Эй, Фрэнки!

Утро. Беру с прикроватной тумбочки телефон и сразу же залезаю в Фейсбук. Ну да, конечно, он опять проснулся раньше меня. «С добрым утром, засранец!» — приветственной светится экран. «И тебе того же, Джи» — набираю я. Отправить. Вот так. Кто такой Джерард? Мой лучший друг. Мой единственный друг, точнее. И мы ни разу не виделись. Я улыбаюсь и набираю столь знакомые цифры его номера. Пара длинных гудков, и я уже слышу этот голос, такой родной и знакомый.  — Фрэнки! Доброе утро, соня! — как будто слышно его улыбку.  — И тебе того же, — отвечаю я.  — Какие планы на день? — интересуется он.  — А какие могут быть планы в рождественские каникулы? — смеюсь я и подхожу к окну. — Только лежать и наслаждаться новыми сериями.  — Зрение испортишь, идиот, — ворчит Джи. Я ласково посылаю его куда подальше, просто чтобы услышать этот смех в трубке. Боже, он прекрасен. Распахиваю окно, и в комнату сразу же врывается морозный воздух рождественского утра. Уэй — это фамилия Джерарда — как будто чувствует это.  — Простудишься, больнущий, закрой форточку, — как бы даёт мне ментального подзатыльника его голос. Вообще, когда я с ним общаюсь, у меня такое чувство, что я ребёнок двух лесбиянок, и сейчас говорю со своей второй мамочкой. Нет, правда, даже родная мать за меня так не переживает, как он. Поспешно перевожу разговор на более насущную тему.  — Джи, что ты мне подарил на этот раз? — потому что на прошлое Рождество он прислал мне в коробке с дырочками игуану. Ядовитую, мать её, игуану! Когда она меня укусила, таскалась после этого за мной по всему дому почти три дня, пока я не погуглил. Оказывается, Марк — так я его назвал — ядовитый, и ходит за мной потому, что ждёт моей смерти от его яда. Стоит ли упоминать, что после этого зверюгу сдали в зоомагазин, а Джи ржал как ненормальный.  — Увидишь Фрэнки, всё увидишь, — он явно там ухмыляется, придурок.  — Фрэнки! С Рождеством! Спускайся уже! — зовёт меня мама. Я поспешно прощаюсь с Джи. Напоследок в трубке слышится что-то вроде «люблю тебя», но я не уверен. Помехи, наверное. Я сбегаю вниз по лестнице, топая, как стадо гиппопотамов. Стоп, какие ещё гиппопотамы? Айеро, что за херь лезет тебе в голову! Первой вещью, бросившейся мне в глаза, оказывается Ёлка. С большой буквы. Именно Ёлка, а не какая-то там жалкая ёлочка. Двухметровая красота. Колючая, зараза, ай, блин, укололся! Потому что надо аккуратнее за подарками лезть, дебил! Ай, ладно, пропущу это всё, давайте сразу к основному. Вечер. Я опять у себя в комнате. И кто меня уже только не поздравил. Вся комната в подарочных обёртках, сплошные книги, книги, книги… Ну и что, что я люблю читать, эй, ребят, хватит! Звонит телефон. Это Джи.  — Эй, Фрэнки!  — Что?  — Выгляни в окошко!  — Зачем? — где-то в области живота начинает зарождаться ощущение приближающегося чуда.  — Ну надо!  — Эээ, ладно… — мямлю я и подхожу к всё ещё открытому с утра окну.  — СЮРПРИЗ! — орёт какой-то пацан на улице.  — СЮРПРИЗ! — взрывается с опозданием в полсекунды трубка.  — ДЖЕРАРД?! — кричу я, кажется, на весь город.  — С Рождеством, Фрэнки! — весело смеётся тот. — Я же обещал, что к вечеру будет подарок, и вот он здесь!  — Шапку надень, отморозок, простудишься, — с улыбкой полного придурка на лице ворчу я в трубку. Секунда, другая, я уже на улице.  — Ну здравствуй, Джи, — неловко улыбаюсь я и делаю шаг к нему. Высокий. Красивый. Длинные, до плеч, волосы переливающегося чёрного цвета, а в них запутались снежинки. Он прекрасен. Тёмно-синяя куртка, за спиной — красный рюкзак. В руках большая коробка с бантом. Он тихо ставит её на снег. Молчит. Мы оба не знаем, что сказать. Из меня вышел весь воздух, кто вообще так сильно обнимает?! Но мне тепло рядом с ним. Уютно. Он шепчет мне на ухо:  — Ну здравствуй, Фрэнки. Я только крепче прижимаю его к себе. Вдыхаю аромат его волос. Лаванда. Чуть-чуть мяты. Тот неописуемый запах, когда гасишь свечу. И октябрь. Как в конце декабря он сохранил в себе мой любимый месяц? Не важно. Потому что для меня он всегда будет пахнуть октябрём. Даже зимой, весной и летом. Всегда. Уэй отстраняется, смотрит мне в глаза. Красивый, чуть вздёрнутый нос. Оливкового цвета глаза, с золотыми точками около зрачков. Невероятно. Ни разу таких не видел.  — Фрэнки, я тут привёз кое-что, думаю, тебе понравится… — он снова берёт в руки коробку и, поймав мой напряжённый взгляд, улыбается: — Нет, не игуана. Пэнси.  — Боже, что ты придумал на этот раз? — я не могу стереть эту улыбку идиота со своего лица. Впрочем, не я один. С коробки падает упаковка — где этот придурок взял макетный нож? — а под милой бумагой с ёлочками оказывается… Оказывается… ШИКАРНЕЙШАЯ ГИТАРА!!! Боже, он святой!  — Все карманные небось угрохал? — я снова обнимаю Джи.  — Да нет, осталось чуть-чуть, — чувствую его руки на спине. Какой он тёплый, однако.  — Я тебе отправил почтой, не ожидал такого подарка.  — Спасибо… И мы молчим. Молчим долго, слушая дыхание друг друга. Наконец мама выходит на крыльцо. Быстро всё ей объяснив, мы заходим в дом. Впереди ещё выходные, и я не знаю, что произойдёт, но это будет что-то потрясающее. Почему? Потому что рядом он. Джерард. Такой родной, пахнущий октябрём и мятой.