run away if you can

— Прошу прощения, за столь поздний визит! Меня отправили к Вам с известием. Ваш брат выяснил, где Его укрытие. — Это хорошая, новость. Когда они собираются отправиться в путь? — Он… Прошу, не злитесь, мой ярл, Ваш брат считает своим долгом защищать Вашу жизнь. — Сколько воинов пошло с ним? — Тридцать, мой Господин. — Прекрати меня так называть, Хосок. Ты больше не раб и можешь обращаться ко мне, как к равному. — Спасибо, — парень в плаще опустил глаза, — Чимин. — Ступай, Хосок. Вели жрецам принести жертву Богам. Да благословят они этот поход. Чимин не верил, что тридцати воинов будет достаточно, он не верил, что даже войска будет достаточно, чтобы противостоять Ему. Люди воевали с Ними веками, с тех пор, как один из них заявил свои права на дочь конунга. Чимин только надеялся, что тридцати воинов будет достаточно, чтобы его брат вернулся живым. Услышав, как дверь хлопнула вновь, Чимин разозлился. Он не хотел ничего слышать и ничего знать. Он хотел, чтобы его приказ выполнили и немедленно. — Хосок, я же сказал… тебе… — Чимин замер на полуслове, когда увидел, как блеснули в темноте золотые глаза. — И что же ты сказал ему? — Чимин не видел, где стоял говорящий, он только слышал глубокий голос, что отбивался от стен. — Неужели ты думаешь, что Боги спасут вас? Парень схватил топор лежащий у изголовья постели и вскочил на ноги, чем только развеселил ночного гостя. Утробный, словно рычание, смех, раскатился по помещению. — Не надоело тебе прятаться? Все эти походы, поиски. Сколько можно отправлять других на смерть? Всё это так скучно, — не смотря на слова, голос звучал зло и немного раздраженно. — Ты ведь знаешь… Почувствовав дыхание на своей шее, Чимин взмахнул топором, рассекая воздух позади себя. — Я всегда приду, если ты захочешь меня увидеть. Но нееет. Чимин почувствовал дыхание на своем плече и сделав выпад, чуть было не споткнулся о лежащие на полу меховые шкуры. Он дышал, как загнанный зверь, не зная откуда ожидать нападения. — Сколько еще ты будешь бегать от меня? Почувствовав, хватку на своей шее, Чимин было замахнулся, но топор был выбит ударом такой силы, что на какое-то время Чимин перестал чувствовать свою руку, а перед глазами появились разноцветные круги. — Пора поставить в этой истории точку, — рука на шее начала смыкаться сильнее. Когда Чимину начало казаться, что он теряет сознание, его тело было отброшено на шкуры, о которые он чуть было не споткнулся ранее. Легкие жгло, а самого парня колотило. Он держался за горло, хрипя, кашляя и стараясь отдышаться. — Ну-ну, перестань, — Его голос можно было бы даже назвать ласковым, но рычащие ноты вызывали дрожь. — Я ведь еще даже не начинал веселиться. Чимин попытался отползти, но хватка на лодыжке была железной. Резко дернув парня на себя, Он легким движением руки перевернул парня на живот. Было не ясно прилагает ли он хоть какие-то усилия или все происходящее для Него не более, чем игра. — Чонгук. На мгновенье Его глаза вновь вспыхнули желтым в черноте комнаты, а сам Он немного обмяк. — Прошу тебя, не надо, Чонгук, — снова повторил Чимин. Парень больше не вырывался и не пытался сбежать. Он старался говорить ровно, но его голос дрожал. Казалось, Чонгук не слышит. Схватив Чимина за волосы, он поднял его, ставя на колени, а сам прижался сзади, очерчивая свободной рукой торс Чимина. Проходясь по твердому прессу, царапая косые мышцы и вновь поднимаясь раскрытой ладонью вверх. Чонгук жадно вдыхал запах Чимина, уткнувшись тому носом в затылок. — Чонгук… Дернув парня на себя, и пользуясь отсутствием опоры у Чимина, Чонгук коленом заставил парня расставить ноги шире, после чего прижал его лицом к полу. Чонгук, сначала честно пытаясь снять с Чимина последние элементы одежды, не выдержал и, отпустив шею, разорвал последние тряпки, отбрасывая их в сторону. — Не надо… — Одна жертва, вместо тридцати. Разве