Брызги

В главном коллекторе, который проходил через весь город, было очень темно. И сыро. Сорей поежился от проникающей под одежду прохлады. После очищения города прошло не больше двенадцати часов, но дышать было намного легче. Ко всему прочему тяжелый воздух изменился намного быстрее воды. — Ты уверен, что это необходимо? — спросил Сорей. Он не сомневался в Миклео ни на секунду — все же они выросли вместе и доверяли друг другу как себе. — Да. Воду нелегко очистить, — сказал Миклео, глядя вперед. Они шли по щиколотку в воде. Вернее, Сорей шел, а перед ногами Миклео вода расступалась. Он был совершенно сухим, и Сорей ему завидовал. — Она накапливает скверну и утекает в другие места, испаряется и вновь возвращается на землю дождем, и привлекает тех, кто питается этим. — Да уж, невесело. Сорей подошел к Миклео, чтобы стать намного ближе. Ему просто физически необходимо убедиться, что он наконец-то рядом. Когда он вернулся в самый неожиданный, но такой подходящий момент, Сорей не смог его как следует поприветствовать. А после очищения и вовсе не до этого было. Они обследовали улицы и искали другие источники скверны, если таковые имелись. Город необходимо было проверить весь. И вот теперь завершающий штрих их маленькой миссии в коллекторе. Лайла с Эдной остались снаружи. Первая понимающе отнекивалась сопровождать их внутри, а вторая не хотела мочить свои ноги, ссылаясь на сырость и то, что они вдвоем справятся. — Не волнуйся, мне понадобится немного твоей силы, Сорей, — Миклео едва заметно улыбнулся в свете факела, который нес Сорей. Из-за ужаса, поселившегося в городе, за коллектором некому было следить. Все встреченные лампы давно потухли из-за закончившегося масла, поэтому зажечь их не получилось. — А после мы сможем отдохнуть. — И не волнуюсь. Знал бы Миклео, что за мысли завертелись у Сорея в голове при словах "мы сможем отдохнуть" — ударил бы. Хотя Миклео никогда бы такого не сделал, но Сорею казалось, что за такие фантазии тот бы точно поступился своими принципами. Эх, как хотелось обнять Миклео, пройтись пальцами по его телу и убедиться, что никаких ран и царапин на нем нет. Все же этот внезапный уход был слишком неожиданным. Они еще некоторое время шли вперед под аккомпанемент гулкого эха собственных шагов и шума воды, пока Миклео резко не остановился. Сорей заволновался и тронул его за руку. Миклео отстранился и отошел на пару шагов. Сорею это не понравилось — раньше он никогда так не поступал. — Что-то случилось? — взволнованно спросил Сорей. — Это здесь, — ответил Миклео, глядя под ноги. Сорей мог поклясться, что Миклео избегал смотреть ему в глаза, но доказательств не было. — Здесь лучше всего начинать. — Что от меня требуется? Миклео вытянул руку и Сорей унял непреодолимое желание перехватить ее и сжать. Чтобы ничем не выдать себя, он обхватил правую руку с факелом и сжал. Не к месту все эти желания, от которых по телу бежали мурашки и становилось невыносимо жарко, а из горла вырывались стоны. На всякий случай Сорей прикусил губу. — Когда я скажу, вытянешь руку. Миклео прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Вскоре перед ним вода засветилась ярким голубым светом, забурлила, словно в полу пробилось несколько подземных источников, завертелась водоворотом. — Ты, что даешь жизнь всему в этом мире, даруй силу очищения, — проговорил Миклео. Сорей вытянул руку и повторил за Миклео. Он постарался передать свое желание, чтобы очистить воду, как если бы она была живым существом, ставшим хёмой. Миклео объяснял как лучше это делать, но Сорей пока был в этом новичком. Вода