Зачем?

- Игорь, иди… - выдох, - обедать! - С превеликим удовольствием, но, - рычание сквозь зубы, меня, фигурально выражаясь, ткнули носом в отчет, а там детская горка. Удобный, бля, спад! Я вздохнул, моя фирма медленно, но неотвратимо шла ко дну. Уже месяц бьемся и никак. Какая-то очень умная тварь копает под нас. Только смысл? Бизнес не очень прибыльный, нужно не работать, а впахивать. Ваять железобетонные трубы и плиты, а потом находить заказчика на них, дело очень «легкое», проще только Титаник со дна поднять, особенно в эпоху «умного» пластика. Чтоб, китайцы окосели окончательно, да на всю головушку! Придумали, гадость, скоты! Хмыкнул. Даже если бизнес отнимут, что они делать будут? Завод небольшой, сырье недорогое, но поставщик та еще паскуда. Его я уговаривал три месяца, вряд ли он будет так доброжелателен, чтобы продолжить общение на тех же условиях. Руслан Асланович скорее руку откусит и кость прожует, чем выплюнет. Клиентов у нас не так много, благодаря ГОС заказам держимся, но за сорванный план прокуратура со света сживет. Частный сектор – несколько крупных строительных магазинов. Контракт разорвать? Заставить выплачивать неустойку? Нет, слишком очевидно, но в магазинах пока все спокойно, да и конкурентов нет. Хотят досадить? Возможно. Только зачем? Планшет моего зама разразился узнаваемой мелодией. Игорь вздохнул, провел по лицу рукой. В последнее время мы слишком устаем. Я кивнул в сторону гаджета, Марин ухмыльнулся. - Да, солнышко! – из динамика послышался задорный переливчатый смех. - Игорёк, смотри! Ой, ты с Вовой, привет! Идите смотреть вместе! – широкая улыбка, светловолосой нимфы, милая Аленушка. Игорь приземлился на подлокотник моего кресла закрепляя планшет на столе. Алена еще раз улыбнулась и перевела камеру. Двухлетний, почти избавившийся от памперсов, белокурый карапуз - чистый, абсолютно спокойный ангел, сосредоточено собирал Лего. Сопел пыхтел, ерзал на попе в уже маловатых трусах, но делал свое дело, а потом закончив кособокую, непонятную конструкцию протянул ее в камеру. - Са-амалод! Игорь раздувался от гордости! Первый «самалод» сына. Я постарался сдержать смех. Крестник у меня чудесный! - Алеша еще сделал «чуху-чуху» - на экране появилась еще одна, почему-то треугольная конструкция, но уже на колесиках, не плохой поезд, - «маку»! Ага, что такое «мака» я знаю, но отчего машина одноколесная и колесо обложено со всех сторон детальками? Алешина логика великолепна, как и всегда! Может подарить ему «абаку», пусть родители пострадают, ребенку же компания нужна и активный отдых, а не лего. Спаниель или лабрадор? Таксу! - Какой он у нас умничка! – Аленина счастливая рожица появилась в скайпе. - Очень, - подтвердил Марин. - Вова, приходи вечером, Лешик соскучился, да и ты что-то бледноват, я оладьи с яблоком сделаю! - Алена, у нашего Вовы, Заяц появился! – сдал меня друг. - Какая прелесть! В общем, Владимир Михайлович, - я поморщился, не люблю полное имя в исполнении Аленки, - хватай своего Зайца и к нам! Чтоб в семь, на край, в восемь были у нас! А вас, ваше Величество, жду в пять, за продуктами поедем. Ясно? - Есть мой «гений-раль»! – Игорь шутливо козырнул, я лишь кивнул, тащить Зайца не хотелось, он не был мне ни парнем, ни другом. Мальчишка был никем, но жил уже две недели в моей квартире. - Пока, мальчики! – воздушный поцелуй. Алене двадцать девять, а все девчушка-хохотушка. - Кстати, Вова, ты, та