Flashback.
Час за часом, минуты медленно сменяли друг друга. Пылающее солнце, прекрасная погода, а она, в сопровождении незамысловатой, джазовой мелодии, слегка покачивая бёдрами в такт ритмичной музыке, лихо нарезала овощи, закидывая их в суп и любуясь заходящим за горизонт солнцем. В паре метров, за кухонным столом, собирала пазл любимая дочурка, периодически рассказывая что-то, и тихонько посмеиваясь. В воздухе витал лёгкий аромат домашнего бульона, что сейчас кипел на плите, а этот родной, тоненький голосок так грел душу. Внимательно наблюдая за тем, как малышка усердно рассматривает разбросанные по столу кусочки картинки, блондинка легонько ухмыльнулась, подняв с пола некоторые частички, и пристально осмотрев на половину собранный рисунок, уложила пазл с шерстью белой кошки точно на своё место. Чмокнув дочь в лобик, Асакура в который раз поражалась тому, как же она похожа на Йо. Особенно глаза. Огромные, цвета горячего шоколада, в которых так и хочется раствориться. Невероятно было всегда иметь рядом частичку его самого. Их дочка… Ведь совсем недавно, она и подумать не могла, что бросит всё, убежит от родителей, лишь бы быть рядом с ним. И она не ошиблась. Поступать так, как велит сердце — вот единственное верное решение. Она не представляла жизни без него или Ханны, безгранично любя обоих. За семью она порвёт любого, что уж говорить. И счастье, это просто любить человека до такой степени, что в нём хочется раствориться. Обнять, и больше никогда не отпускать… Кстати о нём. — Мам, а папа скоро придёт? — Размеренное сопение донеслось до чуткого слуха беловолосой, и, переведя взгляд на настенные часы и слегка прищурившись, девушка быстро сняла с себя фартук, выключая плиту. — Да, вот-вот уже… — Казалось, сердце трепетало как никогда быстро. Они ведь не виделись почти месяц. А всё его командировка. Безусловно, то, что он стал усерднее заниматься компанией — здорово, но видится они стали гораздо реже… — Ты очень красивая… — Восторженный детский взор внимательно осматривал мать, а внутри разливалось какое-то прекрасное чувство. Знать, что она самая красивая на свете, с предвкушением представлять лицо папы, когда он её увидит, утопать в золоте её волос, чувствовать эти тёплые и горячие губы на коже… Счастливо улыбнувшись, Асакура присела рядом с дочкой, ласково поглаживая ту по мягким, совсем недавно высохшим, всё ещё немного влажным волосикам. — А ты ещё красивей… — Невесомо прозвучало над миниатюрным ушком, и уже через пару секунд на шее почувствовалась лёгкая, но такая приятная тяжесть. — Люблю тебя, — Сладко чмокнув мать в щёку, малышка внимательно осматривала её золотое колечко, в который раз прокручивая тот момент, когда папа рассказывал, для чего они нужны. — И я тебя, солнышко… — прижав к себе маленькое тело дочки, от чего-то сердце застучало в два раза быстрее. Она чувствовала, она знала… Уловив участившееся дыхание матери, девчонка пришла в недоумение, увидев её слегка испуганный, растерянный, но такой счастливый взгляд. — Ма, ты чего? — Непонятливо протянула шатенка, почувствовав, как её ладонь крепче сжимает её ручонку. — Идём… — Впопыхах протараторила блондинка, выбежав из-за стола. — Что? — Прозвучало прежде, чем подорвавшись с места, она буквально полетела открывать дверь. Одна, секунда, две, три, время словно замирает. Распахнув дверь, она видит его. Весь запыхавшийся… Бежал. Лишь бы поскорее их увидеть, обнять, вновь почувствовать, какого это, быть с семьёй. Всё это время, читая все слова во взгляде, смотря друг на друга, словно на седьмое чудо света, они и опомниться не успели, как всё вернулось на круги своя. Обоих пробрала глупая, но такая счастливая улыбка. Это невероятное чувство, когда сломана преграда в виде расстояния. — Папочка!!! — Сломя голову, к опешившему, так и не успевшему прийти в себя шатену, понеслась в объятия любимая дочь… — Ханна… — Невесомо слетело с его губ, и он уже зажимал её в объятиях так крепко, будто не видел целых десять лет. Сколько же чувств было всего в одном мгновении? Незначительное касание, а им всё было сказано. Он обожал её. Безгранично. По бледным щекам произвольно полились слёзы, которые он поспешил собрать россыпью поцелуев, наконец-то услышав этот обожаемых, детский смех. Вновь зажав дочь в крепкие объятия, так крепко, что она чуть задыхаться не начала, тёплый, такой восторженный взгляд был прикован к ещё одной, второй девушке, что являлась главной в жизни. И им слова были не нужны и вовсе. Они всё читали по взгляду, она знала, как сильно он хочет её сейчас поцеловать, а он знал, что она любит его безгранично… — Ой, пап, а знаешь, мне мама такое платье купила! — Восторженно и несколько суетливо прокричала малышка, слегка оторвавшись от родителя. — Да? Ну что, покажешь? — Бархатисто произнёс шатен, трепетно осматривая эти родные черты лица. Пребывая в лёгком замешательстве, девчонка вопросительно глянула на мать, на что она поспешила ответить: — В белом комоде, нижний левый ящик, — Быстренько кивнув, она уже умчалась в свою комнату, дабы поскорее покрасоваться перед любимым папой. Привстав с пола, шатен ласково оглянул жену, уже без промедлений заключив ту в объятия. Буквально удушив блондинку своим порывом, он слышал лишь её прерывистое дыхание, счастливый визг, когда он начал её кружить, тоненькие ручки на шее, обожаемый аромат, любимые, такие яркие