54

Очень рекомендую: Harry Angstrom, Jonathan Buchanan - Her Light

Дуло пистолета встретилось с твердостью грудной клетки, она неровно вздымалась, а парень впереди загнано дышал. - Поймал, - неожиданно смиренно произнес Бэкхен. - Ты сделал это, Чанель. Глаза Пака расширились, словно у сумасшедшего, он чувствовал себя безумцем, которого отпустили на свободу и позволили творить все, что взбредет в голову. Взгляд напротив остановился в одной точке - на его лице, а губы изогнула легкая улыбка - такая уставшая, добродушная и печальная. Чанель ненавидел то, что в ней не было ни капли ненависти или злобы, черт возьми, Бэкхен выжигал в сердце свое имя этой улыбкой. - Ты не можешь так сдаться, - рука начинала предательски дрожать, пока не так заметно, но с каждым произносимым далее словом невысокого брюнета все сильнее. - Такова суть всего, что было задумано. Мы сейчас на конечной стадии. Давай же, заверши начатое, - холодные пальцы дотронулись до крепкой хватки на пистолете, и Бэкхен прикрыл глаза. - Стреляй. Шум ветра послышался над головой, в листве играя потоками. Чанелю сейчас хотелось поднять голову наверх и своими глазами увидеть, как стихия тревожит деревья. Эта ночь была слишком чужой, в ней не было того шарма, к которому он всегда стремился, на этот раз она была холодна к его чувствам. - Ты не можешь перестать играть, даже когда смерть дышит тебе в затылок... Почему ты такой? Слишком вязкий, люди такими не бывают. - внутренний волк выл на Луну под именем Бэкхен, а та лишь продолжала слепить его ярким неестественным светом. - От меня надо бежать, так что не теряй времени. Когда я умру - беги что есть мочи, ты выиграешь для себя время, Чанель. - Время остановится - бежать не будет необходимости, - шепетом разорвал пленку рвущихся наружу чувств Пак, сильнее вдавливая пистолет в тело напротив. - Ты заберешь даже его. Улыбка коснулась губ, сразу же растворяясь в ночном воздухе, пропитанном порохом. Гром на небе сконцентрировался в одном странном месте и родился заново в выстреле. Тонкая струйка багровой крови потекла из уголка рта, а глаза навеки прекратили видеть мир. Бэкхен безвольной куклой повис на руках мертвого Чанеля, который продолжал дышать. Бракованный труп. Таким был его пятьдесят четвертый ад. Он снова убил его, снова видел глаза, искрящиеся любовью, слышал речи, которые эхом продолжали звучать в голове, смешиваясь со всеми прошлыми. Кошмар в кошмаре, в голове творились ужасы и муки, болью отдаваясь в каждой клеточке тела. Ветер перестал шуметь, а руки больше не чувствовали тяжесть. След Бэкхена простыл, будто не было его. Но самое страшное то, что в памяти стерлась его внешность, забыт голос и ощущение теплой кожи под ладонями, больше не витал вокруг запах его шампуня. Это случалось каждый раз, когда Пак давил на газ перед идущим ему на встречу брюнетом, когда толкал с крыши небоскреба в Нью-Йорке, или же тогда, когда нажимал на курок, стоя посреди леса. Каждый раз, в каждой ситуации Чанель должен был убивать Бэкхена, потому что только так он мог потом вновь его увидеть. Только так воспоминания вспыхивали в нем, и он чувствовал, что не один, что где-то есть его Бен Бэкхен, которого он любил и желал, который занял все место в его голове, которого хотелось держать как можно ближе к себе, к сердцу, чтоб только ему был слышен тихий шепот. Сейчас внутри было море воспоминаний, но все они не имели лика, пустота вместо родных глаз и абстрактный голос, который был чем-то эфемерным, ненастоящим, но до боли разрывал все естество изнутри. Поиски. Непрекращаемые поиски любви, проведенные в страданиях - вот что ждало Чанеля в его вечности. Погоня за призрачным избавлением и теплыми объятиями. Он знал это и готов был отдать себя ради надежды, что глаза цвета ночи когда-нибудь снова появятся напротив, а по воздуху пронесется тихое "Чанел-и, я ждал тебя".