Глава двенадцатая: Утро добрым не бывает…
Сколько раз я представляла себе эту ситуацию? Да не сосчитать. И, почему-то, мне казалось, что если они просто элементарно встретятся, как сейчас, то непременно помирятся… Но нет, всё стало ещё хуже. Это какой-то треугольник, только вот далеко не любовный. Три составляющие — мама, папа и я. Два разных угла, вроде них, на протяжении десяти лет старались держаться друг от друга подальше, люто ненавидя друг друга, а вершина этой чёртовой фигуры — я. И на протяжении этого же промежутка времени, я старалась эти два тупых угла помирить. Фигура одна, так же как и наша семья, но углы всегда держались на расстоянии. Что же будет, когда все трое столкнуться? Да чёрт знает, может взрыв, может массовое поражение всего и вся, находящегося на расстоянии ближе, чем пятьдесят метров, или же что-то намного более страшное, то, что происходит сейчас.
— Я искренне надеюсь, что ты сейчас не серьёзно, ведь не отдашь её по-хорошему, я заберу её по-плохому, — Холодно произносит, сверля отца взглядом. Он лишь крепче сжимал моё запястье, наконец-то добравшись до возможности выяснить все отношения здесь и сейчас.
— Иди куда подальше, а лучше лети обратно в свой чёртов Лос-Анджелес, только дочь я оставлю себе! — Его голос даже не дрогнул. Он говорил чётко, ясно, уверенно. Только вот разговор этот с большой вероятностью сведётся к тому, что выбирать придётся именно мне. Только как? Как я могу выбрать кого-то из них, бросив другого?
— Йо, если ты хочешь суда, будет тебе суд, только победителем ты из него не выйдешь, как и в прошлый раз, — Она сделала пару шагов вперёд, столкнувшись с ним нос к носу. И это была грань, последняя капля, после которой, начался тот самый взрыв. Я давно хотела всё узнать, но и подумать не могла, что правда может быть такой ошеломительной.
— Да что ты говоришь! — На его губах играла ядовитая ухмылка, а крепкая ладонь тут же отпустила мою ручонку. — Не забывай, что в суде неожиданно покажутся новые показания. Не забывай, что ты соврала мне о смерти дочери, и без внимания я это не оставлю.
Всего в одно мгновение, у меня внутри всё рухнуло. Я, конечно, понятия не имела, с чего он вдруг взял, что я умерла, но что бы всю эту лапшу ему на уши навешала мама? Нет, не верю… Бред какой-то.
— Ты что сделала? — Ошеломлённо переспрашиваю, неожиданно для себя самой встрянув в этот разговор.
— Это тут причём? — Уже более растерянно продолжила мама, крепко сжав ладошку в кулачок. Тут и ежу ясно, что она жалела об этом, и очень сильно, но всё же, зачем?
— Мам! — Возмущённо кричу, тем самым обратив на себя внимание обоих родителей.
— Ну что? Ничего дочери рассказать не хочешь? Например, то, почему она столькие годы росла без отца, чёрт тебя подери! — Он с силой стукнул рукой по столу, заставив меня нервно содрогнуться. Но мама и бровью не повела. Всё та же ровная осанка, спокойное дыхание, и такой равнодушный, надменный взгляд, вдоль и поперёк заполненный безразличием к его персоне и словам.
— Может, ты ей лучше расскажешь, почему мы поссорились? Почему развелись? Почему я тебе соврала? — После этих вопросов его словно током шибануло. Что ж у них там такого произошло? — Ну же, Йо, расскажи своей дочке о том, что случилось, она перед тобой, никто не мешает, в чём проблема? Не всё же добреньким прикидываться… — Вскинув светлые бровки, она демонстративно показывает на меня рукой, а мне самой от чего-то стало так… Паршиво… Сама не знаю почему.
— Заткнись, — Зло шипит на неё в ответ, на что мама лишь безразлично пожимает плечами, строго посмотрев на меня.
— Ты спрашивала, почему мы расстались? Я не говорила тебе не только по тому, что не хотела это вспоминать, а потому, что перечислять можно часами, — Серьёзно продолжает мама, а отца, будто без ножа режут. Да и ей самой это судя по всему не шибко-то приятно вспоминать…
— Замолчи! — Измученно на неё кричит, но всё слишком далеко зашло. Я хочу знать правду, сейчас или никогда.
Примерно на минуту воцарилась тишина. Они смотрели друг на друга так… Безразлично, что и не скажешь, что этих людей когда-то связывали тёплые чувства. Столько холода во взгляде, что кровь начинала стыть. Когда всё успело так круто измениться? Почему?
— Сам скажешь, или мне продолжить? — Она уже не кричала, а шептала, нервно облизывая пересохшие, алые губы. А отца я вообще впервые видела таким, он из себя и слова выдавить не мог, словно все мысли разом улетучилось.
Ответом, вновь последовало красноречивое молчание, а после, недолго думая, мама как-то отстранённо продолжила.
— Он меня бил, и не раз. Орал, изменял, хамил, бросал, обвинял, из-за него ты чуть не погибла, — Её голос звучал так спокойно, словно она и вовсе не чувствует, а говорит уже на автомате, устав переживать все те чувства, что тогда.
— Наговорила тоже… Сама ведь прыгнула в постель к моему родному брату!
— Да с чего ты взял?! Не было между нами ничего! Ты сам себе это всё выдумал! — Истерично вскрикивает, а её голос потихоньку начинает хрипеть.
