Убегая из Ада

Понимаете... блин, я... я не знаю с чего начать. В общем, как бы это не было печально, но я хочу поговорить о смерти. Вернее, нет, я хочу больше исповедаться. Да, именно сейчас, видя как медленно закрываются глаза того сталкера, и дыхание его становится всё тяжелее, мне хочется излить свою боль вам. Возможно вы меня не поймёте, или посчитаете слабаком, но, нет, мне нужно высказаться, буквально необходимо. Наблюдая за истошными криками со стороны Мученика и его друзей, за тем, как храбрая и всегда оптимистичная Лена Окстон была готова расплакаться от пронизывающего душу страха и от невозможности помочь, глубоко во мне что-то ёкнуло. Я вдруг неожиданно вспомнил, что боюсь убивать людей. Уверен, вам это кажется смешным, но это так. Прекрасно знаю, что это верх непрофессиональности, и мне не стыдно в этом признаться. Да, находясь в окружении воров, убийц и прочих ублюдков, я боюсь убивать людей. Мне страшно смотреть им в глаза после убийства, а затем видеть эти глаза в ночных кошмарах. "Зачем ты нас убил?"- спрашивают они у меня без злобы и обиды, а мне... мне вообще нечего им ответить. Но самое страшное - я часто забываю о своём страхе, и порой, после убийства, я вообще ничего не чувствую. Но знаете, эту часть своего рассказа я хочу посветить человеку по имени Яков Лодочник. Пожалуй, он заслужил это. Яков проснулся раньше того, как Мученик начал всех будить. Он открыл глаза и смотрел в серое небо несколько минут, затем перевернулся на бок, положил руки под щёку и устремил свой воз на огонь. Костёр, который Василий поддерживал всю ночь согревал своим теплом замёрзшие ноги. Треск сухих веток ласкал слух а в огне Лодочник видел знакомые силуэты. - Не волнуйся Настенька,- тихо шептал он в огонь,- папа скоро к вам вернётся, обязательно вернётся.- Эта мысль вызывала у него лёгкую улыбку.- Я вас люблю, мои дорогие. Он осмотрел своих спящих друзей, англичанку и меня. В данный момент, кроме этих людей, у Якова никого не было. Эта страшная мысль изредка навещала его во сне, но Лодочник отгонял её от себя, считал попросту бредовыми и нелепыми. Затем он доставал из внутреннего кармана куртки те клочки бумаги, которые считал письмами, перечитывал их и вновь возвращался в страну сладкогласной лжи, которою Яков сам для себя создал. В этой стране все живы, в ней все счастливы, никто никого не обижает, каждый живёт в достатке и радости. Эта страна полна рек и каналов, в ней всегда приятный климат, стеклодувы выдувают лучшие в мире поделки из стекла. На главной городской площади всегда звучит живая музыка, а архитектура поражает деталями и красотой. Не мало в этой стране и соборов, оформленных в готическом стиле, барокко. Так же стоит выделить оперный театр, который каждый уважающий себя человек должен посетить, дабы знать, каким именно должно быть искусство. В этой стране и живёт семья Лодочника. И каждый раз, перечитывая затёртые до дыр бумажки, Яков становится всё дальше от реального мира. Он уже не знает где и находится. Знает, что тут можно заработать денег на свою мечту, знает, что во врагов нужно стрелять, а в друзей нет. Но почему друзья для него являются друзьями, а враги врагами, он уже не может понять. Но для него это уже не важно. Главное - мечта. Яков понимал, что потеряв свою мечту, он потеряет свою семью, а потеряв семью, он потеряет самого себя. Лодочник смотрел на спину Мученика, сидящего лицом к восходу. Его руки и голова судорожно дрожали, если прислушаться, то можно было услышать как стучат его зубы и учащается дыхание. Лодочнику хотелось поверить в то, что ему было просто холодно. Но это не так. Лесоруб и Законник говорили Якову, что их общий друг, тот кто всегда был добр ко всем, больше не принадлежал себе, что теперь лишь алкоголь и наркотики управляют им, и ради них, он не побоится пролить кровь. Яков по началу не верил, что тот, кто постоянно вздрагивал от каждого шороха, и смешно заикался переводя для иностранных туристов информацию, перестал быть человеком. Для Лодочника, молодой парень окончивший институт, Василий Перекрёстный, навсегда останется Васькой Учеником, как его прозвал однажды Детектив. - Подъём, сталкеры!- После глубокого выдоха выкрикнул Василий. Все нехотя стали просыпаться и вставать со своих мест.