Из жизни отступников

***

Глаза акатцук лукаво сузились, после чего взгляды их спустились ниже лиц девушек и ниже их шеи, это точно. Изучив все детали верхней части тела подруг, акацуки пришли к выводу, что всё же они больше девушки, чем мужики. Студентки почувствовали себя раздетыми и стоящими перед многолюдной толпой — ощущение не из приятных. — Харе уже пялиться, — возмутилася Элейн, прикрывая руками свою скромную грудь. — Я вот тоже думаю, хоть постыдились бы! — Иджи считалась среди подруг девушкой без комплексов, она не стала скрывать своё богатство, наоборот лишь подчеркнула его глубоким дыханием. — А чего нам стыдиться-то? Мы нормальные мужики и нам нравится пялиться на сиськи. А тут есть очень даже хорошие сиськи. А точнее, все из представленных, всех размеров. Какое изобилие! — Хидан получил оглушительную затрещину от Ленор, которой такой комплимент пришёлся не по нраву. — Ну, кто следующий? — злобно спросил она, ответом ей стала тишина. — Вот и отлично! — самодовольно заявила шатенка, потирая отбитую о лицо адепта ладонь. — Кагири-сан, а мяска больше нету? — поинтересовался кукловод, не желая больше обсуждать такие мерзости. — Сасори, как в тебя это всё лезет?! Жрёшь и жрёшь, и худышка. Ни в хвост, ни в гриву! — не переставала удивляться Кагири. — В какую гриву? — не понял прикола творец. — Выражение такое есть у моего народа, не бери в голову, — отмахнулась девушка. — Мы ж говорим, у него глисты и сифилис, — спокойно ответил Итачи. — Просто у меня, Итачи, есть мозг, который отлично работает. У меня есть руки, которыми я создаю уникальные куклы, и у меня должны быть зоркие глаза, чтобы я мог правильно выбрать тело для куклы. А это всё, знаешь ли, требует энергии. А энергия, в свою очередь, берётся из пищи. То-то же, это тебе не глазками налево и направо стрелять! Безмозглое ты животное, — огрызнулся Сасори. — Эй, ты зверушек-то не трогай, они получше вас будут! — возмутилась Ленор. — А ты всё глисты, да сифилис, во бля, что кукел задвинул. Ты и повторить-то не сможешь! — с уважением посмотрел Хидан на творца, который был похож на забытый на огне чайник, ещё чуть-чуть и рванёт. — На твой счёт я тоже сильно сомневаюсь, раз уж ты не знаешь, как правильно кукловод произносится, — еле сдерживая себя, выдавил Скорпион. — А на хуя оно мне надо? Я вот тоже сильно сомневаюсь, что наш деревянный гений сможет пентаграмму нарисовать, такую, как я вот рисую, — данное умение вызвало большое сомнение в душах окружающих, но они решили не вмешиваться в конфликт. — А ты уверен, что гению это надо? К тому же, такую простую пентаграмму тебе и ребенок пятилетний изобразит, — равнодушно, словно бы для вежливости, поинтересовался Сасори, нервно постукивая длинным указательным пальцем по столу. — Конечно! Всем надо рисовать пентаграммы и поклоняться Джашину, — спокойно ответил Хидан, словно это основа мира. — Да, всем без разбора. В эту религию принимают лишь отбросов и конченных отморозков, которым уже нечего терять, — закатив глаза, произнёс Сасори. — Да хрен с ним, с Джашином-то! — начал было Итачи, но его прервали. — А не пошёл бы ты на хуй! — произнося эти слова, адепт уже приставил к горлу красноволосого отступника нож, холодная сталь оставила тонкий порез на нежной коже, Хидан оказался рядом с кукловодом за секунду, никто даже не успел встать на его пути, собравшиеся вообще не поняли, что произошло. — Хидан! — грозно произнёс Кисаме, откидывая адепта в сторону от кукловода и