глаза, тонкую фигуру, которую он с каждым разом сжимая, словно боится сломать, и эти алые губы… Боже, как же хотелось к ним сейчас прикоснуться. Ведь уезжая, он даже представить не мог, как сильно её будет не хватать. Её нежного голоса, касаний, белоснежных волос, что золотом переливаются в лучах солнца, её улыбки, её смеха. Она его воздух, она его жизнь, и без неё, он словно днями напролёт задыхался. И наконец-то, она снова рядом. Его жизнь, его наркотик, безумие, счастье, вулкан и море. Мягко зарывшись пальцами в пышных волосах, и вытащив из них несколько шпилек, тем самым заставив белые локоны разлететься по хрупким плечам, он уже не долго думая, крепче обхватив тонкую талию в кольце из своих же рук, томительно медленно прижимаясь, тем самым растягивая удовольствие, он лишь на последних секундах ощутил эти тёплые ладошки у себя на щеках, и оказавшись резко притянутым, забыв про всё на свете, он уже не помнил ничего, не знал никого на всём белом свете. Сейчас для него была лишь она одна. Сейчас он знал только то, что нет большего счастья на всём белом свете, чем накрыть эти губы поцелуем, чем медленно, но так чувственно сминать их своими, пробуя всю их сладость на вкус. Не было всего мира вокруг, лишь она одна — его галактика… Часто дыша в перерывах между поцелуями, и опуская девушку на пол, не было сил сдерживаться. Быстро прижав жену к стене, и отсыпая тонкую шею горячими, шумными поцелуями, он знал лишь дурманящий запах её кожи, лишь эти касания, лишь её одну. Перехватив мужа за лицо, и вновь накрыв его губы поцелуем, блондинка полностью отдалась его безумию, желая целиком и полностью в нём раствориться, ведь большего для счастья и не надо. Часто проводя языком по сладким губам, и вскоре проникая в её тёплый ротик, он и сам не заметил, как пальцы машинально потянулись к застёжке платья, изучая каждый миллиметр её кожи… — Господи, Йо… — Чуть ли не пропела девушка, задыхаясь в порыве его страсти. — Обожаю тебя… Боже, как же я тебя люблю… — Шёпотом отдавалось в прихожей, и только она пробралась тонкими пальчиками под его рубашку, как… — Пап, смотри! — Послышался тихий топот из соседней комнаты, и тут же опомнившись, отцепившись друг от друга и утирая влажные от поцелуев губы, парочка перевела ещё немного затуманенный взгляд на любимую дочь. — Ну? Как тебе? — Крутясь перед отцом в пышном, блестящем, кружевном платье, девчонка счастливо улыбалась, параллельно осматривая обоих родителей. — Шикарно, — Широко улыбнувшись шатен подхватил дочурку на руки, чмокнув ту в щёчки. — Моя ты принцесса… И на душе стало так тепло от этого заливистого хохота, когда приподняв её на руках выше, он начал её кружить… — Эй, пап? — Ни с того ни с сего сделав более серьёзное личико, шатенка крепко схватила отца за каштановые пряди. — М? — Чуть ли не промурлыкал Асакура, любуясь дочуркой. — А где мама? И вы чего такие запыхавшиеся оба были? — Тут же обернувшись, и не обнаружив позади себя жены, шатен поставил дочку на пол, легонько ухмыльнувшись, и прокрутив в голове всё то, что они пару минут назад вытворяли. И он готов был поспорить, Анна сейчас чувствует то же… — Подожди минутку, хорошо? — Ласково проговорил шатен, чмокнув девчонку в лоб. Тихонечко кивнув в ответ, младшая Асакура проводила отца заинтересованным взглядом, улицезрев, как его силуэт скрылся в дверях кухни. Незаметно прошмыгнув внутрь, и завидев любимую жёнушку, что сейчас придерживая платье на спине, опустошала наверняка не первый стакан воды, дабы успокоить разгорячившееся сознание, незаметно подкрался к ней со спины. Мягко уложив тёплые, широкие ладони на полностью расслабленную талию, шатен заставил блондинку нервно вздрогнуть, и схватиться за сердце, опрокинув стеклянный бокал. — Чёрт возьми, Йо что ты? — И не успела она закончить, как он накрыл её губы мягким, коротким, но таким сладким и нежным поцелуем. — Не ворчи… Что, уже и попугать не могу? — Обняв блондинку со спины, и покачивая с ней из стороны в сторону, блаженно прикрыв глаза, Асакура, томительно медленно проведя ладонью по слегка оголённой пояснице, ловко схватил застёжку, параллельно убирая мешающиеся белые локоны, и застегнул это короткое чёрное платье, что так изящно подчёркивало все достоинства её фигуры… — Ты там в командировке своей не заболел? Это ж где слыхано, что бы ты мои платья застёгивал, а не срывал со всем остальным? — Усмехнувшись, и через плечо заглядывая в шоколадные глаза мужа, она вновь встретилась с этой манящей улыбкой, что всегда казалась такой родной. — Солнце, ты не волнуйся, ночью-то я до тебя ещё доберусь… — Уложив ладони на бёдра девушки, и целуя хрупкую шею и плечи, шатен пристально наблюдал за её реакцией, услышав столь укоризненное, но в то же время, обожаемое: — Засранец…- Ткнув парня локтём в бок, молодая мама тихо рассмеялась, целуя мужа в надутую, специально подставленную щёку. — Только твой… — Разнеслось горячим дыханием над ушком, на что последовало слегка возмущённое: — Само собой! — Блаженно прикрыв глаза, и прижавшись к горячему телу спиной крепче, блондинка сжала ладонь мужа, на что он лишь понимающе вздохнул. Это тихое сопенье она не спутает ни с чем. — Зай, хватит прятаться, выходи давай, — Отпустив девушку, Асакура выжидающе смотрел на спрятавшуюся в дверях дочку, что со сверкающими глазами, как ни в чём не бывало, забежала к родителям на кухню.POV Анна.