- Встаём, блядь, выспаться всегда успеете! Через пять минут все уже были полны сил и энергии. Мы по быстрому разделили между собой остатки вчерашнего армейского пайка и приступили к завтраку. Знаете, после вчерашнего вечера группа Мученика приняла меня как своего друга. Что сказать, учитывая какой в Зоне дефицит на нормальную еду, пирушка выдалась знатная. И вели мы себя, на удивление, как настоящие джентльмены: первым делом накормили Елену, которая изначально стеснялась нашего общества и не хотела разделять с нами пищу, но попробовав пшеничный галет, обмазанный толстым слоем нежнейшего печеночного паштета, её было трудно оторвать. Мы все смеялись, шутили, я переводил удивительные истории Лены о том, как живётся их поколению в футуристическом будущем, где роботы считают себя людьми, а машинам для передвижения не нужны колёса. Затем я стал рассказывать про то, как кровососов потравил, как к Припяти через орды "монолитовцев" прорывался, и как нашел первый Оазис. Вы знаете, если убрать у нас оружие и снять с нас бронежилеты, то мы бы выглядели как обычные люди, решившие съездить на выходных, на природу. Мы бы были обычными людьми, которые мирно пили травяной чай с мёдом, намазывая его на галеты, и передавали друг другу разоргетую банку тушенки. Тем тёмным вечером мы забыли о смерти, о боли и страданиях, которые причиняет это место. На мгновение, длившееся до самой ночи, мы почти все были счастливы. Жаль, что не все. Стакерский костёр в Зоне - это светлое место, где в углях разгадается надежда для каждого бедолаги. Холодной ночью нас согревает эта надежда, костёр отпугивает от нас дурные мысли,а уж если среди сталкеров найдётся тот, что играет на гитаре или губной гармошке, то посиделку можно считать праздником. В Аду нам всем нужна надежда, и костёр нам её даёт. Лодочник смотрел на Лену. Смотрел и завидовал крутости её плаща, который отыскал Мученик. Он тоже хотел себе такой плащ, в нём Яша бы выглядел потрясно, все бы смотрели на него с таким уважением, принимая его за опасного сукиного сына, по крайне мере он так думал. На самом деле, этот плащ ему совсем не шел, и где то глубоко-глубоко в своей голове Лодочник осознавал сей факт, но обида на Ваську, за то, что он отдал такую прелесть не ему, надолго осталась в его сердце. - В общем, парни, слушайте внимательно.- Мученик посмотрел на юго-восток, заброшанная восемнадцатая лаборатория находилась в двух шагах от того места, где они завтракали.- Сейчас проверяем снарягу и дуем до восемнадцатой, там ищем любую бумажку в которой есть хоть малейшее упоминание о семнадцатой. - И это и есть твой план, серьёзно?- Я взглянул на него как на деревенского дурака.- Слоняться по пыльным коридорам, наполненными аномалиями и мутантами в надежде найти иголку в стоге сена? У нас, блядь, неделя на поиски уйдёт, при условии что мы там копыта не отбросим. - Слышь, фараон, будешь выёбываться - сдохнешь первым! - В привычной для него манере, ответил Василь. - То что ты с нами, ещё не значит, что я не прострелю твою тупую черепушку, если в твою ебаную голову прилетит мысль повязать нас, как Детектива.- Мученик поймал неодобрительные взгляды своих друзей, что заставило его сбавть пыл.- Если нет идей лучше, то прошу всех заткнуться. Значит так, внутри лаборатории не разделяемся. Я и Законник пойдём вперёд, будем проверять коридоры, Лесоруб идёт следом и делаёт всё возможное, чтобы Лодочник не сотворил херню. Дектярёв, вместе с англичанкой прикрываете тылы. - Яков умный!- Выкрикнул Яша на Мученика.- Яков вам всем покажет! - Не сомневаюсь.- Мрачно ответил Василий.- [Окстон, сейчас идём в сраное подземелье, кишащее гигантскими крысами, человекоподобными тварями, радиацией и невидимыми для глаз аномалиями.- Персонально сказал ей Василий.- Скорее всего ты умрёшь, поэтому не отходи от вояки и крути башкой, как вентилятор.] - [Постой, что это за подземелье?- Взволнованно спросила она. Все остальные стали собирать вещи.- Там есть что-то, что поможет мне вернуться?] - [ Понятия не имею.- Усмехнулся Василий.- Знаю, что крысы там размером с собаку, и что они легко способны отгрызть руку.] Лена смотрела на него и думала, что он специально пытается её запугать. Вернее она надеялась на это, ведь крысы - это единственный страх бесстрашной британки. Ну, кроме змей, и, разве что, пауков... а так же клоунов, которые перебарщивают с гримом, отчего выглядят более жутко, чем смешно. Боже, да как её вообще в отряд спец.