Karmic Retribution

Следующие два дня братья наблюдали за Сансом. Щемящее чувство того, что он что-то упустил, не давало ему покоя. Защита Эджи и Красного особо не помогала. Особо вроде бы ничего не изменилось. За ним всё ещё пристально наблюдали. Когда маленький скелет был с Красным, то они обычно были дома либо на посту около Руин. Было так скучно, что Санс думал, почему его альтернативная версия вообще что-то делала, но Красный всё равно шёл на свой пост. Наверное, из-за теней, наблюдающих за ними. Красный проводил время за шутками Санса, историями и ужасными каламбурами, которые маленький скелет ценил. Хотя у Красного юмор был более грубого типа, нежели у него. Иногда один из монстров наблюдал за ними словно пытаясь напасть, но в любом случае, он никогда не нападал. Они оказались примерно в десяти метрах от поста. Санс видел, как другие монстры превращаются в пыль и раньше. Но случай с медведем был другим. Он испытывал что-то… личное. Но видеть убийство в любом случае ужасно. Он невольно чувствовал жалость и страх за обитателей этой вселенной. Когда Санс был с Эджи, Королевский Стражник всегда держался пальцами за его ошейник, словно боялся, что он уйдёт слишком далеко. Санс уверен, что это жест собственничества или безопасности. Может и то и другое… Эджи брал его в патруль, но не дальше Сноудина. …Внешне ничего не изменилось с их графиком. Или даже их манеры. У Санса было ощущение, что за границами Сноудина всё было просто… больше? Санс не мог уловить, что он пропустил, не смотря на то, что он тратил на это много времени. Если бы оба знали о его беременности, то наверняка бы сказали что-нибудь? Или как-то отреагировали? Это было похоже на то, что он уснул и проснулся с более тяжёлым ощущением. Тем не менее, состояние этого мира прояснялось с каждым патрулём по Сноудину. Эта вселенная была похожа на его дом. Каждый монстр, который уверенно ходил рядом с ними, имел боевые шрамы. Конечности отсутствовали. Некоторые выглядели нищими. Другие монстры, кажется… недооценивали себя. Здания в основном были в Сноудине, но некоторые были и на окраине. Именно здесь было холоднее. Более гнетущая атмосфера. Нет никакой надежды… Чем больше видел Санс, тем больше он был уверен, что мог что-то изменить. Но он не понимал, как это изменить. Такой распорядок работал в течение сотен лет. Под правлением Азгора. Объединение с друзьями могло помочь ситуации, но маленький скелет не был уверен, считали ли братья Альфис или Андайн своим другом. В Подземелье не было места для друзей, семей и мечтаний о солнце. Это была военная зона. Маленького скелета утомило просыпаться каждое утро, врываться в ванную, и терять магию, пока братья волновались за него. Санс не мог вспомнить, на каком сроке заканчивается утренняя тошнота у монстров. Он читал, что для каждого монстра разный период?.. Каждый раз, когда это происходило, скелет напоминал себе, что маленькая душа становится чем-то реальным. Его слабая душа прятала в себе детскую душу. Его ребёнок и Эджи. Скорее всего, получившийся случайно. Но ребёнок становится более «реальным» для него каждый день. Не просто идея или мысль. Всё-таки его ребёнок родится. Его беременность развивается так, как Гастер и сказал ему. На следующий месяц и примерно через ещё одну неделю начнёт развиваться магический живот, и душа опустится на уровень мягкой магии. Она будет расти ещё несколько месяцев там внутри, кормясь и укрепляясь. И затем он будет рожать… Санс вздрогнул на кухонном столе, его взгляд был затуманен, и он в тысячный раз пытался справиться с этим. Он был Сансом Скелетом. Сансом Скелетом из другой вселенной. Он прожил сотни человеческих жизней, проходя через повторяющиеся дни снова и снова. Он через всякое прошёл. Пережил все потери. Видел все Законы Мерфи (*). А потом умер. Санс умирал снова и снова. Попал в беспощадную петлю времени, а потом… Появился Эджи. Что-то новое. Что-то как глоток свежего воздуха. Что-то… ужасающее в том, как это было утешительно, ведь Эджи от природы был жесток. Даже несмотря на то, что при их первой встрече он превратил его в пыль. Было приятно иметь компанию, прежде чем он умрёт. Вместо тишины. Тишина давала понять, что он совершенно одинок. Не только в Подземелье, но и в этом ужасном кошмаре, где ничто не имело значения, как бы ты ни просил, ни умолял, или пытался… Он был Сансом, теперь уже не в своей вселенной. В которой был его двойник, принадлежащий этому месту. Он заботился о ребёнке Эджи, и никогда, никогда не принадлежал этой вселенной. И нет пути назад. Нет никакого спасения. И сброс не может исправить это. Но теперь ему пришлось волноваться. Потому что у него был свой ребёнок. Даже если он будет последним монстром, который даст счастье, этот дар жизни, этот источник абсолютной любви. Санс задолжал своему неродившемуся ребёнку заботу, и осторожное вынашивание его… И попытку сделать мир, в котором родится малыш, как можно более безопасным. Разве не этого желает хороший родитель? Счастье своих детей? Маленький скелет мог бы хотя бы попытаться для своего малыша. Пока не останется ничего, что можно бы было дать ему. Санс думал о возможности заботиться и надежде, которую он забыл и которая была давно сломана. Неожиданно на его голову легла большая рука, и он уткнулся головой в кухонный стол, подняв взгляд на Эджи. На него уставилась пара ярко-рубиновых огоньков, прежде чем перед ним положили тарелку с лазаньей. Она очень вкусно пахла. — Спасибо, — пробормотал он, сев и ухватив кусочек вилкой. Взгляд Эджи был настолько напряжённым… Санс откусил кусок и сделал тихий звук благодарности. Хотя он знал, что его магия не даст ему нормально поесть. Если бы ему не надо было кушать за своего ребёнка… Он замер с вилкой в руке. На мгновение ему захотелось быть эгоистом, и сказать Эджи о их малыше. Но так же быстро, как это желание появилось, оно также быстро исчезло. Санс никогда не мог сделать этого. Это не его мир. Эджи не его брат. Даже не его друг… Хотя лазанья и вкусно пахла, он не мог заставить себя проглотить и кусочек. Когда он положил вилку обратно в тарелку, Эджи заговорил у него под боком, что заставило его подпрыгнуть. Когда Эджи успел сесть рядом с ним? — Ты всё ещё болен? — спросил высокий скелет, и Санс опустил взгляд от своего «одноразового любовника». Или это был не любовник? Этого никогда не происходило в этом мире, несмотря на то, что Санс заботился о результате этой любви. — Да… Я доем попозже. Эджи осмотрел его лицо. — Тебе следует отдохнуть. Что это было. Ни одного грязного слова. Нетребовательный тон. Ничего. Просто факт. Санс кивнул и поднялся по ступеням вместе с Эджи, идущим за ним в качестве молчаливого сторожа. И когда он наконец уснул, то не знал, что Эджи обнял его. Красный нашел брошенную тарелку макарон несколько часов спустя, и его улыбка опустилась от того, как мало было съедено.