усаживая второго обратно на свое место. — Не можете вести себя как люди, так убирайтесь сейчас же или заткните свои поганые рты! Вы не в убежище, в конце-то концов, — голос Хошигаки не терпел возражения, мгновенно остудив пыл противников. — Слушай Кисаме, а ты как вообще сюда пришёл. Ты знал, где мы? — спросила Иджи, желая разрядить обстановку. — Нет, что вы! Я не знал, где вы и, собственно, о вас девушки, я тоже ничего не знал. Но я чувствовал, что где-то рядом Итачи-сан. Я шёл по зову сердца, — запел Кисаме. — Правда? — взирал Итачи на Кисаме. — К сожалению, нет, Итачи-сан, — фишмэн виновато опустил глаза. — А как же тогда всё на самом деле? — продолжила тему Элейн. — Ну, вы же уже знаете, что шубу и прочую одежду я украл. Так вот, меня заметили, когда я делал это, — в глазах акула заплясали азартные огоньки. — Ещё бы! Не заметишь тут большого и синего! — усмехнулся Дейдара. — Ты не мог бы помолчать, когда говорит Кисаме, — сердито произнёс Итачи. — Ой, простите, — закатил глаза подрывник. — Ну, продолжай уже, ёпта, — встрял адепт. — Вот не буду! Продолжишь тут, когда тебя все перебивают! — обиделся Хошикаге. — Кисаме, ну давай, рожай уже! — неожиданно для все встряла Анна. — Ну ладно, ладно, так вот, меня заметили. Мне пришлось скрываться, в итоге я оказался на вокзале. У перрона стояла эта, такая хохочущая и длинная. Ну, я и запрыгнул в неё, доехал до конечной станции, правда ко мне пристали контролеры и мне пришлось избавиться от них, вытолкав их из вагона на первой же станции. Другие пассажиры были отчего-то очень благодарны мне за мой отвратительный поступок, — хитро улыбаясь, рассказывал акул, стало ясно — он милый лишь снаружи, но под синей кожей и мощными рёбрами скрывается сердце отступника. — Ещё и бесплатно проехал. Ай-я-яй! Кстати, это называется электричка, я накатался на таких в волю в своё время, — встрял Дей. — Молодец! Так и надо, не хера деньги тратить! Одобряю, — похлопал акула по плечу Какузу. — Я, значит, приехал в какой-то город. Он произвёл на меня не самое приятное ощущение. Серый и жутко неуютный, прям, как некоторые наши деревни. Да, этот город больше на деревню смахивает, — забавно округлял глаза фишмен во время своего рассказа. — Да, мне тоже не очень нравится этот город, — согласилась Кагири. — Вышел из электрички и не знаю куда податься, всё вокруг такое незнакомое и я совершенно один, и лишь зимняя метель бросается снегом прямо в морду, — тяжело вздохнул акул, шмыгнув носом, девушкам захотелось крепко обнять мужчину и прижать к сердцу. — Логично. Было бы странно, если бы убийце S-класса был бы знаком обычный городок, — прокомментировал Сасори, компания разразилась смехом.  — На стоянке стояло множество машин. Сажусь в первую попавшуюся и говорю: «Вези». А он дрожащим голосом: «Куда?» А я: «Куда хочешь». Мужик гнал очень быстро, он отчего-то очень перпугался, когда я сказал ему, что это опасно. По городу люди ходят, дети там и собаки, что зимой вообще гонять опасно. Он лишь махнул головой и вцепившись в руль, продолжил свой путь на меньшей скорости. — Эх, Хошигаки, стоило тебе это в голову Учихи вбить. Он чуть не угробил нас своим вождением, гонщик херов, — толкнул Итачи в плечо подрывник. — Не нравится, пешком ходить теперь будешь! — огрызнулся гений шарингана. — Да мне по фиг, я и на птице могу, — высокомерно ответил Дей. — Ну-ну, удачи. Одевайся только теплей, а то не лето, знаешь ли, — поддержал Учиху Акасуна. — Итачи-сан, вы опять за