бойцов взяли? Ладно, сейчас не об этом. Всю недолгую дорогу Лодочник впадал в противоречивые споры с самим собой. С одной стороны он хотел создать легендарное устройство, способное измерить человеческую душу. "Душемер", как он его называет. Ему хотелось проверить души своих друзей, которых подозревает в лукавстве. В недавнем конфликте между ним и Лесорубом, когда Яков сломал последнюю ручку писателя, тот в сердцах назвал его дураком, и сказал что один хрен его письма дойдут до адресата. И если за первое Лодочник был готов простить своего друга, он уже привык к тому, что его считают недалёким человеком, то за второе Лесоруб так сильно получил по роже, что с одним зубом пришлось распрощаться. Больше о письмах Якова никто не решался вести разговор. Подходя всё ближе и ближе к лаборатории, Лена чувствовала лёгкую тревогу, которая наростала с каждым шагом. Сталкерская чуйка, недоверие к каждому подозрительному предмету и физическому явлению, всё это маленькой струйкой пробивалась внутри радужной девчонки. Зона меняет людей, и я не уверен, хватит ли сил у Лены стать исключением из этого правила. Но, стоя у заржавевшей, болтающейся на соплях железной двери, в ней что-то определённо изменилось. Она украдкой посмотрела на Василия, и виновато опустила глаза, в которых заместо страха было некое угнетение. Я не знаю, о чём они болтали вчерашнюю ночь, но после этого разговора нечто изменилось в них обоих. Пожалуй, это и стало основной причиной смерти Лодочника. - Никто не хочет высказаться? Потом будет поздно. - Спросил у нас Лесоруб, в свойственной писателю привычке, он так драматично спросил, что получил затрещину от Законника. Знаете, я не люблю нагонять жути. Любой другой рассказчик начал бы описывать тёмные коридоры заброшенной лаборатории, так, словно этой бывший концлагерь, времён Отечественной войны, в котором по ночам, каждое полнолуние собираются сатанисты, вперемешку с безумными учёными и устраивают в перерывах между своими экспериментами и кровавыми ритуалами жесткие гомосячьи оргии. Нет, это была обычная постсоветская заброшка, с кучей крыс и тараканов неестественных размеров, строительного мусора и зловонным запахом фекалий. Кое-где свисал с потолка "жгучий пух", но он был виден даже невооруженным взглядом, и опасности не представлял. Но от этого было не менее пугающе, даже наоборот. Отсутствие опасности, в местах, где она обязательно должна быть заставляло крепче сжать стволы в руки. Вот только главный параноик был на удивление спокоен. Бес его знает почему, но, когда из груды костей в медицинских обносках выбежала крыса и пробежала мимо его ноги, тот лишь краем глаза посмотрел на неё, размышляя о своём. Он знал свою судьбу. За это огромное спасибо Чёрному сталкеру. Василий знал, что выберется из этой передряги живым, с хуевой тучей бабок. Это окрыляло его, можно было даже заметить его ухмылку. В своей голове Мученик пересчитывал несметные богатства, и с наслаждением представлял, как будет их тратить. Его пьянил воздух, заглушая постоянную паранойю. А тем временем, мы спустились на второй этаж, описывая который, мне придётся нагнать немного жути. Потому как стало ахренеть как темно. Тьма пыталась поглотить свет наших фонарей, разум дорисовывал то, что было не видно глазу. От любого звука, даже от простого падения гайки, сердце колотилось, словно дикое. И в этой темноте, словно маяк, ярче всех наших фонарей вместе взятых, синим светом воссиял хроноускоритель Окстон. Это был самый тёплый свет, что я когда-либо видел. Каждый из нас был заворожен этим светом. Безо всякой пошлости, я хотел прикоснуться к её груди, дабы ощутить этот божественный свет на своих грязных, пропитанных кровью и пороховыми газами, руках. Во всей Зоне не найти ничего красивее этого света. Красивее Лены Окстон. Думаю, теперь мне понятны чувства Мученика к ней. - Не расслабляйтесь!- Скомандовал я группе сталкеров.- Не забывайте о нашей цели.- То же самое я сказал отдельно для Лены. В этот момент Мученик на секунду взглянул на меня с огромным недовольством глазах, но сдержал свой пыл. Наш отряд двинулся прямо по загаженному коридору, проходя мимо разрушенных кабинетов. Резким движением руки, движение отряда прервал Лесоруб, указав Мученику на некое неестественное переливание серой грязи на полу. Тот кивнул в ответ, достал гайку и бросил перед собой. Как только железяка ударилась об пол, цвет грязи сменился с серой на ядовито-зелёный, при этом грязь зашипела так, словно на раскалённую сковородку вылили воду. "Кисель" буквально за секунду съел упавшую в него гайку, затем вновь слился с окружением. Мученик переглянулся с остальными членами, достал ещё три гайки и примерно очертил безопасные границы аномалии. - Если идти вдоль по стене, то "кисель" нас не тронет.