Merry Christmas

Елка пестрит разноцветными мигающими огоньками, как раз в тот момент, когда двое сидят за праздничным столом, бережно накрытым Ольгой. Женщина буквально из кожи вон лезла, чтобы не вылететь с работы, после того, как рассказала секреты мэра и его помощника той блондинке, Барбаре. Они украшали ее вместе. Эд принес ее, когда Освальд был на рождественском ужине, затем поставил ее и дождался прихода мужчины, который чуть ли не подпрыгнул, как маленький птенчик, когда ее увидел. Еще бы, – красавица-ель, два метра ростом, с большими пышными ветками, с которой свисали маленькие живые шишечки. Это первое рождество, которое они встречают вместе. Эд никогда не праздновал его с кем-то, потому что никогда не было людей, что желали отпраздновать такой семейный праздник с ним. На работе его не замечали и даже не желали общаться, всячески высмеивая и унижая своего коллегу. А Освальд... он всегда праздновал Рождество с матушкой. Всегда, кроме последнего раза. Он просидел его в Архэме, стискивая подушку в зубах, плача навзрыд, вспоминая об улыбке матери, что готовила каждый раз прекрасный ужин, напевая старые песни своему сыну, что так старательно упаковывал подарок для единственной женщины в своей жизни. После чего она ставила старую пластинку и могла танцевать до самого утра, заставляя сына восхищенно улыбаться, а иногда даже составлять ей компанию. И не то, чтобы Освальд умел танцевать, просто Гертруда любила утыкаться лицом в его плечо и покачиваться в такт музыке, пока Кобблпот обнимал ее и гладил по плечам и спине. Да, то Рождество в Архэме укрепило в мужчине полную уверенность в том, что он никогда не будет праздновать Рождество. Н-и-к-о-г-д-а. Сейчас все было иначе. Тот год и правда изменил всю их жизнь, когда Освальд вышел из Архэма, а его место "занял" сам Нигма. Позже Освальд понял, ЧТО имела в виду матушка, говоря с сыном об истинной любви в те вечера. Взгляд. Улыбка. Биение двух сердец. Нигма смеялся, наряжая елку с самого низа. Освальд и вправду не доставал до верхушки, но так отчаянно хотел повесить звезду на ее верх, а игра в самостоятельность ему не позволит попросить. – Освальд, боже ты мой, возьми стремянку или стул, или же я могу тебя подсадить, – Нигму сдает смешок, ведь он специально выбирал елку повыше, чтобы совсем немного помучить мэра в канун. Тот наклонил голову набок и хотел было даже обидеться, но мягкая улыбка помощника давала понять, что это просто шутка. – Я не сдамся, Эд, – показал он язык и, хромая, пошел за стулом. И ведь принес! После чего встал и надел злосчастную звезду, привставая на носочки и высовывая кончик языка, который он прикусил зубами. – Я же говорил! – воскликнул Освальд, вставая обратно и улыбаясь. Нигма тут же встал на ноги и помог Кобблпоту спуститься, а затем крепко сжал его в объятиях, улыбаясь. – Я всегда говорил, что верю в тебя, Оззи. И Освальд не мог не улыбнуться в ответ. – 1:1, Эдвард Нигма. Нигма, ожидая, пока Ольга даст ему подойти к кухне, сел за фортепьяно и начал по очереди нажимать по клавишам, пока не вошел во вкус и не принялся наигрывать любимые песни, надеясь, что мистер мэр его не услышит. Но тот слышал. Даже больше – видел, стоя из-за угла, прикрывая улыбку рукой, скрывая ее не то от Эда, который сидел спиной, не то от самого себя. Глупую и искреннюю. Он подошел тихо сзади и положил руки на его плечи, заставляя Нигму мгновенно выпрямиться, убирая руки от клавиш, которые еще пару секунд звучали в полнейшей тишине. – Прости... – прошептал помощник, но Освальд только сильнее стиснул его плечи своими тонкими пальцами, после чего подошел рядом и начал играть песню "Let it Snow", смотря на руки Эда с улыбкой, призывая сыграть ее вместе. Нигма сразу понял и, вот уже через пару секунд, мелодия могла донестись до ушей Ольги, а затем и пение мужчин в унисон. Их смех звучал по всему особняку, заставляя всё проникнуться атмосферой праздника. Освальд смотрел на поющего