Мы прокляты богом

      - Сынок?! Сынок, ты очнулся? Скажи маме что-нибудь. Скажи! Доктор! Что с ним?! Почему у него глаза в разные стороны разбегаются? Почему слюна течет? Доктор! Черт подери, отвлекитесь, наконец, от этой сумасшедшей и займитесь моим сыном!       - Простите меня… Простите! Я не хотела делать этого! Я так виновата перед Вами! И все же…       - Мерзкая девка! Если тебе жаль, то иди и убейся! Спрыгни с крыши! Вколи эту дрянь себе в горло, паршивка!       - Женщина, успокойтесь! Мы накажем ее по всей строгости и закону! Ваш сын только что очнулся, обратите свое внимание лучше на него!       - Кто бы говорил…       Что это за разговоры вокруг меня? Чьи это голоса? Я все еще в теле этого мальца? Вернее, взрослого. В общем, Роки! Такое странное чувство: все мое тело сжирает огонь и холод. Одновременно. Очень неприятно.       - Мама…       - Что, сына?! Что случилось? Что-то болит?       - Жарко… Холодно… Больно…       - Доктор! Что опять с ним происходит?! Все из-за тебя, мразь! Надеюсь, тебя надолго засадят за решетку!       - Я думаю, что понимаю, о чем он говорит. Жар из-за яда, холод – онемение. Соответственно и боль.       - Простите меня… Простите… Я не хотела… Так вышло…       - Да увидите эту сумасшедшую уже кто-нибудь! Я не могу ее больше выносить! Если не уберешься, я тебе все волосы повырываю и сожрать заставлю!       - Женщина, успокойтесь, я Вам говорю! Вы тут хуже всех на сына влияете! Он сейчас в кому из-за ваших криков впадет!       Так шумно вокруг. Кажется, теперь я точно знаю где я и что происходит. Неудивительно, что мама так голосит. Я не уверен что мне ввели, но «яд» прозвучало не обнадеживающе.       - Честно говоря, я совсем не понимаю, как он выжил. Он должен был умереть уже через 30 секунд. Но, в итоге, легко отделался.       - Вот и я не понимаю…       - Да уйдешь ты отсюда, наконец, в самом же деле?!... Простите, доктор.       - И то верно… Господин полицейский, у нас тут сильный конфликт назревает, заберите виновницу пожалуйста.       - Доктор… Я ухожу. Мисс, простите меня, пожалуйста…       Я услышал сначала отчетливые и звонкие шаги взрослого мужчины, чуть позже они слились с тонким цоканьем женских каблуков. Мое сознание почти полностью вернулось в норму. Полагаю, нет сомнений, то, что произошло – полицейский увел медсестру. Выходит, рядом со мной осталось два голоса, вернее: мама и доктор.       - Мама, ты в порядке?       - Сынок, ты проснулся! Да, с мамой все хорошо, не волнуйся! Скажи мне, как ты? Хорошо выспался? Ноги не болят? В горле не сушит? Глаза видят? Как же это могло случиться сынок?... Мама так виновата перед тобой. Я не уследила, прости.       - Что случилось?       - Эта мерзавка показала свое истинное обличие! Она…       - Стой мама. Не ты. Я спрашивал у доктора. Доктор, расскажите все по порядку. Так, чтобы я понял.       - Ну… Понимаете ли, по какой-то причине медсестра пыталась отравить Вас. И мне совершенно не понятно почему у нее не получилось. Я имею ввиду то, что она ввела Вас смертельную дозу яда. Ни один человек просто так не смог бы выжить. Уже во второй раз Бог чудом сохранил Вам жизнь. Вы должно быть спасли страну в прошлой жизни. Видимо, дважды. В общем, вы остались живы. Все функции организма чрезмерно быстро, но хорошо восстанавливаются. Однако ноги… Мы провели операцию в ночь, чтобы попытаться спасти их. Однако, вскоре стало понятно, что надежды нет. Даже наш лучший хирург сказал не мучить Вас более, так как это бессмысленно. Вы останетесь живы и здоровы, даже ваш мозг не сильно повредился, однако ног у Вас больше нет. Отсюда и холод, который вы почувствовали, это анестезия.       