- Тихо сказал он нам всем, затем фальшиво улыбнулся глядя на Якова.- Так ребят, а теперь давайте поиграем в одну игру. Идём друг за другом, прижавшись к стене. Кто последний оторвёт свою спину от стены - победил.- Увидя одобрительную реакцию у Лодочника, Василь обратился на английском к Лене.- [ Хрень на земле разъест твои ноги, не успеешь ты и глазом моргнуть. Иди по краю стены, там не зацепит.] И, как в детском садике, мы, взявшись за ручки, пошли по стеночке. Сфинктер каждого из нас при подходе к аномалии сужался до радиуса пятикопеечной монетки. При нашем приближении "кисель" вновь стал переливаться зелёным светом и злобно шипеть в нашу сторону. Хорошо быть Лодочником, он единственный кто воспринимал кислотную аномалию, как игру. Ведь, сказано в священном писании "блаженны дураки в своём неведении", не помню цитату дословно. Он ещё долго не хотел отлипать от стенки, пока не получил стрелянную гильзу в качестве своего приза. Сталкер радовался как ребёнок, давно я такой радости не видел. Мы прошли дальше по коридору, сделали один поворот и спустились на третий этаж по ступенькам. Находясь на лестнице мы услышали тихое рычание тех, кто до определённого момента были людьми. Мы нагло явились без приглашения, вторглись в их владения, и теперь, по логике этих тварей, должны умереть и быть съеденными. На Большой Земле их нарекли гулями, но мы, в Зоне называем их "снорками". Один охотник со "Скадовска" мне многое про этих тварей рассказывал, что нужно приловчиться к их прыжкам, и в полёте лупить по ним со всех стволов. На словах-то это и просто, вот только на деле уклониться от семидесятикилограммового трупоеда, который скачет, словно сайгак, увернуться не так уж просто. Твари прятались от света наших фонарей, ожидая нападения. И, в конце-концов они напали. Первый удар на себя принял Законник. Он успел застрелить летящего на него трупоеда, зашедшего сбоку, но скорость полёта уже у мёртвого снорка было не изменить. Труп сбил Фёдора с ног, его голова смачно врезалась в стенку, и, если бы не шлем, то в этих катакомбах было бы на один труп больше. Яков поднял своего друга с пола и неприцельно выстрелил пару раз из дробовика по тому месту, откуда выскочил снорк. Они больше не прятались, рычали глотки в полную силу, готовясь оторвать нам головы и насладится внутренностями. Не помню кто крикнул "Бежим", но эта была единственная разумная идея из всех, в этом мрачном месте. Мы побежали вслед за Мучеником и Лесорубом, попутно отстреливаясь от догоняющих снорков. Эти безмозглые твари загнали нас, разумных людей, в ловушку. Одна из них, подпрыгнув ближе, схватила за голову Лену и в мгновение ока пронзила своими зубами шею девушки, затем снорк, как дикая собака оторвал от неё добротный кусок плоти. У любого другого человека кровища бы хлынула багряным фонтаном, но не у Лены. Благодаря её фиче, та, даже не успев почувствовать боли, исчезла, и появилась в нескольких метрах позади нас. Ахренели все, кто видел это зрелище, даже безумный снорк. Моя пуля в черепушку мутанта вернула его в чувство, прежде чем вышибла ему остатки мозгов. После этого, манящий свет в груди Окстон угас и больше не светил, скорее всего, села батарейка. Чёрт его знает куда нас вывели направляющие. Помню, в том захламлённом помещении было множество приборных панелей, старых мониторов, покрытых плесенью и паутиной, картотечный шкаф средних размеров и надёжная стальная дверь, которую мы закрыли по приходу. Снорки громко рычали, пытаясь выломать прегдраду к нам, у них ничего не получалось, но они не теряли рвения. Мы готовились к худшему развитию событий, ожидали, когда орава диких гулей выломает эту дверь и набросится на всех нас. Но дверь в стычке с той ордой осталась цела. Минута, другая, третья, и попытки нас достать прекратились. Мы стояли как вкопанные и дышали в унисон, никто не двигался, все крепко сжимали свои стволы, ожидая когда надёжная дверь подвергнется новым атакам. - Так, все целы?- Громко спросил Мученик, по очереди светя своим фонарём на всех.- Никого не оставили? - Я в норме, походу отделался лишь сотрясением.- Первым подал голос Законник, за ним ответили Лесоруб и Лодочник. Я и Окстон решили промолчать.