Ночь после Нового года

      «Ничего со мной не произойдет, абсолютно ничего, совсем ничего». Что помешало Надьке остаться ночевать в родительском доме оставалось загадкой. Что помешало ей вызвать такси, а не стоять на остановке 42 минуты и после той еще поездочки на высоченных каблуках скакать через ухабы, наметенные за 4 часа, что она провела в праздновании, было второй загадкой. Что сподвигло ее через эти же ухабы идти на другую сторону улицы, чтобы исследовать причину звуков, которые любой бы нормальный человек принял за звуки драки, было третьей загадкой.       Она бы с радостью сказала, что это был алкоголь, но еще до застолья поспорила с сестрой, что пить на Новый год не будет. Это было даже не любопытство, потому что инстинкт самосохранения у Надьки Лисай работал даже лучше, чем у газели, почуявшей хищника. Уже дойдя до большой арки, прорезавшей высотку, девушка пришла к мысли, что это судьба, потому что никто кроме судьбы не мог забросить невысокую (каких-то 164,2 сантиметра) не слишком сильную и уж тем более не по геройски смелую Надьку в самый центр драки.       Под Надькиным носом развернулась самая настоящая русская драка — трое на одного. Притом один уже не подавал признаков жизни, хотя был вариант, что он успешно притворяется, дабы сохранить то, что еще осталось от его никчемной жизни. На Лисай он никакого впечатления не произвел — задница большая очень, спина широкая — не мужчина, а свинья. Зато один из троих больше напоминал чудное творение рук нечеловеческих — высокий, тонкий, волосы в творческом беспорядке, голос мягкий, даже когда рот выплевывает угрозы.       — Месье разбойники, — ляпнула Надька, еще не проанализировав ситуацию до конца. — Прекратить баталию! Праздник все-таки.       Эпичность последующего момента было трудно передать словами. Месье разбойники повернулись, словно до этого были в сговоре, одновременно. Пострадавший свин отлепил голову от подтаявшего от крови снега. Стоило Надьке закрыть рот и на нее уже взирали четыре пары глаз, три с удивлением и насмешкой, одна с верой в лучшее.       — У меня есть 4 банки пива, сушеные кальмары и… — Надька покрутила перед носом прозрачный макет-маечку, рассматривая небогатое содержимое, — шоколад «Вдохновение». Отметим наступивший?       Тройка сменила гнев на милость и, как прежде, ухмыльнулась одинаково и одновременно.       — Нас пятеро, — подал голос со снега свин.       — С хряками не пью, — парень вытаращил глаза. — Принципиально. — Добавила Надька, записав слабохарактерное тело в родственники к поросяткам.       — Теть, а ты смелая. — Чудное явление залепетало своим нежным голоском.       — Хам, — объявила ему Надька и раздала пиво друзьями явления. Тетя? Это она-то тетя? — Пиво мне, шоколадки тебе.       Четвертую банку девушка оставила в пакете, а не любимый горький шоколад вручила явлению. Должна же классика прививать манеры. Парень вылупился на нее, аккуратные брови взлетели вверх, губы уже открылись для того, чтобы извергнуть очередной «комплимент», но тут самый мощный дружок длинноного эльфа толкнул его локтем под ребра, и парень замолчал.       — Мик у нас слеповат чуть-чуть, — пояснил дружок мощным басом. — А очки носить стесняется.       — Вот и пусть кушает шоколадки, — кивнула Надька и направилась к скамье, расчистила снег, как смогла, и уселась, не заботясь за состояние нового дорого черного пальто.       Чудное явление, которого назвали Миком, последовал ее примеру. Дружки — двое из ларца одинаковых с лица уселись по бокам от них, оккупировав изящные боковые опоры.       — Я Колян, это, — парень с басом ткнул пальцем в такого же крупного парня, как и он сам. — Димон.       — Надя — девушка открыла банку пива и сделала пару глотков. И надо же было папе сунуть ей пакет с барским напитком.       — Очень приятно, — сообщил ей Димон хриплым голосом. Простыл бандитик видимо.       — За что хряка били? — Надька наблюдала, как парни потягивают пиво и как явление откусывает от тонкой палочки «Вдохновения» окошечко.       — А откуда ты знаешь, что он Хряк? — Мик с подозрением посмотрел на девушку.       — По филейной части определила, у людей такой жопы не бывает.       Парни заржали. Диман поставил пиво на снег перед скамейкой и рванул в арку, через несколько минут он вытащил из нее Хряка, которого зачем-то заставил извиняться перед явлением.       