еще тварь… – несерьезным тоном протянул друг. - С чего это, сударь? – скинул его с подлокотника. - Ты Алешке мелкий конструктор подарил? – прокурорский тон. - Я, - сознался, был такой грех, вообще крестника люблю и балую, мне не трудно, а у малого полные трусы счастья, правда следы счастья и на моей рубашке остаются, но что поделаешь, описывает меня, мелкое чудушко, второй год как страдаю! - Ты знаешь, как больно на него наступить? – указательный палец ткнулся в грудь! - Бог миловал! – скромно потупил взгляд, - а ты прочувствовал всю гамму боли? - Да, попил водичку... Тебе смешно! Я смеялся, прикрыв глаза ладонью. Игорь наиграно возмущался. Приятно отдохнуть, разгрузить мозг от проблем. - За работу? – выпрямился в кресле. - За нее, родимую! –вздох. До вечера время пролетело незаметно. В пять Марин уехал домой. Оставив готовый пакет документов для нового проекта. Если получится, отобьем все потери и увеличим товарооборот вдвое. Выгодно, а то блоки на складе пылятся. Хорошо себя уговаривать, но уже знаю, проект уплывет, так же, как и еще один контракт со строительным гипермаркетом. Если так продолжится, то можно объявлять себя банкротом. Ребята обещали приютить. Ведь долги лягут на меня, квартира точно уйдет. Что делать? В полседьмого, наконец, сел за руль. Шея затекла, хотелось лечь на диванчик и прикинуться ветошью, главное, чтобы Алешка с фломастерами был далеко, а то поясницу еле оттер. Ехать до дома минут пятнадцать, десять минут на душ, переодевание, сказать Зайцу, что едем, заехать за пластилином, маленькая месть Алене и выдержать веселый вечер. Планы накрылись. Звонок с незнакомого номера. Холодный голос интересующийся есть ли у Игоря Семеновича Марина родственники. Я насторожился, спросил – «что случилось?». Назвали адрес. Скоростное шоссе, до дома ребят всего пара минут. Пробитое ограждение, синяя лада намотана на дерево, а светло-серебристая мазда Игоря - смятый кусок полимерной глины. На асфальте тела накрытые простыней, кровь, звуки болгарки. - Живой! – я в отупении смотрю как спасатели из мазды вытащили Алешку, - в реанимацию… Я гнался за машиной медиков на предельной скорости. Если не позабочусь о Алешке, ребята меня не простят. Им уже ничем не помочь. Пелена застилает глаза. Реанимация выглядит размытым пятном. Двор больницы. Заехали почти одновременно. Я бежал к машине. Врачи вышли, но отвели глаза. Молодой парнишка, кажется, водитель, похлопал по плечу. - Отмучился, ему там лучше будет! – нелепое утешение. На автомате делал, что требовалось. Определил Алешку в морг, поехал обратно к месту ДТП, узнал куда отвезли ребят, поехал туда, договорился о похоронах. Велели привезти их одежду… До дома ехал на автопилоте. Просто дорога под колесами, привычный поворот налево, прямая до высотки. Уже за полночь. Где был все это время? Не помню. Открыл дверь, прислонился к стене, медленно сползая на пол. Ужин пропустил, надеюсь Алена не обидится, о чем я думаю? Игорь, наверное, ругает меня за Алешку. Если бы… Сжал в руке ключи от машины, боль отрезвила, но сил подняться на ноги не было. Шлепанье тапочек, щелчок. Свет ослепляет, я зажмурился, ключи выпали из пальцев, обхватил голову руками. - Пьян? - спокойный басовитый голос. Я поднял голову, Заяц прислонился голым бедром к косяку, серая футболка задралась. Медные волосы взъерошены, в ярких шоколадных глазах немой укор. Только трезвый я, лучше бы напился, но… Ребята, из «родственников» один я. Есть еще Лика, крестная Алешки, но она на девятом месяце, еще родит. Пусть пока не знает. Ее мужу сказал, но с ним были в никаких отношениях. Мать Игоря, она может быть давно спилась и сдохла, не знаю. Он ее редко вспоминал. Как же я не хочу никого хоронить! Спрятал лицо в ладонях, выдох больше похожий на всхлип. Веселая семейка Мариных! Звук болгарки в ушах. - Вова, - мальчишка притронулся к колену, я вздрогнул. – Что случилось? Я не мог сделать нормального вдоха, ком стоял в горле. Трясущимися руками вытащил из кармана пачку сигарет, чиркнул зажигалкой. Никотин не помог, дышать все так же трудно, глотать дым невозможно, ком мешает. - Отдай! – требовательно, тлеющая сигарета потушена о тумбочку. Плевать! Заяц сел рядом. Положил руку на плечо. Игорь делал точно так же! Уткнулся носом в колени. Смешно выглядит, тридцати трех летний здоровый мужик, а как маленькая девочка, прячет нос. Как только согнулся? - Мои друзья, - сглотнул вязкую, горькую, слюну, - разбились на машине. - Друзья дело наживное! – циничная усмешка тонких губ, еле опустил занесенную для удара руку. - Они были моей семьей! У меня больше никого кроме них, так и у них не было никого кроме меня. Алешке было всего два года и три месяца! - И что, жизнь на этом не кончается! – жестко! Я ударил! Мальчишка увернулся. Еще раз, еще пока не впечатал кулак в стену. Стало легче, злость ненамного отрезвила. Мутное отупение исчезло. Апатия, вновь сполз на пол. - Ты кого-нибудь хоронил? - Тебе какое дело? – ощетинился, я даже имени его не знаю. - Просто ответь! – я устал, сил нет, почему беды не приходят в одиночку? Мальчишка сел рядом. По нему я так и не попал. - Да, всех, всю свою семью, - буднично, будто не люди умерли, куклы, а может отболело уже? Я потрепал его по волосам. - Жалеешь! – вывернулся, глаза зло сверкали. - Понимаю! – весь пыл из глаз «зая» улетучился. - Да, ты, что! – кажется, он меня ненавидит за что-то. - Знаешь, никогда не думал, что вернусь в этот город живым, а не в цинковом гробу. - Что ж приперся? - Шесть с половиной лет назад, мне позвонил брат. Онкология. За полгода сгорел. Я рядом был, пытался помочь, облегчить, а Влад сдался... Он всегда сдавался. Свою фирму на меня переписал, хотя я до сих пор не знаю, на хрена она мне? - Память о брате? - мальчишка, побледневший, прижался к боку, а потом просто уронил меня себе на колени. - Рассказывай, легче будет. - Игорь так же сказал, в первую встречу - повернулся на другой бок вжимаясь лицом в живот зайца, обхватил тонкую талию, мальчишка зарылся пальцами в волосы, мягко перебирая пряди. А я, словно оттаивая, начал не хитрый рассказ. Мы были с братом погодками, я младший, вечный хвостик, даже в первый класс в пять лет пошел. Потом школа, универ, ушел в армию, а вот Влад откосил, он вообще был труслив. - Знаешь, не помню из-за чего мы разругались. Я ушел, шесть лет ни привета, ни ответа, хотя… Никогда не писал, да и не за чем было. Служба по контракту на границе приелась, но уходить не хотел. А потом Влад позвонил, надломленный голос, выцветший, посеревший. Брат, наверное, думал пошлю его куда-то в тайгу, а я приехал. Он уже лысым был, даже ресниц не осталось. Так смешно… Вздохнул, руки в волосах задрожали, а потом пальцы огладили ухо, сжали мочку. Щекотно, повел плечом. - А дальше, - голос спокойный. - Дальше, брат умер, опухоль злокачественная была, полгода еще