- Что за херня произошла с твоей английской сукой?- Отдышавшись спросил оклемавшийся сталкер у Мученика и показал пальцем на Лену.- Ей тот снорк глотку разодрал, а она сейчас стоит живёхонькая. - Так, а ну успокойся.- Махнул на него рукой Мученик.- Думай о деньгах, а на этот счёт не заморачивайся. - Уж не тебе меня успокаивать, сраный ты наркоман.- Со злобой оскалился Законник и ткнул ему пальцем в грудь, затем резко развернулся на Лесоруба, который пытался привести в чувство рычащего на дверь Лодочника.- Блядь, я же говорил тебе, послать нахуй этого ебанутого, когда он тебе только написал! Сука, я же говорил тебе, что этот самовлюблённый козёл нас в могилу сведёт, и посмотри, блядь, где мы оказались! - Так, парни, сейчас не время для паники.- Вмешался я. Сталкеры стали идти на сближение, сжимая кулаки.- Нужно действовать слаженно, иначе все поляжем. - Не лезь не в своё дело, солдатик!- Крикнул на меня Мученик.- А ты, дружище, чего же раньше-то молчал в тряпочку, раз такого мнения обо мне?! - А я хотел... Я не дал договорить. Молнеиностно, как учили в армии, врезал в челюсть сначала зачинщику скандала, а затем, с локтя получил второй крикун. Законник упал сразу, комплекция у него была не бойцовская, да и не ожидал он такой подлянки, а вот Мученик, худо-бедно, а на ногах удержался. Он хотел врезать в ответ, но его проблемой была скорость принятия этого решения. Пока он думал, я провёл два удара по корпусу и третий в живот. С хрипом, сталкер упал на землю. Я придавил его ногой к земле, дабы тот не брыкался. - Слушайте сюда, говноеды!- Теперь уже кричал я.Орал, как наш старшина на учебке.- Выйдете наружу, так хоть в задницу друг друга выдолбите, а сейчас, собрались, нужно найти хоть что-то по этой сраной лаборатории. - Я лишь одно хочу сказать этому мудаку.- Поднимаясь на ноги сказал Законник.- Если из нас здесь кто-то коньки отбросит, то эта смерть целиком и полностью будет на его совести. - Да съебись ты с меня!- Мученик ребром ладони сбил мою ногу со своей спины, поднялся, отряхнулся, осмотрел каждого из присутствующих, и ничего не ответил. После словестной перепалки мы стали изучать помещение. Лена держалась подальше от нас всех. Этот кабинет был неким рабочим офисом со старыми компьютерами, советского времени, покрытыми огромным слоем пыли и мусора, пустых картотечных шкафов, в которых порядком ничего и не было. У правой стенки было бронестекло, за котором можно было увидеть тусклых свет желтых ламп, освещающих разбитые капсулы, в которых когда-то находились самые жуткие твари, выращенные из пробирки. На третьем этаже проводились такие опыты, о которых всему миру лучше не знать. Лена завороженно смотрела за стекло, прислонив к нему свою руку. Она сравнивала её мир, полный ярких красок, и наш, залитый всеми оттенками серого. Такой диссонанс не укладывался в её разуме. Там она хотела творить, радоваться каждой минуте существования... помогать нуждающимся, быть героем. А здесь... здесь Лена хотела забиться в самый дальний угол, чтобы спрятаться от тех, кто хочет сломать и уничтожить её. Вспоминались слова Василия, о том, что его мир полон хищных тварей, многие из которых носят оружие. В своём мире Лена была героем, в нашем она стала жертвой. Я смотрел на неё со спины, я читал её мысли. Запуганная девочка, она выглядела как невинный цветок в пустыне. Не обросшая шипами, удивительно как пережившая палящее Солнце. Нет, я не влюбился... наверное. Нет, точно! Я не влюбился, у меня есть жена и кот, которые ждут, когда их кормилец вернётся домой. Я не имею права влюбиться в другую женщину, даже если она выглядит как закованная птица в клетке. Да какого чёрта она должна достаться этому дегенерату, Василию, драть его в сраку, Мученику?! Этому наркоману, плебею без рода и племени, обозлённому на весь мир козлу, не умеющему контролировать свои собственные эмоции. Она достойна лучшего человека, с такими же морально-нравственными чертами, как у неё, который будет вместе с ней смеяться над не смешными шутками, обсуждать глупые телепередачи, вместе с ней вести себя по-детски. Так почему она должна достаться такому скоту, как Василий Перекрёстный? Дабы найти ответ на интересующий меня вопрос, я посмотрел на Мученика. Что она в нём видела? Это же самый настоящий Зверь. Сраный, бешеный зверь, с дикими глазами, готовый блевануть напалмом на всех кого ненавидит. Нет, этого я точно не пойму. Почему он лучше того же Законника, Лесоруба или Лодочника. Хотя, с Лодочником всё понятно. Я подошел к ней. Почувствовал желание подойти. Она меня не заметила, её взгляд приковала наша повседневная жестокость. Её лицо было словно каменное. - [ Ничего не бойся.