взмыла вверх гейзером, встретилась с потолком и обрушилась мокрым ливнем. — Блин! — Сорей отряхивался от воды, когда услышал звонкий смех Миклео. Совершенного сухого Миклео! — Эй, так нечестно! Миклео прикрыл рот ладонью, продолжая смеяться: — Что нечестно? — Ты совершенно сухой! — Так получилось, — Миклео посмотрел на себя, на злого мокрого Сорея и вновь засмеялся. Сорей хотел было обидеться, но решил наказать виновника. Он подскочил к Миклео, но тот отшатнулся и поскользнулся на мокром полу. Сорей едва успел подхватить его у самой воды двумя руками. Факел беспощадно съела вода, погрузив все в темноту. Сорей держал Миклео и боялся пошевелиться. Уже очищенная вода журчала и текла мимо них. Миклео намок и его сила рассеялась — теперь и он был мокрым. Зато живым и в порядке. — Ты в порядке? — собственный голос дрогнул. — Да, — еле слышно выдохнул Миклео. Он смотрел на Сорея, глаза в глаза, — в темноте были видны его радужки, — и пытался в них что-то рассмотреть, ведомое только ему. — У тебя сердце стучит как ненормальное. И он тянет свою мокрую ладонь и кладет на грудь Сорея. Естественно, сердце забилось еще чаще, навстречу прикосновению, ладони Миклео, словно желая слиться с ней и быть преданным навеки. Хотя так оно и было, причем уже давно. — Потому что я испугался, — выдохнул Сорей. — Очень сильно испугался за тебя. Прости, не думал, что ты... — И зачем тебе это? — Он не отводил взгляд. Смотрел долго и проникновенно своими невозможно красивыми глазами. Сорей их очень отчетливо представлял, потому что фиолетовые глаза Миклео были самыми красивыми, которые он когда-либо видел. — Потому что ты был сухим, — буркнул Сорей вспоминая свою дурацкую шутку, которая едва ли не обернулась трагедией. Только спустя пару минут он понял, что Миклео ничего бы не сделалось. Но тогда, когда он увидел подскользнувшегося Миклео и удивление в глазах, очень сильно перепугался и действовал на инстинктах. Они давно были заточены охранять и спасать в первую очередь не себя самого, а Миклео. — И поэтому решил меня намочить? — Да. Ты не настолько устал, поэтому вода тебя огибала, — бурчал под нос Сорей. — А я... завидую. Ладонь Миклео поползла вверх и коснулась шеи, выпуская стаю мурашек по всему телу. Сорей прикрыл глаза — как же он соскучился по такому. — Хорошо, теперь мы оба мокрые. — Да, оба, — эхом отозвался Сорей, впитывая прикосновение, которое в любой момент могло оборваться. Руку Миклео не убирал. Из-за нее мысли в голове путались. Сорей не знал, что хочет сделать — поставить на ноги Миклео, или прижать его к себе и сказать все то, что одолевало, пока тот отсутствовал. Они ведь никогда не разлучались на такой долгий срок. Даже когда Миклео тренировался, Сорей сидел рядом на берегу и читал Писание. Победило эгоистичное желание обладать. — Я соскучился, — сказал Сорей. Он крепко прижал Миклео к себе, уткнулся ему в плечо. — Больше никогда не оставляй меня не предупредив. Я волновался. — Со мной же все в порядке, — Миклео не отстранялся. Он обнял в ответ, положил ладонь ему на голову и гладил, запуская пальцы в мокрые волосы. — Вижу. Знаю, что в порядке, но... одно дело чувствовать на расстоянии, а другое видеть и иметь возможность... — Сорей заткнулся, вовремя прикусив губу. Едва не проболтался о своих чувствах. Наверное, Миклео они ни к чему, поэтому не стоит его обременять своим признанием. — Иметь возможность убедиться в этом самому, — закончил за него мысль Миклео. Он всегда знал, что Сорей хотел сказать даже тогда, когда сам Сорей не мог толком выразить свои мысли и эмоции. — Я знаю, Сорей. Я тоже за тебя