И, стоит признать, это был просто потрясающий вечер… Всё было как нельзя лучше, всё стало как раньше. Но я и подозревать не могла, какой сюрприз уготовит мне жизнь, или даже скорее сам Йо этим вечером…. Всё шло как обычно. Мультики, громкий смех и визги, баловство, уставший муж, превратившийся в лошадку, и вымученный до нитки своей же дочкой. И вот, как ни странно, в эту белиберду впутали и меня. А потом вполне ожидаемое: «Пап, а ты мне прочитаешь сказку?» И пока он укладывал спать Ханну, я разбирала так и оставленные валяться в прихожей вещи, справившись с поставленной задачей довольно быстро. И вот, минут через двадцать, наш с ним вечер только начался… Услышав тихий скрип двери, тут же перевожу взгляд с книги, на сонного и жутко уставшего шатена. — Спит уже? — Как бы невзначай интересуюсь, захлопывая очередной, бестолковый роман. — Ещё бы… Набегалась, напрыгалась, — Сонно пробубнил Асакура, разминая затёкшую шею. — Верхом накаталась, — Тут же добавляю, сталкиваясь с его счастливым взглядом. — Да, это тоже… — Сонно пробубнил парень, а я тут же приподнимаюсь с места, чмокнув мужа в щёку. End of POV. — Ты чего творишь? — Непонятливо пробубнил шатен, наблюдая за тем, как блондинка расстёгивает пуговицы на его рубашке. — А ты не видишь? Раздеваю тебя, — Томным шёпотом произнесла Анна, стягивая с муженька рубашку, и отбрасывая её куда подальше. — Ммм… Даже так? — Тихонько посмеиваясь, отвечал шатен, Тихонько закрывая дверь в комнату. — А ты против? — Вскинув светлую бровку, и усадив Асакуру на постель, пролепетала блондинка. — Спрашиваешь тоже… Делай со мной что душеньке угодно… — Преданно заглянув в её глаза, и усадив девушку к себе на коленки, парень быстро прикоснулся к её шее. Прижавшись головой к его макушке, и легонько её чмокнув, итако уверенно уложила ручки на широкие плечи мужа, слегка отстранив его от себя. Переползя за его спину, и оглаживая его затылок, Асакура тоненькими пальчиками разминала его плечи, проходясь нежными ручонками по позвоночнику, и массируя спину локтем в области лопаток. Но что ещё важнее, он словно замурлыкал подобно котику. Обняв мужа со спины, и уложив головушку ему на плечо, блондинка смотрела на него как-то испытывающе, что ли… — Кто ж знал, что ты так офигенно делаешь массаж… — Прошептал шатен, разворачивая голову в её сторону, и накрывая её ладошку своей, сплетая их пальцы в замке. — Ты никогда и не просил… — Как-то более грустно протянула итако, крепче сжимая его ладонь в своей. Немного напрягшись после такого высказывания, Асакура развернулся к жёнушке лицом, внимательно вглядываясь в черты её лица, словно ища спасения, словно ища ответы в глазах. — Зай, ты чего? — Тревожно протянул шатен, склонив голову на бочок. — Не знаю, просто плохое предчувствие… — Жалостно отвечала блондинка, бегая глазами по комнате. — В каком смысле? — Не унимался шатен, ни сколько не намеренный видеть в её глазах этот тупой страх. — Словно ты скоро уйдёшь… Мне кажется, ты скоро уйдёшь, — На выдохе отвечала девушка, от чего сердце шатена начало пропускать несколько ударов. — Ань, что за глупости, ты же знаешь… — Начал было Асакура, но девушка его перебила. — Знаю, но я говорю что чувствую. Йо, у меня такое ощущение, что скоро всё разрушится, и мне страшно, я не могу без тебя… — По бледным щекам катились горькие слёзы, а сам парень вообще на минуту перестал дышать. — Эй, ну ты чего? — Несчастно протянул шатен, крепко прижимая к себе блондинку. — Успокойся, никуда я от тебя не денусь… Я же люблю тебя больше всего на свете, и ты это знаешь, — Развернув её личико за щёчки к себе, и соприкоснувшись с девушкой лбами, он уже более уверенно и твёрдо продолжил. — Я никогда тебя не оставлю, слышишь? — Обещаешь? — Клянусь, — Казалось, он на миг смог вдохнуть в неё жизнь, при этом сам до конца не отойдя от шока. — Не пойму, откуда ты вообще всю ерунду берёшь… — Прости, наверное, просто устала… — Неуверенно отвечала блондинка, набрав в лёгкие побольше воздуха. Ничего более не добавив, шатен мягко накрыл её губы поцелуем. И этого хватило с головой, ведь, когда он целовал, они оба улетали куда-то далеко в небеса, забывая про существование земли. Такие разные, но созданные друг для друга, понимающие друг друга даже не с полуслова, а с одного взгляда. Они знают друг друга всю жизнь, но им и вечности не хватит, что бы насладиться друг другом в полной мере. Пройдясь россыпью мелких поцелуев по её шее, шатен властно обхватил её хрупкую фигуру, опрокинув девушку на спину, и полностью накрыв её собой. Стащив с хрупкого плечика материю, Асакура собственнически прошёлся глубокими поцелуями по ключицам, оставляя на белоснежной груди красный засос. Притянув к себе мужа за лицо, и вновь сливаясь с ним в поцелуе, блондинка крепче прижималась к разгорячённому телу, чувствуя все рельефные, вдоль и поперёк изученные мышцы на смуглом теле. Быстро стянув с девушки платье, с глазами полных желания и неземного восхищения, он подобно ребёнку припал к груди своей благоверной, проведя языком по контуру соска, от чего он тут же затвердел. Над ухом послышался блаженный женский стон, а шатен, бесстыдно изучая знакомые изгибы, медленно пополз по всему телу блондинки, осыпая её кожу жаркими поцелуями. Остановившись на впадинке пупка, и почувствовав, как она крепче сжимала его плечи, нервно царапая его кожу острыми ноготками, Асакура нетерпеливо стаскивал с себя джинсы, оставляя очередной, алый засос на бедре благоверной. Почувствовав, как томление внизу живота прилило с новой силой, блонда нервно закусывала губу, дабы не застонать в голос. — Йо… — Томно выдохнула блондинка, до хруста сжимая его предплечье длинными пальчиками. Шатен, всё