— С чего взял? Я чёрт подери, это видел! Подумать только, столько лет прошло, а ты до сих пор не находишь в себе сил признать?! — Её тело пробирало мелкой дрожью, вздохи давно стали рваными и беспорядочными, и к горлу подкатывал огромный, соляной ком.
— Да в том-то и дело, что не изменяла я тебе! А ты как чёрт пришёл, и начал на меня орать!
— Да даже если так, то это не изменяет того, что ты соврала мне про смерть родной дочери! Да ты хоть представить можешь, что со мной творилось последующие года?!
— Вот не начинай опять! Я хотела рассказать, я сломя голову неслась в аэропорт что бы успеть, а ты? — Она крепко схватила его за ворот рубашки, выговаривая всё прямо в глаза, в лоб, как говорится — Да ты даже слушать меня не стал!
— Потому что нехер было врать! — Зло на неё огрызается, даже не предпринимая попыток от себя оттолкнуть.
— Я просто боялась, что ты ударишь Ханну! После того, что ты вытворял, всё что угодно можно было бы ожидать! Да и тем более, в конечном итоге так и произошло. Ведь если ты поднял руку на девушку один раз, поднимешь и другой.
— Не веди ты себя как последняя шлюха, ничего бы и не произошло! — С вызовом продолжил шатен, а терпение блонды разлетелось на мелкие осколки.
Она резко замахнулась, Асакура уже зажмурился, готовясь принять удар, но они забыли о существовании самого важного человека в жизни обоих. Они забыли о родной дочери. Ведь ссорились они из-за неё, спорили за неё, выясняли отношения, дабы отстоять право быть с ней, только вот ни один из них не задумывался о том, что всё это ей не нужно, не этого она хочет…
Прошла всего одна секунда, всего одно мгновение, но успело произойти неповторимо многое. И это перевернуло мир всех присутствующих в какой-то части, это заставило задуматься…
Девчонка быстро выскочила вперёд, прикрывая собой отца, и получая крепкий удар от матери.
Оба родителя застыли в недоумении, до сих пор не «переварив» произошедшее. Она ещё столь молода, но умнее и мудрее их обоих вместе взятых.
— Ханна… — Робко начала блондинка, в глазах которой так и плескалась боль от содеянного, руки которой нервно тряслись…
— Нет! Мне всё равно, кто с кем и кому изменял, кто кого и почему бил и орал, я не защищаю отца, и не отстаиваю твою точку зрения, мне просто до мозга и костей надоели ваши ссоры! Ну что ж вы никак не забудете?! Что, до сих пор не понятно? Мы все виноваты в том, что случилось, так зачем вы сейчас стоите и считаетесь?! Что же, теперь можете не волноваться, вы оба меня ударили, случайно, специально, наплевать! В расчёте! — Шатенка быстро подорвалась с места, уже собираясь уходить прочь, слёзы предательски рвались наружу. Уже не хотелось ничего выяснять, не волновало ничего, сейчас они разбили семью вдребезги, ясно дали понять, что ничего, абсолютно ничего, даже единой капли из прошлого уже не вернуть.
— Ханна! Постой! — Проорал ей вслед шатен, перехватив тоненькую ручку дочурки.
— Отпусти… Вы даже представить не можете, что сейчас натворили, видеть вас обоих уже не могу, так что оставь меня в покое, — В её голосе не проскользнуло ни намёка на обиду или злость, он был полон отчаяния, тревожного и беспросветного…
И против этого ничего не попишешь, они и впрямь виноваты, но эта история не отпускала до последнего. Эта глупая обида, что затаилась в сердце, не давала всё забыть, и начать сначала. Да и есть ли смысл? Всё равно уже поздно…
И этого хватило с головой. Никто не способен вразумить их, никто не способен их помирить, но для обоих существует лишь один человек, что всегда был дороже жизни. Они живут ради детей, но сами же причиняют им боль.
Но что будет происходить с ребёнком? С той самой девчонкой, что обожала своих родителей, которая без памяти любит обоих, и всей душой желает им счастья.?
Неужели я так много прошу? Я ведь уже даже не надеюсь на то, что бы они были вместе, я просто хочу прекратить всю эту бессмысленную ругань. Сколько можно? Сколько лет прошло? Сколько обидных слов прозвучало?
Молодое тело пробрало мелкой дрожью. Может ли хоть что-нибудь остановить эту девчонку? Любой ответит, что нет. Так неужели все заблуждаются? Ведь сейчас, она сломана изнутри. Нет, это не обида, не грусть, не злость, просто умершая надежда.
Они — единственное, что у неё есть, больше ей положиться не на кого. Ну так почему они не могут забыть, не могут простить?!
Крепко сжав ручки в кулаках, и что есть силы, зажмурившись, она вдыхала ледяной воздух. Ноги сами несли, все мысли путались, заполненные влагой глаза еле сдерживали рвущиеся наружу слёзы. Сейчас она была одинока как никогда в своей жизни. Не было сил бороться, устала, забыла, наплевала…
Брюнет, завидев девушку возле машины, тут же открыл дверь, уже издалека пытаясь более чётко её рассмотреть, и понять, что происходит.
— Ну как? — Неуверенно прошептал Тао, пропуская шатенку вперёд, и забирая у неё сумку.
— Нормально, — Отстранённо отрезала девушка, словно бездушный мешок плюхнувшись в кресло переднего сиденья.
Неспешно сев за руль, он больше и слова вставить не смел. Мотор нешумно загудел, машина тронулась с места. Эта тишина пожирала изнутри, от чего-то становилось невыносимо плохо, при виде её взгляда.
