Панацея

Я ощутил теплую ладонь нового знакомого на своем, слегка подрагивающем плече. Кажется можно утонуть в этих карих, полных невыносимого спокойствия, глазах. Именно Чонгук смог успокоить меня тогда, когда я действительно нуждался в этом. - Почему это так страшно, - все повторял и повторял я, утыкаясь сбоку в его плечо. В этот день стемнело неожиданно быстро, после прогулки с моим новым другом я решил заскочить к нему. Невероятно. Впервые за несколько лет я решил снова сблизиться с кем-то. Будь то будущий лучший друг, знакомый или любовник, а может мы лишь просто сможем провести этот чудесный вечер вдвоем и разойдемся. Жизнь - чертовски странная штука. Делает все неожиданно и никогда нас не спрашивает ни о чем. То, как внезапно отвергли меня старые друзья и как так же внезапно принял он... С первых минут знакомства я почувствовал невероятную симпатию к нему. Я даже и не думал, что он заговорит со мной, когда впервые его увидел. Безумно светлый и улыбчивый мальчик, казалось само солнце подарило ему свое тепло. Но сейчас я чувствовал себя защищенным, впервые обрел надежду быть снова понятым и нечего было терять, мне было страшно лишь из-за этих ужасающих сцен на экране монитора. С детства я безумно боялся этих ужастиков, говорили, это была фобия, мне казалось, что по небольшой темной квартирке Чонгука ходит кто-то страшный. Как глупо было бояться всего этого сейчас, но не хотелось перечить сумасшедшему Гуку, когда тот предложил ему какой-то недавно вышедший триллер. Но пожалел об этом слишком поздно, когда невольно всхлипывал и утыкался в плечо парня. - П-почему это так страшно... - повторял я, уже не сдерживая слез. Приблизившись очень близко я почувствовал слабый аромат его одеколона и резко отпрянул. Но детские страхи, до сих пор почему то живущие во мне, побудили меня вновь обнять его с прежней силой, ища защиты. На этот раз Гук обнял меня в ответ и усмехнулся. И вновь это невероятное чувство. Мы разговаривали нечасто, но я сразу узнал в нем родного человека. Человека, который умеет устранять детские страхи и тревоги по поводу своего прошлого одним лишь нежным легким объятием. Казалось, мы знакомы уже невероятно много. - Тебе страшно, вишенка? - почему то шепотом спросил он, явно волнуясь за меня. Положил свою руку мне на голову, на секунду заставив меня почувствовать невероятное облегчение. Он единственный, кто называл меня так, мне нравилось. Без лишних слов лег к нему на колени. Когда Гук перестал шептать успокаивающие слова, вперемешку с извинениями и перебирать мне волосы, вместо устрашающих звуков из колонок я услышал теплый и знакомый голос, спокойную ритмичную мелодию. Безумно сильные руки подняли мое тело, словно тело ребенка. Чонгук сел на колени и притянул меня к себе. Очень близко и... Взрыв тысячи фейерверков. Я перестал плакать, но соленые слезы до сих пор стекали на наши губы. Очень, очень хорошо. Лучше, чем мне было когда-либо. Потому что я наконец нашел панацею от всех страхов в своей жизни. Я выявил ее лишь пройдя через все трудности и страхи. Эта панацея безумно нежная и я хочу близости с ней. Чтобы вот так, каждый вечер, наши языки сплетались в единое целое, это было бы моей любимой частью дня. Хочу чтобы моя панацея так парадоксально и невзначай не причинила мне боли. Во время нашего с Гуком первого поцелуя я испытывал невероятные ощущения, я боялся что они никогда больше не повторятся. Когда поцелуй был разорван я посмотрел на лицо Чонгука вблизи и невольно залюбовался. Снова приблизился к его щечке и подарил безумно легкий и нежный поцелуй в благодарность за все. Вот так, даже слов не нужно, чтобы выразить свою любовь и свести с ума. Мой Чонгук все понял, будто умел читать мои мысли. Повалил меня на кровать, приобнял сзади, будто я - самое ценное, что у него есть. - Прости меня за то, что испугался такого детского триллера, - улыбнулся я. - Ты и правда испугался... Не стыдись своих страхов. Это ведь часть тебя. А теперь я хочу узнавать тебя всего по твоим небольшим частичкам. Так что все хорошо, мой вишенка. От его слов, запаха и близости между нами по шее побежали миллионы