так же томительно медленно посасывая заветное место, и словно не слыша рваных стонов девушки, недолго думая, запустил два пальца внутрь неё, заставив блондинку выгнуться всем телом, словно по струнке, и громко простонать, сжимая в кулачках простынь. Ласково поглаживая бедро, и оторвавшись от оголённой плоти, Асакура пополз всем телом по тонкому силуэту, мимолётно оглаживая фарфоровую кожу, заставляя вслед за своими касаниями волнами бежать мурашки. Наконец-то добравшись до своей цели, и накрыв её уста жарким и влажным поцелуем. Стянув с мужа последние элементы одежды, девушка в нетерпении обвила его талию тонкими лодыжками, утопая в его объятиях и касаниях. Его руки, губы, поцелуи… Боже, они были повсюду… — Анна… — Эхом разнеслось по всей комнате, и, соприкоснувшись с женой лбами, он резко, немного грубо, без особых предисловий и предупреждений вошёл в неё, блаженно выдохнув в унисон с облегчённым женским стоном. — Боже… — То ли пропела, то ли простонала девушка, — как же я по тебе скучала, — Тихонько отсмеявшись, и крепко обняв мужа за шею, итако бережно убирала взмокшие, каштановые пряди с его лба. Ритмично двигаясь в ней, в такт обрывистых стонов, Асакура мимолётно целовал её щёки, не всегда попадая в цель из-за своих же толчков. Тихонько расхохотавшись, блондинка, сама повиснув на его шее, ласково целовала его щёки, нос, лоб, губы, шею, после переходя на сахарное ушко мужа. Произвольно рыкнув, и до предела войдя в податливое тело, шатен и опомниться не успел, как со стона, девушка перешла на откровенный крик, сильно зажмурившись, и чуть ли не в мясо расцарапав его спину. — Тише-тише, а то Ханну разбудим… — Тихонько констатировал шатен, внимательно прислушавшись к утихающему шуму из соседней комнаты. Ничего не ответив, блонда лишь нетерпеливо и немного укоризненно заглянула в глаза парня, слегка расслабившись в его объятиях. — Прости… — Прозвучало где-то над ухом, и, опрокинув жену на спину, он вновь начал двигаться в ней, но уже более аккуратно. И вновь это невероятное чувство невесомости. Когда он рядом, и вовсе кажется, что ничего вокруг нет. Хочется быть ближе, чем это только можно, хочется отдаваться целиком и без остатка. — Обожаю тебя… — Горячо шепчет на ушко, ускоряясь ещё больше, заставляя девушку стонать на октаву громче, да и голос её становился более хриплым. Ещё немного, и вздохи её становились всё более рванными и обрывистыми, да и движения более быстрыми и глубокими. — Йо! — Резано кричит, до хруста сжимая его плечи. — Анна, я сейчас… — Тяжело дыша, на выдохе произносит, стискивая блонду в объятиях ещё крепче. Ясно заглянув в эти до боли любимые, родные ониксы, он, как и обычно, всё прочёл лишь по одному взгляду одобрения. Ещё пара толчков, и оба перешли на протяжный стон, полный блаженства. Крепко зажмурившись, и вытянувшись всем телом, девушка с облегчением чувствовала, как что-то тёплое разливается внутри, и стоит признать — ни с чем несравнимое ощущение… Выйдя из расслабленного тела, Асакура плюхнулся рядом, на мягкие подушки. Минут так с пять царило молчание, и лишь быстрые и бессвязные вздохи не давали покоя. — Ты как? — Развернув голову в её сторону, и уложив девушку к себе на плечо, шатен нежно поглаживал оголённое плечико, встречаясь с её взглядом, полным безграничной, бескрайней любви. — Шутишь что ли? — Немного помедлив, и собравшись с мыслями, в то же время поудобнее устроившись у него на плече, итако продолжила. — Давно так хорошо не было… — Люблю тебя… — Он говорил это искренне, и девушка верила каждому его слову. Безоговорочно. — Я знаю, — Она раньше и представить не могла, что сможет прожить без него хоть день — А ещё… У меня ноги трясутся… — Тихонько отсмеявшись, они как обычно разговаривали о всякой ерунде, даже не подозревая тогда, что сегодняшняя её паранойя окажется правдой. Вероятно, именно в ту ночь Асакура второй раз забеременела, узнав об этом только через месяц. Только вот, в тот вечер, казалось бы, который должен был полон счастья и улыбок, именно тогда, она поняла, каков он на самом деле. Но как? Как человек, которого она знала как свои пять пальцев, который клялся в верности и любви, который был дороже жизни, мог оказаться столь фальшивым?***
POV Анна. — Анна! Анна! — Перед глазами всё плыло, на виски что-то страшно давило, дышать было словно не чем. — Рен… — Перед глазами мельтешил знакомый парень, что-то суетливо бормоча и носясь из стороны в сторону. — Боже… Анна, слышишь меня?! — Слегка приподнявшись с постели, непонятливо смотрю на его тревожный вид, всё ещё до конца не догоняя, в чём тут дело. — Что происходит? Ты что тут делаешь? — Это я у тебя должен спросить! Тебе весь день никто дозвониться не мог, в больнице тебя сегодня не видели, а придя к тебе домой, я нашёл тебя в луже крови чёрт подери! — Взахлёб пробормотал парень, чуть успокоившись и продолжив. — Я здесь проездом был, и мне позвонил Йо. Сказал, что ты трубку не берёшь, он волнуется… — Пошёл он в жопу!!! — Резко выкрикиваю, от чего на секунду становится хуже, но мне всё равно. — Прекрати… — Недовольно протягивает Тао, пытаясь уложить меня обратно. — Нет, знаешь что, оставь меня! Не нужен мне ни Асакура, ни ты, ни кто-либо ещё! Я сама со всем справлюсь! — Резко подорвавшись с места, и встав на ноги, меня тут же подкашивает, и кажется, что пол как никогда близко… — Не забывай, что ты сама всё ещё Асакура… — Скучающе констатировал китаец, ловя меня на полпути к полу. — Да пошёл ты! — Усадив меня обратно, и присев на корточки, желтоглазый строго на меня смотрит, но мне как-то всё равно. Недовольно поморщившись от ноющей боли на затылке, прикладываю к нему руку, обнаружив там кучу