Пейзажи размеренно сменялись один другим, в глазах отражались сотни мелькающих прохожих, одинокие, летящие с хрупких ветвей листья, плавно кружились в воздухе, обгоняя один другого. Всё вокруг затянуло серым мраком. Всё это время она смотрела куда-то вдаль, сидя так тихо, будто не живая.
Ему и спрашивать не приходилось, он прекрасно знал, кто всему виной. Но было ужасно видеть её такой. Так хотелось хоть ненадолго вернуть те счастливые дни, проведённые рядом… Тихонько прикрыв на секунду глаза, он словно кадры кинофильма прокручивал в голове каждый её шаг, смех, улыбку…
— Отвези меня домой…
Брюнет лишь еле заметно кивнул, ничего более не ответив.
Flashback.
Уже который день беспрерывно шёл дождь. А что остаётся делать в такие вечера? Два варианта. Первый — поехать с друзьями в какой-нибудь бар, и выпить. Только вот эта перспектива ничуть не радует, особенно после того, как эти так называемые «друзья», чуть не изнасиловали девушку, которая вдоль и поперёк заполонила всю мою голову. Остаётся только одно. Сидеть дома, и рубиться в очередную rpj. Однако, в этот вечер всё круто изменилось.
Шёл второй час ночи, а к брюнету, ни с того, ни с сего кто-то наведался домой. И стоит признать, изначально, он открывать категорически отказывался. Но какое-то шестое чувство подсказало, что всё же стоит подняться с места, и открыть дверь.
— Ханна? — Непонимающе произнёс Тао, завидев на пороге вымокшую до нитки, дрожащую, заплаканную девушку.
— Можно? — Еле слышно произносит, а я уже рефлекторно пропускаю её внутрь, всё ещё не догоняя, что могло произойти.
Вплоть до раннего утра она была словно убитая. Не надо быть особо умным, что бы догадаться, кто её до этого довёл. Но я и предположить не мог, что он осмелится поднять руку на родную дочь. Да и чёрт с ней дочерью, на девушку, на ребёнка…
И моей задачей на данный момент оставалось её согреть, успокоить, и заставить хоть немного поспать. Сам не знаю почему, но с ней я становлюсь лучше, добрее, заботливее. И от этого страшно вдвойне. Да и кто бы мог подумать, что всего за одну ночь всё успеет так измениться…
На следующее утро, рядом спящей шатенки я так и не обнаружил. Девятый час, ещё относительно рано, а она уже на ногах. Мало того, с беззаботной и счастливой улыбкой на лице она принесла мне завтрак в постель, столь мягко и нежно прошептав:
— Доброе утро, — И готов поклясться, за то, что бы каждое утро проходило именно так, я жизнь дьяволу продам…
Мягкий свет, очерчивающий бледную кожу, путающиеся друг с другом каштановые локоны, забранные в этот странный, съехавший на бок пучок, тоненькие ручки, обнимающие за шею, и огромные шоколадные глаза, обрамлённые пушистыми ресничками, так приятно щекочущие нос. Всё это создавало какой-то невероятно домашний, родной образ.
Только вот, хоть она и выглядела счастливо, мне нутром чувствовалось, что на душе у бедолаги кошки скребут.
Но так хотелось забыться хоть ненадолго, хотелось окунуться в эту пучину уюта и нежности, что она отдавала без остатка. Любовь? Нет, слишком громко сказано. Симпатия? Тоже не то, ведь чувства куда сильнее. Дружба? Нет, однозначно нет, ведь тогда, не накрыл бы я эти дурманящие, нежные губы поцелуем.
Но тогда что? Что я чувствую к этой девчонке? И что между нами твориться? Это всё так не правильно, мы ведь всю жизнь оставались друзьями… Но это волновало в последнюю очередь, когда мозг взрывали эти нежные вздохи, бархатистые касания уст, пронзающий, такой ясный взгляд.
Но ведь она сейчас рядом только потому, что больше не к кому пойти. У своего отца она остаться не может, к моему пойти не может, потому что он её за считанные секунды выдаст, матери она ни за что не признается, и остаюсь только я.
Но я её и не виню, напротив, я вовсе не против таких отношений. Но от чего это щемящие чувство в груди, когда вижу её улыбку? Такую чистую и искреннюю, что сам себе я кажусь грязным чёртом.
— Не слишком ли много для утра? — Как бы невзначай спрашиваешь, чуть отодвинувшись, и заправляя за ухо выбившуюся прядь.
— По мне — так в самый раз, — хитро прищурившись, притягиваю её со спины к себе на коленки, а по всей комнате разносится этот заливистый смех. Только вот, щекотать её — такой соблазн, и останавливаться я был не намерен.
Но это же Ханна, она находит выход из любой ситуации. Вот и сейчас, прознала моё слабое место, и пользуется.
Именно с такими мыслями я и опомниться не успел, как мы вновь слились в поцелуе. Но на этот раз таком лёгком, невесомом, но безумно нежном…
Всё было так хорошо, эти несколько дней были буквально пропитаны этой лёгкой атмосферой и игривым смехом, повисшем в воздухе.
Но оба мы знали, что настанет тот самый день, который вновь перевернёт всё с ног на голову. Он настал скоро, слишком скоро. Но этому я не был удивлён. Каждый вечер, этот несчастный, полный боли, одинокий взгляд вдаль. Что бы я ни делал, как бы ни старался, но это гордое одиночество побороть мне не удавалось.
Оба мы знали, что скоро всё закончится, и оба мы поняли, что с её фразой «Отвези меня на работу к отцу», всё уже разрушилось.
