А потом они заварили чай

      Неделя. 175 часов, если точнее. 10533 минуты, если быть совсем точным. Уже 10534.       Молли 10534 минуты назад сказала ему, что Джон Ватсон примет чью угодно помощь, но только не его. Перед глазами до сих пор стоит эта картинка: Рози на её руках (чувствует, что её держит не мать — глаза всё время пытаются найти знакомый силуэт), усталость в движениях Молли и её голосе (трехдневная блузка, мешки под глазами, немного мыла за левым ухом, — практически живёт у Джона, хорошо, ему действительно сейчас требуется помощь). И эти слова, в которых жалость к Джону смешалась с жалостью к нему.       Что ж, Молли всегда понимала немного больше всех остальных.       Но всё справедливо. Он и правда виноват. Перед Джоном и перед Мэри. Он ведь дал клятву, как он мог так бездарно её нарушить? Мэри сделала неверный выбор. Ей следовало дать ему умереть. Джон бы расстроился, конечно, но он смог бы это пережить. Один раз уже пережил.       Этажом ниже снова вскипает чайник. Миссис Хадсон приняла свою новую обязанность говорить с клиентами чересчур своеобразно (нельзя поить их чаем, это расхолаживает, и их истории становятся ещё более невыносимыми), но домовладелица пропускает мимо ушей все его замечания — только вздыхает и приносит чашку чая и ему.       О, а этот клиент настроен серьёзно: тяжело поднимается по лестнице, вздыхает глубоко и неровно, медлит перед дверью, собираясь с мыслями. Шерлок мог бы даже подняться с дивана и открыть дверь, но он сейчас слишком занят ненавистью к себе. Что нехорошо, и ему пора бы перестать — Мэри ведь дала ему дело, — но его жёсткий диск будто замкнуло сегодня. Перед глазами снова лицо Джона Ватсона, он обнимает свою мёртвую жену, смотрит на него ненавидящим взглядом, он говорит ему… он говорит…       Шерлок с силой прижимает ладони к глазам. 10542 минуты.       Внизу глухо щёлкает входная дверь, и клиент, наконец, стучит и заходит, не дожидаясь ответа. Шерлок резко садится.       — Шерлок.       Это не клиент.       Джон.       Он сказал это вслух?       — Джон.       Теперь точно вслух. В ушах стучит, и сердце бьётся где-то в горле. Лицо Джона-из-комнаты сопоставляется с лицом Джона-из-головы. Совпадения найдены, но у этого Джона темнее мешки под глазами, светлый свитер простой вязки с пятном на плече (кажется, его пыталась отчистить Молли, а потом и миссис Хадсон, но ни одна не преуспела), он пахнет детскими смесями. И у него в глазах жалость пополам с чувством вины и недосыпом. Дышать становится труднее, лицо Джона кажется слегка размытым. Тишина растягивается между ними.       — Шерлок, я виноват перед тобой.       — Прости, это всё из-за меня.       Джон смотрит на него и хмурится. Он не понимает, надо всё объяснить ему, вот только воздух в лёгких резко закончился, а вместо вдоха получается какой-то всхлип. Стоп, что он только что сказал?       — Шерлок, — снова повторяет он, — я был неправ, прости меня.       Ты был прав, хочет сказать Шерлок, но всё ещё не может найти достаточно воздуха даже на простое «Джон», поэтому тот продолжает говорить, потихоньку приближаясь к нему.       — Твоей вины нет в том, что случилось с Мэри. Это был её выбор. Она взрослая и самостоятельная женщина, и она решила спасти тебя. Я был эгоистом, не видя этого, но она помогла мне увидеть.       Джон кладёт ему руку на плечо, и дышать внезапно становится легче. В другой руке он держит диск. Мир с щелчком становится на место.       — О, — хрипло.       — Да.       Между ними снова повисает тишина, но теперь уютная. Они оба понимают.       — Я знаю, тебе она тоже оставила послание, — Джон садится рядом, смотрит на диск в своей руке, а Шерлок смотрит на Джона. — Она не уточняла, что в нём, но я догадываюсь. Знаешь, что она сказала мне первым делом? — он, наконец, поднимает глаза на Шерлока.       — Я люблю тебя, Джон Ватсон.       Джон грустно улыбается:       — Да, а ещё она сказала, что я идиот. Что я, конечно, оттолкнул тебя, а должен был тебе помочь.       — Ты не…       — Не мешай мне, я репетировал, — полушутя перебивает его Джон.       — Я знаю.       Оба смеются, но тут Джон вздыхает и продолжает уже серьёзнее:       — Я не должен был срываться на тебе, не должен был вешать вину на тебя. Я не был до конца честен с вами и просто нашёл самую удобную мишень для своего гнева. Мне жаль, что это оказался ты.       — Я знаю, — повторяет Шерлок, взяв Джона за руку. — Всё в порядке.       — Она, наверное, сейчас смеётся, глядя на нас, — Шерлок хмурится, но Джон его опережает, — И даже не смей ляпнуть сейчас что-то, вроде «Небеса и жизнь после смерти — это вымысел для тупых обывателей».       Шерлок хмыкает.       — Вообще-то, я хотел сказать, что ты правильно сделал, отправив миссис Хадсон на помощь Молли. Ей определённо надо выспаться.       — Как?.. Не важно. Знаешь, что? Давай я лучше поставлю чайник. Нам не помешает что-нибудь выпить.       И идёт на кухню. Шерлок улыбается. Джон всё-таки временами такой идиот, и, если бы Шерлок записывал диск, его послание начиналось бы точно так же.