бинтов, — Это? — Это что б не померла, — Холодно отвечал Тао, на что я как-то сухо, только и ответила это безразличное: — Спасибо. — Господи, Ань, о чём ты вообще думаешь?! У тебя дочь в больнице, а за тобой самой глаз да глаз нужен! — Боже, точно же, Ханна! — Вновь пытаясь подорваться с места, но путь мне преграждает Рен, быстро перехватив меня на руки. — Перестань! Успокойся! — Я должна её увидеть! Отпусти! — Истерично кричу, а слёзы уже как-то сами собой рвутся наружу. — Да ты себя видела?! Совсем жить надоело?!! — Зло рычит в ответ, крепко сжав меня за предплечья. — Ну почему вы все просто не можете дать мне умереть?! Ты не понимаешь?! Мне уже незачем жить!! Ханна умирает, Йо оказался конченым козлом, вся моя жизнь разрушена, так что ты от меня хочешь?!! — Надрывая и без того севший голос, у неё уже и сил не было сопротивляться, она просто рыдала навзрыд… — Анна… Послушай меня, с тобой что-то не то. Совсем недавно ты говорила, что будешь до последнего бороться за жизнь дочери, причём говорила это Йо после аварии, так что случилось сейчас? — Более нежно и спокойно продолжил китаец, пытаясь успокоить блондинку, но та рыдала лишь сильнее. — Ты не понимаешь… Из меня никудышная мать… — Все слова мешались друг с другом и слезами. В неё словно вселилась сама смерть, она будто умирала на глазах, и было невероятно больно на это смотреть… — Что за глупости?! Даже не смей говорить такого, ты… — И не успел он договорить, как она его перебила. — Рен, ты не понимаешь, мне кажется, он мёртв… — И тут истерика у неё началась с удвоенной силой… — В смысле? Кто мёртв?! — Непонятливо, немного раздражённо переспрашивал Тао, запутавшись окончательно. — Ребёнок!!! — Крича на него так, будто он полнейший кретин, итако уже потеряла всякую надежду на спасение, она уже и не надеялась, что сможет оправиться… — Какой ребёнок?! О чём ты вообще?!! — Мой ребёнок!! Я беременна от этого идиота!!! — Её сердце было готово разорваться на лоскутки. От того ли, что она не смогла совладать с эмоциями, и защищать ребёнка любыми возможными способами, или от того, что его отцом является именно Йо? Она и сама точно не знала, быть может, и всё сразу. — Господи… — Ошарашенно продолжил брюнет, тут же опомнившись, и начав действовать — Всё! Хватит с меня! Я звоню в скорую! — Нет! — Перехватив Тао за руку, ей уже не оставалось ничего, кроме как умолять. — Прошу, если он мёртв, я просто этого не переживу, я не могу… С минуту застыв, и пронзая блондинку взглядом, он присел подле неё на корточки, взяв ледяную, тоненькую ручку, и положив на плоский животик, в сопровождении полного непонимания и боли ониксового взгляда. — Если ты сейчас не будешь бороться, то он будет мёртв, Анна. Он жив, пока ты борешься, пока ты веришь. Хватит жить прошлым, живи настоящим. У тебя есть двое детей, и они живы, так борись за их жизни, Чёрт возьми!!! Будь для них матерью!!! Защищай их как можешь, и вот тогда, — Ткнув ей прямо в сердце, и выждав недолгую паузу, он продолжил. — Боль отсюда уйдёт. — Я… — Она, кажется, даже дар речи от его слов потеряла. Но куда важнее то, что слова его, были умны, они были воистину мудры. — Решать тебе, я ничего против твоей воли делать не собираюсь, так что спрошу ещё раз: Мне везти тебя в больницу? — Трепетно посмотрев на её измученное, такое потрёпанное жизнью лицу, он наконец-то услышал то, что стало началом. Это был её луч света, за который она смогла ухватиться, выбравшись из этой беспросветной тьмы. — Да. Не знаю, почему, но когда я была в отключке, мне приснился именно тот день. Тогда я поняла, что дороже него, у меня никого на свете нет. Порой, только после разлуки, пусть и не долгой, понимаешь, как дорог тебе человек. Это была неотъемлемая часть моей жизни, которая испарилась так же быстро, как и началась. Но на смену ей пришло куда более важное — дети. Я буду обязана ему жизнью, ведь, если бы не он, мне на за что было бы бороться, тогда, мне не было бы за что ухватиться, вероятно, тогда, я бы действительно умерла. Он научил меня главному — независимости. Со всем можно справиться, всё можно пережить, но порой, на это требуется много времени. Вот так просто упав, сложно поверить в себя, вновь встать на ноги и пойти. И он меня этому научил. Любовь к нему делала меня уязвимой, ведь, стоило ему уйти, как вся моя жизнь потеряла краски, и я стала такой уязвимой для всего. Безусловно, хорошо, когда есть тот, кто станет для тебя каменной стеной, только вот, если эта стена рухнет, выжить будет крайне сложно. Я уже не любила его, нет. Я просто была благодарна за то, что имею. Начав жизнь с чистого листа, пробрало какое-то невероятное чувство свободы. Я могла просто расправить крылья, и жить. Жить без него — вот что мне раньше было не дано. Но сейчас, справляясь со всем самостоятельно, и не скажешь, что я несчастна, напротив, мне было как никогда хорошо. Но не забывайте, что в каждом правиле есть своё исключение. И в моей новой жизни было одно большое «но». Как я могу о нём забыть, если каждый божий день вижу частичку его самого. Наших детей. Именно наших, ведь они так похожи на него. Особенно Ханна. С годами, просто копией становилась. Глаза, улыбка, смех, походка, повадки, привычки, да ведь даже элементарно цвет волос. И порой, именно это заставляло тянуться за прошлым, вспоминать все те чувства, что опоясывали и окутывали с головой. Но кто бы мог подумать, что та тонкая нить, которая нас соединяла даже после разлуки, будет прочнее любого каната? Жизнь — штука сложная, и все мы лишь пешки в одной большой игре. Никогда не знаешь, кто из твоего окружения сделает ход конём, а кто окажется съеденной пешкой. End of POV.***
Наше время.