волновался, хоть и знал, что с тобой все в порядке. Сорей кивнул, а после отстранился и заглянул в лицо Миклео. — Пообещай. Это было очень важно услышать. Сорей и сам бы не сказал почему, но так было нужно. От этих нескольких слов многое зависело. — Обещаю, что не уйду без предупреждения, — медленно проговорил Миклео. — Даже если среди ночи понадобится, разбужу тебя и... Сорей не смог удержаться. Когда Миклео говорил, в голове туманилось и проступал четко только Миклео. Его светлые волосы, глаза, скулы, подбородок, губы... К губам всегда хотелось приникнуть своими. Почувствовать их мягкость, и влагу от поднятых водных брызг и ответные действия. Вот как сейчас. Ладони Миклео сжались на плечах. Он не столько пытался отпихнуть его от себя, сколько удержаться. — Прости, — быстро ответил Сорей. Смотреть на Миклео было невозможно после сделанного. — Не знаю, что на меня нашло. Губы горели и пульсировали. Поцелуй больше всего хотелось продолжить. И желательно, как можно сильнее обнять Миклео, почувствовать, что он рядом. Если бы с ним что-нибудь случилось, то Сорей бы этого не пережил. Он больше всего боялся потерять того, кого любил. — Я не против, — прошептал совсем тихо Миклео. — Совсем не против. Просто неудобно... Руки притянули Миклео ближе, сжали в объятиях, выдавив из него возмущенный писк. Сорей был невероятно счастлив, что ему можно продолжать. Миклео всегда во многом потакал ему и разрешал делать еще больше. Даже когда он упал с высокой полуразрушенной колонны в руинах, то разрешил Сорею забинтовать себе ногу. Сорей вспомнил его нежную кожу, невероятно красивую стопу, икру, острую коленку — ее хотелось гладить и гладить, дуть на рану, чувствуя легкое вздрагивание Миклео и видеть, как он внимательно следит за каждым движением и медленно сглатывает слюну. Миклео иногда бывал таким забавным, что нравился Сорею еще больше. Поцелуй вышел томительным и сладким. Сорей долго целовал его губы, обводил их языком, прикусывал, проникал языком и играл с его. Ладони, сминая мокрую одежду, шарили по его телу в поисках молний и пуговиц. Нужно было расстегнуть и избавить его от лишней одежды, стоявшей препятствием на пути к коже. И это было неудобно делать. — Погоди, — на мгновение разорвав поцелуй, попросил Сорей. Он сел в воду и, приподняв Миклео, усадил его себе на бедра. Руки вновь продолжили свой нелегкий поиск. На них легли чужие, останавливая. Непонимающе посмотрев на Миклео, Сорей увидел едва заметную улыбку. — Сейчас, — попросил Миклео. Он выпрямился, закинул руки за голову, расстегивая невидимые пуговицы. Сорей никогда не задумывался над тем, как и где застегивалась его одежда. Видимо, зря. Теперь это незнание существенно уменьшало скорость раздевания Миклео. Не удержавшись, Сорей провел ладонями от талии до подмышек. Миклео охнул, перехватил его за запястья и остановил. — Пожалуйста, не надо — мне щекотно. Сорей притянул его к себе и шепнул в губы: — Мне нравится тебя щекотать. — Вот как? Миклео ответил на провокацию. Да ответил так, что у Сорея все завертелось перед глазами! Святое Писание, да он никогда не думал, что можно так целоваться! Внутренности сжались в узел от волны возбуждения, в паху заныло. И никакая вода не могла охладить огненной волны. — Ты просто... — Сорей пытался отдышаться после поцелуя и сказать что-нибудь более вразумительное, но дыхания не хватало. Его словно выпил Миклео через поцелуй, высосал вместе с душой и чувствами. — Ты... Миклео улыбнулся, схватил за края кофту и потянул ее вверх. Сорей помог избавиться от тяжелой ткани и откинул ее в сторону. Та упала с