Но делать нечего. Им следовало поговорить, жаль, лишь прошли те недолгие времена безумного счастья, и лёгкой влюблённости. Влюблённость… Да, это именно она, так и не успевшая перерасти в безумную любовь. И, пожалуй, именно это сыграет глупую шутку с нашими судьбами в будущем.
End of Flashback.
И открывая глаза, мы вновь окунаемся с головой в суровую реальность. Весь мир как на ладони, сейчас можно сделать всё, что душе угодно. Только вот как можно жить и наслаждаться, когда человек, именованный его счастьем, мрачнее тучи?
О стекло размеренно стучали небольшие капли дождя, плавно стекающие вниз, словно слёзы души. Будто сам мир понимал её настроение, состояние, чувства…
Идеально лежащие на плечах локоны, застывшая в ожидании чуда фигура, стеклянные глаза, словно видящие что-то за гранью этого мира, видящие прошлое. Сознание может и не помнит, но в сердце эти мгновения сохранятся навсегда, всплывая в самый неожиданный момент. Затаив дыхание, она с трепетом вспоминала, вспоминала и в который раз причиняла себе же этим боль. Лучше бы и не было этого всего… Может, и не рвалось бы сердце на лоскутки…
Flashback.
Всё тот же мрак за окном, тот же дождь, нежно напевающий какую-то усыпляющую мелодию. И она вновь видела отражение своих же глаз, словно просматривая сквозь небольшую приоткрытую щелку в будущее. Но было одно, и самое главное «но». Тогда рядом были они, самые близкие сердцу люди. Всей душой любимые родители.
Беззаботно щёлкнув дочурку по миниатюрному носику, шатен ласково ей улыбнулся, перехватывая второю ножку, и бережно надевает на неё сапожок.
Уже по привычке, потрепав папашу по волосам, девчонка крепко обхватила его за шею, буквально через пару секунд оказавшись поднятой с небольшого табурета в воздух, и крепко прижатой к тёплому телу отца.
— Йо, ты идёшь? — Раздался знакомый, нежный голосок из соседней комнаты, на который шатен тут же обернулся, ласково улыбнувшись.
Не медля, и усадив меня к себе на спину, он быстренько догнал маму, мимолётно чмокнув ту в щёку. Блаженно прикрыв глаза, и удобно устроив голову у него на плече, пробирало какое-то странное чувство умиротворённости и спокойствия. А такого давненько не было…
Мы вот так вот гуляли каждый божий день, но сегодня, он был каким-то особенным…
Быстренько спрыгнув с рук отца, крепко хватаю его и маму за руки, задорно прыгая в резиновых сапожках цвета фуксии по лужицам.
Начался мелкий дождь, а нам было всё равно. Их мимолётные, столь нежные поцелуи под дождём, её лёгкие движения. Она так легко кружилась, словно танцуя с дождём, и с упоением чувствуя, как белоснежные локоны намокают с каждой упавшей на них каплей. А папа, Боже, он так заворожённо за ней наблюдал… Мечтательно прикрыв глаза, всего на секунду фантазирую о будущем, как мы вот так же, через много лет, гуляли бы вместе.
Кружились листья, резко приземляясь на землю, поддаваясь этому огромному напору ветра, кружась в каком-то замысловатом танце, как и локоны её белоснежных волос…
Лёгкий взмах рукой, поворот в сторону ветра, мелкие капли дождя, падающие с удвоенной силой, с этих огромных, бескрайних небес, её лёгкие, повороты, и счастливая улыбка, что столь долгое время не сходила с этих нежных губ.
Она кружилось, подобно невесомому, лёгкому листочку, вертясь в этом замысловатом танце с ветром и дождём.
Яркие всплески, капли летящие во все стороны, и я бегу к ней навстречу, попадая в эти родные объятия, и слыша этот обожаемый шёпот над ушком.
Оказавшись заключёнными в объятия отца, мы счастливо переглянулись, а я, не долго думая, рванула в своих непромокаемых сапожках на ближайшую площадку, ведь завидела там, вдалеке, играющего с другими детьми Мена.
Только вот своим рывком, я ввела обоих родителей в тупик, оставив перед огромной лужей. А что ещё остаётся делать? У мамы новые, бархатные сапожки, не портить же их…
Возможно, именно такими мыслями руководствовался папа, прежде чем подхватить её на руки, и под громкие визги пронести над огромной лужей. Но опомниться я не успела, как все эти брыканья и бессвязные споры вперемешку с его хихиканьем, всё это сменилось откровенным визгом мамы.
И стоило мне обернуться, как перед глазами буквально застыли несколько капель воды, а они, в обнимочку, повалились в эту лужу.
Только мама начала на него ругаться, а они уже целовались… Не важно где, не важно почему, не важно что, они любят и всё. И именно такой образ застрял в голове…
Если вдруг увидишь, полетели листья — сможешь меня понять… Только лишь тебя в моей жизни, так будет не хватать…
End of Flashback.
Она очнулась словно от глубокого сна, из-за резкого толчка машины. Нехотя обернувшись на Тао, и выжидающе смотря на парня, она наконец-то услышала желанное:
— Приехали.
Оба они знали, что это конец, по крайней мере, на неопределённый промежуток времени. Никто из них не собирался раздувать из этого трагедию, потому, всё так же молча выйдя из машины, и выкинув напоследок безразличное:
— Спасибо что подвёз.
Она так же тихо ушла домой. А быть может из его жизни, как знать, в жизни всё бывает, и им ли об этом не знать.
