накачал?! — вспылила Лика, глянув на висящую прямо в воздухе мудреную таблицу. — Ему к внутренним кровоизлияниям и пневмотораксу только абстинентного синдрома не хватало! Она еще долго бранила беспечность разведчиков и их варварские методы сохранения боеспособности, что, впрочем, не мешало ей выполнять свое дело, а лечить людей она, судя по всему, умела также искусно, как ее сестра толковать Предание. Вот ведь, неисповедимы пути Великого Се. Как же причудливо переплелись судьбы двух дочерей царицы Серебряной и молодого Урагана. Через несколько сотен поколений Лика приходилась Ветерку правнучатой племянницей.  — Ну вот и все! — улыбнулась премудрая врачевательница, удовлетворенно переводя взгляд с дела рук своих на изображения и таблицы. К тому времени Ветерок хоть и пришел в себя, но лежал опутанный со всех сторон каким-то проводами и трубками, через которые прямиком к внутренним органам и в кровь подавались лекарства. — Еще недельку-другую отлежаться и будет все в порядке. Поскольку Ветерок сейчас не мог говорить, ибо одна из трубок закрывала ему рот, помогая дышать, он лишь печально улыбнулся одними глазами, зная, что столько времени у него нет. Совету врача, он, впрочем, решил отчасти последовать и дать небольшой отдых если не душе, то хотя бы телу. Он прикрыл отяжелевшие веки, погружаясь в забытье. Камень тоже устроился на свободном ложе неподалеку, пытаясь вспомнить, когда же спал в последний раз, не считая тревожной дремы в седле зенебока по пути к Гнезду Ветров. Однако в это время Синеглаз, который честно отстоял свою вахту, сообщил, что на связь вышел командующий силами надзвездного Содружества. Предводитель надзвездного воинства выглядел озабоченным и хмурым. Вместо приветствия сразу перешел к делу. — Постарайтесь продержаться еще хотя бы сутки, — начал он сухо. — Приказ получен и согласован, соединение наших сил уже в пути.  — Самое время! Как раз на руины успели бы! — переглянувшись с Ветерком и Ликой, презрительно хмыкнул Эжен, который хоть из-за ран и не смог принять участие в сражении, но переживал наравне с товарищами и вместе с остальными сетовал на нерасторопность командования, из-за чиновной волокиты едва не погубившего целый мир. — Можете дать им отбой! — на правах временного командира корабля, доложил Дикий Кот, еле сдерживаясь, чтобы не расплыться в торжествующей улыбке. — Агрессию удалось отразить. Эскадра Альянса полностью уничтожена. На лице командующего, изображение которого можно было видеть во всех помещениях корабля, радость сменилась недоумением. — Но ведь это же невозможно! — пробормотал он. — Разведка донесла, что корабли Альянса лишь через двенадцать часов выйдут на траекторию удара. И потом, в вашем распоряжении нет таких средств. Если только… Он оборвал себя на полуслове, опасаясь даже упоминать в эфире о Молниях Великого Се, и в его глазах отразился ужас. Эжен скорчился, хватаясь за швы на животе, давясь беззвучным смехом, Ветерок, насколько ему позволяла дыхательная трубка, презрительно скривился и закатил глаза. Лика сохранила невозмутимость и только с укоризной переводила взгляд с товарищей на откровенно гримасничающего Синеглаза, который предусмотрительно стоял так, чтобы командующий его не видел. — Вы все правильно поняли, — не сумев скрыть превосходства, кивнул Дикий Кот. — Каждый независимый мир имеет право на защиту, и согласитесь, что корабль, простоявший на планете две тысячи лет, является уже собственностью ее жителей. Он совершенно исправен и на борту осталось еще восемь ракет. Пожалуйста, постарайтесь донести это до змееносцев. У вас еще сутки, чтобы подготовиться к их очередной истерике в Галактическом совете.  — Но как же отдача? — у командующего тряслись руки.  — Как видите, нам удалось минимизировать последствия, и выиграть почти два дня, что в условиях военных действий не так уж и плохо. На всякий случай можете завтра проверить старый коридор, начинающийся в системе Паралайз. Вдруг это поможет конструкторам понять, в чем было изначальное упущение. Какое-то время командующий растерянно кивал головой, напоминая забавные фигурки, которые делали в Синтрамунде. Потом видимо вспомнив о чем-то существенном спохватился: — То есть, Вы не выполнили приказ? — И готов за это ответить по всей строгости законов военного времени! — отозвался Дикий Кот с такой невозмутимостью и достоинством, что даже на лице Синеглаза привычную насмешку сменило одобрение напополам с восхищением. — То есть, бывший руководитель проекта арестован, — снизошел до пояснений Дикий Кот. — Но Арсеньев жив, хотя и находится сейчас под присмотром врачей.  — Соедините меня с ним! — потребовал командующий.  — Это пока невозможно, — с той же маской убийственной вежливости отозвался Дикий Кот. — Его только что интубировали.  — Тогда передайте ему мои поздравления. Если настоящий предатель разоблачен и задержан, а Молнии найдены, ходатайству академика Серебрякова будет дан ход и в ближайшее время Арсеньева, надеюсь, полностью восстановят в правах, с возвращением всех званий и наград. Пусть отдыхает и набирается сил. Полагаю, он еще проявит себя на службе Содружеству. Хорошо, что рот Ветерка закрывала дыхательная трубка, и он не мог говорить. Его выпростанная из-под одеяла рука непроизвольно взметнулась вверх в характерном жесте, у вестников равнозначном самым крепким ругательствам.  — Зря ты велел отозвать нашу эскадру! — посерьезнел Эжен, когда сеанс связи закончился. — В предстоящем торге с князем Ниаком десяток военных кораблей на орбите системы смотрелись бы веским аргументом.  — Корабли вряд ли помогут нам спасти царевну, — осторожно прошелестел Синеглаз. — Особенно если мой отец получит доступ к амрите.  — Тебе в зубы дать еще раз? — от убийственной любезности Дикого Кота и следа не осталось. — Ты же сам ее отпустил!  — Для меня и моих братьев это вопрос сохранения человеческого облика, — перешел к оправданиям княжич, на всякий случай отступив вглубь рубки. — Бродить по травяным лесам в образе Роу-Су весело только лишь тогда, когда в любой момент можешь превратиться обратно в человека, чего отец во время нашей последней ссоры меня едва не лишил. К тому же средняя продолжительность жизни горных котов — пятнадцать лет. А я три или четыре их года уже прожил.  — А зачем дар Вечной жизни Князю Ниаку? — насупился Камень. — Узурпатор собирается царствовать вечно, чтобы подмять под себя все народы Сольсурана? — Для отца это просто последний шанс, — устало и даже обреченно вздохнул княжич. — Ему, конечно, удается пока производить впечатление здоровья и могущества не только на трусливых царедворцев, но и на воротил Альянса. Однако на самом деле его силы на исходе, он почти что мертвец. Только амрита поможет ему исцелиться. — А также завоевать могущество, которому способны противостоять только Молнии! — осипшим, но решительным голосом вступил в беседу Ветерок. Лика наконец освободила его от дыхательной трубки, и теперь он просто с помощью специальной маски вдыхал исцеляющую смесь. — Почему же змееносцы в таком случае собирались уничтожить Сольсуран? — потрясенно спросил Эжен.  — Чтобы не позволить вам отыскать сверхоружие царя Арса! — с невеселой усмешкой пояснил княжич. — Потомков асуров, сохранивших чистоту крови, во всей вселенной осталось немного, а на полукровок вроде меня или моих братьев (таких в Альянсе большинство) она действует, как на людей, что при современных средствах медицины не такое уж большое достижение. Решили, видимо, не рисковать. — Так, стало быть, потомок мясника, князь Ниак асур чистокровный? — уточнил Дикий Кот, глядя на Синеглаза с явным неодобрением. — Да что вы все к этому моему дедушке привязались! — досадливо вспылил княжич. — Он еще неплохо устроился. Во времена царя Арса искалеченные последствиями применения Молний, асуры и вовсе на дорогах милостыню просили, и мало кто подавал. — Не надо тут бить на жалость! — парировал Ветерок. — А скольких людей погубили асуры из-за своей безграничной алчности? Сколько городов разрушили? И если бы мы сейчас не отыскали Молнии, история бы повторилась! Князь Ниак рассчитывал одним махом обрести могущество и ликвидировать единственное оружие, представляющее ему угрозу. Пусть даже ценой лежащего в руинах Сольсурана.  — И у него есть шанс хотя бы часть этих планов осуществить, — напомнил Дикий Кот.  — Ну это мы еще посмотрим! — со странным выражением лица глянув на Синеглаза, добавил Ветерок. — Я обещал Сема-ии-Ргла вернуть амриту, а обещания надо держать.  — Мы тебе в этом поможем! — кивнул княжич.  — Мы? — с сомнением глянули на него Дикий Кот, Эжен и Лика.  — Я не хочу, чтобы Сольсуран, Страна Тумана, Синтрамунд, Борго и даже Гнилые Болота стали добычей стервятников из транспланетных корпораций альянса Змееносца, давно уже мечтающих выкачать из планеты все ресурсы! — сверкнул сапфировыми очами Синеглаз. — Этот мир имеет право на свою историю, ради которой не жалко окончить дни в шкуре горного кота.  — У тебя в запасе есть еще десять лет! — улыбнулся ему Ветерок, простирая к голографическому изображению ладонь в символическом рукопожатии, — а у меня и этого времени нет!  — Ты ждешь ребенка от любимой женщины! — все с тем же страдальческим и извиняющимся видом глядя на отделенную от него только переборками медотсека, но такую далекую Лику, напомнил ему Синеглаз. — А мой род и продолжать не стоит. — Только эту любимую женщину сначала надо выручить из беды, — с горечью усмехнулся Ветерок.  — Выручишь! Куда ты денешься! — улыбнулся княжич.

***

Легко сказать! Когда они обнаружили искореженные обломки вертолета, даже у Камня упало сердце. Воображение услужливо нарисовало жуткую картину: гнусный узурпатор, словно куль с поклажей тащит к пещерам Гарайи изувеченное тело сольсуранской царевны.  — Если Птица потеряла ребенка, с ее помощью амриту князю Ниаку не добыть, — несколько не к месту заметил Дикий Кот.  — Типун тебе на язык! — в сердцах пожелала ему Лика. К счастью, следы царевны, ведущие к граду Двенадцати Пещер, пока не оправдывали ни страшных опасений Камня, ни малоприятных ожиданий Дикого Кота. Дочь царицы Серебряной шла быстро и уверенно, почти бежала, на земле и примятой траве Могучий не заметил никаких следов крови, и пока единственные опасения вызывал петляющий и неверный след Роу-Су.  — Ага, на этот раз черед превращаться выпал вашему Вадику! — рассматривая клок рыжеватой шерсти, с азартом проговорил Синеглаз. — Пусть привыкает! Скоро этот вид внешности станет для него единственным! Посмотрим, поможет ли ему его кандидатский диплом и прочие заслуги, выклянченные его предприимчивой матушкой! — Интересно, чей облик принял на этот раз князь Ниак? — негромко спросил Ветерок, которому только напряжением всех душевных сил удавалось держаться и не давать выход переживаниям. — А ты не догадываешься? — отбросив с лица сивую прядь, с пониманием глянул на него княжич. Они опоздали совсем на чуть-чуть. Не стоило задерживаться, предаваясь бесполезной скорби среди обломков. К тому же, Дикий Кот, хоть и старался посадить корабль в максимальной близости к Гарайе, был вынужден приземлиться чуть в стороне, отыскав удобное место в травяном лесу, и несколько поприщ им пришлось пройти пешком, прокладывая дорогу при помощи бластеров. Этого времени узурпатору с лихвой хватило на подготовку. Интересно, сколько же еще у него в запасе оставалось травяных рубах, похожих на ту, которую носил Ветерок.  — Вы что, думаете, он их из травы плетет? — поймав недоуменный взгляд Дикого Кота и Лики, пояснил Синеглаз. — У советников Альянса из лагеря варраров, помнится, был неплохой трехмерный принтер! Хотя царевна каким-то образом распознала подвох, что она могла противопоставить наследнику древних асуров и поклоннику Тьмы, которая хотя и требовала платы годами жизни, увеличивала возможности смертного существа в разы? Как никогда хрупкая и беззащитная, Птица, обреченно опустив голову, шла по мосту, стараясь не глядеть на безобразное чудовище, в которое превратился узурпатор.  — Ну, сделайте же что-нибудь! — не в силах глядеть на безрадостное зрелище, простонала Лика. Мужчины переглянулись. Ни лук, ни праща, ни оружие надзвездных краев не убивают мгновенно. Даже умирая, князь Ниак успеет увлечь пленницу в пропасть. Ветерок это лучше других понимал. Однако вместо того, чтобы смотреть на свою царевну, он разглядывал какой-то продолговатый предмет, лежавший на камнях, и его лицо все ярче озарял свет надежды.  — Все будет хорошо! — пообещал он Лике, решительно устремляясь вперед. — Что он собирается делать? — наблюдая за товарищем с бластером наготове, чтобы в случае чего прикрыть, изнывал от нетерпения обычно такой невозмутимый Дикий Кот. — Неужто он примет предложение узурпатора поменять царевну на корабль? Этого ему все равно никто не позволит.  — Он не хуже нас с тобой знает, что договариваться с моим отцом бесполезно! — успокоил спутника Синеглаз, проверив у своего импульсника предохранитель и не забыв бросить взгляд на Лику, которая от волнения едва держалась на ногах. — Надеюсь, этот скромник Арсеньев просто припас на крайний случай туза в рукаве. Или мастерски блефует. Не знаю, как Вы, но я не слышал о запрете посещать гробницу царей во время Праздника Первых побегов. В самом деле Ветерок, в отличие от остальных, вел себя как человек, который знает, что делает. Достигнув противоположного края моста, он сделал на ладони надрез и знакомым уже жестом приложил ладонь к знаку Поднятой руки. Когда же узурпатор, уродливый в своем полузверином облике, совсем не сочетающемся с травяной рубахой, и не думая отпускать царевну, устремился в открывшийся проход, Ветерок, вместо того, чтоб ему воспрепятствовать или хотя бы напомнить об обещании, пошел по мосту прочь. Это выглядело так неожиданно и главное настолько не укладывалось ни в какие рамки и представления, что растерялся даже князь Ниак.  — Куда это ты собрался? — прогремел его грубый голос, усиленный устройством связи, которое имел при себе Ветерок.  — Да вот, хочу с того берега поглядеть, как ты собрался добыть амриту, не используя при этом скрижаль. Он простер правую руку над пропастью и оказалось, что в ладони у него зажата величайшая святыня храма Великого Се. Только теперь Камень понял, что за предмет так привлек внимание молодого Урагана по пути к мосту. Интересно, каким образом святыня великого Храма оказалась на земле? Обронила ли ее в смятении царевна или выбросил за ненадобностью узурпатор? — Ты возгордился чистотой и древностью своего происхождения, — назидательно продолжил Ветерок, — возомнил, что дар Небес не имеет над тобой силы, между тем твой младший, всеми вами презираемый сын оказался гораздо умнее, поэтому жрецы Великого Храма или Словорек, с которым он общался во время своих прежних побегов, открыли ему то, что не сочли нужным доверить тебе.  — Ты все это только сейчас придумал! — обиженно проревел узурпатор. — Давай проверим! — осклабился Ветерок, сделав движение, будто он собирается выбросить древнее сокровище.  — Стой! — дрогнул узурпатор. — Что ты хочешь?!  — Как и прежде. Обменять мою супругу на скрижаль. Только второй раз ты меня уже не обманешь. — Ну и пожалуйста! — князь Ниак толкнул полуживую от ужаса царевну на мост с такой силой, что та едва не упала. — Если я получу амриту, у меня хватит сил уничтожить и Молнии. Или передать их Альянсу в обмен на новую наемную армию для усмирения бешеных кавуков из Гнезда Ветров. Ветерок его не слушал. Как только возлюбленная оказалась рядом, он бросил скрижаль узурпатору и, подхватив избранницу на руки с быстротой, которой позавидовал бы прародитель рода Ураганов, помчался прочь по исчезающему вслед за всполохами заката мосту. Когда угас последний луч, и сияющие обломки обрушились в пропасть, Ветерок и Птица оказались на другой стороне, почти упав в объятия друзей и близких. Не обращая ни на кого внимания, Ураган целовал любимую, словно хотел убедиться, что бесчестные оборотни вару ему вновь не подсунули мираж или обманку. Судя по тому, с каким самозабвенным упоением царевна отвечала на ласку, это была действительно она. — Птица, сестричка, живая! — даже не пытаясь вытирать слезы, всхлипывала Лика. В глазах Камня тоже что-то влажно блестело.  — Откуда ты узнал про скрижаль? — оросив слезами и покрыв поцелуями каждый шрам на лице Ветерка, спросила его Птица. — Ну я же тоже общался с Обглодышем! — зарывшись лицом в ее волосы, улыбнулся Ураган. — Этот парень поразительно осведомлен. Ты специально уронила? — Я хотела выбросить в пропасть, — голос царевны дрогнул, — но побоялась, что резкое движение привлечет внимание узурпатора, и он заподозрит подвох.  — Жалко, что побоялась! — сокрушенно покачал головой Дикий Кот, вглядываясь в темноту на другой стороне пропасти. — Мы ведь были так близки к победе!  — Насколько я понимаю, амриту надо еще добыть! — позволил себе заметить Камень.  — За этим дело не станет! — хмыкнул Синеглаз. — Отец мечтал об этом всю свою жизнь. И в этот момент ночное небо полыхнуло ярчайшим заревом. Словно время повернуло вспять, и Владыка Дневного света в неурочный час появился на небосводе. Вот только в роли светоносного божества сейчас выступал гнусный князь Ниак. Именно от его фигуры исходило дивное сияние. Узурпатор не только вернул себе тот облик, который, кроме Синеглаза, из присутствующих видел разве что Камень, он сбросил несколько десятков лет и выглядел едва ли не моложе собственного сына.  — А вот теперь, кажется, пора удирать! И чем скорее, тем лучше. — Не без сожаления оторвавшись от царевны, глянул на противоположную сторону пропасти Ветерок. — Сейчас здесь начнется светопреставление! Увлекая за собой любимую и показывая путь другим, он нырнул в горную теснину, ведущую к пещере, в которой когда-то располагалось святилище, посвященное духам ветра.  — Проклятье! Я передатчик с камерой уронил! — выругался Дикий Кот.  — Вот и хорошо! Увидим все, что будут происходить, в прямом эфире! — не сбавляя темпа, отозвался Ветерок.  — Иди уж с нами, братишка! Ишь какой асур тут грозный сыскался! — ухмыльнулся Синеглаз, словно домашнего мурлакотама поманив к себе попытавшегося преградить беглецам дорогу рыжего Роу-Су. При этом княжич не забывал прикрывать бежавшую рядом Лику. Хотя Гарайя была выстроена в незапамятные времена как святилище, в годы восстания поклонников Темных Духов она использовалась в качестве убежища. Потому подземные ходы ее пещер уводили на такую запредельную глубину, что неискушенному путнику, застигнутому непогодой, представлялись лазами в иной мир прямиком в пасть к Трехрогому. Не стало исключением и святилище духов Ветра. Хотя следов хозяина исподнего мира обнаружить не удалось, нижние помещения храма, в одно из которых Ветерок привел царевну и товарищей, обладали не только крепкими стенами и мощными перекрытиями, но и надежно запирались от гнева служителей Тьмы с помощью каменных врат, снабженных мудреными замками.  — Откуда здесь гермозатворы? — потрясенно разглядывая сложный механизм, начал было Дикий Кот. Ветерок его бесцеремонно оборвал:  — Не задавай глупых вопросов! Лучше помоги. Им всем пришлось приложить немало усилий, прежде, чем древние врата пришли в движение. И в самое время. Ибо едва створки опустились, не оставив даже маленькой щели, на пещеру обрушился шквал огня!  — Он что, в дракона превратился? — пробормотал Дикий Кот, безуспешно пытаясь установить связь с передатчиком.  — Не совсем. Просто кидается огненными шарами, как один персонаж в игре, которая у меня была в детстве! — со смесью ужаса и восторга пояснил Синеглаз, вслед за Ветерком припадая к окулярам странного обзорного устройства, которым оказалось снабжено убежище. Вестники назвали прибор перископом, и только качали головами, уже даже не спрашивая, откуда очередная обогнавшая время диковинка тут оказалась. Князь Ниак меж тем вновь сбросил оковы человеческого обличья, на этот раз представ в образе лупоглазого многорукого чудовища с раздвоенным змеиным языком и сильно выступающими вперед клыками. На кончиках скрюченных, как у летающего ящера, пальцев трепетали языки пламени, обращавшиеся в огненные снаряды сокрушительной мощи.  — Видишь, братишка, что вытворяет наш с тобой папаша! — кивнул Синеглаз, обращаясь к дрожащему в уголке пещеры Горному Коту. — Трехрогий отдыхает!  — Предание именно так описывает гнев поклонников Темных Духов,— нервно сглотнув, нашла в себе силы пояснить Птица.  — Бортовой журнал моего отца тоже. — кивнул Ветерок. — Именно поэтому ему пришлось применить Молнии. Асуров тогда набралось целое войско и их ярость не ведала преград.  — Да с такой силищей узурпатор и в одиночку разорит весь Сольсуран! — покачал головой Камень.  — Духи-прародители ему не позволят! — обнадеживающе улыбнулся старому воину Ветерок. — Духи-прародители? — обе царевны и Дикий Кот в недоумении глянули на товарища. — Ты это серьезно? — Так гласит Предание, а у меня в последнее время остается все меньше оснований сомневаться в его достоверности, — пожал плечами Ветерок. Камень знал, что вестники и другие обитатели надзвездных краев хотя и редко подвергали сомнению могущество Великого Се, веру в духов-прародителей считали ребячеством, позволительным только невежественным обитателям травяного леса. Сегодня им представилась возможность оценить древнюю мудрость народов Сольсурана. Узурпатор, продолжавший черпать силу из дивного источника, никак не мог остановиться. Его голова уже задевала низкие, набрякшие дождем облака, ноги превратились в два огненных смерча, снаряды, срывавшиеся с рук, разрушали горы и оставляли в земле глубокие воронки и трещины.  — Он же сейчас наш корабль раздолбает! — возмутился Дикий Кот, сменивший Камня у перископа. — Лупит в том направлении!  — Думаю, Эжен сообразил подняться на орбиту, — отозвался Ветерок. — Не просто же так его освободили из мед. отсека.  — Неужто духи справятся с таким монстром? — глянув в окуляр и тут же отпрянув, прижалась к супругу Птица. — Сейчас проверим! — улыбнулся тот, к чему-то прислушиваясь. — Ну наконец-то! — облегченно выдохнул он, на ощупь пытаясь проверить надежность стен и крепость врат. Теперь уже все ощущали подземные толчки, слышали гул, гудение и отдаленный грохот. Похоже, духи гор пробудились первыми. Лика испуганно вскрикнула, а охваченный ужасом Роу-Су прижал уши и издал жалобный вопль, сотрясаясь всем телом.  — Нас здесь не замурует? — нервно глянул в сторону врат Дикий Кот.  — Не должно! — спокойно отозвался Ветерок. — Для таких случаев это убежище и создавалось. Хвала Великому Се, древние строители и вправду хорошо знали свое дело. Когда толчки усилились, сбивая с ног, своды каменных стен остались неподвижны. Наверху творилось что-то ужасное. Горы дрожали и ходили ходуном, извергая лаву и пепел, со склонов стекали селевые потоки. Небо пронзали десятки молний, из облаков вперемежку с сильнейшим ливнем сыпался град размером с яйцо летающего ящера. А со стороны Фиолетовой, вобрав, вероятно всю ее воду, надвигался чудовищный смерч. Духи Огня, Гор, Воды, Ветра, Реки и Земли, обрушивали на узурпатора всю свою сокрушительную мощь, встав на защиту Сольсурана. Камень не мог с точностью поручиться, но ему казалось, он также видел покровителей народов Травы, Зенебока, Роу-Су, Табурлыка, Козерга и Косуляки, которые держали над Гарайей незримый купол, не выпуская разбушевавшегося асура за его пределы. Очутившись в ловушке, князь Ниак попытался вырваться на свободу, удваивая и удесятеряя свою мощь. Он окончательно порвал с обликом человекоподобного существа, обратившись в сокрушительный огненный смерч, основание которого начиналось у источника Вечной Жизни, а хобот, обнимая всю Гарайю, устремлялся в небеса. Два смерча, огненный и водяной, вступили в противоборство. Грозовые тучи рвались в клочья, из разломов били горячие ключи. Небо падало на землю, горы устремлялись в небо. Хотя князь Ниак обрел могущество, которое не снилось никому из смертных, с силами двенадцати духов-прародителей даже он не мог совладать. Когда мощный селевой поток перекрыл вход в святилище, отсекая узурпатора от источника силы, он заметался по Гарайе безумным вихрем, пытаясь найти укрытие в одной из ее пещер. Но везде его встречали огонь и кипяток, ураганный ветер, град камней и травяных копий, острые рога, копыта и клыки. Духи прародители не позволяли асуру осквернить святилища, устроенные для них людьми. И тогда Гарайю сотряс жуткий стон, ответом которому был скорбный рев Роу-Су и стон Синеглаза. Старший княжич хоть и отрекся от преступлений отца, в час его жуткой кончины не мог не испытывать скорбь, вместе с сиротством оплакивая надежду прожить свой век в образе человека. — Ну и скотина ты, все-таки, Арсеньев! — простонал он, отстраняясь от перископа, не в силах наблюдать, как духи стихий вершат справедливый суд. — Я просто дал твоему отцу то, что он мечтал получить! — устало отозвался Ветерок. — А сгубили его гордыня и неумеренная жадность. К этому времени от узурпатора не осталось даже пепла. Над Гарайей шел дождь, исцеляя раны земли и смывая следы ярости духов. Когда над скалами забрезжил рассвет, о схватке стихий напоминали только новые трещины и разломы, постепенно заполнявшиеся землей и водой. Со временем ветер принесет туда семена травы, давая жизнь новым всходам.  — Так все же, что тут произошло? — потребовал объяснений Дикий Кот.  — Сема-ии-Ргла или иные силы, именем которых была добыта амрита, зная алчность асуров, позаботились о том, чтобы никому не приходило в голову черпать из источника сверх отпущенной ему изначально меры, — с сожалением и пониманием глядя на притихшего Синеглаза, пояснил Ветерок. — Амрита — это источник исцеления и очищения. Потому злоупотребления тут неуместны. Именно этот запрет стал причиной, побудившей асуров начать ту страшную и губительную для них же самих войну. Они полагали, что, уничтожив людей, поклонявшихся духам прародителям, лишат последних силы и получат доступ к запредельному могуществу.  — Но духов хранящих покой кто нарушит, во славу Великого Се жизнь отдаст? — со страхом и надеждой глядя на любимого, одними губами прошелестела Птица. — Почему же в таком случае царю Арсу пришлось применять Молнии? — сопоставляя Предание с событиями уходящей ночи, позволил себе удивиться Камень. — Неужели духи не могли с асурами справиться? — Потому что изначальная мощь асуров едва ли не превышала ту, которую вы видели сегодня! — вздохнул Синеглаз. Он сидел в дальнем углу убежища, обхватив руками колени, и расширившиеся до размера всей радужки зрачки его глаз в темноте фосфоресцировали, как у горного кота.  — Даже Сема-ии-Ргла ничего не могли тут поделать, — продолжал княжич. — Духи карали лишь тех, кто пытался с помощью амриты получить сверх того, что полагалось его роду. Это касалось и асуров, и людей. Вспомните Асклепия и других, пытавшихся добиться бессмертия. В годы гонений нашим предкам пришлось потратить почти все отпущенное им изначально на освоение планет Рас Альхага, а оставшимся на земле предков — на выживание в человеческом или зверином теле. Поэтому, когда перед отцом открылся источник былого могущества, он не сумел сдержаться и забыл о предостережении. — Твой отец просто всегда был изрядным психопатом! — не смог сдержаться Ветерок, непроизвольно касаясь едва заживших шрамов на груди, которые оставили когти узурпатора.  — Но это был мой отец! — напомнил Синеглаз. По телу его прошла дрожь. Потомка асуров захлестывала волна превращения.  — Пожалуйста, откройте уже, наконец, затворы! — взмолился княжич, со смертной тоской взирая на свои руки, которым предстояло навсегда стать когтистыми лапами горного кота. — Два Роу-Су в одной пещере — это опасно! Тем более, на этот раз я за себя не ручаюсь!  — Неужели нет никакого средства?! — зажимая рот, чтобы не начать голосить, метнулась к нему Лика. — Если другого выхода нет, я хочу разделить твою судьбу!  — Не в этой жизни! — мягко отстранил ее княжич. — В царском роду никогда не было асуров. Пока Ветерок, Дикий Кот и Камень возились с затворами, Синеглаз успел запечатлеть на губах возлюбленной долгий, горячий поцелуй. Но уже через несколько мгновений по извилистому тоннелю навстречу неизвестности устремился горный кот. Вадик понуро последовал за братом.

