Впервые

Заявка: Эрик/Чарльз, "Да брось, ты же спал с женщинами. Чарльз. Чарльз? Что, нет?!" — Да брось, ты же спал с женщинами. Чарльз. Чарльз? В этот вечер традиционная игра в шахматы переросла в нечто большее. Нечто, желаемое обоими, давно желаемое, но запретное и недозволенное, и потому оттягиваемое. Но сейчас дамба, сдерживающая взаимные чувства, рухнула под мощнейшим напором потока страсти, и она захватила обоих, унося их в свой водоворот. Но несмотря на то, что и Эрик, и Чарльз одинаково сильно хотели этого, откинуть все страхи и сомнения удалось лишь первому, в то время как волнение второго было столь сильным, что обратило на себя внимание его партнера. Эрик не отличался особой чуткостью, но любовь творит с людьми удивительнийшие вещи. Он попытался подбодрить своего друга, искренне попытался, но вышло как-то не особо. — ... что, нет? Глаза Эрика расширились от удивления. Чарльз смутился еще сильнее и отвел взгляд. Ответ был очевиден. Но Эрик не любил, когда его вопросы игнорируют. А Чарльз понимал, что не ответить нельзя. Но он был не в силах вымолвить ни слова, поэтому только кивнул, слабо и напряженно, будто ему было восемьдесят лет и старость не позволяла совершать простейших движений. — Правда? Эрик отодвинулся от своего друга, а затем сел, направив на него изучающий взор. "Как будто я прокаженный", — печально подумал Чарльз. Неужели нельзя было, чтобы его маленькая тайна раскрылась в другое время, но не сейчас, когда они, полуобнаженные, лежали на ковре в обнимку, освещенные лишь отблесками пламени камина, когда отступили все условности и запреты, когда... Казалось, глупее момента не придумать. Чарльз снова кивнул. Если бы это был не он, Эрик, пожалуй, пустил бы в ход всю свою язвительность. Такой большой парень, уже профессор и... ни разу! Даже успехи его учеников на любовном фронте были куда более значительными. Но перед Эриком был именно Чарльз, любимый им Чарльз, к тому же, до безобразия смущенный. Поэтому Эрик попытался быть как можно тактичней. Его волновала еще одна немаловажная деталь, но он не знал, как поудачней сформулировать вопрос. — И у тебя вообще никогда и НИ С КЕМ ничего такого не было? Чарльз понял, что его друга интересует, как у него складываются отношения с сильной половиной человечества. Но и здесь "послужной список" юного профессора был абсолютно пуст. "Никогда и ни с кем..." — повторил он про себя, кивая головой. Повисла неловкая пауза. Эрик обрабатывал полученную информацию и пытался облечь в словесную и не слишком резкую форму все те вопросы, что роились в его голове. Чарльз ждал этих вопросов, задумчиво глядя куда-то в темноту. Он отлично понимал, что творится в мыслях его друга, для этого не нужно было быть телепатом. — А... что так? — наконец, сформулировал Эрик. Чарльз пожал плечами. Это вышло не совсем удачно, так как он продолжал лежать спиной на ковре. — Прости, но ответ на этот вопрос я всё же хотел бы услышать, — произнес Эрик, стараясь быть мягче, но так, чтобы его интонация не предполагала отказа. "Доверие, доверие, доверие", — словно мантру, несколько раз повторил про себя юный профессор. Ему страшно было выносить на чей-либо суд те причины, что заставляли его вести себя так, то есть, не вести сексуальную жизнь. Тем более, когда в роли судьи выступал тот, чьё мнение волновало Чарльза сильнее всего. — Ну... так вышло. Боюсь, ты сочтешь мои взляды слишком старомодными... Но я считаю, что это должно быть только по любви. Если бы Эрик услышал такое оправдание от кого-нибудь еще, он бы ни за что не поверил и осмеял жалкого неудачника за такую неумелую ложь. Но Чарльз... Да, он мог, еще как мог. "Чертов идеалист, романтик гребанный!" — выругался про себя Эрик. — А Рейвен говорила, что ты тот еще ловелас... Рассказывала, какой ты мастер обольщения... Особенно её забавлял приём "привлекательная мутация". Хотя, одних твоих голубых глаз достаточно, чтобы девушки перед тобой штабелями укладывались, не так ли? — признаться, Эрику и самому безумно нравятся глаза Чарльза. — Да, не без этого... - чуть смущенно усмехнулся телепат. — И что же ты с этими штабелями делал? Неужели читал им свой диплом? — даже самый влюбленный Эрик остается Эриком, язвительным и саркастичным. Чарльз уже почти перестал смущаться, к тому же, ему было привычней разговаривать именно с таким Эриком. — Нет, но ты не так далек от правды — интерес к ним был научным. — Научным? — для Эрика стало открытием, что женщинами, согласившимися подарить тебе ночь любви, можно удовлетворять какой-то еще интерес, кроме полового. — Если можно так выразиться. Вначале мне хотелось понять их мотивы. Почему они готовы отдаться едва знакомому, пусть и привлекательному человеку, что их побуждает? Что-то не так со мной, если мне даже думать о подобном противно, или с ними? Изучая мысли, которые появлялись у них в процессе, так сказать, "соблазнения", я вскоре понял их мотивы и утвердился в собственной правоте. Затем мне было просто интересно читать их мысли. Я не позволял себе забираться слишком глубоко в их голову, изучал лишь то, что лежало на поверхности, оправдывая себя тем, что если эти девушки так легко продают своё тело, неужто они попросят многим больше за душу? Но вскоре с этим я тоже завязал. А еще, подобные свидания были отличной тренировкой в создании образов и телепатическом внушении. Это как Эмма делала в резиденции русского генерала, помнишь? — Ты использовал девушек как тренажер? Это же не в твоем стиле! — А как будто те, кто проводят ночь с подобными девушками иным образом, их не используют? Они получали то, что хотели, а именно восхитительный секс — моих телепатических способностей вполне на это хватало. — Иными словами, ты трахал им мозг. Как романтично! — Ну не мог же я привести девушку домой, а потом внезапно сообщить ей, что, мол, прости, но бурная ночь по техническим причинам отменяется. К тому же, года три назад подобные тренировки утратили необходимость. Но сам понимаешь, что парень, у которого долгое время нет девушки, привлекает излишнее внимание. Поэтому приходилось играть ловеласа, как видишь, довольно умело — даже Рейвен верила. Повисла пауза. Эрика волновал еще один вопрос, последний и самый важный. — Но неужели за все эти годы не было никого, достойного любви? — Да, мой друг, не было, — уверенно сказал Чарльз. "До тебя не было", — добавил его голос в голове Эрика. "Глупый, глупый Чарли, неисправимый идеалист, но, черт возьми, именно таким я тебя и люблю!" — подумал Эрик. Неисправимый идеалист улыбнулся — он нагло читал мысли. Но Эрик не был против. Он наклонился к Чарльзу, нежно поцеловал его и мысленно произнес: "Я постараюсь быть аккуратным. Обещаю, что это будет лучше, чем ты только можешь себе представить."