Надька рассмотрела Хряка — лицо жирное, прыщавое, глазки бегают, губы распухшие и в крови. Не любила она таких. Ей на сайте знакомств только такие особи и писали. А она за собой следила — кожа у нее нежна, прыщики она все свела, в зале занималась по понедельникам, средам и пятницам, волосы мыла самыми дорогими шампунями, на которые уходила добрая часть небольшой зарплаты. Вот что этим жирбазам с заплывшим членом от нее надо? Ну не может ей написать какой-нибудь Мик с шальной улыбкой и тонкими музыкальными пальчиками?       — Надя, — Диман широко улыбнулся и посмотрел на девушку. — Что мы с ним будем делать?       — Посчитаем его деньги и пошлем в круглосуточный за вином? — раньше она себя так не вела. Пить пиво со шпаной на улице? Да не в жизнь! Издеваться над толстым парнем только потому, что он толстый? Никогда! Но времена меняются, ей двадцать один и она одинока. Давно было пора что-то поменять.       — Слышал девушку? — очередная шоколадка пропала во рту Мика.       Хряк кивнул.       — Тоскану волоки, — Надька счастливо улыбнулась.       — Чего? — Хряк посмотрел на нее со снега.       — Вино итальянское от 8 до 15 тысяч, но это только в нашем круглосуточном, — изрекла девушка.       — У меня с собой столько нет. — Хряк выглядел совсем несчастным.       — Давай разбираться, — Надька поставила под ноги пустую банку. — Ты страшный и жирный. Правильно?       Она подождала, когда парень кивнет, а ребята проржуться.       — Ты в белой рубашке, в наглаженных брюках. Теперь уже не такой белой и не таких наглаженных. Но подарков у тебя нет. Голову на отсечение даю, что шел трахаться. Но, — Лисай многозначительно замолчала. — Таким как ты без подарков не дают. А учитывая, что сзади ты свинья в человеческой одежде, то подарок должен быть дорогим и алкогольным. Стало быть, шел ты как раз в круглосуточный за винишком, за дорогим винишком. Вот сейчас сходишь в магазин и купишь нам вино и водку.       Шайка бандитов смотрели на нее с неприкрытым уважением. Надька была уставшей, а теперь еще и пьяной, ну, еще и злой, поэтому ей это даже льстило. Хряк потупился.       — У меня нет с собой налички, — еще раз попытался оправдаться он.       — Там картами принимают, — Мик аж засиял.       — Так что двигай, Хрюша. Диман, — Надька посмотрела на менее запоминающегося и менее устрашающего парня. — Проводи до магазина нашего поставщика.       — У меня и карты нет, — пролепетал Хряк.       — То есть трахать собирались тебя? — Надька чуть слюной не поперхнулась от догадки. — Как не крути, а тебе все равно пришлось доплачивать.       Парни снова загоготали, а Хряк покраснел.       — Какое вино? — спросил он, пытаясь убежать от унижений.       — Тоскана, неважно какое, главное чтобы в названии присутствовало это слово. Водку не дешевле 2 тысяч, коньячок подороже и что-нибудь на закуску. Хряк повесил голову, поднялся со снега и в сопровождении Димана отправился за покупками.       — Как-то ты его совсем оголила, — Мик не казался слишком грустным, но что-то его все-таки пугало. — Что если мусорам позвонит?       — Скворцов его пошлет, — девушка достала вторую банку пива и щелкнула ключиком.       — Знаешь Скворцова? — явление вытаращил глаза во второй раз за вечер.       — Знаю, — Надька кивнула. — Я его уже третий месяц пытаюсь заставить нашу участковую врачиху на свиданку водить, а он ни в какую! Видите ли, брат увидит, все испортит. У них разница 10 лет, что он может испортить? Мышь в букет подбросить?       — Колеса в машине спустить; сказать девушке, что у нее большой бампер и не одному мужику не нравится; — Мик перечислял, загибая пальцы, — уговорить друга официанта посыпать еду приправой, на которую у Скворцова аллергия; подкинуть девушке наркотики…       — Не думаю, что Костик такое заслужил.       Надька, правда, так думала. Константин Скворцов был идеалом мужчины, только не ее мужчины. Добрый, сильный, самостоятельный и смелый. Сколько раз он ее выручал! И сумки находил, когда их какие-то уроды с плеча срывали, и на учебу возил, когда морозы были, и выпивал с ней, когда ее бросал очередной парень. Не мужик, а золото. Только не Надька ему, не он ей не нравился, что сильно осложняло обоим жизнь. Вроде оба одинокие, но видно друг другу не предназначенные.       — Коооостик, — Мик с возмущением протянул имя участкового, отдергивая короткую куртку. — Ты знаешь, сколько раз меня твой Костик в обезьянник сажал?       — Он рассказывал, как брата в обезьянник кинул, — Надька засмеялась. — Ребенок открыл замок пирсингом, дополз до дежурки и уснул. Самый эпичный побег в мире.       — Ага, очень смешно, — подтвердил Мик, покосившись на ржущего Коляна.       — А еще его зовут как черепашку-ниндзя… Рафаэль что ли? — Лисай ударилась в воспоминания. — Так Костя потом ржал, что мутагены выветрились… Не дошел!..       Колян скатился в сугроб, пытаясь прекратить ржать. Чудное явление, напротив, притих и как-то по-детски положил руки на колени. Надька откровенно пялилась на него — волосы с легким рыжеватым отливом, темные, наверное, красил когда-то, глаза веселые, даже когда поза выражает смирение и высшую степень печали. Одет как минимум странно — кожаная байкерская куртка, видно, что не теплая, свитер черный, выглядывающий из-за оттопыренного воротника, джинсы вроде теплые, но доверия не внушают, совсем уж плотно обтягивают худые ноги, на которых будто висит тяжеленная зимняя обувь на платформе (ее названия Надька не знала). Вот ими-то Хряк и получил по морде или заднице. Видимо, от сильных повреждений его уберег именно жир.       Надька потрепала Мика по жестким волосам:       — Не замерз?       — Не твое дело, — парень отодвинулся от нее и пнул Коляна по ноге, тот все еще ржал.       Надька засмеялась, чем вызвала гнев бабки, под окном которой они сидели. Старушенция погрозилась полицией и ушла спать.       — Ты такой милый, когда сердишься, — она развернулась на попе, повернувшись спиной к Мику, и улеглась ему на колени. — И красивый, жалко мелкий.       Где-то внизу перестал ржать Колян. В воздухе посла напряженная тишина. Алкоголь развязал Надьке язык и, кажется, отключил возможность мысли здраво.       — Спасибо, — прохрипел чуть-чуть пораженный парень.       — Да собственно не за что, — Лисай широко улыбнулась и ткнула наманикюренным пальчиком Мика по кончику носа.       Все снова замолчали. Колян сидел в снегу и пялился на Мика — бабника, который не лез за словом в карман, а теперь молчал как рыба, когда не слишком-то модельного вида девушка сказала ему что-то такое.       А потом из тумана появились Диман и Хряк, коньяк Надька спрятала в сумку, вино посмаковали прямо из бутылки, прикусывая «Вдохновением», которое еще не доел явление. Хряка выпроводили со двора с обещанием никогда больше здесь не появляться. Водку тоже пили из бутылки, потому что «парни варвары, не умеют пить цивилизованно, пластиковых стаканчиков зажали?», закусывали маринованными огурчиками и прошлогодним хлебом. К четырем утра Надька не могла стоять на ногах, а Мик лежал у нее на плече, невпопад шевеля посиневшими от холода губами.       — Моя квартира на 3 этаже в подъезде напротив, — Надька решила пригласить ребят, кажется не слишком совершеннолетних к себе. И поползли. Диман и Колян честно пытались тащить на себе Надьку, которая соображала, но идти не могла, и Мика, который не соображал, но мог ползти в указанном направлении.       — Диман, — засыпающая на ходу Лисай ткнула мыском ботинка Мика. — Простудится же.       Диман закинул руку почти промокшего парня на плечо, и процессия пошла дальше. Пару раз Надька упала, поскользнувшись на льду, еще пару раз, споткнувшись о ботинки Мика, которого они с Диманом несли вдвоем. На середине пути к Надьке вернулось равновесие, которое покинуло Коляна и частично Димана, поэтому пришлось повесить одну сторону явления на себя.       К подъезду они подобрались уже насквозь мокрые, все кроме Димана, который даже ни разу не упал. Мика усадили на ледяной бетонный пол под козырьком подъезда, а сами принялись искать ключи от квартиры Надьки, высыпав содержимое сумки на белый снег. Победителем пьяной игры «найди ключи» стала владелица сумки, которая вспомнила, что ключи лежат в кармане ее пальто. Колян возвратил содержимое в сумку вместе со снегом.       Лифт приехал, но везти всех четверых отказался. Колян решил пойти пешком и дошел до пятого этажа. Диман и Надька запихнули еле-еле дышащее тело в кабину и таки нажали на кнопку с цифрой «3» после «19» и «9». Пока ребята сосредоточенно пытались извлечь тело из лифта, Мику прижало ноги дверьми два раза. Потом Надька долго не могла воткнуть ключ в скважину, но на помощь пришел Колян, который все же решил доехать на лифте.       