***
— Адам?! Адам, ты не один в доме, мне тоже нужна ванная! И не смей стонать, когда я с тобой разговариваю! — уже даже не кричала, а вопила на высоких нотах девушка, пытаясь достучаться, в прямом смысле, до Адама, его совести и чувств. Бедняжка не знала, что и думать — мужчина, с которым она когда-то планировала связать жизнь, забаррикадировался в ванной комнате с самого утра и что-то делал там вот уже третий час — при всем этом, оттуда доносились то стоны, то сдавленное шипение, то запахи шампуня или трав, а пару раз — в этом уж Ева была уверена! — даже аромат дорогого парфюма, смутно знакомого, но совершенно точно не принадлежащего самому генералу, предпочитавшему более свежие и сладкие нотки туалетной воды. — Если ты сейчас же, сию минуту не выйдешь, я… я тебя без завтрака оставлю! — в полном отчаянии выдала метисочка, барабаня в дверь маленькими кулачками. Шум в ванной стих, а через пару секунд дверь открылась, обдав девушку клубами пара, целым вихрем ароматов и влажностью. Вышедший из ванной человек до боли напомнил ей того, в кого она когда-то по наивности влюбилась: чистый, свежий, идеально выбритый, с тщательно уложенными, вымытыми волосами, пронзительно чистыми голубыми глазами, и в новой, белоснежной рубашке, своих лучших брюках и едва ли не сверкающих туфлях. — Прости, Ева, но я не буду завтракать. Кушай сама, хорошо? — наклонившись и по привычке легко чмокнув девушку в щеку, молвил мужчина. — Хорошо…, но что ты хочешь на обед? Или тебя ждать только к ужину? И куда это ты собрался в таком виде? — растерявшись, Ева даже не попыталась предположить, куда Адам мог ТАК нарядиться. — Я… меня не ждать совсем. Я ухожу, — как можно ласковее попытался объяснить блондин, искренне жалея свою бывшую невесту, так и не ставшую женой. — А… я испекла твой любимый пирог к завтраку… и хотела вечером вытащить тебя погулять — годовщина свержения диктатуры Солюса, народ собирается праздновать всю ночь… — совсем поникла девушка, не до конца осознавая смысл слов любимого в прошлом человека. — Я чувствую. Пахнет как всегда великолепно… положишь мне пару кусков с собой? — приобняв брюнетку, попросил Адам, стараясь не огорчать ее хотя бы сейчас, в последние минуты, хотя имя Лучшего отозвалось в сердце сладкой болью. — Да, конечно… — Я навсегда ухожу, Ева. Прости, что не стал для тебя тем, кого ты хотела видеть рядом с тобой. — Надеюсь, что для кого-то все же стал. Прощай. — Я любил тебя. Прощай.Я любил тебя. Прощай.
6 января 2018 г. в 13:48
— Значит, завтра? — уточнил бывший генерал, вытирая пыль с полки, уставленной множеством различных вазочек, статуэток, стеклянных и каменных, хрупких и еще более хрупких, стараясь не разбить ни единой безделушки — Снейк относился к ним очень тепло и, уничтожь Адам, пусть случайно, хотя бы самую мелкую, встреча с тем, кто был ему дороже всего, могла бы накрыться медным… даже не тазом, а целой ванной, пожалуй.
— Завтра, завтра, — проворчал брюнет, какой-то очень уж нервный и почему-то повязавший легкий платок на шею. Видно было, что его порядком все достало, хотя обычно он отличался оптимизмом — пусть не всегда трезвым, но все-таки. Сегодня же он ворвался к мирно посапывающему «золотому мальчику» в дом, за шкирку утащил к себе, не обращая ровно никакого внимания на ошалевшую от такой наглости Еву, а дома не только сообщил приятные новости — Солюс не против визита своего бывшего подопечного! — но и поднял этого самого подопечного с колен, на которые тот привычно опустился, зная расценки и предпочтения Змея. Вместо работы ртом несколько удивленного, но обрадованного генерала припахали к уборке обиталища брюнета. Будь Адам несколько более внимателен и не столь рад новости, он бы наверняка заметил синяк на шее хозяина дома, чуть выше шелкового шарфика, а если бы додумался посмотреть в глаза, то его взору предстал бы натуральный нервный тик.
— А он был рад? Как отреагировал? Он не зол на меня? Я… Снейк, я так волнуюсь! — блондин от избытка чувств потянулся было положить руку на плечо собутыльника, но тот отшатнулся. Следы от цепких, сильных пальцев на шее «дикаря» еще болели и посягать на собственность Лучшего он не хотел от слова «совсем, никогда, ни за что в жизни». Проще и дешевле для нервов просто повеситься самому!
— Он был в восторге. Прямо-таки дьявольском, — нехотя буркнул Змей, доставая заветную бутылочку и жестом предлагая другу выпить.
— Я завязал, — с сожалением вздохнул тот, чуть смущенно улыбаясь.
— Ну и вали отсюда, пока не разбил чего… — поморщившись, фыркнул Снейк, провожая тут же едва ли не вприпрыжку убежавшего мужчину хмурым, задумчивым взглядом.
— Как можно так любить этого садиста?! — спросил брюнет у бутылки, тут же принимаясь искать истину, ответы на вопросы и зеленых собеседников в медовухе.