хлюпающим звуком, и тьма с водой поглотили ее. Неважно. Теперь все было неважным, кроме Миклео, который отвечал на его чувства. — Хочу тебя, — прошептал Сорей, сжимая его. В темноте эти слова казались правильными и не смущали. Это был Миклео, и от него не должно быть секретов. — Давно хочу. — Знаю. — Миклео наклонился и поцеловал. И Сорей словно сорвался. Поцелуй избавил от рамок и границ, позволяя действовать. Нельзя было терять ни секунды. Пока они одни в темноте, в окружении стен, которые хранили тягостное молчание, нужно было взять очень многое. Поцелуи стали рваными, больше похожими на укусы, но Сорей не мог остановиться. Он долго ждал этой возможности, и не хотел упускать, когда она представилась. Он мысленно извинялся за боль, которую причинял Миклео. Губы, скулы, подбородок, шея, плечи, грудь — Сорей хотел исследовать все. Попавшийся сосок пощекотал языком, накрыл губами, пососал, прикусил. Миклео выгнулся, застонав что-то нечленораздельное. Стало заметно светлее и Сорей рассмотрел в слабом голубом свете плоский живот с невероятно тонкой талией. К ней он прикасался много раз, обнимал одной рукой и прижимал к себе не только чтобы перепрыгнуть с одного плато на другое в руинах. Теперь он мог позволить себе царапать и прикусывать живот, исследовать языком впадинку пупка. Миклео часто дышал и едва стоял на коленях. Сорей держал его за ягодицы — восхитительное ощущение! — и не давал упасть. — Сорей... — простонал Миклео, наклонившись и обняв его плечи. — Я больше... В голове Сорея шумело от возбуждения. Он поднялся и, подхватив Миклео, сделал несколько шагов, прижал его к стене. Та была ледяной и очень контрастировала по температуре с жаром Миклео. Водный серафим был горячим настолько, словно его стихией был огонь. И его тело плавилось под руками и губами Сорея. Было сложно избавить Миклео от штанов. Сорей пытался это сделать, не отлипая от Миклео, но ничего не вышло. К тому же нужно было самому раздеться — Миклео тянулся к нему, целовал, прикусывал через одежду, и это было нечестно. — Секунду, — выдохнул Сорей, прогоняя пелену, застилавшую глаза. Голова кружилась от счастья, а тело едва держалось на ногах. — Нужно раздеться... Миклео помог ему снять одежду. Сорей умудрился даже в штанинах запутаться и едва не упал в воду. Это выглядело чертовски несексуально и совершенно непривлекательно. Миклео улыбнулся, прижался своим невероятно гибким телом к его. Он провел по руке своей, исследуя от плеча до кончиков пальцев и вызывая толпы мурашек, приподнимая волоски на теле, и откинул штаны сам. Вторая ладонь Миклео каким-то образом оказалась на бедре. — Продолжим? — прошептал этот... этот... У Сорея даже слов не нашлось от такой вопиющей несправедливости! Второй раз за какой-то час Миклео превосходил Сорея по всем параметрам. Сорей наклонился, поймал его рот и поцеловал. Миклео застонал и мгновенно руки переместил на шею, придвигая ближе к себе, углубляя поцелуй. Ну, и кто в итоге ведет? Больше не сдерживаясь, Сорей опустил ладонь и накрыл возбужденный член Миклео. Сжал его, вырывая судорожный вздох-полустон. Как же он давно мечтал об этом — прикасаться так, как хочется, ласкать, гладить. И целовать, невозможно много, непозволительно долго и с упоением. Ладонь сжимала его член по всей длине, накрывала головку, размазывала выступавшую смазку. Сорей скользнул между ягодиц, ввел внутрь палец. Миклео замер, но вскоре задышал в шею. Значит, можно продолжать. Второй палец, затем третий. И каждый раз ожидание, растягивающееся на года, и страх, что Миклео оттолкнет, соберет свои вещи и уйдет, кинув в него