— Ну, как-то так… — Измученно протянула блонда, крепко сжав рукав пальто, и не осмеливаясь на него взглянуть. Какой-то глупый страх сейчас пробирал изнутри, хоть она не была ни в чём виновата… А вот самого Асакуру пробирал даже не столько страх, сколько ненависть к самому себе. Всё тело пробирало мелкой дрожью. Он заставил её всё это пережить. Он заставил её страдать. Боже, он чуть не убил ту девушку, что дорожа всего на свете. Он её любил чисто, безгранично, преданно, верно… И лишь одна глупая ошибка, один вечер, эта бессмысленная ревность. Он всё разрушил сам, он винил её, всё это время, таща всю эту ношу на себе. Это будет то, что никогда не заслужит прощения. Сколько раз он пытался себе внушить, что не любит её больше? Но если не любит, от чего тогда так гадко на душе, почему кажется, что он разбил вдребезги что-то хрупкое, такое дорогое, родное. Он любил её всю жизнь. Нет, глупости, он и сейчас её любит, но всё ещё пытается это отрицать. И не потому что не хочет любить, нет. Как может он быть рядом, как может делать вид, что ничего не произошло, если он убил всё то, что их связывало? Как может простить сам себе всё то, что натворил? Каждая её упавшая слеза — его вина, каждая прожитая минут в одиночестве, боже, она одна растила двух детей. Собравшись с мыслями, и выдохнув горячий пар, блонда-таки нашла в себе силы посмотреть ему в глаза. И этим было всё сказано. Им слова никогда не были нужны, но сейчас, боже… Что твориться у него внутри?! Ей даже и подумать было страшно… — Йо, я не прошу пытаться меня понять, или брать ответственность за что-либо, я и вовсе не хотела, что бы ты об этом знал… Прости, — И это стало для него последней каплей. За что она извиняется? За то, что страдала по его вине? За то, что чуть не умерла? За то, что он бросил её одну? — Йо?! — Ошарашенно воскликнула итако, завидев в свете солнца яркие слёзы на его щеках. — Ты чего? Й-йо? — Дрожащим голосом продолжала блонда, и не успев опомниться, как он рухнул перед ней на колени, крепко обняв за ноги. — Эй, ты чего?! Йо, а ну вставай, простудишься! — Горько усмехнувшись, шатен лишь крепче сжал её ноги, даже не думая подниматься с колен. Подумать только, и после всего этого, она волнуется за него… — Знаю, мне нет оправдания, но умоляю, позволь хоть сейчас быть рядом, позволь стать хорошим отцом для наших детей, прошу дай мне исправить хоть что-то, хоть малую долю того, что я с тобой сотворил… — Закатив глаза, и часто моргая, она изо всех сил старалась сейчас не заплакать, нельзя… Но против сердца не попрёшь, не хотелось признавать, но она до сих пор его любила. Пусть и не так как раньше, но невозможно было сказать, что чувств к нему не осталось… Опустившись на землю рядом с ним, и крепко обняв бывшего мужа за шею, девушка и думать забыла про все те обиды, что поселились в сердце за все эти годы, сейчас она не думала, сейчас она только чувствовала. Крепко обхватив шатена за щёки, резко, бесцеремонно, на эмоциях, она накрыла его губы своими, даруя всю теплоту, что только могла, этим продрогшим устам. Одно слабое движение, второе, и оторвавшись, она смотрит так пронзительно и чётко, что сомнений не было, она ничуть не жалела о содеянном. — Почему? — Немой вопрос в его глазах, слетевший с уст, прозвучал прежде, чем с небес упал сплошной, проливной дождь, укутавший их в своих красках. — Потому что… Потому что люблю тебя, идиота такого! — И этим было всё сказано. Уже не зная, не слыша, и не видя ничего, кроме этих дурманящих губ, сладость который не надоедала с годами, которые хочется пробовать вновь и вновь, накрыла какая-то невероятная волна эмоций, вновь удалось вернуть тот день, когда они были счастливы, когда не было проблем. Не обращая никакого внимания на то, как по телу бежало множество капель дождя, он, подняв её на руки, не переставало целовать. Жадно, требовательно, шумно… Они были одни посреди всего этого безумства, провожая последние лучи солнца, что уносили их прошлое вместе с собой, открывая новую страницу — настоящее. Всё вокруг было окутано холодом, но не они. Их грели те самые лучи, те самые улыбки, все те моменты и поцелуи, что хранились на ветхих страницах жизни, которые время уносило всё дальше, открывая новый простор для творчества, даруя новый холст, обещанный быть заляпанным заново, ведь никогда не знаешь, будут ли это светлые или тёмные краски.***
Тихонько поднимаясь по лестнице на второй этаж, я уже знаю, где он может быть. Бедняга, всё как-то разом на него свалилось, как и на меня недавно. И ладно я, но он совсем ещё ребёнок… И самая главная разница между нами в том, что я все чувства выплёскиваю словесно, он же, хранит их в душе, раня себя же ещё сильнее. Приоткрыв балкон в своей комнате, вижу лишь подрагивающий силуэт, непрерывно смотрящий в одну точку, куда-то вдаль, за это бескрайнее полотно из дождя. — Уходи, — Обиженный, детский лепет, и сильнее напрягшееся тело уж точно не предвещали ничего хорошего. — Ты действительно думаешь, что я тебя послушаю? — Скучающе произношу, а в ответ следует красноречивое молчание. — Вот именно. Присаживаюсь рядом с ним, на прохладную плитку, и он тут же отворачивается. И оно понятно, не хочет разговаривать… — Аки, ты пойми, я не мама, и даже не Жанна, я твоя сестра, ты можешь рассказать мне всё, как и я тебе. И что бы ни случилось, я всегда тебя поддержу. Знаю, я говорю это редко, но я очень люблю тебя, и не представляю, что бы вообще без тебя делала, так что прошу, поговори со мной… — Аккуратно кладу ладошку ему на плечо, а он всё равно нос воротит. — Аки! — С силой разворачиваю его к себе, и стоит признать, увиденное повергло меня в шок. — Боже… — Весь в слезах, с опухшими глазами, продрогшим насквозь телом, и влажными от дождя волосами. Никогда не видела его таким. Никогда! Это было просто невероятно, я застыла словно статуя, не могла и слова вставить, и он понимал, что испугал меня не на шутку. Потому, с некой опаской приблизившись, он как-то робко меня обнял. Почему с опаской? Да потому что редко мы с ним говорим друг другу что-то приятное в принципе, вот и боится моей реакции. Ну и глупый, знал бы он, как незаменим и любим… И я больше не буду об этом молчать, как бы сильно он временами меня не бесил. Прижимаю его к себе что есть силы, снимая с себя толстовку, и накидывая на него. — Н-нет, простудишься! — Чуть ли не синими губами