Сейчас ей не хотелось ничего. Казалось бы, это лишь незначительная ссора между родителями, но от чего столько боли? Она словно находилась в прострации, наплевав на всё, забыв про существование всего и вся.
И уж поверьте на слова, разговаривать с кем-либо из них, сейчас хотелось меньше всего. Но всё выходит не всегда так, как мы хотим, и на пороге уже полюбившейся квартиры, её встретили всё так же ругающиеся родители, затаившие дыхание, при виде дочери…
***
Часом раньше.
— Ну что? Довольна?! Рассказала всё, молодец, только теперь она и вовсе с нами разговаривать не захочет! — Истерично орал шатен, меряя кабинет шагами.
Блондинка же, лишь устало присела в его кресло, потирая тоненькими пальчиками глаза, и задерживая их на переносице.
— Блядь, да неужели обязательно надо было начинать этот спектакль?! Расскажи своей дочке, да ты меня бил, ты мне изменял! А я, на секундочку, ещё вчера вообще не имел чёткого представления о том, что она жива! — Вновь проорал шатен на бывшую жену, громко хлопнув ладонью по столу, от чего блонда недовольно поморщилась.
— И вообще, неужели так обязательно было ещё тогда выдумывать эту идиотскую историю и разыгрывать её смерть?! Что, вообще заняться было не чем?! — И только он набрал в лёгкие воздуха, что бы продолжить свою страдальческую песнь, как итако резко его перебила.
— Господи, Йо, пожалуйста, заткнись!! — Вскрикнула Асакура, тяжело дыша, и крепко зажмуриваясь.
— А ну да, теперь заткнись! Жаль ты вовремя замолчать не умеешь!!! — Всё не унимался шатен, уже не столько крича, сколько ворча на девушку.
— Йо, у меня очень болит голова, помолчи хоть немного… — Уже шёпотом отвечала блондинка, нехотя приоткрывая глаза.
Асакура лишь недовольно глянул на неё напоследок, наконец-то угомонившись.
Впервые за достаточно продолжительное время оглушала именно тишина. Порой её так не хватает, оры, крики, разборки, всё это так выматывает…
Шатен мельком глянул на лежавший подле него ключ, неторопливо взяв его в руки, и присаживаясь напротив блондинки.
На протяжении некоторого времени посверлив девушку взглядом, после чего, столкнувшись с этими пронзительными, ониксовыми очами, Асакура с некой опаской взял её руку, в сопровождении полного непонимания взгляда.
— Ты чего делаешь? — Недоверчиво прошептала блонда, а шатен тем временем уже освободил тонкое запястье от металлического браслета наручников — Спасибо…
Ничего не ответив, Асакура скучающе уставился в окно, поддерживая гнетущую тишину, и как-то нехотя приподнимаясь с места.
— Поехали домой, нам обоим стоит поговорить с Ханной, — И это было скорее утверждение, нежели просьба или предложение. Однако девушка и спорить не стала, быстро подхватив сумку, и проходя с бывшим мужем на выход.
Но миру и покою жить оставалось не долго, ведь стоило им вернуться домой, тут же начались споры, паника, и бессмысленные обвинения.
— Ты сказал, она вернётся домой!
— Но это было не точно! Я же не экстрасенс чтоб знать наверняка, мать твою!
— Ты отец в первую очередь!
— Да, и об этом я узнал только сегодня утром!
— Да кто виноват, что ты такой тупой?!
— Надо же! Действительно, с чего бы?! — Шатен наигранно «удивился», положив руку на сердце. — Может просто одна дура белобрысая меня десять лет за нос водила?!!
— Да надо быть слепым, что бы не понять, что это твоя дочь! Вы же как две капли воды похожи!
— Ну простите, значит слепой, ибо нефига было эту разводилову устраивать! — И только они собирались продолжить, как неожиданно резко для обоих послышался звон ключей, и щелчок замка от входной двери. И на пороге появилась виновница сей ссоры, их любимая дочь.
Оба тут же забыли про все возможные ссоры, крики, и прочее. В голове была абсолютная пустота. Что сказать? Как оправдаться?
— Дорогая… — Начала было блонда, но шатенка и слушать их не собиралась, резко вырвав руку из тёплой материнской ладони.
— Ханна, послушай, — Продолжил мысль бывшей жёнушки шатен, но он тоже был бесцеремонно остановлен.
— Нет! Знать вас не хочу, всё что могли, вы оба уже сказали, — Резко отрезала девчонка, уже буквально через минуту скрывшись в своей комнате, заперевшись там же.
— Зашибись… — Зло процедил шатен, с непониманием уставившись на блондинку, что сейчас как ни в чём не бывало, подхватила сумку, и уже собиралась уходить — Ты что делаешь?
— А не видно? Ухожу, — Безразлично отвечала Асакура, недовольно закатив глаза. — Завтра приеду за Ханной, так что постарайся за ночь дров не наломать.
— Нет, ты никуда не пойдёшь, — Спокойно утвердил шатен, перехватив девушку за руку. — Во-первых, уже поздно, а во-вторых, мы оба эту кашу заварили, и разгребать её один я не собираюсь, — Строго заглянув в её очи, в ответ он получил лишь хитрую ухмылку и лёгкий смешок.
— Ты мне ещё и приказывать будешь? — Зло одёрнув ручонку, блонда склонилась к самому его уху, с неким упрёком продолжив. — Разгребать один ты ничего не будешь, я со всем справлюсь сама, уже привыкла… — Напоследок, надменно глянув на шатена, девушка лишь сильнее заводилась от его недовольного взгляда и напряжённого тела.