парочкой водных заклинаний. Но Миклео ничего подобного не делал, терпел, привыкал, адаптировался, поддавался и таял в его неумелых руках. — Если будет больно — говори, — собственный голос дрогнул. Неужели он что-то подобное говорит? — Все в порядке, — приободрил Миклео. Он посмотрел вниз, погладил его член, от чего ноги подкосились. Еще немного, и Сорей бы кончил — слишком долго он ждал этого момента и часто представлял в ночных фантазиях. — Давай. И чтобы Сорей не передумал — ха, кто еще тут мог передумать!? — Миклео выпутался из рук и повернулся лицом к стене. Тонкая спина прогнулась. Лопатки выступили и натянули кожу, выделяя позвонки и ребра. Талия, впадинки у ягодиц — Сорей вжался бедрами, наклонился и прошептал: — Прости, если будет больно. Хотелось Миклео защитить от боли даже сейчас, избежать ее. Внутри было узко и жарко. Медленно Сорей вошел на всю длину и замер. Он стоял так какое-то время. Максимально широко расставив ноги, Миклео не двигался. — Сейчас все пройдет, — сказал Сорей, оглаживая бока. — Потерпи, пожалуйста. Он поцеловал его между лопаток, провел языком к шее, прикусил за плечо. Старался отвлекать и смягчать боль. — Давай, — прошептал Миклео и повернул голову. — Двигайся. Дважды просить не пришлось — Сорей задвигался. На каждое движение Миклео отзывался стоном, кусал губы, подавался бедрами навстречу, царапал стену. Сорей сгреб его ладони, сжал в своей руке запястья, укусил в плечо. Свободной ладонью обвел подбородок, засунул два пальца в рот Миклео, которые тот прикусил и облизал. Сорей застонал, Миклео издал нечленораздельный звук, когда Сорей особенно сильно вошел на всю длину. Его голос открылся с новой стороны — Сорей никогда не предполагал, что тот способен издавать такие звуки. Чем ближе был оргазм, тем сильнее и громче был Миклео, а ведь со стороны казалось что тот совсем тихоня. Усмехнувшись своему открытию, которое очень нравилось своей привлекательностью, Сорей ускорил темп. Это было пределом мечтаний. Быть с Миклео не только мысленно, но и физически близко и тесно связанным; не только снаружи, но и внутри. Это было самым лучшим, что случилось за последнее время. Он слышал, когда гулял по лагерю, как солдаты расхваливали своих девушек и жен, как с ними хорошо, и во время оргазма все внутри взрывается яркими брызгами. Сейчас творилось то же самое. Не только в голове, но и в реальности. Миклео тяжело дышал, уткнувшись в локоть согнутой руки. Сорей его не отпускал, не выходил из его тела, продлевая ощущения и момент близости. Такого не было при слиянии, когда Миклео находился внутри него. Это было лучше, ярче, словно он обнажил перед Миклео не только свое тело и мысли, но саму душу с желаниями. Нужно было что-то сказать, но Сорей не мог подобрать слов. Он был просто счастлив, и счастье лишало слов. Ни одно не подойдет, чтобы выразить состояние и эйфорию, которые наполнили каждую частичку тела. Он сжал Миклео в объятиях, прошептал: — Люблю тебя. И даже этих слов было мало. Они были неполноценными на фоне произошедшего, ненужными, блеклыми. А вот Миклео был ярким, радужным, тем, кого не хотелось отпускать и кто был достоин лучшего. Миклео вздохнул, отстранился, но лишь затем, чтобы развернуться и притянуть ближе к себе. Он заглянул в лицо и улыбнулся. И в этой улыбке было все, что чувствовал сейчас сам Сорей. — Люблю, — уверенно повторил Сорей, прижимаясь к его губам своими. В таком положении хотелось остаться навечно, но реальность была настроена против. — Нам пора, Сорей, — вернул на землю рассудительный и серьезный Миклео. Вот как он мог? Сорей только что