- Начав говорить, я вывел её из транса.- Да, Зона страшна, но ты не должна поддаваться страху.- Я смотрел ей прямо в глаза, слова рождались сами.- Ты обязательно вернёшься домой, даю слово военного командира. Доверься мне, я не допущу того, чтобы с тобой случилось что-то плохое.] - [ Кто это был?- Я не сразу понял, про кого она спрашивала, лишь потом до меня дошло.- Это были люди?] - [ Уже нет. Не думай об этом.- Она убрала свой взгляд в пол. Я взял её за плечи и слегка встряхнул.- Лена, вспомни всех тех, кто ждёт тебя дома. Ты им нужна, не смей сдаваться, слышишь?! Всё будет хорошо, я тебе это гарантирую.] -[ Да...- Бессознательно выдала она.- Спасибо.] Я не заметил, то, как он на нас смотрел и слышал каждое слово. Если раньше Мученик меня просто недолюбливал, то теперь это переросло в настоящую ненависть. Гордый ревнивец сплюнул накопившуюся слюну. Он хотел присоединится к нашему диалогу, но воспалённое чувство собственной гордости не желало делать этого. Между тем, все остальные перебирали картотечные шкафы. От зависшего в воздухе пыльного опыта дышать было трудно, хотя дело было скорее всего в повышенном радиационном фоне, в таких местах он часто зашкаливает. Сейчас эффект губительного воздуха для нас не заметен, но, лет через десять обязательно начнут крошиться зубы и выпадать волосы, а по ночам все будем мучиться от непереносимой головной боли. Рассказывал я одному срочнику про пагубное действие радиации на организм, так он от моих рассказов аж побледнел. Помню, фамилия у него смешная была, вроде как Барашко или Козлянко, сейчас уже не припомню, но точно это было связано с рогатым скотом. - Нету здесь ни черта, нужно выбираться!- Окрикнул всех Законник, после двадцати пяти минут безрезультатного поиска. Посветив на всех фонарём, он заметил как в углу, в своей тетрадочке Лесоруб, светя себе фонарём на стол, исписывал очередную страницу своего будущего "шедевра".- Эй, Достоевский, хорош от работы отлынивать! - Сейчас-сейчас, буквально одну минуту.- Нервно произнёс он, не отрывая свою голову от тетради.- Я потом могу забыть.- Дописав последний абзац, он закрыл тетрадь, положил ручку в карман и скрутил тетрадь в трубочку. - Так, а где Яков?- Взволнованно спросил Мученик, после того, как не увидел его в свете фонаря.- Блядь, парни, где Лодочник?!- Вскрикнул он. Все посмотрели на Лесоруба. Тот, взволнованно осмотрелся вокруг. Куда бы он ни светил своим фонарём, нигде не было видно пропавшего сталкера. Начались нелепые оправдания о том, что писатель не спускал глаз с сумашедшего, лишь на минуту отвлёкся. Но сейчас никто не хотел его ругать( хотя пару раз сталкеры его благим матом покрыли), все поставили цель найти Лодочника. Каждый из нас стал более внимательно изучать помещение. Чёрт побери, я нашел вторую дверь, которая и не была закрыта. - Яков, урод полоумный, куда ты намылился?- Мученик перезарядил заряженный автомат, пригнулся и, стараясь издавать как можно меньше шума, вышел из комнаты. Легким взмахом ладони, он позвал всех за собой. Раздробленные ошмётки кафеля на полу предательски звенели, когда на них наступали мои армейские боты. Звук отдавался эхом по всему корридору, нагоняя жути и предупреждая всех плотоядных ублюдков, что, мол, вот мы, идите и сожрите нас. Да, к тому же в фонарях у Мученика и Лесоруба начали разряжаться батареи. Тихо, на корточках, мы подошли к лестничному проёму, ведущему на третий этаж. Во всепоглощающий тишине мы услышали шепот и тихий смешок. Если прислушаться, то можно было расслышать бредовое бормотание. Через несколько секунд тишину буквально разнесло громким падением чего-то крупногабаритного и металлического, голос усилился, теперь он был более громким и наполнялся нотками раздражительности. Сказать, что тот грохот перепугал нас всех до чёртиков, значит не сказать ничего. Лестница на третий этаж была разрушена, но это не останавливало нас. Лесоруб спустил Мученика, держа того за руки, затем, самого Лесоруба спустил вниз Законник, потом он помог спуститься мне и Лене, после чего мы помогли ему спуститься самому. Работали оперативно, нечего сказать. Третий этаж сильно отличался от второго. Помимо парочки кабинетов