В квартире нереально жарко и гости решают оставить дверь открытой.       Парни неуклюже раздевают окончательно посиневшего Мика до трусов и укладывают на диван, Надька находит двухметровое квадратное одеяло — подарок сестры на прошлое Рождество и все втроем укутывают трясущегося парня. После негромкого спора Диман подтаскивает друга к батарее. Через какое-то время парень перестает быть похожим на игрушку, расписанную в гжель и медленно, но верно приходит в состояние хохломы.       Диман отрубается на диване, Колян у кресла, а Надька все еще в мокрой одежде у дверного косяка.       Сквозь сон она видит переступающего через нее человека, пьяный и не проспавшийся мозг отказывается анализировать происходящее. Сначала ей кажется, что она все-таки спит. Потом, что родители уехали в Тайланд и через нее скачет туда-сюда Шварцнегер — мамин кот, которого всегда оставляют ей. Но тут где-то на периферии сознания появляется Костя Скворцов и в лучшей своей манере изрекает:       — Закрывай, Надюша, дверку на три замка, а то придет к тебе Иван Орлов — известный домушник, которого до сих пор поймать не могу за недостатком улик.       Надька поднимается с пола и видит диво — парень в светлом пуховике роется в ее шкафу. Девушка нащупывает швабру, с помощью которой несколько часов назад вытирала пол и на манер копья запускает ее в незваного гостя. Гость крякает и падает прямо в шкаф, деревянная швабра, сколоченная заботливым дедушкой с громких звоном падает на пол, вырывая из сна Коляна и Димана.       — Кто это? — Диман смотрит на пострадавшего и икает.       — Скворцов приедет и узнает, — Надька набирает на память номер участкового и говорит, что у нее в доме вор, которого она, кажется, убила шваброй, и которому не будет подходить, потому что боится трупов.       Зато Колян покойников не боится — у его отца похоронное агентство. Парень проворно связывает незадачливого вора бельевой веревкой, которая отыскалась у того под подбородком. Вор оказывается живым, и Надька немного успокаивается, даже заваривает чай. Ее спокойствие сохраняется до тех пор, пока она не вспоминает о Мике, который не проснулся даже после ее небольшого сражения с домушником.       У парня нет жара, он теплый и слегка пахнет перегаром, но не просыпается, даже когда ему перекрывают доступ к кислороду. Надька снова начинает паниковать и почти звонит в скорую, но в дверях вырастает Костя, и чуть ли не умоляет, не сдавать ее брата.       — Ему уже 18, его посадят за кражу, Надь, пожалуйста! Ну, пожалуйста, не пиши заявление!       — Это твой Рафаэлло? — Надька тыкает пальцев по направлению к шкафу, пытаясь вспомнить имя Костиного брата.       — Микелэ тебя не грабил? — Скворцов переводит взгляд с белого пуховика на брата, завернутого в одеяло.       — Микелэ? — девушка смотрит на Мика, практически покойного в ее глазах.       — Микеланджело, — кивает Костя. — Мой младший бесполезный брат, который все делает семье назло.       — Если бы меня так звали, я тоже делала все назло. И почему он не просыпается? Мы уже часов шесть проспали, он больше.       — Просто крепко спит, не заморачивайся.       — Ребята, он просыпается. — Диман и Колян тыкают пальцами в белый пуховик.       Мужик пытается подняться, но веревки, которыми оплел его Колян, не дают. В дело вступает Скворцов, с победным криком «Орлов», он вздергивает вора на ноги и клянется засадить его надолго.       — Только сначала полы помоет, — шипела Надька.       И ведь реально помыл, шипел, что голова болит, пить хочется и вообще, что это за тупая баба, но помыл. Даже Микелэ аккуратненько на диван переложил.       Костя удаляется вместе с вором, прихватив с собой двоих оболтусов, как свидетелей, а Микелэ оставляет у Надьки с обещанием забрать вечером или когда-нибудь никогда.       У Лисай прекрасное настроение — ей не надо убираться, а в гостиной дрыхнет Микеланджело Арнольдович Синичкин — сводный брат Кости Скворцова. Она пока еще не понимает ей смешно и радостно от его нелепого имени, или от того, что сонный, не до конца проснувшийся Микелэ говорит, что она ему нравится.       Надька, конечно, еще прочитает ему лекции о том, что он три года младше её, что он беззаботный и странно одевается. Но это уже совсем друга история.