Кто сказал, что розовый - только для принцесс?

Лидер что-то говорит, говорит в микрофон, улыбается, кажется, ждет, что Джин что-нибудь добавит, а Джин стоит, как пришибленный градиной одуванчик, и пялится. Вокруг летают оторвавшиеся пушистые парашютики, светит солнышко, и почему-то только на Намджуна. В голове пульсирует вопрос — почему он такой красивый? Когда он вдруг из дрыгающейся медузы превратился в обаятельного зверя с этими розовыми волосами? Может, Джина глючит? Может, это игра света, и только кажется, что смуглая кожа лидера отливает золотом, а глаза — томной силой? Джин смотрит, смотрит, пока они уходят за кулисы, пока едут в ресторан поужинать. Кажется, пачкает штаны Тэхена креветками из салата, потому что ест не глядя, и роняет все подряд. Намджун разговаривает с Хосоком, хвалит за что-то Чимина, делится мясом из своей тарелки с младшим, и, вроде бы, делает все, как всегда, но Джину так не кажется. Ему кажется, что у них лидер — добрый фей. Он никогда не ругает их всерьез, только просит в следующий раз постараться. Никогда не откажет отдать что угодно — от футболки до любимого плеера, уступить очередь в душ, поделиться едой… Почему Джин только сейчас это все заметил? Да он же просто ангел! Думает Джин, и улыбка его дурацкая становится еще шире, от чего младшие шушукаются, а лидер, улыбаясь, спрашивает, почему Джин такой счастливый. А он счастливый, потому что просто слышит его голос и видит эти умные глаза. Тонет в них просто, как в море розовых лепестков, и в руках зудом отзывается желание провести пальцами по розовым волосам, что так идут этому бронзовому божеству. — Джин-хен, ты с нами? Джин, как во сне, поворачивается к Тэхену, пытаясь вникнуть в суть его вопроса, но получается только удивленно вскинуть брови, мол — чегой? Тэхен тут же копирует его мимику и показывает это Чонгуку. Все смеются. — На моих штанах уже креветок больше, чем в твоем салате, хен! — повторяет он попытку достучаться до сознания тормозящей принцессы. — Да-да, кушай на здоровье. — Бормочет в ответ Джин и подвигает ему свою тарелку. Тэхен косится на остальных, хихикающих так же, как и он сам. Намджуну тоже смешно, но он же не может смеяться над старшим, когда тот не сводит с него глаз. Очень восторженных глаз. — Джин-хен, ты что, влюбился? — спрашивает в шутку Чонгук. Джин наклоняет голову, чтобы увидеть его за Тэхеном и внимательно смотрит, вполне осознанно. Интересный какой вопрос. Влюбился? И снова смотрит на Джуна. Долго-долго смотрит, пока умные глаза не перестают смеяться и замирают в немом вопросе. Джин опускает взгляд в стол и весь остаток ужина жует салат, плохо осознавая, что вообще жует. Однажды, еще только через пару месяцев после дебюта, когда все поняли, что в их совместной жизни Джин — тот, кто умеет готовить, а Джун — тот кто умеет быть лидером, Намджун в шутку спросил «Будешь моей мамочкой, Джинни? Раз уж они зовут меня папочкой.» Джин тогда свесил ему подзатыльника за то, что он не назвал его хеном, и сказал не молоть ерунду. Сейчас на тот же вопрос он бы, не задумываясь, ответил да. Это и есть — влюбился? Почему только сейчас? Почему только сегодня Джин вдруг увидел, посреди концерта, прямо на сцене, прекрасного мужчину, сильного, умного, доброго, смешного и милого, но такого обаятельного? И что за непрекращающийся поток эпитетов в голове? Такое чувство, что в нее напустили розового тумана и натолкали сладкой ваты. И кадрами вспышки камер, мелькающие на смуглой коже лидера, пока он что-то говорит, а на его щеках такие милые ямочки… — Джин-хен! Ну почему Тэхен весь вечер отвлекает хена от его мыслей? Джин поворачивается на голос и видит, как Тэхен танцует у стола, безуспешно стряхивая с себя сок, который огромным пятном расплылся по бедрам. Джин смотрит на свой мокрый локоть, и понимает, что это он опрокинул стакан. Хосок и Чимин катаются со смеху на той стороне стола, Чонгук ржет и шлепает тэхеновы ляжки тканевой салфеткой, а сам Тэхен вопит, что это были его любимые штаны. — Прости, Тэхенни, — смущенно говорит Джин, чувствуя на себе внимательный взгляд лидера, единственного, кто не смеялся, — Я что-то задумался. — Что-то ты слишком задумался, хен! — Ладно, я отдам тебе свои укороченные, — улыбается Намджун, — Помнишь, те что ты просил подарить? — Правда? — Тэхен тут же восторженно хлопает глазами и напрочь забывает о том, что мокрый, — Правда отдашь? — Ага. Только не ругайся на хена, видишь, он сегодня немного растерянный. Лидер улыбается Джину, а тому кажется, что его сейчас разорвет от восхищения. Рыцарь! Нет, Всемилостивый Король страны доблести и мужества! Прекрасный лорд, чьи родовые знамена — вороные жеребцы с розовыми гривами! Кто сказал, что розовый — только для принцесс? Да это самый что ни на есть брутальный цвет! Как он подчеркивает благородную линию скул, блеск этих добрых глаз, и эту потрясающую улыбку! Где-то у задней двери сознания несмело скребется и просится внутрь мысль о том, что Джина несет, что это все дикая дичь, и где он только сказок таких начитался, но остановиться уже нет никаких сил, крышу рвет и треплет, и когда они приезжают домой, Джин хватает лидера за руку и тащит в дальнюю спальню, запирает двери, тычет пальчиком и… И совершенно не знает, что говорить… Намджун вежливо ждет. Еще ждет, наблюдает, как Джин набирает воздуха, чтобы сказать, но судорожно выдыхает, так и не сказав. Слова вдруг почему-то закончились все, будто ресурсы были потрачены на сказки, принцы разъехались, на балу остался только хозяин замка, а принцесса лишилась дара речи, да и платья у нее нет, и вообще… — Джин-хен? Все в порядке? Нет, все не в порядке, хен в панике, ему срочно надо сказать про ямочки, про графа, а он забыл родную речь, и даже собственное имя звучит как чужое. Он сегодня пил? Нет. Почему так странно тогда все? Мысли перепутались, а Намджун продолжает чертовски красиво улыбаться, щеки Джина щиплет, он понимает, что краснеет, и на излете самообладания делает то, на что раньше никогда бы не решился. Намджун поддерживает его, обнимая, и улыбается в поцелуй. — Ты все-таки решил стать моей мамочкой, Джинни? Джинни боится открыть глаза и часто-часто кивает, жмурясь. — Значит, не зря я так долго ждал. Глаза распахиваются сами по себе, и Джин удивленно смотрит на лидера. А тот прижимает его бережно к себе, и ямочки, такие родные и милые, близко-близко. Взгляд лидера согревает теплом, губы нежно целуют снова. — Такую принцессу я бы всю жизнь ждал. Принцесса забирается поглубже в крепкие объятья, и чувствует, как сердце разгоняет кровь салютами по телу от ощущения, что эта мудрая сила теперь вся его, и от этого так хорошо. Как за каменной стеной. В замке прекрасного графа с розовыми волосами.