руль садились?! Я же вам запрещал такого рода развлечения! — не скрывал своего недовольства Кисаме. — Это была необходимость, я же не мог доверить управление машиной, скажем, Хидану, — развел руками черноволосый отступник. — А что не так-то? — подал голос адепт, прищурив один глаз. — Откуда у вас вообще машина? Итачи, воровать плохо! — тяжело вздохнул Хошигаки. — Я её одолжил и когда-нибудь обязательно верну владельцу. А теперь продолжай уже свой рассказ, — перевел тему Учиха, которого отругали, как первоклассника. — Ладно, но мы ещё вернемся к этому разговору. Читаю вывеску, а там какие-то ландыши. Ну, я, значит, выхожу, а мужик мне протягивает деньги и говорит: «Никогда тебя, демона, чтоб больше не видеть». Я, конечно, отказался сначала, но он был так настойчив и я в итоге не смог ему отказать. Потом я пошёл по главной улице в поисках живых людей. Иду, нигде никого. — Не ландыши, а ландыш. Товарищество так наше садовое называется. Прям уж никого, здесь толпа народа в праздники, — с подозрением посмотрела на рассказчика зеленоглазая брюнетка. — Никто мне не попался, даже в домике на въезде. Я стучался, но мне никто так и не открыл, хотя я знал, что люди там есть. — Я бы тоже тебе не открыла, — обронила Элейн. — И почему? Очень хочется узнать, юная леди, — внимательно уставился на блондинку фишмен. — А сам не догадываешься? Это они к тебе привыкли, ну подруги мои неадекватные тебя тоже знают, вот и не удивляются особо. А вот для нас с Анькой, ты совершенно не вписываешься в картину окружающего мира. Прости, конечно, но глядя на тебя я очень сомневаюсь в своей адекватности, может, я уже в дурке, но ещё так и не поняла этого, — честно ответила Элейн, сделав Кисаме очень грустным. — Я и сам всегда понимал это, именно поэтому отрекся от мира, потеряв интерес ко многим вещам и смирившись с ролью изгнанника, но не обязательно каждый раз акцентировать внимание на моей внешности и напоминать мне о том, что я не такой, как вы. И да, я рад, что среди нас был Зецу, который тоже обладает весьма нестандартной внешностью. Мне так легче жить в этом чертовом мире. Надеюсь, дорогая, мы больше не будем обсуждать мою внешность. Никто не ожидал от акула такой откровенности, глядя на него становилось ясно, что он устал от этой жизни, каким сильным бы не был. Душа фишмена жива и она изранена многочисленными поступками и фразами людей. Кисаме отличался особенной жестокостью, он не щадил свою жертву никогда, утоляя голод Самехады, отступник вымещал всю свою злость и обиду на добыче, словно та виновата в болезни окружающего мира. Акацуки не даром говорили — Хошигаки никогда не станет одним из них до конца и очень ценили, что Кисаме всё ещё живой. — Прости, но всегда будет так. Люди нас-то странными считают и не все хотят с нами общаться, про парней я вообще молчу, — тяжело вздохнув, встряла Иджи, которая очень долгое время была одинокой и забитой девочкой. Ещё с начальных классов рыжеволосую и пугливую девочку травили одноклассники. За то, что она молчит, что одевается не так, как остальные, не даёт списывать домашнее задание и часто спит на уроках. За рыжие волосы и фигуру, которая не укладывалась в понятие «нормальная» у одноклассников. Так было до второго курса, именно тогда она познакомилась и сблизилась с Кагири, Ленор и Элейн, которые с радостью приняли её и ничего не захотели в ней менять. — Ладно, давайте не будем об этом. У всех нас есть свои раны, которые мне бы не хотелось вскрывать