Salvator Mundi

Издав непонятный вопль, я подхватила под одну руку коробку с пончиками, а под другую ошарашенного КиСока, я понеслась к кассе. Быстро расплатившись, я буквально вытолкала мужчину из магазина. Тот, чертыхаясь и спотыкаясь, покорно тащился за мной, ели поспевая. — Какого черта ты так несешься?! Осторожнее, я же могу упасть, — то и слышалось у меня за спиной. Мы влетели в здание YG через черный вход, и только здесь я решила сбавить обороты. Мужчина, видно уже смерившийся со своей участью, даже не издавал звуков. Видно, он уже приготовился к скандалу. Посадив, нет, даже пихнув мужчину за ближайший столик в столовой, я сделала как можно более гневное лицо. — Чон КиСок! Ты понимаешь масштаб котострофы, надвигающейся на тебя? Я из-за тебя вчера потеряла не меньше десяти лет своей никчемной жизни. Да ты Джея до истерики раз пять довел! А про состояние твоей девушки я вообще молчу?! Я посмотрела на Саймона. Он явно не хотел встречаться со мной взглядом, потому с интересом рассматривал мусорный бак, стоящий у какого-то магазина напротив. — Я ждал тебя около офиса утром, но потом решил купить что-нибудь для перекуса в магазине. Еще я приходил к тебе домой, но тебя там не было. Моя челюсть упала на стол. Так значит, он искал меня, в то время, как я искала его. — Мне очень нужно было поговорить с тобой. Я так больше не могу, Фани. Мне кажется, что я убиваю себя изнутри, — здравствуйте, приехали! Кажется, все мои догадки начинают подтверждаться. — Подожди, я пока не очень догоняю. Не уж-то эти твои ночные бега связанны с СоРой? — КиСок тяжело вздохнул. Я попала в яблочко. — Это началось так давно. Иногда я думаю, что зря вообще начал эти отношения. Я делаю больно и себе, и ей. Понимаешь? Этот его вопрос задел меня за больное. Теперь, я, кажется, поняла, почему КиСок пришел именно ко мне. Если посчитать, то мой максимум в отношениях — полгода. На большее я была просто не способна. Не знаю почему, но я, довольно быстро устаю от людей. И если парень перестает мне нравиться, то почему я должна причинять себе неудобства, пытаясь сохранять отношения ради него? Я прекрасно знаю, что такое жертвенность, понимаю, что нужно принимать людей такими, какие они есть. Но я не могу просто. Не могу. — Понимаю. Поэтому, если замечаю чувства ко мне, то говорю: «Чувак, не влюбляйся в меня. Я обязательно причиню тебе боль. Пожалей хотя бы себя». — Ну, а что, если я с самого начала не понимал этого? Что делать тогда? —  Саймон вопросительно глянул на меня, и я задумалась. — Я бы просто порвала отношения. Объяснила бы, что любовь прошла, помидорчики давно испортились, и надо бы их выкинуть, а то еще вонять будут. — Вообще-то, мы тут о моих чувствах говорим, а ты про воняющие помидоры! — Это метафора, глупенький Чон КиСок, — я соединила пальцы домиком, как психологи в американских сериалах. — Чем же тебя СоРа не устраивает? — Сначала, я, правда, был в неё без памяти влюблен. А теперь я понял, что не подхожу её. СоРа так молода: она живет каждым днем, совершенно не задумываясь о будущем. Нет, конечно, она стремиться к своей мечте и у нее есть некие планы, но кажется, я, совершенно, не вписываюсь в них. — Да у тебя кризис среднего возраста, парень. — Ты можешь хоть сейчас не издеваться надомной? Спасибо. Так вот. Мы с ней совершенно разные. Она хочет пойти на какие-то гонки, или отправиться в горы, а я просто хочу лежать дома, обнимая ее, или спокойно пройтись по ночному парку. — Кажется, я поняла. Ты просто старый пень! Ей богу, совсем как Куш. Вам нужно больше общаться. Он тоже постоянно жалуется на свою принцессу, правда, в отличие от тебя, не сбегает из дома. — Я просто хочу нормальную семью, Фани! Я хочу сына, дом и дерево. СоРа не сможет мне этого дать.  — Да. Она не сможет тебе этого дать. У неё есть мечты и амбиции. Она стремится к своей цели. Она молода, упряма и чертовски красива. Но она жертвует этим ради тебя, а ты кинул ее одну, с огромным гипсом и кучей проблем на работе и в семье. — Что ты предлагаешь мне сделать? — Вернуться и признаться во всем. Сказать все как есть. Мол, прости, я такой-сякой. Любил, любил, и перегорело. Так будет лучше, чем бегать от неё и от остальных. Ты просто разбиваешь ей сердце, бросая её в неведение. — Я, правда, хочу, но не могу. Как представлю её слезы, мольбы остаться и так далее, то в душе больно. — Значит, как из дома сбегать, так ты не боишься. А как признаться во всем, то сразу в кусты! Ты разочаровал меня, Чон КиСок. — Слушай, Фани, помоги мне. Нужно время чтобы собраться и принять решение, а домой я точно не смогу вернуться. Не дождавшись моего ответа, Саймон опустил голову на стол и накрыл ее руками. Смятение, поселившееся в его душе, никак не давало сделать правильный выбор. Мужчина взъерошил короткие волосы на затылке, и подняв голову, посмотрел мне в глаза. Его взгляд был отчаянным и умоляющим. В груди что-то сильно сжалось. Мое сердце, разум и другие органы разрывались на части. С одной стороны я предаю лучшую подругу, обманывая её, заставляя убивать себя от непонимания происходящего. С другой стороны, я очень хочу помочь КиСоку. — Ладно. Я предоставлю тебе убежище и пока не буду ничего говорить остальным. Но у тебя есть всего два дня, что бы решиться: либо ты окончательно бросаешь СоРу, либо возвращаешься к ней и просишь прощения за все свои грехи. И это все при одном условии. — Каком? — Ты звонишь, и рассказываешь все Джею. Что? Ну не могу я смотреть, как мучается Пак. Мамина квартира пустовала уже больше полугода. Я хотела сдавать ее в аренду, но мать категорически отказала мне, сказав, что в любой момент может вернуться сюда. Так оно и было. Их с отцом чувства давно остыли, поэтому ничто не мешало им не видеться годами. Я приезжала сюда раз в неделю: поливала немногочисленные цветы, да и просто смотрела за сохранностью вещей. В ближайшее время мама не собиралась возвращаться в Корею, поэтому я, с легким сердцем, привела сюда Саймона. Так как мама всю свою жизнь связала с медициной, то вся квартира была больше похожа на кабинет врача. Если у нормального человек в стеллажах стоят книги или какие-нибудь предметы декора, то мама хранила в них «макеты внутреннего мира человека». Всегда, когда приезжаю сюда, то чувствую себя студентом на лекции по анатомии. В принципе, к соседям, таким как «желудок в разрезе» можно привыкнуть, а вот к специфическому медицинском запаху очень сложно. — Да сразу меня в одной из палат больницы поселила бы. Чего уж там, — пробурчал недовольный Саймон. — Здесь пахнет как в аптеке. — Освежитель воздуха с ароматом альпийских лугов, предоставляется за отдельную плату. Через двадцать минут все бурчания Саймона утихли. Я провела мужчине экскурсию по квартире. Так же предлагала посмотреть научный фильм о вскрытии грудной клетки, но КиСок вежливо отказался. Ну, на нет и суда нет. Повесив ключи на крючок в прихожей, я уже собралась выходить. — Может, оставишь мне пончики. Я так с голоду помру. — Нахлебник! — крикнула я, но все же поставила коробку на тумбу в коридоре. Сегодня мне везло. Я успела на подъезжающий поезд метро и без проблем доехала до дома. Кошка весело выбежала меня встречать, но я-то знаю, что она просто проголодалась. Покормив животинку, я принялась обдумывать план оправдания перед Тедди. Я решила написать подробный отчет о проведенной работе и отправить начальнику. Как бы мне не хотелось обманывать, я все-таки умолчала о сегодняшней встрече с Саймоном. Пришлось сослаться на плохое самочувствие после беготни по ночному городу. Думаю, что Тедди простит меня за сегодняшний отгул. Уже отправляя отчет, я почувствовала себя плохо. Начала ужасно болеть голова: казалось, что ее пытаются пробить тысячи отбойных молотков. Я решила помереть температуру. Прогнозы были не очень радужные, так как шкала уже доползла до 37 и 9. Наверное, я и в правду простудилась после вчерашнего. Но уверенность в том, что у меня простуда испарилась буквально через час. Появилось такое чувство, будто инквизиторы пытались выкрутить мне все кости и суставы. Хотелось кричать от боли. Еще больше «радости» добавляли нещадно поднимающиеся по шкале термометра градусы. Обидно было то, что дома не оказалось никаких сильных обезболивающий, а те, которые были, уже не снимали даже половину той боли, которую я испытывала. Я позвонила Доки, но он, видимо, поставил режим совещания. Делать было нечего, поэтому я отправила ему смс с просьбой привести мне обездоливающее и, наконец, включить чертов звук. Практически в состоянии трупа, я героически доползла до кровати. Сон никак не приходил. Боли в суставах даже не давали закрыть глаза. Терпеть уже не было сил, и я решила вызвать скорую помощь. После вынесенного мне диагноза, я впала в ступор. Это же надо было подхватить ветрянку…