Я немного наклонился вперед и увидел, что мое тело и правда облегчало… Будь на моем месте кто-то другой, это прозвучало бы как приговор. И все же, даже я чувствую тянущую и ноющую боль в груди… Но хуже этого, были глаза матери, когда врач стянул одеяло, чтобы я мог узреть ноги, которых лишился.       - Наша больница выплатит Вам компенсацию, на которую Вы сможете позволить себе хорошие протезы, а также физические упражнения и массаж в группе подобных…       - Спасибо Вам, доктор, оставьте нас ненадолго… - На этой фразе он ушел. Я видел, как сильно билось сердце матери от боли за сына. Как сжимались и без того узкие глаза, сдерживающие поток слез. Как она сжимала зубы и пыталась натянуть широкую улыбку, не показывать боль. А мне совершенно нечего было ей сказать. Извиниться? Утешить? Истерить? Может, сбежать? Просто пустота. Я лежал и смотрел наверх, в белый потолок с замазанными трещинами от разбитых надежд.       - Мама. Я хочу домой. Доктор, уже сказал, что я почти здоров, тогда давай уедем отсюда. Как можно дальше. В родной дом.       - Ты уверен, сынок? Ты готов?       - Да, мам.       Она вытерла слезы потрепанным и старым носовым платком. Поправила потекший макияж и, оставив мне дрожащую улыбку в след, ушла на стойку регистрации.       Прошло немного времени. Доктор разрешил выписку и выдал больничную компенсацию в виде чека. Мама собрала мои вещи и подвезла кресло для перевозки больных. Обронив неуверенно «садись, сынок», мы направились к лифту. Было так странно видеть столько людей, уступающих дорогу и так боязно смотрящих вслед. Это было не сочувствие и не жалось, это был страх, что с ними может случиться то же. Двери лифта закрылись, сквозь щель я увидел пациента, что так не желал ехать рядом со мной. Это было похожи презрение. На отвращение к непохожему на нормального человека. И даже, спустившись в холл, выходя из лифта, люди так жадно считали секунды, когда я покину их окружение и не буду больше попадаться на глаза. Я и не знал, что быть человеком настолько ранит. Я решил повести кресло сам, не желая принимать помощи матери, не желая показывать ей насколько я беспомощен и слаб. Двери на выход открывались автоматически. Я выехал, на не заметил лестницы прямо перед глазами. Словно худший из прочих направился вниз безо всякой возможности подняться. Приземлился на голову и руками упирался в грунт. Хуже прочего было осознание, что без посторонней помощи я не смогу подняться, не смогу встать и уйти с гордо поднятой головой, не смогу даже рассмеяться вслед уходящим людям. Мама, я так жалок перед тобой. Прости меня, что твой сын стал твоим крестом и ношей… Оставь меня здесь и уходи. Не вноси этот бесполезный мешок с костями в дом. Не заставляй себя плакать каждый день пока я не умру.       Так быстро как могла мама спустилась по лестницу и помогла мне сесть. Она сжимала меня в объятиях и молила о том, чтобы я остался жив. Она так не хотела отпускать меня, кем бы я не стал для нее. Она спустила кресло и помогла мне сесть. Умоляла помочь мне, повезти меня, заснуть и забыть о невзгодах. Ребенок, что плакал и сжимал себя в коленях, был вовсе не Роки, но и я тоже. Я подвел тебя. Я заставил маму так страдать.       На такси около часа мы ехали в след дома. Я молча озирался вокруг. Пытался увидеть что-то. Хотел что-то узнать и понять. Но все перед взором – было наполнено лишь отчаянием и страданием. Ни один прохожий не улыбнулся, завидев меня в окно. Никто не помахал рукой, не попытался улыбнуться, подбодрить. Реакция была одна: страх, отвращение, попытка забыть или не видеть.       