признался, почувствовал себя счастливым, исполнил свое желание, а Миклео так жестоко все свернул парой слов. — Не хочу, — пробормотал он. — Пора, пока нас не начали искать, — Миклео погладил его по волосам. В его словах была доля истины. Если их найдут в такой позе, да еще и голышом — никаких объяснений не хватит. — Еще немножко. — Мы продолжим в любое время, какое захочешь, — напоследок прошептал Миклео. Это сразу же приободрило. Сорей кивнул, развернулся и застыл. Он помнил момент, когда испугался за Миклео и факел потух, упав в воду, но не помнил, почему вновь стало светло. Причина крылось в обычном волшебстве — вода парила в воздухе, сверкая изнутри голубым сиянием. Разнообразного размера капли неспешно поднимались к потолку, лопались и опускались вниз, сталкивались с другими и сливались — все было в движении. И выглядело это невероятно чарующе. — Похоже, я опять плохо контролирую свою силу, — выдохнул Миклео. Он протянул руку, коснулся ближайшего шарика и тот лопнул. — По-моему, это я на тебя плохо влияю, — заметил Сорей и улыбнулся. Надо же, он настолько сильно лишил Миклео самообладания, что у того магия вышла из-под контроля. — Но мне нравится, как получилось. О том, что подобный побочный эффект может произойти ночью в комнате — Сорей старался не думать. Не хватало еще с голыми задницами устранять следы своих ночных страстей. И тем не менее что-то нужно было придумать, какой-нибудь запасной план. — Я просто слишком устал. Даже в детстве такого эффекта не было... — Миклео было стыдно за собственную несдержанность. Это невероятно повеселило. Сорей приблизился к нему со спины и обнял, невесомо прикусил за ухо и прошептал: — Миклео, ты не представляешь как я счастлив, что из-за моих действий ты настолько теряешь контроль над собой. — Это плохо, — ответил все еще серьезный Миклео, но все же расслабился. — Давай, ты не будешь думать о плохих последствиях, ладно? Я в тебя верю, и в то, что ты вовремя отреагируешь. — Если я и буду способен реагировать, то только на тебя. Сорей крепче обнял его. Разве можно быть таким счастливым и удержать себя в руках, когда любимый человек говорит столь возбуждающие вещи? Миклео даже не подозревал, как его невинные фразы действовали на Сорея. И хорошо, иначе бы применил свою магию, чтобы охладить некоторые слишком разгоряченные части тела Сорея. — Стоял бы так вечно, — проговорил Сорей, — но ты прав, пора идти обратно. Собирались они молча. Вещи были мокрыми. Конечно, Миклео не жаловался, но Сорей чувствовал его возмущение на себе физически. Сорей и сам был готов надавать себе подзатыльников, что не подумал о теплых сухих вещах после таких водных процедур. Он вообще не думал, что у него с Миклео что-то будет здесь. Сорей все равно не жалел — первый шаг к сближению был сделан. — А что делать с этим? — Сорей обернулся на все еще парившие шарики светящейся воды. Миклео вытянул руку вперед, взмахнул, и вода хлынула на пол. Все волшебство и очарование исчезли, погружая их в темноту. Все вернулось к изначальной точке. Сорею даже показалось, что их близости с Миклео не было — тьма умела поглощать не только страхи, но и стирать за собой следы происходящего. — Идем, — ладони коснулись теплые пальцы Миклео. Сорей сжал его руку, чувствуя, как тот отзывается в ответ. Все было на самом деле — прикосновение тому доказательство. И Сорей никогда этого не забудет. Они шли медленно в тишине. Слова были ни к чему, они уже все сказали и показали. И от этого сердце наполнялось безграничной нежностью. В ушах все еще стоял гул воды, но для Сорея существовали только шаги Миклео.