плохая цена? Облизав пальцы, Чонгук ввел один в Чимина, не доставляя тому боли, только легкий дискомфорт и ощущение безысходности. Второй палец вошел туже, Чимин сжал руки в кулаки и попытался соскочить с пальцев, избавиться от неприятных ощущений. — А если так? — Чимин покрылся мурашками, когда Чонгук вытащил пальцы. Ощущение пустоты оказалось ничем не лучше. Притянув Чимина ближе к себе, Чонгук на пробу прошелся горячим языком по пульсирующем отверстию. Замечая распахнувшийся в немом стоне рот, Чонгук ухмыльнулся и повторил движение. Чувствуя, как дрожит тело в его руках, Чонгук ослабил хватку на бёдрах и позволил своим рукам блуждать по всему телу парня, куда только мог дотянуться. Его язык кружил вокруг сокращающегося кольца мышц, то проникая внутрь, то размашисто вылизывая. Чимин, кажется, и забыл о своей попытке ранить Его или сбежать. Все его силы были направлены на то, чтобы молчать и не издать ни одного звука. Член пульсировал, прижимаясь горячей головкой к животу и покачивался от непроизвольных движений хозяина. Чимина ломало и крошило на части от ощущений, которые доставлял язык Чонгука. Вцепившись одной рукой в мех и кусая вторую до крови, только бы молчать, Чимин старался податься туловищем вперед, но Чонгук крепко держал его одной рукой за бедро, не давая изменить позицию. — Какой же ты прекрасный. Как же ты пахнешь, — глаза Чонгука полыхали, внутри них будто разгоралось Солнце. — Как на счет того, чтобы сделать нашу игру немного веселее? Не дожидаясь ответа, Чонгук резко вставил в Чимина два пальца, разводя их в стороны и проходясь языком между. Чимина подкинуло, а прокушенная кисть не смогла заглушить стон. Парня выгнуло дугой, а дыхание сбилось. Будучи довольным реакцией, Чонгук снова встал на колени позади Чимина и звонко шлепнул того по ягодице. Не давая парню прийти в себя, Чонгук обильно облизал пальцы и вставил сразу три в Чимина. Дабы скрасить неприятные ощущения, Чонгук второй рукой начал ласкать его член, а пальцами гладить стенки рядом с простатой, тем самым дразня парня и отвлекая. — Нет, так дело не пойдет. Я хочу чтобы ты тоже видел меня. Укусив Чимина за плечо, Чонгук дернул его голову назад, проходясь носом по шее. — Почему ты такой одурительный? — и шлепнув его по попе еще раз, встал на ноги, осматривая комнату на предмет свечей или чего-то, что можно было бы зажечь. Собирая последние крупицы разума, Чимин потянулся рукой к мечу, который был рядом с его постелью и, облокотившись об одну из деревянных колонн, поднялся на дрожащие ноги. Его грудь тяжело вздымалась, а глаза лихорадочно блестели. — И что ты собираешься сделать мне этим ножиком? Неужели убить собрался? Чонгук уже зажег две свечи, благодаря чему его теперь тоже можно было рассмотреть. Пропорциям его фигуры могли бы позавидовать и сами Боги, которым так часто молился народ Чимина. На широких плечах был коричневый кожаный плащ-накидка, торс скрывала белая льняная рубаха, заправленная в кожаные штаны, в тон плащу. Шнурки на штанах немного разошлись, открывая Чимину вид на гладкую бронзовую кожу. Заметив взгляд Чимина, Чонгук сбросил плащ и выдернул рубашку из штанов, снимая ее медленно, позволяя Чимину внимательно себя рассмотреть. — Либо брось свою игрушку в сторону, либо нападай, я долго ждать не собираюсь. Словно оживая от слов Чонгука, Чимин крепче сжимает меч второй рукой и осторожно начинает наступать. — Вот тааак. Какой ты смелый мальчишка. — Я давно уже не мальчишка, — зло выплюнул Чимин, прокручивая в руках меч, показывая Чонгуку, что шутить он не намерен. Что-то в этих словах разозлило Чонгука, буквально вывело из себя и заставило броситься на Чимина. Увернувшись от удара, Чонгук перехватил лезвие меча, предотвращая второй удар и подошел к Чимину вплотную. — Я уже, кажется, говорил, что пора заканчивать, правда? Разрывая кожу на ладони, Чонгук вырвал меч из рук Чимина и