мурашек. Я едва сообразил что он делает со мной, как Гук вновь развернул мое тело и впился в мои губы, одновременно накрывая рукой мой пах и чуть приподнимая меня над кроватью. Теперь он хотел узнать меня и обладать мной полностью, да и я отбросил все сомнения по поводу чувств к Гуку, поэтому решил не сопротивляться моему мальчику. Смотря в его глаза, я все больше проникался непонятным доверием к нему, а он тем временем не спеша, медленно проникал своими холодными пальчиками под мою футболку и покрывал тысячей поцелуев мою шею и плечи. Черт, какой же он медлительный и нежный. Я задыхался от избытка и одновременно от недостатка желанного тела, покрылся испариной от его ласк. Кажется момент, за который я прожил все страдания в прошлом, наконец наступил. С каждым касанием его быстрого язычка или его губ моей чувствительной кожи, я дергался, он переплел наши пальцы. Из-под подушки достал свою маску для сна и надел мне на глаза. С этого момента я стал жить ощущениями, не осталось никого и ничего кроме него и его нереально быстрого, мокрого, горячего язычка, который плавно скользил по моей горячей плоти все ниже и ниже. Те же самые ледяные пальцы стали стягивать с меня джинсы и боксеры, горячий язык оставлял мокрые дорожки в нижней части живота, в тот момент я не смог сдержать своего первого громкого стона, дыхание давно сбилось. Чонгук лишь тихонько усмехнулся, услышав и, наверняка, увидев мое возбуждение. Через несколько секунд я почувствовал тоже сбитое и жаркое дыхание на моем члене. - Чонгуки, пожалуйста, - снова простонал я, всем телом подаваясь вперед к нему. В этот миг казалось, вся кровь устремилась в низ живота, пульсирующий член невероятно жаждал прикосновений. Гук перестал играться со мной и неспешно, со смаком облизал головку. Казалось, эти стоны будут бесконечно вырываться у меня из груди, пока он будет делать это со мной. Было нереально приятно, будто в эти секунды мне стала доступна вся невероятная вселенная. Когда ты закрываешь глаза, осязание становится твоим основным органом чувств и это сносит крышу. Неожиданно Гук прекратил ласкать мой член и вновь я почувствовал его сладкие губы, которые приглушили недовольный вздох, на моих губах. Оставляя засосы на шее, он втолкнул в мой ротик свои пальчики, которые я начал старательно облизывать, а руками Гук медленно раздвигал мои ножки все шире, чтобы было удобнее, иногда будто нечаянно касаясь возбужденного члена. Я в это время крепко обнимал его обнаженное тело, наслаждаясь им. Резко вынул свои мокрые пальцы из моего ротика, вставил их в мое не проработанное отверстие, я вскрикнул в полный голос от неожиданности и резкой боли, второй раз за вечер у меня потекли слезы. Но за болью снова последовали легкие поцелуи и успокаивающие слова, словно он извинялся. Я не мог в этот момент не заметить стука своего сердца, оно слишком сильно ударялось о ребра, тоже вызывая некую боль и возбуждение и от этого становилось только жарче. Когда я почувствовал, что он входит в меня, я расслабился, чтобы подарить ему максимальное удовольствие и почувствовать его во всех смыслах. Во мне смешались все чувства - боль, наслаждение, стыд, но почему то было безумно хорошо. Безумно хорошо слышать его хриплые стоны и сливаться с ним в единое целое. Вот бы это чувство никогда не прекращалось... Когда мы оба были на грани, он снял с меня маску и я увидел его, такого невероятно сексуального и красивого... Он дышал мне прямо в ухо, говоря всякие пошлые вещи, раньше я даже не представлял его таким, но мне это нравилось. Мы кончили одновременно, это было похоже на сбывшуюся мечту какого-то совсем безнадежного мечтателя. Мои мысли, мое тело куда-то исчезли, остались лишь безграничные чувства. - Мой сладкий мальчик, - улыбнулся Чонгук, снова облизывая мой член. Чмокнул в щечку перед сном и, крепко обнимая мое тело, провалился в сон. Все-таки он остается безумно милым ребенком. Я медленно провел пальчиком по рукам, что обнимали меня. Вслушивался в его размеренное дыхание, что быстро усыпило. Возможно это больше не повторится и я потеряю его как и всех, но это был лучший вечер в моей жизни.