из себя выдавливает, изо всех сил пытаясь меня переубедить, что не особо-то получалось. — Не говори ерунды! Говорю же надевай! — Недовольно надув щёки, пару раз шмыгнув носом, и всхлипнув, он всё же послушался, после, сам прижавшись ко мне крепко-крепко. Легонько провожу ладошкой по мокрым, блондинистым волосам, обхватив брата за лицо, и легонько чмокнув в щёку, от чего на них проступил еле заметный, но такой милый румянец. — Пойдём в дом… — Легонько мне кивнув, он без особых промедлений привстал с ледяной и немного мокрой плитки, быстро забегая в дом, а я за ним. Включив в комнате верхний свет, и быстренько принеся из ванной полотенце, кидаю его братцу, а он, ловко его поймав, и всё ещё немного подрагивая от недавно нахлынувших слёз, тут же начал вытирать им голову, пока я искала в принесённых мамой сумках домашнюю одежду. — Держи, переоденься пока, — Протянув ему сухие вещи, и слегка потрепав по волосам, уже направляюсь к выходу, но этот продрогший, такой любимый голосок меня тут же останавливает. — А ты куда? — Тревожно глянув на меня, мальчишка уж было хотел остановить, но я быстро его заверила в том, что всё хорошо. — Не волнуйся, я нам чай заварю, и поесть что-нибудь принесу, а ты грейся пока, — Выйдя с этими словами за дверь, словно на автомате делая всё вышеперечисленное, я всё никак покоя себе не находила. Подумать только, всё это время он сидел там один, и переживал это всё в себе. Всегда старается быть сильным, защищать нас с мамой от любых опасностей, даже самых незначительных… Он слишком рано повзрослел, но как снег на голову свалившегося отца ему будет принять не просто, очень не просто. Я-то привыкла, я росла с ним, я знаю, какой он на самом деле, но Аки… Для него это просто незнакомый дядька, бесстыдно ворвавшийся в нашу жизнь. Так как ему объяснить, каким добрым, ласковым, и любящим он может быть? И ведь многое ещё зависит от того, как его воспримет сам папа, но там уж думаю, мама разберётся… Быстренько схватив поднос с чаем, сладостями и бутербродами, забегаю к нам в комнату, наткнувшись на картину, из-за которой мурашки по коже побежали. Стоя в уже сухих домашних штанах, и с тёмно-синей футболкой в руках, он внимательно рассматривал фотографию, где папа держит меня маленькую на руках. — Это ты? — Даже не отрывая взгляда, холодно спрашивает, от чего сердце рвётся в клочья. Сколько же обиды плескалось в одном его взгляде… — Да, — Неуверенно отвечаю, уже готовясь ко всему. Что он эту фотографию порвёт, швырнёт, или разобьёт. Но он просто взял и бережно поставил её на место, аккуратно её поправив. С замиранием сердца смотря на дальнейшие действия брата, я наблюдала лишь то, как быстро натянув на себя футболку, он подошёл ко мне чуть ли не вплотную, положив свои ручонки на мои. И впрямь, по всей комнате разносилось нервное постукивание металлической ложки, ведь руки у меня нервно тряслись, как и коленки. — Не переживай, всё нормально, — Твёрдо произносит, перехватывая у меня поднос. И всё же, голос у него дрожал, и от чего-то было так паршиво на душе. Ну сколько же терпения и стойкости в этом ребёнке? Поставив поднос на прикроватную тумбу, и плюхнувшись на диван, он как ни в чём не бывало, включил телевизор, начиная смотреть мультики. Присев с ним рядом, всё ещё подрагивающей рукой, перехватываю пульт, выключая этого уже порядком надоевшего кота, на протяжении нескольких лет не способного поймать мышь. И к моему удивлению, он и не возмущался как раньше, просто начал есть, и всё. — Аки, нам нужно поговорить, и очень серьёзно… — Неуверенно начинаю, на что он лишь безразлично фыркает. — Да что там говорить… Хань, хочешь ты этого, или нет, но я не дам этому уроду и близко к нашей маме подойти! — Зло кричит, швыряя блюдце в дальний угол комнаты. Ну вот и проснулся знакомый мне с малых лет бес. — Аки, он твой отец, наш отец, и если они любят друг друга, мы не должны им мешать… — Они не будут вместе! Я этого не допущу! — Ну за что ты так его ненавидишь?! — Он бил маму! Я знаю, все вы думаете, что легко мне жить в неведенье, но я обо всем, об этом знаю, и очень давно! Так что хватит делать вид, будто я мелкий, ни на что не способный червяк, я ему покажу, я не дам впредь поднять ему руку ни на тебя, ни на маму, я защищу вас, ведь обеих люблю! — И опять вырвались эти несчастные, горькие слёзы. Это не день, это пипец какой-то! Отставив подальше поднос с едой, укрываю его тёплым пледом, прижав к себе, и пытаясь успокоить. Мы долго так валялись, постепенно его всхлипы становились всё тише, а вскоре он и вовсе уснул, сладко при этом засопев. Уж не знаю как он обо всем, об этом узнал, но ему однозначно надо помочь со всеми этими мыслями справиться, а родителям лучше пока и вовсе ничего не говорить… Прокручивая в голове всё то, что можно было бы ему сказать, объяснить, успокоить, я и сама не заметила, как уснула с младшим братишкой на плече. Никогда бы не подумала, что скажу такое, но дороже него у меня никого нет, разве что родители, но здесь они скорее будут наравне…***
Вернувшись домой за полночь, блондинка первым же делом проверила мирно посапывающих в обнимку детей, и, выключив в их комнате свет, со спокойной душой ушла спать. Ну или не совсем… Войдя в уже знакомую комнату, и тут же начав говорить, девушка сначала и не заметила развернувшейся перед её глазами картины. — Йо, они спят уже… — Так и не договорив то, что собиралась, Асакура так и застыла в проходе, не отрывая взгляда от обнажённого по торс шатена. — А… Э, прости, я попозже зайду, — Нервно сглотнув, и уже разворачиваясь, что уйти прочь, блонда была бесцеремонно прервана, оказавшись перехваченной за руку им же. — Ань, погоди… — Развернув бывшую жену к себе, и чуть не столкнувшись с ней носами, парень на минуту и вовсе забыл всё то, что хотел сказать. — Что? — Пролепетала опешившая от такой реакции блондинка, от такой близости начиная дышать чаще. — Останься… — Неуверенно протараторил шатен, вроде, хотя добавить ещё что-то, но он промолчал. — И? — Не унималась девушка, бегая взглядом по его фигуре. — И я очень хочу тебя поцеловать, — На выдохе закончил шатен, вызвав полнейшее замешательство итако. — Что мешает? — И для него это был зелёный свет. Больше ничего не добавив, и неуверенно, медленно наклонившись, и накрыв её губы поцелуем, лёгким, невесомым, каким-то детским, как в далёкой юности, шатен