Такси остановилось в районе, где пахло мясом, мусором и промокшими бездомными. Я попытался выйти из такси, но не смог даже сдвинуть собственный зад. Мама подкатила кресло и перенесла на него. Ей было так тяжело, но она и не подумала попросить о помощи мужчину на переднем сидении. Как только она расплатилась, он уехал так быстро, как смог. Дом, что я увидел трудно было назвать жилым. Стены как будто могли обвалиться в любую секунду, опорами дома с некоторых сторон служили пара булыжников с трещинами посередине и пенопласт. Дверь, словно, приглашала всех окружающих зайти внутрь и осмотреться вокруг. Не уверен, что ее можно закрыть. И тем не менее, я смог подняться, объехав три хилые входные ступени. Внутри дом пах пылью и нищетой. Не было намека, что здесь есть еда. Мама, как ты жила все это время? Зачем ты оставила меня в живых? Зачем привезла сюда?! Как я смогу заработать на еду хотя бы себе! Мама, ты хочешь умереть вдвоем?       - Сын, тебе стоит немного поспать, я принесу тебя теплое одеяло. – Я не понимал, куда мне надо ехать, потому я немного осмотрелся. Здесь было всего две двери на весь захудалый домик. Одна - дверь туалета, а другая – кладовой. В углу на холодном палу лежали два спальных места, каждое из которых в составе: полотенце, сложенное полотенце и плед. Эта картина, которую я так боялся увидеть. Это условия, в которых живет моя мама. Это дом, в котором мы будем пытаться выжить. – Сынок, я принесла для тебя одеяло отца, накройся им и поспи немного.       Одеяло все было разорвано, пух выбивался из стольких мест… И все равно, я буду сильным, мама. Я не покажу как мне страшно. Не расскажу, как сильно я боюсь за тебя. Не уйду, чтобы ты не пыталась меня искать. Я прилег на полотенце и накрылся старым рваным пуховым одеялом. Я так страстно пытался уснуть, чтобы и мама была спокойна. Что-то холодное капало на мое лицо. Я боялся открыть глаза, думая, как мама плачет сидя рядом. Дверь захлопнулась и на прощание она сказала: «сын, мне надо идти на работу, но я скоро вернусь, спи хорошо, мой дорогой». Я понял, что это нее слезы. Открыв глаза, я увидел протекшую крышу, из которой лилась вода и дул холодный ветер. Я не смог сдержать себя в руках и все эмоции вышли наружу разом. Мое лицо исказилось болью. Я орал на весь дом, моля бога помочь этой несчастной женщине. Не важно если ты заберешь мою жизнь, но сделай ее счастливой. Она не заслужила так страдать, из-за того, что ее сын стал калекой. Становилось все труднее даже пытаться заснуть. Я привстал и отыскал свое кресло. Сел в него и вышел из дома.       На улице дул сильный ветер, небо рассыпалось мелким дождем. Я подумал прогуляться немного вокруг. На случай, если я смог бы найти хоть какую-нибудь подработку. Я встретил множество бродяг, людей, проходящих мимо и не видевших меня. Вблизи лишь на одном доме висела вывеска: «Бар в аду». По названию было ясно, что это не лучшее место для работы. Я уехал дальше, чтобы увидеть другое возможное место работы. Ничего не было. Лишь бродяги и дома нищих. Даже вор сюда бы не сунулся. Проехав еще немного, я увидел голую поляну. В середине немного возвышалась земля и там же росло одно лишь большое дерево. Приблизившись, я увидел промокшую до нитки и истерзанную в клочья кошку. Она была напугана и растеряна. Но не уходила с места. Я протянул ей руку, и она зашипела из последних сил. Тогда мне почему-то вспомнилась песенка, которую мама напевала мне в детстве на небе. Я не помнил слова в точности, лишь мотив, поэтому старался петь, вспоминая каждое мгновение.