и вошедшего в кураж Эда зелеными влюбленными глазами и не мог понять: как такой мужчина мог быть незамеченным всеми?.. А Эд, в свою очередь, пусть и закрывал глаза, но отмечал то, как голос Кобблпота наполнялся счастьем, а пальцы виртуозно попадали по клавишам синхронно с ним. После чего готовить они пошли вместе, давая Ольге законный выходной. Церемония с подарками всегда казалась Пингвину довольно милой, но странной идеей, даже чутка идиотской. Эд вообще не видел в ней смысла, но тем не менее, когда часы пробили ровно двенадцать раз, они подняли бокалы с шампанским и, подпевая, обменялись подарками в пестрых упаковках. Потому что хотели искренне удивить друг друга, старательно выбирая то, что понравится. Освальд раскрыл свой первым. Внутри коробки лежала собственноручная вышивка с пингвиненком и красный, теплый, связанный свитер с оленями, который заставил его так светло и ярко улыбнуться, что можно было осветить весь чертов Готэм. Эд же, когда раскрыл подарок, был удивлен тому, что мэр подошел к подарку с особой тщательностью и изюминкой, оставив внутри подсказки в виде знаков вопроса, зная пристрастие Нигмы ко всяческим загадкам и сложностям. Подсказки были везде, а сам Эд должен был бегать по всему особняку, пока не найдет завернутую в бумагу книгу, название которой Эдвард шептал во сне, а так же теплый фиолетово-зеленый шарф. Освальд тщательно заворачивает самую дорогую и самую красивую брошь в подарочную упаковку, а затем передает ее Эдварду, чтобы тот обернул ее синей ленточкой – любимым цветом Гертруды Кобблпот, – чтобы потом отнести подарок на ее могилу. – Ты не обязан идти со мной, Эд, – шепчет чуть слышно Освальд, не поднимая на советника взгляд. – Обязан. Во-первых, я хочу сам. Во-вторых, в конце концов, не забывай, кто ухаживал за ее могилой в твое отсутствие, – парирует Эд, прикрепляя бантик к упаковке, а затем поднимая глаза на мэра, думая о том, что нужно будет купить лилии по дороге на кладбище, чтобы потом, держась под руки, отнести их на могилу его матери. Нигма входит в комнату, держа в руках расписание мэра на послепраздничное время. Каково же было его удивление, когда его друг, во фраке, сидит и подводит глаза, старательно выводя линии, оттянув нижнее веко и высовывая кончик языка. – Освальд?.. – сдерживает он смех кулаком, смотря в пол. – Черт! Эд! – Освальда словно прошибает. Он резко поворачивается и кидает в Эда небольшой игрушкой, что подарил ему Виктор в канун Рождества, стоящую на комоде. Эд ее ловит и откровенно смеется в нее. – Простите, мистер Пингвин, не хотел Вам мешать. Хотел сказать, что праздничный ужин через десять минут, на столе все накрыто, а гости Вас уже ждут. И вот, Ваше расписание, – Нигма улыбается и отдает бумагу мэру, а тот все так же хмуро забирает их, вздыхая. – Спасибо... – конечно же Освальду не нравится, что мужчина его мечты видит это. Видит то, как Кобблпот поддерживает свой образ. Но еще больше его удивило то, что Нигма в два шага преодолел расстояние между ними и нежно коснулся его уголка глаза, стирая съехавшую линию от карандаша. И Освальд готов провалиться под землю, ощущая, как сердце пропустило удар, а щеки и уши зардели. Освальд никогда не верил в приметы и суеверия. Но, кажется, эта примета была самой необычной в присутствии Загадочника. Часы показывают без минуты полночь, а Освальд что-то старательно пишет на небольшом клочке бумаги, тут же ее сжигая и опуская в бокал с шампанским. Эд же наоборот, загадал желание в своей голове, думая о том, как интересно было наблюдать за Кобблпотом. Неужели он и правда в это верит?.. Но каково было удивление Освальда, когда его самое заветное желание исполнилось, когда часы пробивают двенадцать раз. Через минуту, после того, как он его загадал. Губы Нигмы – мягкие и теплые, – касаются его собственных, заставляя опьянеть сильнее, чем от бокала шампанского. И оба знали, что их желания исполнены, когда Освальд отвечает на поцелуй.