— Самая умная? — Всё тем же холодным тоном отвечал шатен, вскинув одну бровь.
— По умнее тебя буду… — И эта фраза была решающей. Потом, что называется, нарвалась.
— Ну это мы сейчас проверим… — С усмешкой прошептал парень, подхватив блондинку на руки, и запрокинув её через плечо, потащил в гостиную.
— Эй! Йо, ты совсем охренели?!! А ну отпусти меня!!! Отпусти!!! — Изо всех сил долбя его по спине, девушка, что есть силы кричала, брыкалась, пыталась вырваться. Но сама она прекрасно знала, хватка у него мёртвая, если схватит, уже не отпустит.
Быстро донеся блондинку до своей комнаты, и буквально запихнув её в комнату, шатен резко закрыл дверь прямо перед её носом, заперев её внутри на ключ.
Облегчённо выдохнув, Асакура скучающе уткнулся лбом о прохладную деревянную дверь, слегка морщась от каждого её крика и стука.
— Йо! Выпусти! Выпусти!! Йо!! Пожалуйста! Открой!! — Казалось, ещё чуть-чуть и её голос сядет. Хотя что уж там, он и так уже хрипел… Но от чего-то было так плохо слышать её крики, этот резанный, несчастный голос. Внутри будто что-то защемило, на секунду вновь казалось, что он сейчас убивает что-то дорогое, всей душой любимое. И сколько бы ни старался он это отрицать, сколько бы ни старался её ненавидеть, её слёзы — худшее, что может с ним происходить…
— Прости… — Еле слышно шептал шатен, но она слышала, медленно скатываясь по двери на холодный пол, как и он сам с противоположной стороны.
Может ли быть что-то хуже, чем просто сидеть, и слушать, как тихонько она плачет, поджав к себе коленки, и уткнувшись в них головой? Но он не может открыть, ведь тогда она уйдёт, а если она уйдёт посреди ночи, он ведь с ума сойдёт, волнуясь.
Странно, не так ли? Столько лет ему было наплевать, он просто забыл… А сейчас, снова заботится. Пусть очень своеобразно, но всё же.
Но куда важнее то, что блондинка и сама это понимала, быть может, отсюда и слёзы. Как же сильно им обоим не хотелось это вспоминать, заново переживать все те чувства, вот и приходилось заглушать их за тупой ненавистью друг к другу. Но ведь, они сами прекрасно знали, что если они не будут друг друга ненавидеть, то будут страшно любить, ведь такие чувства за так не проходят, даже спустя много лет… Оптимальным решением было держаться друг от друга на расстоянии, всё это страшно ненавидя и обожая одновременно. Так что же будет происходить, когда они рядом? Чёрт знает, время покажет…
Рвано вздохнув, и слегка приоткрыв глаза, шатен приподнялся с пола, уходя прочь. Куда угодно, лишь бы не знать, не видеть и не слышать её слёз.
Всё однажды проходит. Чувства угасают, слёзы высыхают, боль отпускает, а время всё так же размеренно медленно течёт. И с этим не поделать ничего, остаётся лишь смиренно принять сей факт.
Прошло уже больше часа, а в душе до сих пор остался какой-то противный осадок. Именно сейчас воспоминания нахлынули с удвоенной силой, не отпуская до последнего…
Приподнявшись с прохладного пола, и нащупав выключатель, блондинка зажгла неяркий, слегка блёклый верхний свет, немного морщась, и потирая глаза. Пройдясь по всей комнате ласковым взглядом, девушка медленно осматривала всю мебель, фотографии, огромные, панорамные окна, и зеркальные шкафы.
Отодвинув выдвижную дверь в сторону, девушка бережно прошлась кончиками пальцев по его рубашкам, сняв одну из них, и крепко прижав к себе, вдыхая этот родной аромат, что когда-то преследовал каждый божий день, отпечатавшись глубоко в сердце. На щёчках невольно появился лёгкий румянец, и переведя взгляд обратно на одежду, она краем глаза заметила женские вещи. Всего на секунду, сердце ушло в пятки, болезненно сжимаясь.
Но стоило отодвинуть несколько слоёв вешалок, как она и вовсе перестала на секунду дышать. Глазам не верилось, но это была правда. Все эти годы, он хранил, он помнил…
Слегка подрагивающей рукой, блондинка бережно взяла свой старый, белоснежный сарафан, блузки, платья… Но что ещё важнее, он хранил малюсенькие вещички некогда шестилетней Ханны. Разворачивая очередную её кофту, на пол улетела какая-то фотография. Медленно присев, и взяв снимок тоненькими пальчиками, пробила какая-то глупая, столь нежная улыбка. Там был Йо с ней на руках, а на макушке у него было заплетено множество хвостов её любимыми, неоновыми резинками, которые, кстати, он тоже сохранил.
И она готова была поклясться, всего на секунду, она будто заново его полюбила. Того самого мальчишку, который всегда ждал её на остановке, что бы вместе пойти в школу. Даже в самый жгучий и лютый мороз, он всё равно ждал, после, каждый день провожая до дома. Именно с ним она мечтала прожить всю свою оставшуюся жизнь. Что же произошло? Когда всё успело разрушиться? Когда она сама так сильно успела измениться?
