Дева под маской

В светлом помещении царила тишина и навеки закрепились запахи лекарств и, как это ни горько, крови. Алнаэ сидела около постели Эовин уже час. Лекарь сказал ей самой соблюдать постельный режим, однако какие отлеживания, когда подруга в таком ужасном состоянии? Ведь действительно смотреть на нее больно — после убийства Короля назгулов племянница Теодена — да будет земля ему пухом — упала без сознания. Лишь через два дня (когда Алнаэ смогла добраться до Арагорна, который уже вовсю командует наравне с Денетором-не-ставшим-самоубийцей, и сообщить о лечебных свойствах ацелоса) она очнулась и даже смогла встать. Не смотря на раны, девушка все же хотела отправиться завтра на рассвете вместе с Арагорном к Черным Вратам. Честно хотела, но всему помешали десяток незначительных царапин и лишь одна рана средней сложности на ноге. На этот раз Арагорн не согласился, а Леголас так вообще обещал привязать ее к столбу и не развязывать до своего возвращения. Разумеется, он так не сделает, однако эльф упрямый, а упрямому эльфу и не такое может в голову прийти. Во всяком случае Арагорн уговорил Денетора отделить Алнаэ покои и запереть там. Так что сейчас девушка обдумывала план своего побега из комнаты, окно которой выходит на весь город и находится в двадцати метрах над землей и дверь которой явно не пробьешь так просто, учитывая то что из вещей — лишь кровать и одежда. Пока что в голову пришло только одно. Когда подошло время ложиться спать, девушка демонстративно удалилась в туалет. Там у нее уже был какой-никакой план. Она взяла из своего бессмертного рюкзака моток веревки — той самой, из Лориэна — и под платьем обмотала ею голое тело. Теперь она стала как катушка ниток, только живая и с веревкой. Хорошо, что платье не сильно облегающее. Остальное содержимое рюкзака — кинжал, рук со стрелами, запас еды на неделю, мини-аптечка, расческа (ну разумеется) и другие мелочи — она спрятала прямо под своим окном. Доспехи она без проблем достанет после побега — они и там и тут валяются. Вот только ее переплавленный шлем не нашелся, поэтому будет она под защитой одного лишь капюшона. Идеально. По пути в свои покои, где ее должны запереть (сколько раз друзья извинялись за такие меры? Раз девяносто — минимум), Алнаэ перехватил Леголас. Он отпустил стражника и сказал, что сам позаботится о девушке. Когда эльф в неловком молчании довел ее до отделенной ей комнаты, он наконец нарушил молчание: — Алнаэ… Прости еще раз, но так надо. Я не прощу себе, если ты пострадаешь, или — еще хуже — умрешь! — Алнаэ уже давно заметила, что когда они остаются наедине Леголас из утонченного и невозмутимого принца всегда превращается в обычного парня, не знающего как подобраться к девушке. Так же и сейчас — на щеках эльфа появился легкий румянец, на его бледной коже казавшийся черезчур ярким. — Я понимаю. Но я ведь тоже не хочу, чтобы пострадали вы, мои друзья, — отвечала девушка как можно более непринужденнее, пытаясь унять дрожь в коленях — хотелось прильнуть к его высокой фигуре и не отпускать до самой своей смерти. Она не могла по-настоящему злиться на него, так как на его месте поступила бы так же. Однако не надо показывать вида. Нам нельзя быть вместе, нельзя…» — твердила она себе, однако сердце как будто забило уши ватой и стучало как бешеное. — Я обещаю, что вернусь к тебе. Мы победим и заживем счасливо, поверь, — перешел на полушепот он и медленно, словно боясь спугнуть, погладил по черным волосам, спускавшимся по плечам и спине к поясу. Алнаэ будто окаменела и превратилась в желе одновременно, позволив себя обнять. Она не моргая смотрела на стену, положив голову на его плечо. — Не заживем, — едва слышо прошептала она эльфу. — Ты уплывешь, забыл? — Либо уплывем мы, либо никто из нас никуда не уплывет. — Не говори глупостей. Иди спать, у тебя семь часов на сон. Он послушно отстранился и провел Алнаэ в комнату. Девушка слышала, как щелкнул замок, как звякнули ключи и как едва уловимо удалился тот, кого она никакими стараниями не может выкинуть из головы. *** Начало светать. Поспав (а точнее повалявшись в попытках уснуть) пару часов, Алнаэ как раз перед рассветом размотала веревку на теле и закрепила за дверную ручку комнаты. Посмотрела, что за окном. Вроде бы никого нет. Спустив веревку вниз, начала потихоньку спускаться. Руки дрожали, голова чуть кружилась, но все же девушка уверенно сползала вниз. Вот подошел конец веревки — до земли пара метров. Прыжок — свобода! Быстро взяв свои пожитки и доспехи, девушка тихо забрала из конюшни Эофлэд, которая своим радостным ржанием чуть всех не перебудила, и прямо перед выходом