с картотечными шкафами и громоздкими вычислительными машинами, здесь и располагались лаборатории, от которых у нормального человека пошли бы мурашки по телу. Поразительно, но некоторые лаборатории, несмотря на давнишнюю заброшенность, освещались красным, аварийным светом. Здесь были и операционные, с засохшими кровавыми пятнами на стенах, полу, и даже потолке. Господи, трудно представить, что за существ там резали и почему не убирались. Были и клетки, в которых уже давно разложились скелеты собак с деформированными лапами и черепами, воняло от них изрядно, романтик Лесоруб, который обладал позитивным складом ума, выблевал утренний завтрак в углу. Я закрыл Лене глаза рукой, приказав не смотреть, но этот запах... лишь стойкие выдержали его. Одна из лабораторий заросла "жгучим пухом", её мы обошли, задержав дыхание и закрыв глаза. И все мы слышали голос Лодочника, раздававшийся в наших ушах. Но странно, этот голос был везде. - Нужно найти артефакты.- Громко шептал Лодочник, затем раздался ещё один грохот, чуть тише предыдущего.- Нужно найти артефакты, нужно продать артефакты.- Шум раздавался из помещения, похожего на склад. Внутри была куча картонных коробок, побросанных на пол, битого стекла из тех же коробок, много механических деталей от различных агрегатов и цветных жидкостей, разлитых в пластмассовые бутылки.- Нужно вернуться домой. - Лодочник не обращал никакого внимания на то, что за ним наблюдали его друзья.- Ничего, девочки мои, папа скоро вернётся к вам, обязательно вернётся.- Он продолжал рыться в коробках, разбрасывая мусор во все стороны.- Нужно только найти артефакты, найти артефакты и продать артефакты.- В одной из коробок лежала большая стеклянная колба, понятия не имею, как она называлась, но эта колба привлекла внимание сталкера, покрутив её перед лицом, и поняв, что она не представляет ценности, бросил её за спину, чуть не попав в англичанку. Та взвизгнула, успев увернуться, колба разбилась об стену, один из осколков задел лицо девушки. - Яков, драть тебя в жопу, какого хуя?- Сказал Мученик умеренно громко, чтоб лишний раз не напугать полоумного. Развернувшись, Лодочник наклонил голову на бок и встретил друзей искренней улыбкой.- Так, брат, успокойся и отойди от этих коробок. - Вася?- Лодочник встал в полный рост, хоть это и жутко выглядело, он он по-доброму был рад увидеть своих друзей.- Ученик, как хорошо, что ты здесь. Ребята, я слышал своих девочек. Помогите мне найти артефакты! Я должен найти артефакты, продать артефакты и вернуться домой. - Чувак, всё нормально, мы все вернёмся домой.- Законник, старался говорить как можно медленнее и чётче.- Нужно просто найти документы и дядя военный тебя прямо до дома довезёт. И будешь со своей женой и дочкой каждое утро чай на балконе, в Венеции пить. С лимоном, как ты любишь. - Да... с лимоном,- Яков улыбнулся этой мысли,- чай с лимоном я люблю.- Затем он направил дробовик в мою сторону.- Но зачем ему отправлять нас домой, когда он может нас всех, как Детектива, в тюрьму отправить?- Я напрягся, конечно, отскочить с предполагаемой линии огня и выбить оружие мне ничего не стоило, но существовала опасность в бою задеть других.- Мне в тюрьму нельзя, меня в тюрьме не ждут. - Блядь, самый умный человек в нашем отряде.- Язвительно произнёс Мученик, хотя было видно, что он был не менее взволнован, и не желал лишнего кровопролития. - Конечно, ты можешь мне не верить, сталкер.- Ответил я ему, наполненным уверенности голосом- Вы все можете мне не верить, да мне откровенно говоря срать на это. Нас всех объединяет лишь то, что у нас одна цель, иначе я бы вас всех на хуй послал. Но ответьте мне на один вопрос: какова вероятность того, что вас не застрелят на КПП, как только заметят? Вы знаете, военные на блокпостах народ уёбищный. Конечно, по уставу они должны будут вас задержать, оформить кучу документов о вашем аресте, конфисковать всю контрабанду как вещдоки, вызвать автозак и получить свою премию в тридцать гривен. И за эти тридцать гривен, этот солдат должен любить свою страну, своё ёбанное правительство, командиров из штаба, которые по-чёрному стволы списывают и в Зону втридорога продают. Должен любить их всех и не задавать лишних вопросов. - Я взял контроль над толпой, мама всегда говорила, что я хороший оратор. Прокашляв немного, я продолжил.