зарычал, утробно, низко. Отбросив ненужную железку куда-то в сторону, Чонгук облизал израненную кисть, рана на которой затягивалась прямо на глазах Чимина. Впечатав парня в деревянную колонну, Чонгук рыкнул ему в лицо и сделав шаг в сторону, оцепил Чимина от колонны и сильно толкнул на кровать. Заметив моток веревки на одной из колонн, Чонгук захватил его и нависая над Чимином, надежно связал его руки. Удерживая одной рукой его руки, второй рукой Чонгук помог себе развести ноги Чимина в стороны. Рядом с постелью Чимина стояла чаша с жидким китовым жиром, которым тот ранее смазывал свое оружие. Решив использовать ее в качестве смазки, Чонгук закинул ноги Чимина себе на плечи и вошел в парня одним плавным толчком. В унисон, в помещении раздалось два сдержанных стона. Взгляд Чонгука заволокло, он перестал отдавать себе ясный отчет о том, что делает. Когти на его пальцах удлинились, рассатывая и разрывая при каждом толчке веревку, связывающую руки Чимина. Спустя несколько мгновений, Чонгук уже переплетал свои пальцы с чиминовыми, одновременно и удерживая его руки и пытаясь разделить с ним момент. Чимин метался и выгибался под Чонгуком, насколько это было возможно, будучи сложенным пополам. Ритмичные движения, задевающие простату, заставляли его глаза закатываться от наслаждения, а невозможность хоть как-то повлиять на процесс доводила до исступления. Хотелось кончить. Просто дико хотелось разрядки. Чимин готов был рыдать от ощущения близкого оргазма, но в то же время недостаточной концентрации этих ощущений. Одно прикосновение к члену и парень кончил бы хрипя и задыхаясь, но Чонгук не отпускал руки Чимина, он лишь крепче сжимал запястья, склонялся ниже, прижимая колени Чимина к самым ключицам и двигался. Быстро, жестко, выходя лишь на половину и дразня шею Чимина своим языком. Понимая, что до финала осталось совсем немного, Чонгук поднял корпус, позволяя Чимину распрямить ноги и обхватить себя за талию, а потом, упираясь коленями в постель, сел, насаживая Чимина сверху и кусая его в основание шеи. Чимина крыло, его стон превратился в крик, а сам он кончил, так и не прикоснувшись к себе ни разу. Тело не выдерживало таких ярких ощущений и сознание Чимина начало меркнуть. На его плече, словно клякса на бумаге, расцветали черные узоры, сплетающиеся мелкими завитками в руну солнца. От ощущения пульсирующих на его члене стенок Чонгук кончил, разжимая сжатие на плече Чимина зубы и аккуратно зализал рану, помогая той быстрее затянуться. На крик Чимина первым прибежал Хосок, да так и замер в пороге. Открывшаяся перед его глазами картина лишила его дара речи: бессознательное тело Чимина, с отпечатком Одина на плече, на руках у Чонгука — живого воплощения Фенрира и праотца рода оборотней. — Молчи, если жизнь дорога, — холодно отозвался Чонгук, с нежностью оглядывая умиротворенное лицо Чимина. — Чимин останется вашим ярлом еще на десять лет, после чего мы покинем эти земли. Оборотни не тронут ваш народ до тех пор, пока среди вас будет хотя бы один близкий Чимину по крови. А теперь иди и сделай так, чтобы до рассвета нас никто не тревожил, иначе я разорву на части каждого, кто посмеет открыть эту дверь. Хосок лишь судорожно закивал и покинул помещение. Спустя еще час, Чимин начал приходить в себя. Сначала он не мог понять, что происходит, а потом, когда воспоминания вернулись, парень попытался подняться на постели, но тяжелая рука пригвоздила его обратно и прижала ближе к себе. — Я…теперь заклеймен? — Да, теперь каждый в этом мире, кем бы он ни был, будет знать, что ты мой. — Я не собственность, — гневно выплюнул Чимин. — Я гонялся за тобой столько веков, столько жизней и, наконец, поймал. Теперь ничто в мире не сможет отобрать тебя у меня: ни люди, ни Боги. Мне плевать как ты собираешься это называть: клеймом, меткой, собственностью. Ты — мой, и теперь у тебя есть вечность, чтобы осознать это.