Время нас не лечит, память убивает, знай, что ложь по вкусу, яд напоминает…
Рвано выдохнув прохладный воздух, блондинка так же бережно убирала все вещи обратно, задвигая створку шкафа, и сталкиваясь со своим отражением. Где та по уши влюблённая, счастливая девчонка? Куда пропали те сияющие, полные жизни глаза, безмятежная улыбка, и извечный румянец на щеках?
Казалось, всё уже давно решено. Боже, как же она заблуждалась. Сейчас, она запуталась лишь сильнее. Сколько же вопросов в её собственной жизни, на которые она сама же не может найти ответов…
Аккуратно задрав майку, и оголив плоский животик, блондинка словно загипнотизированная смотрела на продолговатый шрам внизу живота. В её глазах так и плескалась боль и обида за те времена, за то прошлое… Так как может она после всего этого вновь его полюбить? Ну почему, почему он не может оставить в покое? Чем она заслужила эти мучения изо дня в день, чем она заслужила это режущее одиночество?!
Резко отвернув взгляд от своего отражения, и отвернувшись спиной, блонда неспешно подошла к окну, отодвинув то в сторону, и пройдя на просторный балкон. Шикарный вид, ничего не скажешь. Сотни звёзд, огней, судеб… ледяной ветер, что так беспристрастно бил в лицо, заставляя белоснежные локоны развиваться в каком-то замысловатом танце, а кожу покрываться мелкими мурашками. Столько мыслей в голове, столько переживаний, которые приходилось хранить в душе. Она потеряла счёт времени, просто смотрела на усеянное небесными светилами небо, думая о чём-то своём.
Резко вздрогнув, почувствовав на ледяном плече горячую ладонь, блондинка даже оборачиваться не стала, устремив взгляд куда-то вниз.
— Долго тут? Холодно ведь… — Укрывая девушку махровым пледом, шатен облокотился о бортик балкона, устремив взгляд в пустоту.
— Не знаю… — Как-то отстранённо отвечала блонда, натягивая плед выше.
Тишина окутала с головой. Каждый из них был погружён глубоко в свои мысли.
Переведя взгляд на бессвязный шорох, девушка мельком заметила, как шатен закуривает сигарету, выдыхая бархатными кольцами сероватый дым. Недовольно поморщившись от режущего запаха, девушка беспристрастно вырвала сигарету из его рта, выкинув её с балкона. Сразу видно, Ханна её дочка, не иначе.
Обречённо вздохнув, и даже не предпринимая попыток закурить заново, шатен испытывающе смотрел на блонду, через пару минут, неуверенно произнеся:
— Ты ведь знала…
— М? — Подперев подбородок рукой, Асакура перевела заинтересованный взгляд на бывшего мужа, внимательно слушая его последующие реплики.
— Когда мы ещё вместе были, ты ведь знала, что я курю… — Неуверенно произносит, а она всё так же спокойно, в какой-то мере подавленно отвечает:
— Знала, но молчала. Да и важно ли это сейчас?
Ответом последовало красноречивое молчание, и лишь его одинокий взгляд казался каким-то родным, но до боли далёким.
— Господи, Ань, что мы творим? — Девушка нервно прикусила губу, отводя взгляд, — Сколько можно? Сама подумай, мы ссорились десять лет…
— И в чём смысл? Даже если мы прекратим, всё уже никогда не будет как раньше, — Всячески стараясь сейчас на него не смотреть, тем самым пряча рвущиеся наружу слёзы, она нехотя, но продолжила. — Йо, ты пойми, мы ведь так и не смогли уберечь любовь от гордости, мы испортили отношения с собственной дочерью, мы столько раз причиняли друг другу боль, так как мы сможем всё это забыть?
Шатен развернул к себе её личико за подбородок, трепетно заглядывая в эти родные, но такие одинокие глаза.
— Мы уже не забудем и не исправим, но можем хотя бы попробовать. Ань, хватит. Мы и так слишком многое пережили и перетерпели. Не знаю, я больше не могу… — Каждое слово давалось с определённым трудом, каждый миллиметр её кожи казался таким знакомым, таким любимым…
— Не можешь что? — Продолжала допытываться блондинка, крепко сжав в кулачке махровую ткань.
— Ненавидеть тебя и любить одновременно. Чёрт возьми, я больше без тебя не могу! Я знаю, я совершил много ошибок, и поверь на слово, не было ни дня, когда бы я жалел о том, что поднял на тебя руку, и прекрасно понимаю, что ты меня уже никогда не простишь, но… — И не успел он закончить, как она резко, но так нежно его обняла, крепко обвив тоненькими ручками шею.
— Я уже давно простила… — Шатен ещё сильнее прижал к себе девушку, зарывшись носом в её шею, и с таким теплом вдыхая этот родной запах, с таким трепетом перебирая каждый её локон, с упоением и безумной болью чувствуя, как её горячие слёзы рассыпались на его затылке.
Впервые за столь долгое время они не ругались, они просто наслаждались друг другом, вспоминая всё то, по чему успели так соскучиться за все эти годы глупой разлуки.
Они ничего не вернут, не смогут, но повод ли это рушить то, что и так уже слишком ветхо и зыбко? Их судьбы давно разошлись, но осталась лишь одна, тонкая нить, которая будет крепче любой разлуки и громких слов.
Бережно поглаживая блондинку по щеке, шатен аккуратно утирал эти горькие слёзы. Счастья ли, или боли, она и сама не знала. Всё это сейчас смешалось.
Соприкоснувшись с ним лбами, и шумно выдохнув шатену в губы, она как-то растерянно смотрела ему в глаза, словно ища ответ.
— Это безумие… — Прозвучало средь ночной глуши так ясно и чётко, как никогда до этого.