- Это то, что должен делать солдат на блокпосте. А ещё он может вальнуть вас, как только заметит. Почему? Да потому что боится вас, потому что у вас оружие за спиной, и потому что в ваших рюкзаках хабара на десятки тысяч гривен нарыто. А солдатик голодный, он кроме заебавшей его гречневой каши и куриного паштета из сухпая ничего не жрал. Да и семье того солдатика деньги нужны, у него наверное на Большой Земле мама болеет, или кредит взяла. А тут вы... решение головной боли. И что ему вас стоит вальнуть без предупредительного в воздух, без лишних разговоров, а ваш хабар схоронить в неприметном месте, да продать его? Ничего ваша жизнь для него не стоит.- Мои слова воздействовали на Якова, он, хоть и был дураком, но всё понимал.- А каковы шансы, что вас застрелят после того, как начальнику блокпоста придёт дружеский звонок от полковника с просьбой пропустить группу нелегалов без оформления бумаг и осмотра содержимого? Да вас встретят, как поданных короля, отмоют от грязи, накормят до отвала, да ещё и предложат вашу контрабанду погрузить в УАЗик, а после отвезут, куда душе угодно.- Я подошел к Лодочнику почти вплотную, он даже и не думал стрелять. Послушно опустив дуло в пол, он отвёл взгляд.- Яш, ты и правда самый умный человек, среди этих придурков. И если это так, то ты знаешь, какое решение нужно принять. - Я...- Яков задыхался, как бы он не пытался скрыть свои слёзы, они предательски стекались по щекам, на пол.- Я никому не хочу зла. Я просто хочу домой, товарищ полковник. Мне трудно жить без своей семьи, они ждут меня в Венеции. Они в меня верят. - Даю слово, я не посажу тебя в тюрьму. Ты обязательно вернёшься ко своей семье.- Все поддерживали Якова в его самообмане, я решил не разрушать его иллюзий. Он вдруг резко меня обнял, мне кажется, он мечтал услышать эти слова. Слёзы потекли ручьём у безумца.- Всё в порядке, друг, поплачь. Не бойся проявлять своих эмоций. Всё будет хорошо. - Спасибо.- Прошептал он и ещё сильнее сжал меня.- Спасибо вам, товарищ полковник. - Так... ладно, давайте выбираться отсюда.- Выйдя из оцепенения сказал Мучник. Моя проникновенная речь застряла в его сердце, ему трудно было подобрать слова.- Здесь мы больше ничего не найдём. - Снорки наверняка поджидают нас у выхода из лаборатории.- Вставил свои слова Лесоруб. - Разберёмся.- Холодно ответил Мученик.

***

Лесоруб оказался прав. Они действительно поджидали нас, хоть мы и были готовы к бою, но, это была их территория. Они знали каждый коридор этих катакомб. Выйдя на первый этаж, мы отстреливались как могли, прикрывая друг друга. Звериные рыки смешивались с выстрелами из огнестрельного оружия. Их попытки окружить нас были напрасны, мы прорывались к выходу с боем, доказывая, что сегодня эти суки останутся голодными. В этой какофонии гибли снорки. Мы все верили, что сможем выбратся, что всё у нас у всех будет хорошо, что мы выживем и вернёмся к своим родным и близким. Это было нашей ошибкой. Мы верили до тех пор, пока один из этих ебучих снорков не набросился на Лодочника и не сбил его с ног. Судьба выбрала его. Торчащую из стены арматуру на лестничном переходе каждый из нас приметил. Вот, приметил и не обратил внимания. Такая большая, такая заострённая... блядь, почему именно его, Зона? И именно в слабозащищённый район печени нужно было пробить тот бронежилет. Мы впали в ужас, Лодочник даже ничего не смог подумать, перед тем как оказаться нанизанным на тот прут. Боль пронзила его организм, застряв в горле ,из которого сочилась багряная кровища. И смотрел он на нас, так, словно не ожидал такого развития событий. ДА, БЛЯДЬ, НИКТО НЕ ОЖИДАЛ! Чёрт... под крики и ругань, Мученик и Лесоруб сняли бедолагу, тем самым вызвав у него буквально фонтан крови. Пока мы отстреливались, они вели сталкера к выходу. Тот задыхался, нижняя часть его костюма перекрасилась в алый цвет, в то время, как лицо приобрело смертельно-бледный оттенок. Мы вышли на свет, напоследок я закинул преследователям гранату, больше из ненависти, чем из-за тактического преимущества. Мы положили Якова на землю, обработали рану спиртом, перебинтовали её, но лучше ему не становилось. Тот, кому я обещал, что всё будет хорошо, умирал. Но мы не желали просто так сдаваться. Единственной логичной мыслью было дотащить его да завода "Росток" к "договцам". Так и поступили. А там у этого наркоши совсем крыша поехала... Чёрт... нет, простите, мне нужно отойти, подышать свежим воздухом. Я сейчас не могу соображать трезво. Что было дальше, расскажу дальше.