держался, а потом раз и все. Я к ему пришел с первыми мандаринами и книжкой которую он перечитать хотел. Вошел в палату, а Влад спит, потрепал по плечу, а он уже холодный. Даже не попрощались. Похоронил. Хотел продать фирму, но обходя завод в одном из закутков нашел Игоря. - БОМЖ? – презрительный хмык. - Нет, он в детском доме воспитывался, вышел, а квартира матери напоминает притон. Ему противно стало, - сглотнул, не верю, Маринин жив, Алешка тоже, но перед глазами смятая мазда. – Он работать на завод устроился, жить негде, втихомолку попросил главного Мастера приютить, тот выделил угол. Игорь тогда в ПТУ поступил, а мечтал юристом быть. Не все мечты сбываются сами. Усмехнулся. Я ночью обход делал, получил промеж глаз, когда в себя пришел увидел перепуганную рожу Игоря. Разговорились, он попросил не выгонять. Не смог закрыть завод, жалко парня стало, да и чего-то нового хотел. «Дохотелся», бизнес тонет, а друзья… - Так, что с мечтами? – Заяц сильно дернул за прядь, моя шевелюра поредела. - Сбылись. Мы подружились, сам понимаешь я военный, казармы дом родной, чтобы удержать бизнес необходимо сломать себя, получить знания, быть безжалостным. Я старался, но моих сил недостаточно, а вот в Игорьке были амбиции, - так странно, говорить о прошлом, еще нет осознания утраты… - Устроил его в офисе, вдвоем было легче разгребать завал. Уволил бывшего зама, такого он навертел, ужас. Игорь заочно поступил на юрфак. Вздохнул, что делать? - Я боюсь идти в морг, - признался, вжимаясь лицом в живот, мальчишка худой, жесткий… - я не хочу туда идти! - Не ходи, их похоронят за счет государства! – заяц пожал плечами. Издевается? Попытался сесть, но мальчишка не позволил. Удержал, погладил по спине, боку. Я вздохнул, не представляю, как пойду за одеждой ребят, Алеше еще и игрушки положить надо. Как войду в их квартиру и… Ни смеха, ни уютного шебаршения в детской, Аленка не выйдет из кухни неся в руках аппетитную выпечку. Она восхитительно печет, пекла… - Я бы все отдал, лишь бы они жили… - глухо, дышать трудно. - Им уже ничем не поможешь! Соберись, - голос был мягок, непривычно слышать его таким. - Пожалуйста, сходи завтра со мной в их дом. Нужно, - голос сел. - Схожу! Успокойся, - он оттолкнул меня, я сел, упираясь затылком в стену. Заяц встал, размял ноги, они у него часто затекают, растирает постоянно. Протянул руку, вынуждая подняться. - Давай, Вова, в душ, - включил воду, даже температуру настроил, я отупело смотрел, опершись на стиральную машинку. Я раздевался, руки дрожали пуговицы не хотели расстегиваться, галстук затянулся, не развязать. - Успокойся, - ледяные пальцы мальчишки накрыли мои руки, отводя их в стороны, он шустро расстегнул рубашку и пряжку ремня. Я послушно поворачивался, в голове пусто. - Дальше сам и под воду, - мальчишка больно ущипнул за предплечье. Я послушался, стягивая брюки и белье. Мне сейчас плевать на зрителя. Под теплыми струями расслабился, стало легче. Отпустило ненамного, дышать уже не так тяжко. Вылез из кабинки, Зайца не было, только полотенце с халатом лежали на стиральной машинке. - Не утонул? – мальчишка без стеснения разглядывал меня, я устало пожал плечами. – Вова? - Все нормально, - кивнул, Заяц покачал головой, но до кровати меня довел, будто мне есть куда свернуть. Постель оказалась расправленной, я благодарно кивнул, забираясь под одеяло. Сегодня был самый тяжелый день за последние пять лет, хотя