Karmic Retribution

Маленький скелет с мягкой улыбкой наблюдал за тем, как дверь закрывается. Он никогда не сомневался, что Красный выполнит своё обещание, но он нервничал, и скелету приходилось мириться с этим. Санс знал, что это закончится хорошо, и внезапно его пронзило осознание — он был один. Впервые с тех пор, как Санс прибыл сюда, он был в одиночку и в безопасности. Братья, должно быть, забыли о своих инстинктах, и решили поговорить наедине. Не упуская эту возможность, он телепортировался в ванную, и очень тихо закрыл дверь. Санс решил закрыть её, но потом передумал. Лучше использовать это время с умом, Красному и Эджи нужно поговорить. И Сансу нужно проверить своего ребёнка. На всякий случай сев на плитку около унитаза, маленький скелет глубоко вздохнул, прежде чем осторожно забраться под рубашку, которую ему одолжил Красный, и извлечь душу. Его пальцы дрожали, и он смотрел на перевёрнутое сердце. Последний раз, когда Санс хорошо осматривал её, пятно было едва заметно. Теперь… душа приняла такую же форму, как и у всех монстров, покоясь в центре его души. Что самое интересное, душа малыша больше не была ярко-красной, связанной с Решительностью, и так называемым Гневом. Нет. Малыш Эджи теперь был фиолетового цвета. Самый светлый оттенок, который он видел. Почти пастельный. Санс довольно усмехнулся, и его застал врасплох шок. Чертой его малыша была настойчивость. Маленький скелет не думал, что Гнев является врождённой чертой, и он оказался прав. Изначальная черта уже была необычной. Обычно все души монстров начинаются с белого цвета — любви и сострадания. Но это необычно. Настойчивость была хорошей чертой, даже если это самая яркая черта, которую он только видел. Санс даже не думал, что будет так счастлив, когда узнает черту своего ребёнка. На его глазницах навернулись слёзы, и он осторожно прижал душу к себе. Блять… Сколько времени прошло с тех пор, как он чувствовал хоть какой-то намёк на счастье? Это было больно, у него перехватило дыхание, и Санс не мог сдержать слёз. После столькой боли и безнадёги… Он чувствовал себя счастливым. Он чувствовал надежду. И Санс не знал, как с ней справиться. Флауи должен был передать его слова Фриск. Здесь не было ни одного пропуска во времени. Ни одного намёка на искажение времени. Ториель, должно быть, держала их в безопасности, ведь не было и намёка на перезагрузку. Отсутствие изменений в ходе времени давало ему надежду, что его малыш будет расти без угрозы разрыва в пространстве и времени. Его маленькое тело дрожало от волнения, стены скрытности дали трещины, и он плакал от облегчения. Ребёнок был в безопасности. У ребёнка настойчивая душа. Всё было хорошо. Красный признался Эджи. Он знал, что они признаются друг другу. Всё было в порядке. Всё было хорошо… И Санс не знал, как с этим справиться. С этими чувствами. С этой робкой надеждой и счастьем. Он уже почти ненавидел пофигизм, который охватил его. Но надежда, любовь и сострадание должны быть естественными. Как давно… были отчаяние и агония. Может, у него действительно есть будущее? Ребёнок не только будет расти внутри него, но и родится? Эти мысли были робкие и хрупкие, как стекло. Санс не уверен, что сможет пережить ещё один сброс. Такая нагрузка может убить его ребёнка. Даже если Санс цеплялся за Эджи, как за свою последнюю Надежду, он не был уверен, что выживет, если их ребёнок умрёт внутри него. Нет. Санс уверен, что он не умрёт. Вернув душу на своё законное место и довольный ростом своего ребёнка, маленький скелет нахмурился и вытер слёзы. У него была договорённость с человеком, но она не может продлиться так долго. Скелету нужна Андайн. Ему нужно услышать, что происходит в здешней политике. Сансу нужно планировать будущее, чтобы сделать Подземелье более безопасным для них всех. Ему просто нужно больше информации. Времени для планирования. Время, которое Фриск продлевали ему… Он столького не знал. Столько вещей. Ему нужно быть осторожным. Один неверный шаг может означать катастрофу. — Санс?! — голос Красного звучал бешено, и его пальцы сжались на футболке, когда он встал и отозвался на зов. Оба брата уже были по ту сторону двери, прежде чем его подняли с плитки руки Эджи, и в его душе появилось небольшое волнение. — Ты снова заболел? — голос Эджи был спокоен, и Санс осмотрел обоих братьев. Всё вышло хорошо. Оба были немного расслаблены. Это утешало, что он был прав. — Показалось, что да, но всё обошлось, — признался он, и Красный улыбнулся, прежде чем они пошли в постель Эджи на ночь. Ничего не изменилось в том, как они окружили его тело. Но когда Эджи прижал Красного ближе к себе… он расслабился, и надеялся, что будет плакать только от счастья. Он не мог надеяться на большее. Сансу нужно учиться строить планы на будущее, которое у него теперь может быть.