He is my weakness

У каждого апокалипсиса есть свое спасение. От каждой слабости свои проблемы. Его звали Зейн. Яркая улыбка постоянно украшала его лицо, худые ладони так красиво рисовали на чистом холсте, каждая его картина была искусством. Он сам им был. На его запястьях, под слоями одежды спрятались тонкие порезы. Казалось, их было больше сотни, он никому не показывал их, словно это было большой тайной. Он скрывал их, называл их « рисунками », когда тот или иной человек замечал их, ему было стыдно, никто кроме него самого не знал о его проблемах. Почти никто. На шее красовались бордовые засосы, губы так и горели, когда он выходил из туалета. На губах была довольная улыбка, он жался от стены к стене, надеясь остаться незамеченным, пропускать пары было запрещено. Правда, он никого не слушал и даже не собирался. Ежедневно, через открытый черный вход в здание пробирался парень. Военная форма, горящие глаза, капюшон, прикрывающий копну каштановых волос и большой рюкзак. Он пробирался в один тот же туалет, прихватывал с собой ключ и дожидался одного, парня, похитившего его сознание, привлекающего все внимание к себе. Сердце незнакомца навсегда было в руках этого парня, как и вся его жизнь. Они скрывались, времени было мало, шатену запрещали сбегать с тренировок, что от делал не смотря на запреты. Оба парня сидели у окна, так отчаянно стараясь быть ближе друг к другу. Дыхание перехватывало, сердца трепетали, им не нужно было слов чтобы сказать о том как они дорожат друг другом. Каждый вечер они проводили вместе, уставшие, сидели в уюте и обнимались за просмотром фильмов. Каждое утро было мучительным, приходилось уходить на большую часть дня, это было невыносимо. Шатена звали Лиам, и он ученик военного училища, безрассудно и безоговорочно влюбленный в своего друга. Зейн плелся по коридору, надевая свои привычные наушники и поправляя рюкзак, висящий на одной лямке на плече. Вся его группа удивленно смотрела и во всю обсуждала свежие засосы на шее Зейна. Все считали что у него особо буйная девушка, он лишь усмехался таким предположениям и представлял Лиама рядом с собой, лица ребят, при виде его парня и их реакцию. Смешки в сторону их пары не на шутку смешили Зейна, в ход шли злые шутки и грубые комментарии, пока Лиам не затыкал его. Казалось, он забывал о порезах, но иногда его рука сама тянулась к лезвию, в попытке перекрыть мысли болью. Несчастная привычка, не более, но Лиам с этим мириться не хотел. Он плелся по улицам, лето было красивым. Солнце еще было на небе и, казалось, даже не собиралось садиться за горизонт. Зейн брел по темному переулку с улыбкой на губах, мысленно сравнивая все с очередным фильмом ужасов. В фильмах такие переулки были хорошим местом для так называемых убийств, да и не только. И от одной мысли об этом, Зейну становилось не по себе. Лиам же был смелым. В его руках, Зейн чувствовал себя маленьким и хрупким, обнимая его, он был сильным и мужественным, а целуя его, он был счастлив. Этот парень украл его сердце, когда пролез через окно в его университет и подарил цветы. Лиам следил за Зейном, считал порезы, вмешивался, но Зейн был будто каменный, молчаливый и тихий, он не слушал и говорил « Это поможет мне », когда Лиаму приходилось заставлять парня выкинуть лезвие. Он впервые поцеловал Зейна в кладовке, он казался таким хрупким и сломанным, нуждался в заботе и Лиам сделал это, он стал заботиться о нем. Счастье не в словах, а поступках, верно?