впереди не лучше. - Вова, - мальчишка присел на край кровати. - Все нормально, спасибо! – кивнул, закрывая глаза, Заяц цокнул, а затем зарылся в мои волосы. - Я сегодня сплю с тобой! - Ты же, как ты там сказал, не хастлер? – меня не очень вежливо треснули по лбу. - Я тебе и сейчас это скажу! – глаза потемнели, теперь не молочный шоколад, а горький. - Зачем? – закрыл глаза, слишком устал. - За «надом», двигайся! – я послушно отодвинулся, хоть и был на краю двуспальной кровати. Уснул быстро, проснулся от кошмара. Скрип колес, скрежет метала, резкий тошнотворный запах крови, равнодушные лица прохожих. Друзья зажатые, сплющенные, Алена подняла голову, а лица нет, только алое месиво… Сел, плохой сон… Кошмар. Я уже и забыл, как спазмом заходится сердце от них. В последнее время спал сном праведника. - Вова, - Заяц обнял со спины, погладил по предплечью, до сжатых в замок кистей. - Может скажешь свое имя? – он уткнулся лбом между лопаток. - Нет, - я вздохнул, устал от его таких «глобальных» тайн, чем я думал пуская парня в дом? – Жалеешь, что впустил? - Знаешь, сейчас нет, иначе… - Я понял, ложись спать. Лег, стараясь не нарушать небольших границ личного пространства. Заяц хмыкнул и подкатился под бок, обнимая. - Спи! - подчинился. Утро началось с запах кофе и непривычного звука готовки. Встал, на часах уже десять утра. Впервые проспал работу. Добрел до ванны, окунул голову под кран, ледяная вода смыла сонную негу. - Выспался? - моя футболка была больше размера на три, на Зайце смотрелась как туника. - Угу, впервые проспал работу, - зачем-то поделился никому не нужной информацией. - Все бывает впервые, - он повел плечом, поправляя сползающий ворот. - Завтрак? - Должен же кто-то позаботиться о еде? – мальчишка почесал нос, а затем зевнул, непроизвольно рот открылся в зевке вслед за ним. Потер глаза, уступил ванну мальчишке. На кухне меня ждал омлет. В последний раз ел его года полтора назад. Аленка готовила, замер с занесенной ко рту вилкой. Сглотнул, воспоминания испортили утро. Ковырялся в тарелке, есть не хотелось. А кофе уже выпит, достал из ящика пачку сигарет, зажигалку. - Опять куришь? – возмущение Зайца потонуло в моем безмолвном согласии. Мальчишка положил руку на плечо, сминая трикотажную ткань. Погладил по спине, чуть встряхнув. - Как ты? Пожал плечами, голосу не доверял. Жить надо дальше, сейчас перекусим и к Мариным поедим. Мальчишка быстро покушал, переоделся и контролируя мои перемещения дождался, когда оденусь я. Повезло, пробок не было. Доехали быстро, я старался не смотреть на выломанное ограждение. Душу выворачивает. На седьмом этаже, увы, с оборвавшимся счастьем находилась квартира под номером двадцать три. Запасная связка ключей на брелоке в виде лыбящегося солнца, воспринималась как издевательство. Мне плохо. - Вова, - узкая ладонь обхватила запястье, - Дай, ключи. Я не задумываясь отдал. Щелчок первого замка, затем второго. Зажмурился, будто ящик Пандоры открылся. Страшно. Сжал руки в кулаки. - Хочешь, я один схожу? - голос Зайца дрогнул. - Нет, мне... - сглотнул, но ком никуда не делся. - Ой, Вова! - выглянула старушка из двадцать первой. - А Алена с Алешей сегодня гулять не выходили! Может чегось случилось? А что ты смурной такой? И что за шпентик с тобой? Она говорила что-то еще, а я не знал, как сказать бабе Маше, что ребята не выйдут? - Вова, - к спине прижалось хрупкое тело, - надо... Кивнул, нехотя