по новой. Лучше рассказывай, что было дальше. Да и выпить бы не мешало, — подала голос Ленор, шатенка не любила показывать своих чувств и как бы не достала её Кагири, она будет стараться сохранить их дружбу на всю жизнь, ибо эта зеленоглазая бестия очень много для неё сделала и значила. — Тут уже и до конца дошёл, потом смотрю, на вашей линии фонарь горит. Вот я и пришёл сюда. Проник на участок, а меня уже радостно встречает замерший финансит. Я никогда не был так рад его видеть, как сегодня, — искренне улыбнулся Кисаме, демонстрируя друзьям очаровательные зубки, от которых кровь в жилах стыла. — А если бы это не мы оказались, что тогда? — задала вполне логичный вопрос кареглазая брюнетка. — Ну, тогда я бы пришёл и сказал: «Я замёрз, пустите, пожалуйста, погреться,» — не понимая всей ситуации ответил Кисаме. — Ага, пустили б они тебя! Из дробовика в лоб с порога, — подчеркнул очевидное Хидан, фишмен ничего не ответил, лишь печально вздохнул. — А я ведь всегда хотел заботиться о других. Иметь семью, друзей, дом, — горько промолвил он, глядя в пустоту январской ночи, Темар почувствовал тоску отступника и громко мяукнув, прыгнул к нему на колени. — Кисаме, посмотри вокруг — мы твоя семья, друзья! Мы тебя любим и ценим. Наше убежище — это наш дом! Просто мы не такие как они, жалкие людишки, которым вечно всего мало. Они не умеют ценить то, что имеют, вечно гоняются за материальными благами не понимая, что растрачивают, тем самым, свою быстротечную жизнь впустую. Не ценят время, не умеют сострадать, предают, сбегая поджав хвост. Каждый из нас прошёл сквозь Ад и узнал цену человеческой души, понял, как важно ценить того, кто рядом. Мы потеряли всё, именно поэтому мы не просто наёмники, которые работают на Пейна и всегда ходят парами. Даже Хидан, каким бы он не был мудаком, прикроет собой любого из нас, — выплеснул накопившиеся чувства Дейдара. — Не всех, не пизди, — встрял адепт. — Ну да, как же. Открой глаза, ты уже долгое время работаешь с казначеем, как и он с тобой, хотя он не терпит напарников и у многих из них печальная участь. Вам комфортно работать вместе, — развивал тему подрывника Сасори. — Идите на хуй со своими соплями, — отмахнулся фанатик, закатив глаза. — Да-да, мы тоже тебя любим, — ответил подрывник. — Ты для меня, Кисяма, как старший брат! — обнял акула Итачи. — Спасибо всем, — тихо прошептал Хошикаге. — А я-то думала, что алкоголь на такие стенания только баб развозит, — шепнула Иджи на ухо Элейн. — Я впервые вижу их такими, — почесав затылок, промолвила Ленор, мужчины совершенно не производили впечатление отпетых головорезов. Адепту надоело слушать все эти розовые бредни и он решил выразить свои чувства по иному и другому человеку. Рука седовласого отступника скользнула по бедру Кагири, по спине девушки побежали мурашки. Зеленоглазая брюнетка вздрогнула, когда фанатик достиг своей цели, ей было сложно сдержать нахлынувший порыв чувств, мужчина, не стесняясь играл с девушкой пальцами. — Кагири, Хидан! Вы здесь не одни, — упрекнула названных младшая в компании, заподозрив что-то неладное. — Ну-ка, уступи мне место, — стала выпихивать мужчину Ленор, тот отчаянно сопротивлялся пока на помощь не пришел финансист и чуть ли не за шкирку выкинул наглеца с насиженного места. — Всё-таки лимонка классная штука, — в очередной раз нахваливала Иджи прекрасный алкогольный напиток, который приятным теплом разливался по венам, приятно окутывая разум, рождая чувство легкости во всём теле. — За семью, дом и друзей! — произнес Сасори, это был один тост, но пили как за три. — А ты меня любишь, а? — спросил Сасори у Дейдары, посмотрев на напарника в упор. — Конечно, Данна, а с чего вы это спросили? — заерзал подрывник на стуле.  — Просто вдруг подумал об этом, ну и я к тебе хорошо отношусь. Но не тогда, когда ты суешь свой нос в мою комнату, берёшь мои вещи и реактивы. А так же когда споришь со мной и орёшь, — решил уточнить творец из Сунагакуре но Сато.  — То есть, ты всегда относишься к нему плохо. Ибо то, что ты перечислил — это его основные занятия, — подчеркнул очевидное Какузу. — Ну нет, я не такой, я много что ещё делаю. Птичек вот леплю и дракончиков, цветы для девушек и бомбочки для Тоби. Рисую ещё и немного разбираюсь в компьютерах. Ещё я читать люблю. — Всё мы поняли, какой, Дейдара, ты талантливый, — оборвала его Ленор. — Правда! Я знал, что меня признают! — всеми ротиками засиял тот. — Сама наивность! — пробурчал кукловод, подрывнику же было плевать на сказанное, он просто сидел и улыбался. Он излучал тепло, подобно солнышку. Им просто нельзя не умиляться, что, собственно, девушки и делали. На кухне стало жарко, народ понял, что пора проветриться. Ибо языки заплетались и порывы чувств становились невыносимыми. Лениво падал снег, дом, украшенный огоньками, радовал глаз. Они завораживающе переливались синим, зелёным, красным и жёлтым, весело разгоняя зимнюю темноту. Ленор направила в небо хлопушку с серпантином, тот разлетелся во все стороны цветным дождём. Ветер подхватил легкие ленточки и с радостью разбрасывал их вокруг. Компания шла по улице их лица светились счастьем и безмятежностью. Снежная война стала приятной традицией, она вновь увлекла собравшихся. Количество игроков было не равным — одиннадцать. Акацуки любезно отправили Сасори в женскую команду, в снежки играли без чакры, существенной прибавки сил это не дало. Кукловод с его комплекцией был даже меньше некоторых девушек, им пришлось его оберегать и закрывать от особо мощных атак. Потом девушкам надоело и творца завалило снежной лавиной — подарок от Кисаме. Битва шла с переменным успехом, потери наблюдались с обеих сторон. Элейн больше всего не повезло: кто-то случайно разбил ей губу ледышкой, из ранки сочилась кровь.  — Нужно промыть. Кто-нибудь взял лимонку? — заранее зная ответ, спросила Ленор.  — Приложи комок снега, чтобы не опухло, — предложила Иджи.  — Могу зашить, — предложил Какузу. Из его руки, чуть выше запястья, заструились чёрные нити — Джионгу. Все, кроме Анны знали об этой способности мужчины. Глаза девушки наполнились ужасом, она попятилась, помедлив секунду, бросилась бежать, наполняя округу криком. — Как же с ней сложно, стоило сразу всё ей о нас рассказать, — недовольно цыкнул кукловод. Никто не бросился догонять бедняжку, чакра заструилась с кончиков изящных пальцев Акасуны но Сасори, она превратилась в тонкие сети. Кареглазая брюнетка потеряла контроль над телом и упала на землю, холодный снег обжог лицо, Анна пыталась сопротивляться, но тщетно. Кто-то заставил её подняться с земли и вернутся к остальным. Девушка очень радовалась, что пила в этот вечер. Трезвость в этой ситуации не лучший друг. — Послушай, тебе стоит уже понять, что мы не такие, как вы и кое-что умеем, и перестать так реагировать. А то это начинает меня бесить, если я теряю контроль над собой, то могу причинить вред. Поэтому успокойся и возьми себя в руки, завтра твои подруги всё тебе расскажут, а пока не стоит убегать сломя голову, растворяясь в ночи. Договорились? — творец четко произносил каждое слово, заставив подойти девушку к себе вплотную, он смотрел в её глаза, в этот момент она почти перестала дышать, была окутана его силой и красотой. — Угу, — с трудом выдавила она. — Что это? — заведомо зная ответ, спросила она.  — Это нити. Я шиноби и это моя техника. Всё моё тело состоит из нитей, я использую их для атаки и не по назначению. То есть, зашиваю раны этим уродам и пришиваю им их оторванные конечности, — спокойно ответил казначей. Высокий широкоплечий мужчина подошёл к хрупкой блондинке, выглядели они весьма забавно вместе, выходец из Такигакуре но Сато направил нити к месту ранения. Элейн не шевельнулась, казалось, она просто застыла на месте. Так и было, всё тело голубоглазой сковал страх.  — Какузу! Можно было обойтись и без демонстрации, если учесть, что твоей помощи никто не просил, — Учиха нравоучительно поднял вверх указательный палец.  — Ну-ну. Вот ты ещё попросишь, хрен тогда дождёшься. Кровью истекать, сука, будешь, хер подойду! — плюнул в сторону брюнета финансист.  — Нет, подойдёшь, заставлю! И вообще, Какузу-сан, следи за языком! — Кисаме навис над Какузу грозной скалой, разница в их комплекции не такая уж и большая, но фишмен справился с задачей, как нельзя лучше.  — Смотрите-ка, наседка закудахтала, — огрызнулся финансист.  — Слышь ты, клубок шерсти, харе на Кисаме наезжать, — вступился за напарника Итачи.  — Тебя, Кисамов сынок, я точно не спрашивал, — продолжил хамить зеленоглазый брюнет.  — Ох, уж эти мужики, то чуть ли не в любви признаются, то готовы поубивать друг друга, — вздохнула пришедшая в себя Элейн Ленор.  — В их случае это может плохо кончится. Не банальной поножовщиной, как у нормальных людей, а зверским кровавым убийством с религиозным уклоном. Ещё и пострадают невинные, то есть мы, — хихикнула девушка.  — Я вижу ты давно в мире Цукуёми не был, — продолжили спор мужчины. — Ну, как тебе сказать, вообще никогда не был и не планирую пока туда отправляться, — скрестил руки на груди казначей. Собравшиеся услышали карканье ворон, воздух стал холоднее, порывы холодного ветра обжигали лицо и руки. Учиха Итачи менялся на глазах, его глаза меняли оттенок, мужчина наводил страх. Девушки сбились в стайку, прижавшись друг к другу и закрыв глаза.  — А мне кажется, что сейчас отправишься. Цуку..., — сплетение иллюзии было нарушено, Учиха вновь стал прежним.  — Пфостите, мошно минутку внимания. Мне тут, как бы, помош немношко нушна, — все повернулись в сторону звука. Им оказался Хидан, он стоял спиной ко всем и лицом к металлическому столбу. На лицах собравшихся расплывались лыбы.  — Чё, сука, полизать захотелось. Да не то я смотрю выбрал, — начал глумиться над напарником Какузу, потеряв интерес к Итачи.  — Посол ты на фуй, муфак! — возмущалась жертва детской глупости.  — Вот и прекрасно, не придётся тебя спасать. Вот пока не отдашь мне долг, который составляет 1500 рю не оторву тебя от этого столба, — не унимался казначей.  — Пофол ты! Нефу у фефя фсофько фефег, фе я, фля, фефе их фофьму. Я фаше не фафотаю, — бубнил Хидан. — Фефас я фам офофву фефя от эфого фолфа и ты гфефешь фа вё.  — А мальчик ты явно плохой. Вряд ли Санта верхом на олене принесёт тебе подарок, — усмехнулся подрывник.  — Соб я на х не флышал об ёфанных олефях. Фот встфефу офного, фамочу фадлу. Ну фё? Фы меня офепите или фне фафому. Фторое, кштати, фиятнее фудет.  — Ну уж нет! Обойдёмся без крови и прилепленных к столбу языков, — вставила своё слово Кагири.  — Фаф вшегда. фихто их фас не фофифает фафость и уфофольшфвие фоли, — махнул рукой адепт.  — Как-то и не переживаем об этом. Слышь, удовольшствие, ты на фига это сделал? — искренне не понимала Иджи, как и остальные.  — Пфошто так, — удивил отступник.  — Классный ответ. Есть в этой компании тот, кто по своей тупости ещё хуже, чем я, — заулыбалась Элейн, потом схватилась за губу, из которой снова пошла кровь.  — Афа! Клфаш. Пофафовафась и хафе, отфепфяйте феня, — начал терять терпение фанатик.  — Идеи? — решил потянуть время Итачи.  — Ну, мы можем отпилить столб и принести его домой. А там уже в тепле отлепить его, — предложил Дей.  — Вот ещё. Он не стоит таких усилий, столб ещё тащи! — возразил Учиха.  — Он сам его понесёт, руки же не прилипли, — пояснил подрывник.  — А, по-моему, проще будет язык отпилить, — вставил Какузу.  — Я фефя фоше фюфлю, шфофяра. Я фохда с Фафири не фмогу фефовася, — искренне расстроился поклонник Джашина.  — Можно его катоном, — предложила Ленор.  — Вместе с рожей и волосами спалить всё к херам! Отличная идея, я за. Кто еще? — встрял снова Какузу.  — Фот я, фля, фефас осфофошусь и хафа фебе, фафла! — дернулся адепт, но тут же пожалел об этом.  — Тогда в моих интересах, чтобы ты не освобождался! — развел руками финансист, расплываясь в довольной улыбке, затем он подошел к Кагири и обнял её, укладывая руку чуть ниже спины, Хидан дернулся снова. Зеленоглазая брюнетка сделала вид, что против такой наглости со стороны финансиста, но это было притворство. Девушке нравилось наблюдать за тем, как очаровательный седовласый мужчина с фиолетовыми глазами сходит с ума от ревности. Это очень поднимало самооценку, которая до встречи с Акацуками была очень низкой, хоть она и понимала, что иногда её просто используют, ей было плевать. Кагири добровольно бросилась с головой в эту игру, хоть порой была и обратная сторона медали. Фанатик мог переступить черту во время очередного выяснения отношений, раны после такого разбора полётов заживают долго.  — Можно попробовать расплавить столб одним из моих ядов, — озвучил Сасори очередную идею.  — Вместе с языком расплавишь. Хотя, пиздеть будет меньше. Так что, снова отличная идея! — не удержался от комментариев Какузу.  — Уфою, фука!  — Или тёплой водой полить язык. Он и отлипнит, — подключилась Анна.  — Тёплая вода говоришь, знаешь, Хидан, мне тут на клапан давит. Что, спасти тебя, напарник? — продолжал свои мерзости финансист. — Какузу, это уже перебор, фу! — возмутился Кисаме.  — Фа фафафись уше, пафла! фовефую фебе фегофня фыть офень фнифафельным, луфе вафе не фать.  — Мы можем все дуть на столб. И тогда столб нагреется и его язык отлипнит! — предложила Элейн, которой уже надоел этот откровенный бред.  — Согревать этот столб своим дыханием ради него? Да лучше самому прилипнуть к этому столбу! — фыркнул обладатель Джионгу.  — Ифи, фисни! Фмеште пфилипнем.  — Это ты у нас лижешь, не я! — отказался казначей.  — А фы, што сосёшь? Я вшегда пофосфевал ето, то то ты так стфанно сфотфишь на феня иногфа. Фрям гфасами пошифаешь. Пифор! — распалялся адепт.  — У тебя глюки! — Какузу слепил снежный комок и зарядил им Хидану по мягкому месту. Это выглядело так забавно, народ подхватил идею, вскоре Хидан превратился в мишень. Попадёшь в центр, а именно по заднице — 50 очков. В левую половину — 45, в правую — 40. По спине зарядишь — 30 очков. По ногам — 20. Кидали с расстояния пять метров. Реплики Хидана в тот момент не воспроизводимы, ибо цензура не пропустит. Уши у девушек скручивались в трубочку и отваливались. Красочный монолог значительно расширил их познания в матерном языке. Спустя минут тридцать стало скучно. Когда адепт был готов расстаться с языком, тупо оторвав его, Итачи с Кисаме смудрили какую-то технику, результат — Хидан освобождён.  — Ну что, суки! В очередь по одному за пиздюлями! — взгляд его был безумен, ноздри раздувались от гнева, слюны только не хватало для полной картины и точно голодный зомби. Первым получил Какузу, а именно кулаком по морде и пинок под зад. Хидан сломал напарнику нос, чем был очень доволен. Итачи Хидан насыпал за шиворот снега, Учиха рассчитывал на снисхождение за спасение — наивный, хотя, досталось ему гораздо меньше, чем финансисту. Сасори благополучно был закопан в снег вместе с Элейн и Анной, тоже, вроде как, особо ни причём. Кисаме и Дейдаре достался удар снежными комками по физиономиям, нукенины чуть не подавились снегом. Ленор и Кагири Хидан просто извалял в снегу, сделав их похожими на снеговиков. Так же, Кагири получила затрещину. Иджи достался снежный комок в штаны. Закончив расправу над врагами, адепт довольный плюхнулся в сугроб. Он закрыл глаза и наслаждался падением снежинок на лицо. Иногда на Хидана нападало слабоумие и ему хотелось провести остаток дней именно так. Беззаботно, в компании дорогих и не очень людей. Вокруг было тихо, не считая возни его друзей, которые отряхивались и матерились.  — Может, домой? — проскулила Кагири.  — Я не против. А то холодно, — согласилась Ленор.  — Итачи-сан, ну живо домой! Вон уже синий весь, как я. Потом сопли лечить устанем, — укутывал в свой шарф фишмен напарника. — Кисаме, прекрати меня позорить, — пытался возмущаться гений шарингана, но тщетно, от любви Кисаме ещё никому не удавалось скрыться.  — Все собрались, идём? — считала народ Анна.  — Подождите. А где Данна? — заметил отсутствие напарника Дей.  — Слушайте, а действительно. Сасори?! — позвал Итачи, подрывник не скрывал беспокойства.  — Кто последний раз видел Сасори и где? — спросил Какузу.  — Ну, это, в снежной куче, когда его я закапывал. Да не парьтесь, весной найдём, — хмыкнул Хидан.  — А где именно ты его закапал? Весной, ты с ума сошёл? Я без Данны никуда не пойду, — продолжил паниковать голубоглазый блондин. — Ладно, тогда и ты весной приходи, — пожал плечами адепт. — Ну, где-то там или там. А, может, тут, — стал тыкать пальцем в сугробы адепт. Поиски кукловода заняли около получаса — тщетно.  — Ладно, хрен с ним! — выразил общую мысль Какузу.  — А вдруг Данна замёрз и умер! Это всё ты, ты убил Данну! — вопил Дей на всё поле и стучал кулаками по груди Хидана.  — Я убил его, ты что несешь? Дерево, бля, не мёрзнет! — отпихивал Хидан от себя подрывника.  — Пошли домой, а! Жрать захочет, придёт. А то я сейчас сама тут умру от холода! — развернулась Кагири и пошла в сторону дома. Адепт решил не упускать возможность, он догнал девушку и крепко обнял её, прижимая к себе. Мужчина оказался промокшим насквозь, впервые Кагири стало только холоднее от чьих-то объятий. Другие не долго думая, поплелись следом на не гнущихся от холода ногах. Расстроенный блондин постоянно озирался в сторону поля, компания подошла к дому, на кухне горел свет.  — А мы свет же выключали когда уходили, да? — насторожилась Ленор. — Да. Может, влез кто? — предположила Элейн.