тут же от неё отпрянул, внимательно наблюдая за реакцией блондинки. — Только ли поцеловать? — Как бы невзначай интересовалась Асакура, сбрасывая на пол пальто. — Нет… — Нервно сглотнув, констатировал шатен, вновь накрыв её губы своими. И вновь они погружаются в эту пучину страсти, как когда-то. Я не люблю его, теперь… Но если не люблю, то почему хочется отдаться ему? Почему я до сих пор помню каждую родинку на его теле? Почему, я сейчас не видя ничего вокруг стаскиваю с него рубашку? Почему хочу оказаться в его объятиях? Почему хочу чувствовать эти губы на коже? Господи, почему я всё это творю? Рухнув с ним на мягкую постель, я и опомниться не успела, как он стащил с меня майку, нервно расстёгивая, и стаскивая с бёдер джинсы. — Боже, Йо… — Тихонько шепчу, чувствуя его губы у себя на груди. — Только скажи, и я остановлюсь… — Преданно заглядывая в самую душу, как-то нехотя произносит, всё ещё держа мои ноги раздвинутыми и прижатыми к своей талии. — Не вздумай… — И после этой фразы всё как-то само собой закрутилось. Хотелось больше, теплее, жарче, и ещё более нежнее, чем это только было возможно в тот момент. Бешенными ритмами ты открыл мне тёмный мир, воздушными рифмами ты со мною был, порой играя, и бросая пыль. Так хочется тебя обнять, прижаться и забыть всех, вспоминая, мне кажется, что ты и есть снег, история без начала и конца… Это было сумасшествием, самым настоящим, но тогда мне казалось это правильным, я, как и раньше не думала, а только чувствовала. Вспоминай меня хотя бы по кусочкам, мы поставили точку, но не точно, вспоминай меня волк-одиночка, вспоминай наш снег волшебной ночи. Так жаль, что мы теперь не будем вместе никогда, добрую печаль вспоминай хоть иногда, знай, что я рядом всегда. Я помню вкус губ, я помню все прикосновенья, я запуталась в пустыне слов не верных, ты отпустил свою печаль первым, расставить всё по местам — это время. В твоих глазах порок и чистота горный рек, мне казалось что ты — дьявол, а ты человек, и выход из моего кошмара лишь побег, я убегаю от судьбы в свой волшебный снег! Вспоминай меня хотя бы по кусочкам, мы поставили точку, но не точно. Вспоминай меня волк-одиночка, вспоминай наш снег волшебный ночи. Кто же ты? где теперь? всё не так, как хотел… Как ты там? Сжёг мосты, растворяя в тёплый дым? Как нам быть? всё забыть, или в объятьях растворить? Просто любить.***
Утро выдалось на редкость прекрасным. Я уже и забыла, какого это просыпаться с ним… Что уж там, я и вовсе забыла, кого это, с кем-то переспать… По крайней мере, всё хорошо начиналось. — Проснулась? — Раздалось где-то над ухом, и привстав с места, и прикрывая грудь одеялом, внимательно осматриваю его сонную мордаху. — Ага, — Нехотя разлепив глаза, недовольно смотрю на то, как он уже переписывается с кем-то по работе с ноутбуком на коленках. Резко захлопнув крышку ноутбука, ловлю на себе его недовольный взгляд. — Сам-то что в такую рань вскочил? — И стоило знать, что этот взгляд с хитринкой не предвещал ничего хорошего. — Ну, просто мне кто-то до самого утра спать не давал… — Довольно констатировал шатен, медленно, но верно стягивая с меня одеяло. — Ты, очевидно, про себя, — Ядовито улыбнувшись, смачно шлёпаю его по рукам, натягивая одеяло ещё выше. — Ах так? — Вскинув одну бровь, и выждав минутную паузу, он с вызовом смотрит, и вызов этот был принят… Накинувшись на меня, и одной рукой заломив мне руки, а другой щекоча, можно было подумать, он уже выиграл. Но нет. Быстро лизнув его по носу, и тем самым обезоружив на какое-то время, пытаюсь из-под него выбраться, но запутавшись в этом злосчастном одеяле, сталкиваясь с ним лбами, рухнув обратно на подушки, а он на меня. — Вот сколько раз говорила, что баловство до добра не доводит, — Часто дыша, в который раз напоминаю, только после, заметив, что он приземлился лицом прямо мне на грудь, бесстыдно её лапая. — Йо! — Залившись краской, даю бывшему муженьку увесистый подзатыльник, вновь прикрываясь одеялом. — Ну что? — Недовольно бормочет, наблюдая за тем, как я стягиваю с него остатки одеяла. — Ничего! — И договорить я не успела, как по всей квартире раздался дверной звонок, — Ну кого опять принесло? — Возмущённо бормочу, поднимая с пола его рубашку, и быстро накидывая её на себя. — Не знаю, сейчас схожу, посмотрю, — Беззаботно пожав плечами, он уже собирался вставать, но я не дала, параллельно застёгивая последние пуговички рубашки. — Лежи уж, я схожу, — Шлёпнув его по животу, переваливаюсь через шатена, оказавшись пойманной им же в самый последний момент. Накрыв мои губы поцелуем, и убрав выбившуюся прядь за ухо, он уж больно пристально начал осматривать мою шею, а потом ниже, и ниже… Проследовав по его взгляду вниз, и наткнувшись на свою же грудь, оказавшуюся оголённой в связи с моим лежачим положением, недовольно на него смотрю, а он тут же начинает хохотать, чмокнув меня в щёку. — Ладно тебе, чего уж я там не видел, — Всё ещё посмеиваясь, ласково целует в шею, а я, только и, потрепав его по волосам, спешу с него слезть, и направиться в сторону нежданного, так назойливо звонящего гостя. И, стоит признать, открыв дверь, я пребывала в полнейшем шоке. Расфуфыренная блондинка, на высоченных каблуках, надутыми губами, и нереально коротком платье. — Доброе утро, — Окатив меня с ног до головы придирчивым взглядом, как-то властно произносит — А вы кто? — Недовольно пищит, с вызовом на меня смотря. — Асакура Анна — Недоверчиво протягиваю, подозрительно прищурившись — А вы кто? — Мелисса Асакура, и я не пойму, что вы забыли в моём доме! — Возмущённо продолжает, нервно постукивая каблуком. — Подождите… — Прибывая в полном замешательстве, я, казалось бы, наконец-то понимаю, в чём тут дело — Вы, должно быть его сестра! Боже, простите, у Йо так много родственников, что я всех и не припомню… — Сестра?! Девушка, я его жена! А вот вы кто будите, и что ту делаете?! — Я, прибывая в состоянии полного шока, нервно сглотнув, таким же тоном отвечаю: — Я его бывшая жена, и я здесь живу вместе с нашими детьми! — Смотря на то, как она рвётся внутрь, оборачиваюсь назад, встретившись взглядом как со статуей застывшем шатеном. — Йо! — Произносим мы в один голос, возмущённо смотря на парня. Ну, Асакура. Это была последняя капля. Переспал со мной, и, думаешь, просто так отвяжешься?! Ты, дорогой, меня в гневе ещё не видел! Держись, горе-папаша.