***

Владыка Дневного Света, объезжая вверенный ему мир на алом зенебоке, вероятно, очень удивился, заглянув в Гарайю. Гнев духов-прародителей не прошел бесследно для града двенадцати пещер. Солнечные лучи освещали не забытые руины, а прекрасные храмы, которые зодчие Сема-ии-Ргла, асуров и людей возвели на этом месте две с лишним тысячи лет назад. Извержения, сели и камнепады сняли все напластования и покровы, наброшенные забвением, а ветер и потоки дождевой воды унесли их прочь. Взору изумленного светила открылись стройные колонны, прекрасные статуи и барельефы, величественные купола и фризы, украшенные драгоценной резьбой. И среди всего этого великолепия сияющей радугой переливался устремленный к главному святилищу мост. К этому мосту направил свои стопы Ветерок.  — Ну вот и все! — подытожил он, устремляя взгляд в сторону открывшегося вновь святилища. — Осталось только отдать Семма-ии-Ргла амриту.  — Ты действительно собираешься это сделать? — не поверил ему Дикий Кот.  — Такова была воля моего отца, — пожал плечами Ветерок.  — Но духи прародители уже получили свою жертву! — теперь уже Птице пришел черед пытаться удержать любимого от рокового шага.  — Не в этом дело, — нахохлился Ветерок. На фоне расцвеченных победными красками нового восхода, умытых дождем весенних небес его лицо выглядело особенно бледным и глубже залегли темные тени вокруг глаз. Лика отпустила его из корабельного госпиталя лишь с условием, что он вернется и продолжит лечение, и он с легкостью дал обещание, почти наверняка зная, что выполнить его не сумеет. — Понимаешь! — Ветерок, взял Птицу за руку, глядя на нее почти виновато. — Я ведь должен был погибнуть еще в том бою, когда вызвал огонь на себя, или умереть в плену у змееносцев. Последние три года жизни — результат странной сделки, которую заключили со мной Сема-ии-Ргла. Я пообещал им найти амриту. — Ты явно продешевил, брат! — не утерпел, вмешался Дикий Кот. — За такое сокровище ты мог бы потребовать хотя бы тридцать лет и три года.  — В будущем для меня места нет. — А в прошлом? — вспомнив судьбу Командора, уцепилась за словесную конструкцию Птица. — Я последую за тобой хоть в Каменный век, хоть в иной мир!..  — И я с радостью последнее желание исполню! Увы, хотя духи-прародители, заслуженно покарав князя Ниака и уменьшили количество зла в подзвездном и надзвездном мире, полностью искоренить скверну они не сумели. Конечно, по мысли вестников бывший руководитель проекта должен был сейчас находиться в своей каюте, ожидая справедливого суда. Однако сам он придерживался по этому поводу иного мнения, и Тьма ему продолжала оказывать свое покровительство. Вопреки опасениям Дикого Кота, огненные снаряды князя Ниака, к счастью, не повредили корабль, но вызвали завихрения потоков сил различных стихий, и повлияли на устройства, отвечающие за защиту и безопасность, в том числе на магнитные ключи и замки, чем не преминул воспользоваться Глеб. Вернув себе свободу и вновь завладев лучевым оружием, которого на корабельном складе имелось даже с избытком, он переждал гнев духов, а затем устремился в Гарайю, чтобы добыть для змееносцев амриту или хотя бы отомстить. Трудно сказать, каким путем Глеб добирался до града Двенадцати пещер. Но вид его был ужаснее, нежели у отринутых духов. Одежда разодрана, волосы всклокочены, лицо перепачкано сажей. Впрочем, с лучевым оружием он обращался умело, и его бластер показывал полную зарядку. У Ветерка и обеих царевен не было ни единого шанса. Хотя Дикий Кот и вскинул свой импульсник, Глеб оказался быстрее. Вот только в тот момент, когда из жерла оружия надзвездных краев уже вырвалась разящая молния, ей наперерез бросилась стремительная грозная тень. Горный кот Роу-Су, насквозь прошитый сокрушительным разрядом, не сумел закончить прыжок. Однако руководитель проекта в попытке избежать смертоносных клыков отшатнулся и сделал шаг назад, забыв, что остановился у самого края пропасти. Гулкое эхо бездонного провала еще продолжало доносить исполненный ужаса предсмертный крик, а обе царевны, Камень, Ветерок и Дикий Кот уже собрались у края. Вниз никто не смотрел. Встреча руководителя проекта с Трехрогим Великаном была назначена давно, и он наконец на нее прямиком отправился. В нескольких шагах от разлома, захлебываясь кровью и пытаясь стекленеющими глазами увидеть в последний раз Лику, лежал Синеглаз, которому героическое самопожертвование вновь вернуло человеческий облик. Жить, впрочем, ему оставалось считаные мгновения. Из вскрытой бластером груди вываливались окровавленные легкие, сердце трепетало под пальцами Лики, лишь ее усилиями продолжая сокращаться.  — Скорее! — скомандовал Ветерок. — Пока он жив, амрита еще может ему помочь. Они подхватили княжича на руки и не замечая уже ни разверстой пропасти, ни окружающих красот, взбежали по вновь возникшему звездному мосту к древнему святилищу. Легенды и песни, описывавшие великолепие поглощенного Рекой Времени древнего Храма, ничуть не погрешили против истины. Стены святилища, поддерживающие свод колонны, потолок и даже пол и в самом деле сплошь покрывали великолепные картины, составленные из драгоценных самоцветов. Перед взором восхищенных зрителей представали величественные сцены, отражавшие ту сокрытую от непосвященных часть истории Сольсурана и окружающих его земель, когда Семма-ии-Ргла, асуры и люди добывали амриту и безмятежно сосуществовали, наслаждаясь миром и процветанием. Вот только Камень и его спутники не видели в тот момент никаких картин. Поглощенные мыслью о спасении человеческой жизни, они даже источник заприметили только тогда, когда, поскользнувшись на влажных, выглаженных сотнями поколений паломников плитах, покатились и плюхнулись в него, едва не убившись и чуть не разбив голову находящегося в глубоком беспамятстве Синеглаза. Нырнув с макушкой, не нащупав дна, едва не захлебнувшись от неожиданности, Камень кое-как вынырнул на поверхность. Там уже виднелись головы Дикого Кота, Ветерка и Птицы. Все трое потрясенно смотрели куда-то в глубину, где в золотом сиянии, словно пронизанные солнечными лучами, парили Лика и Синеглаз. Такое же золото, исцеляя, окружало истерзанную грудь Ветерка, и маленькие солнечные зайчики прыгали на животе у Птицы. По телу Камня и Дикого Кота, который в надзвездных краях тоже, случалось, получал раны, бежали золотые полоски, и причудливой узорчатой сканью расцветали шрамы на спине и груди Ветерка. По жилам разливалось тепло, отступали застарелые немочи, на выцветшие от усталости лица возвращался румянец и цвет. Впрочем, все эти живительные изменения они заметили только потом. Сейчас их внимание приковывал к себе Синеглаз. Не размыкая веки, княжич шевельнулся, оттолкнулся руками и устремился наверх, поддерживаемый Ликой, которая не заметила, что достаточно долгий срок, поглощенная заботой о возлюбленном, даже не дышала. Впрочем, амрита, похоже, давала им обоим все, что необходимо для поддержания жизни. Камень помнил, как мучительно и тяжело в Граде Земли возвращался к жизни Ветерок. Княжич, о ранах которого теперь напоминали лишь исчезавшие на глазах борозды, пробудился легко и блаженно, точно герой сказок. Зевнул, уютно потянулся, сонно протер глаза: — Какой же странный сон мне приснился! Лика не дала ему договорить. Припала к губам поцелуем, и Синеглаз ей, конечно, ответил.  — То есть до того света я добраться не успел? — уточнял он, отыскивая губами давно ему приглянувшиеся аппетитные ямочки на щеках любимой.  — Амрита не может воскрешать! — кивала Лика, запрокидывая голову и подставляя для ласки точеную шею.  — Но это все равно было очень больно! — делился княжич. — Как Арсеньев мог такое вообще терпеть? Камень переглянулся с Диким Котом, и оба не смогли удержаться от смеха. Баловень судьбы, Синеглаз до этого дня не получал серьезных ран. Ветерок болтовню будущего свояка не слушал и великолепия храма не замечал. Для него все красоты мира вбирали серо-зеленые глаза Птицы, а горизонт ограничивался кольцом ее тонких рук. В этом блаженном месте им тоже не хотелось думать ни о придвинувшемся совсем близко сроке, ни о предстоящей разлуке. У них ведь пока был нынешний миг. Камень взмолился Духам прародителям, чтобы это мгновение длилось вечно. И словно в ответ его мыслям под сводом храма прозвучал голос Словорека:  — Вечно в этом мире не живут даже звезды. Премудрый отшельник, вернее вещий Сема-ии-ргла, стоял над источником, окутанный золотым сиянием. Солнечные зайчики, точно домашние мурлакотамы, завидевшие любимого хозяина, так и льнули к нему.  — Ну будет, будет! — ворчливо отгонял он особо ретивых, в этот миг совсем не похожий на вестника смерти, каковым являлся для Ветерка. Птица вскрикнула, прижимаясь к мужу, готовая следовать за ним к любому пределу. Ветерок остался спокоен. Он готовился к этому мгновению три долгих года.  — У меня есть время проститься? — сухо и обыденно спросил он, словно речь шла о поездке в соседний град на торжище. Ответ Словорека озадачил всех: — Зачем? Ты куда-то собрался?  — Молнии найдены, источник исцеления открыт… — голос Ветерка предательски дрогнул. — И ты решил, что это конец? — улыбка Словорека выражала саму безмятежность. — Нет, мальчик мой, это только начало. Народы Сольсурана ждут своего царя, и я не хотел бы, чтобы эта тяжкая ноша свалилась на хрупкие женские плечи. Да и ребенку нужен отец. Он сделал паузу, давая собеседнику возможность если не осмыслить, то хотя бы воспринять сказанное, затем невозмутимо продолжал. — Конечно, обе царевны наделены всеми необходимыми достоинствами, но все же лучше эти качества им обеим использовать, выполняя роль супруги царя и жены советника.  — Советника? — не утерпел, перебил мудреца Синеглаз. — Только не говори мне, что для этого не подходишь! — Словорек нахмурился, и голос его зазвучал ворчливо. — С твоей наглостью и настырностью ты не только иноземных послов заболтаешь, но и саму костлявую проведешь, коли она к вам до срока вздумает явиться. Слово «срок» вновь заставило Ветерка побледнеть. Находясь посреди источника вечной жизни, он снова начал задыхаться. Сердце билось невпопад и не в лад. Тело бил озноб. Такого поворота он не ожидал.  — Но как же наш договор… — воин запнулся, пытаясь отыскать и не находя загадочный шрам на спине, отметину Сема-ии-Ргла. — Я явственно помню ту фразу: «На земле для тебя места нет».  — Именно что на Земле! — кивнул Словорек, имея в виду не мир живых, а планету в надзвездных краях, на которой Ветерок и его товарищи провели дни детства и юности. — Никто же не говорил про Сольсуран. И хватит уже тут плескаться! — прежним сварливым тоном добавил отшельник, видя, что Ветерок от потрясения едва не пошел ко дну источника, и теперь при помощи царевны и остальных делает отчаянные усилия, пытаясь удержаться на плаву. — Хотите отдохнуть на теплом море, отправляйтесь в Синтрамунд. Но ненадолго. У вас у всех еще слишком много дел и на собрании старейшин двенадцати народов, и в Межгалактическом Совете. Надеюсь, вы понимаете, что змееносцы не оставят этот мир в покое. Ну здесь, положим, у вас есть такой аргумент как Молнии, которые я настоятельно рекомендую никуда не возвращать, а оставить вместе с кораблем в том же ангаре. Но и среди управленцев вашего Содружества идут разговоры о необходимости «помощи» в развитии планеты. Следует повести политику таким образом, чтобы, не отказываясь от сотрудничества, не оказаться на положении отсталой колонии.  — А что по поводу амриты? — поинтересовался Ветерок. Он нащупал дно, поднялся по скользким плитам и теперь заботливо и нежно помогал выбраться царевне. Похоже, он не только немного пришел в себя, но и начал потихоньку примериваться к новой непростой роли. Одно дело проявлять чудеса храбрости, разя врага верным мечом, другое идти по тонкому льду или вести челн средь подводных камней большой политики. — Я понимаю, что исцеляющая сила нужна сейчас многим в Сольсуране! — величественно кивнул Словорек, вспоминая сотни раненых, ожидающих помощи в Гнезде Ветров. — Но возможностью вернуть себе былое могущество не преминут воспользоваться асуры. Небольшую частицу субстанции, которую вы называете амритой, можете забрать с собой. Он хлопнул в ладоши, и золотые лучи, окружавшие его, собрались в шар, который он торжественно вручил Лике. — Этого хватит на всех нуждающихся еще на много лет! Пояснил он. — Но сам источник будет вновь запечатан, а ключ возвращен в храм. — Ключ?! — в один голос спросили Ветерок, Птица и Дикий Кот. Из-за спины отшельника важно выступил Обглодыш, который держал скрижаль. Картина выглядела настолько привычной, что удивился, пожалуй, лишь один Синеглаз. — Мур? Его что, не настигло проклятье нашего рода? — вероятно, впервые назвав брата писанным на роду именем, хрипло и слабо проговорил княжич, раны которого еще не вполне затянулись, не позволяя в полную силу дышать и говорить. — Проклятье асуров не властно над Сема-ии-Ргла, — пожал плечами Словорек.  — Род Горного Кота! Как я не догадался! — покачал головой Синеглаз. — Самый закрытый из сольсуранских родов, — кивнул Ветерок.  — Известный искусством в толковании Предания и мудростью в совете, — добавила Птица.  — Некоторые Сема-ии-Ргла тоже выбрали долю существ из плоти, хотя и сохранили связи с бороздящей звездные дали родней, — пояснил Словорек. — Твой отец, — отшельник повернулся к Синеглазу, — подписал себе смертный приговор, когда так жестоко оскорбил и унизил женщину из нашего племени. Сема-ии-Ргла подобное не прощают. Хотя никогда и не мстят, ведая, что справедливая кара преступника все равно постигнет.  — Было у отца три сына, — ухмыльнулся Синеглаз, вспоминая прежнюю свою насмешливую манеру.  — Сема-ии-Ргла, человек и асур! — вместо него закончил Словорек. — Ты свой выбор сделал, поздравляю, с Муром с самого начала было все понятно. Ну, а третьему брату, избравшему судьбу асура, — он махнул рукавом облачения в сторону застывшего на пороге святилища Роу-Су, — думаю, будет полезно годика три-четыре погулять по травяным лесам в зверином обличии. Глядишь, поумнеет чуть-чуть, опыта наберется, затем можно будет его простить. Пусть помогает жрецам Храма и царице в толковании Предания и расшифровке знаков Гарайи. Здесь все так запутано, работы на целую жизнь хватит! Они покинули святилище и перешли на противоположную сторону по звездному мосту. Обглодыш, то есть Мур, запечатал источник, а Ветерок замкнул вход в храм. Наследник рода царей шел по мосту пружинящим, легким шагом человека, освободившегося от непомерного груза, чему-то безмятежно улыбался и выглядел почти так, как месяц назад, когда Камень и царевна повстречали его в травяном лесу недалеко отсюда. Разве что волосы остались короткими и торчащими во все стороны, как срезанные стебли травы на свежей просеке. Готовая с любимого пылинки сдувать, Птица попыталась непослушные вихры пригладить. Негоже царю Сольсурана выглядеть, как пастуху на дальнем выгоне или зенебоку после весенней стрижки. Ветерок ей не позволил, подхватил ненаглядную на руки, закружил, жаркими поцелуями осушая последние слезы. К свалившемуся нежданно счастью тоже следует привыкнуть!  — Не могу понять, — нахмурился Дикий Кот. — Если источник решили закрыть, зачем его было вообще распечатывать. Неужто, чтобы покарать князя Ниака?  — Не пытайся человеческими мерками объяснить поступки негуманоидных цивилизаций! — фыркнул Синеглаз, помогавший Лике нести дивный дар источника. — Возможно, амрита понадобится через тридцать шесть лет, возможно через триста шестьдесят! — раздумчиво улыбнулся Словорек. — Надеюсь, царь Сольсурана не откажет нам в любезности.  — Триста шестьдесят лет? — потрясенно глянул на отшельника Обглодыш.  — К царскому роду вновь вернулось древнее долголетие. Надеюсь, царь и его супруга проживут отпущенные им годы с пользой. Они шли навстречу солнцу к месту стоянки корабля. Умытый дождем травяной лес сиял невиданными красками, весна вступала в свои права. Впереди их ждало много весен и долгие дни мудрого и справедливого правления.