— Может быть… — Наклонившись чуть ближе, и словно на секунду задумавшись, Асакура пристально наблюдал за реакцией девушки, теснее сжимая её в своих объятиях. Блондинка и сама с минуту рассеянно бегала глазами, чуть успокоившись, и легонько прикрыв глаза. И этого хватило, и она это прекрасно знала…
Как бы они не сопротивлялись, это всё равно было предрешено судьбой, и именно здесь и сейчас, они были близко как никогда. Наконец-то была разрушена та глупая преграда, что разделяла их столько времени.
Мягко накрыв её губы, и делая плавные движения, никто из них и не заметил, как быстро они погрузились в эту пучину безумства, страсти, взаимного обожания. Каждое касание казалось каким-то особенным.
Чувства были сравнимы с теми, что они испытывали в свой первый поцелуй когда-то. Ноги предательски дрожали, воздуха крайне не хватало, но разве это их волновало? Подхватив девушку на руки, шатен, уже не сдерживая себя, целовал всё более напористо, а она и рада отвечать на этот порыв, зарывшись пальцами в этих любимых, каштановых волосах, и потихоньку начиная в них путаться.
Хотелось быть ближе, ближе, чем это только возможно. Бессвязное трепетанье сердца отдавалось в ушах, каждое касание этих дурманящих губ накрывало с головой, они вместе кружились в каким-то бешеном танце, внимая каждую каплю любви и боли друг из друга, начиная чувствовать глубже, изучать каждый миллиметр заново… На определённый промежуток времени им удалось невозможное — заглянуть в своё прошлое, ощутить то же, что и в молодости, вновь стать теми беззаботными, по уши влюблёнными друг в друга детьми.
Нежно пройдясь по обожаемым дурманящим губам напоследок, парень словно загипнотизированный утопал в глубине её глаз, проходясь мимолётной дорожкой из поцелуев по лбу, щекам, ушкам, носу, и глазам.
И кто знает, сколько бы это продолжалось, если бы не резко вздрогнувшее тело блонды, заставившее шатена на пару с ней обернуться на дверь балкона.
Всё это время, со счастливой, полной безмятежности, детской радости улыбкой, за ними наблюдала любимая дочь, оперевшись о косяк двери, и чуть ли не плача, смотря на родителей.
— Ханна… — Еле слышно сорвалось с уст блондинки, и уже через пару секунд, в их объятиях, нежился самый дорогой сердцу человек.
Эта ночь была спокойней других… Казалось, исполнились все мечты. Я впервые засыпала с сей прекрасной мыслью, что мама с папой хоть от части, хоть немного, но снова вместе, и она невероятно грела душу…
Они впервые за десять лет, так истосковавшись, засыпали в объятиях друг друга, и уверена, ещё не раз успели поцеловаться… Всё казалось таким идеальным. Но пора бы привыкнуть, что так ничего не бывает, по крайней мере, продолжительное время. Мы и не подозревали, что уж теперь, когда всё успело стать хорошо, наша жизнь ещё сто раз успеет перевернуться с ног на голову. Слишком многие вопросы остались открытыми. Мы начали жизнь с чистого листа, и эту страницу открывал он, свалившийся на нас утром как снег на голову.
Солнце буквально вот только-только встало, шёл восьмой час утра, а в дверь кто-то уже беспристрастно, долго, и жутко назойливо трезвонил.
Я знаю лишь одного человека, с такой манерой поведения. Но эта мысль казалась мне крайне бредовой. До определённого момента…
Дабы не заставлять родителей вскакивать в такую рань, и дать им ещё несколько часов понежиться в объятиях друг друга, я подобно зомби, еле как передвигая ногами, добралась до входной двери, всё ещё находясь в полудрёме, распахнула её, как тут…
По всей квартире раздался оглушительный визг. Тут же проснувшиеся от крика дочери Асакуры, словно ошпаренные подскочили с постели, пулей выбегая в прихожую, и застыв подобно статуям.
Сколько же было оров, крика, смеха, визгов, бессвязной болтовни. Чуть не повалившись на пол, шатаясь, и что-то счастливо тараторя, посреди комнаты обнимались успевшие безумно соскучиться друг по другу брат с сестрой.
Трепля блондинчика по волосам, шатенка уже успела получить свою дозу щекотки и ворчания о том, что не для мужчин все эти телячьи нежности. Однако он и не думал переставать её обнимать. Что бы он ни говорил, а он тоже безумно по ней соскучился.
— Чо здесь происходит? Это кто? — Сонно пробубнил шатен, завидев у себя дома незнакомого ребёнка, счастливо обнимающегося с его дочерью.
Парочка тут же обернулась на голос родителей, застыв подобно им же.
— О! Мам! — Оттолкнув куда подальше опешившего от такой реакции шатена, маленькое бедствие понеслось обнимать любимую мамашу, тут же забыв про всё и вся.
— Что здесь, Чёрт подери, происходит?! Ань, это кто?! — Взбеленился Асакура, сверля мальчугана пристальным взглядом.
— Да кстати, чо это за хмырь? — Поддержал вопрос своего горе-папаши беловолосый, не отлипая от матери.
— Аки, это Йо, — Отпрянув от объятий парнишки, блондинка нервно сглотнула, продолжив. — Йо, это Аки. Мой сын…
***
Комната Йо — http://i-artglass.ru/wp-content/uploads/2016/08/4721608346.jpg
Аки и Ханна — https://vk.com/club141307141?z=photo-141307141_456239026%2Fwall-141307141_5