армии Гондора выехала через дыру в стене. Надо было ехать максимально быстро, чтобы не пересечься с гондорцами. Хотя учитывая то, что у них немалая часть войска — пехотинцы, было большим плюсом. Девушка добралась до Черных Врат на несколько часов раньше. По пути Алнаэ очень боялась, что зоркие эльфы смогут заметить ее бегущей впереди, но тут она переоценила способности остроухих. На протяжении той недели, что она скакала, ее никто не заметил. Правда на приближении к границам Мордора пришлось немного запастись травой для Эофлэд, так как дальше растительность была скудная. Спрятавшись среди камней, среди которых сравнительно недавно прятались Фродо, Сэм и Голлум, она заставила себя поесть. Из запасов еды у нее осталось лишь один лембас, переживший весь этот кошмар, кусочек солонины и немного воды. Все это она съела, будучи практически уверенной, что на обратном пути она либо уже будет мертва, либо ее обнаружат и возьмут с собой. Когда до прихода армий остались считанные минуты, Алнаэ сняла с Эофлэд все части сбруи, седло, уздечку, вещи. — Ну вот и все, малышка, — грустно прошептала она в ухо лошади. — Беги, пока тебя не убили. Серая кобылка вопросительно наклонила одно ухо и тихо заржала. — Бегом! Галоп, Эофлэд! — приказала Алнаэ, направляя лошадь на запад. Кобыла без желания побежала. Когда она скрылась из виду, Алнаэ спрятала детали сбруи под камнями, куда затолкала и свой рюкзак, достав из него лишь кинжал. Стрелы и лук уже висели на ее спине. Пока длились переговоры с гонцом из Мордора, девушка все так же сидела на корточках за валунами. Когда Арагорн ринулся вперед на врага, девушка накинула на голову капюшон и почти незаметно примкнула к войску сбоку, к лучникам. В те минуты — часы? Дни? — девушка думала, что оглохнет. Оглушительный звон и мкрежет металла, вопли, скрип натягиваемых тетив — все слилось в один большой хор боли и войны. Все ради того, чтобы потомки не слышали этих звуков. Все ради того, чтобы поразить Врага. Алнаэ пускала стрелы практически автоматически. Она не знала, что она сейчас чувствовала — страх, ярость, жажду мести, скорбь… возможно, все сразу, а возможно и ничего. Это длилось вечность. Не хочется подробно расписывать, какое это было зрелище. Трупы и будущие трупы падали с самыми разными ранениями — кто без головы, кто без руки, кто с проткнутым животом, кто пронзенный стрелой. Ужаснейшее зрелище. Стрелы кончились, и девушка достала клинок. В этом месиве из дерущихся иногда мелькали знакомые лица, тут же исчезающие в толпе. Маска на лице треснула и покосилась, закрывая обзор. Алнаэ не выдержала и сбросила ее, откинув в сторону. Сейчас данный аксессуар только мешал. Сразу почувствовав на коже сухой горячий воздух, она взбодрилась и с новыми силами бросилась в бой. Боль от вновь открывшихся и новых ран заглушала все другие чувства. Главное — продержаться… *** POV Леголас Вот и кончилась битва. Ныли все кости, начиная костяшками пальцев и заканчивая лобовой частью черепа. Оглушительный гром и грохот объявили о поражении Врага и победе свободных народов Средиземья. Орлы уже отправились за Фродо и я видел, как один из них летит в сторону Минас-Тирита. Однако радостные речи и праздники еще далеки. Если до победы в голову мне приходили мысли о предстоящей битве, то сейчас автоматически появлялись соображения о том, как всех этих падших воинов вернуть на родину. Нельзя оставлять мертвых вместе с этими отвратительными тварями — орками, троллями, харадримцами, мумаками. Обходя поле, на котором состоялось Великое сражение, я с горечью узнавал своих знакомых. Многие не вернутся домой после победы, и если каждому погибшему в этой войне посвятить минуту молчания, то Средиземье погрузится в молчание на много дней. Очень горько было то, что в битве пал и Денетор, наместник Гондора. А еще горше будет сообщать об этом Боромиру и Фарамиру. Тут я случайно наступил на что-то. Посмотрев, на что же, я похолодел. Это была расколотая на две половинки маска, серо-бурая от крови и грязи. Я удвоенной скоростью и нарастающим страхом я принялся обходить ряды, ища ее. Пока не нашел. На черной земле совсем незаметной лежала маленькая фигурка. Фигурка девушки. Она лежала на спине. Ее черные, заплетенные в длинную косу волосы растрепались, несколько прядей выбились из косы и упали на ее прекрасное — и вместе с тем ужасное — лицо. Голубые глаза были открыты, но в них не было блеска жизни. Безразличным взглядом она смотрела в темное небо, в серые тучи. Из ее живота страшно торчало копье. Кровь уже не текла, а засохла и окрасила ее плащ в темно-бурые тона. Моя Алнаэ мертва. Я не смог ее уберечь. Но…