«В жизни лишь плохие говорят, что ничего в округе нет. И лишь они несчастно воют и молчат, обвиняя в неудачах небо. Но те, кто любовь в сердце хранит живут, смотря горящими глазами. В благодарности вспоминая каждый миг, поют, надежду не теряя…»

      Кошка благодарно замурлыкала и, пошатываясь, подошла к моей ноге и прилегла вновь. На прошлом месте я увидел небольшую игрушка, напоминающую Большое перо, хотя таковым не являлось. Она была уже старая и потертая. Кто-то выкинул ее, а кошка не смогла оставить ее одну на растерзание птицам и бережно хранила ее у себя. Увидев, как я смотрю на игрушку, кошка привстала, взяла ее в зубы и положила мне в руку. Это было трогательно. Куда больше, чем то, что может дать большинство людей.       Я должен скоро вернуться домой, чтобы мама не волновалась. Мне так не хотелось оставлять эту кошку здесь. Я положит перо на землю и собрался ехать, но внезапно кошка заорала в недовольстве. Она прекратила, лишь когда я взял игрушку вновь и положил на то, что осталось от левой ноги. Протянул руки к кошке, чтобы взять ее, но она настоятельно изворачивалась. Я проехал вдаль в надежде, что она пойдет следом, но так прилегла и провожала взглядом.       - Я вернусь к тебе завтра. Береги себя. И спасибо… - Я уехал, надеясь, что она будет здесь завтра, чтобы увидеться со мной. Когда я обернулся, на лице было такое странно приятное выражение. Казалось она улыбается.       Я приехал домой, но мама еще не вернулась. Положил игрушку-перо под плед, чтобы не потерять и отправился в бар, чтобы выпросить работу. Дождь стал куда сильнее и яростно бил по коже, замедляя ход коляски. Я въехал в заведение, где обитало не более 20 человек. Словно, весь район собрался здесь. У барной стойки стоял матерый полуобнаженный мужик. Он сразу обратил на меня внимание, и я решил подъехать ближе, чтобы спросить о работе. В противоположной стороне от входа была небольшая сцена, с которой сходила привольная глушащая музыка, на ней же находилось две танцующие дамы. Ближе к стойке, мужик окликнул меня.       - Бедолага, ты чего на баб глазеешь? Нравятся шлюхи? В таком-то положении! Ха-ха! А ты забавный! И смелый, раз пришел сюда! Что пить будешь? Деньги хоть есть?!       - Простите, Сэр, я сюда не выпить пришел.       - Ну а что тогда надо?! Проваливай! Кыш! Поглазеть ходят и платить не хотят!       - Сэр, я у Вас работу возыметь хотел. Возьмете? Мне все равно кем, но я должен матери помогать.       - На работу? Калеку? Ты смеешься?! Тут я один, да эти две шлюхи работают! И то, еле-еле концы с концами свожу! Вон отсюда! Тебе здесь делать нечего! Все нормальные уже давно переехали отсюда. Только вот такие бедолаги и остались.       - Тогда не подскажите, где еще я мог бы найти работу? Мне очень надо. Из-за меня моя мама будет голодать.       - Мама? А что, она тоже калека?       - Нет, я и сам только сегодня и стал. Мама у меня как раз на работу ушла.       - Ты меня прости, конечно, пацан, но глянь туда. Не твоя мамаша сиськами трясет перед старым пьянчугой?       Я и не знал, что ответить. Просто обернулся убедиться, что это не она. Но женщина именно с ее лицом и делала столь ужасные вещи. Я не мог найти слов и решил просто уехать отсюда. Как можно дальше из этого злополучного бара.       - Эй! Пацан! Бедолага! Куда покатил! Так твоя мамаша или нет?!       Я направился домой в надежде, что мама уже спит в недоделанной неудобной кровати из полотенец да пледа. Я заехал внутрь, но кровать пустовала. Тогда я просто захотел как можно быстрее заснуть и очнуться от этого кошмарного сна. Я залез под пыльное одеяло и нашел перо. Я сжал его в руках и попытался заснуть. Пожалуйста, пусть все это будет лишь сном. Пусть я очнусь полноценным человеком. Пусть моя мама не будет оголятся перед незнакомыми мужиками. Пусть кошка у дерева останется жива и невредима. Все это лишь сон… Пожалуйста, пусть будет так…