соглашаясь. - Баб Маш, - беспомощно развел руками. - Ребята, вместе с Алешкой, разбились. У Зайца поразительно жесткий тон. Ни капли жалости, минимум теплоты. Я повернулся к нему, прижимая к груди, мальчишка не вздрогнул, но вздохнул, хрупкие плечи напряжены. Старушка ахнула, дверь стукнулась о стену. -Батюшки, святый! Как же так? Что на свете то делается? - всплеснула руками, причитая, я не вслушивался, смерть друзей выбила из колеи. Надо двигаться и жить дальше, но так трудно сделать шаг из зыбучего песка. - Пошли, время! - тычок под ребра, не больно, но ощутимо. - Баб Маш, - повернулся к старушке, она кивнула и обняла, выливая ушат стандартных соболезнований. Стало противно. Не знаю, отчего. - Вова! - насупленные брови, злой взгляд, мне надо поспешить, а то злой заяц отгрызет голову вместо морковки. Дверь открыта, прихожая, тумбочка, полочка со смешными тапочками. Теплые пушистые -лисами – Аленкины. Серые, тряпочные длинноносые волки -Игоря и мои коричневые - медведи. Как же их Алешка любил. Несколько шагов по маленькому коридорчику, узкая тесная кухня. На холодильнике сотни магнитов из шоколадок. Миска с убежавшим тестом и бутылочка непроливайка с водой. - Вов, вещи! - мальчишка притронулся к спине, погладил по загривку, а затем дал крепкий подзатыльник, злость отрезвила. Вещи, в спальне ребят долго возился выбирая одежду. Надо же не только одеть, но и с собой положить. Выбрал Алене ее любимое зеленое платье с белым поясом, Игорю серый костюм. Самым тяжелым были вещи Алешки, я не мог, слезы на глаза наворачивались. - Вова, - ладонь между лопаток, - иди покури. Я выберу, игрушки возьму, иди. Заяц вовремя выгнал. На балконе было тихо. Сегодня среда, люди на работе, только старушки несут вахту у подъездов. Я заканчивал третью по счету сигарету. На душе было погано. - Все взял, - ладонь легла на поясницу. - Нам пора в морг. Я закрыл глаза, на ощупь выкидывая в консервную банку из-под горошка окурок. Выдохнул, физически тяжело находиться на этом балконе, столько историй, счастливо ушедшего времени. В одночасье весь мой мир треснул. Жить больше не для кого... - Вова, - сильный хлопок по ягодице, я дернулся, разворачиваясь к мальчишке, тот еле увернулся от удара в челюсть. Шустрый, паршивец! -Все, я закончил, зеркала завесил, поехали! Морг выпал из моей памяти, Заяц дергал за руку, таскал по кабинетам, потом вообще отобрал кошелек и усадил на стул. Мыслей в голове не было, я закурил в коридоре, меня хотели выгнать, но потом оставили в покое. На работу приехал к трем, за руль мальчишка меня не пустил. Усадил в такси. А сам забрав карточку и вытребовав пин код ушел дальше готовить похороны. Хоть какая-то помощь. Секретарша с милой улыбочкой и фальшиво бодрым голосом сообщила, что Игорь Семенович опаздывает. И фыркнула пренебрежительно, сучка! Не хорошо коллег начальству закладывать. -Игоря не будет, вчера он с семьей попал в аварию - насмерть. Катенька ахнула, всплеснула руками. Я жестом выпроводил ее из кабинета, не до нее сейчас. И соболезнований еще наслушаюсь. В суд поехал, просил дать отсрочку. Не дали, что ж дело проиграл точно. На суд не поеду, мне похороны важнее. Домой вернулся около семи. Заяц вышел встречать, спокойно отобрал портфель и стащил с плеч пиджак, он молчал, но его сочувствие раздражало. Лучше бы язвил. - Вова, - нижняя губа закушена, - а на каком кладбище хоронить будем? Мне все равно, я на любое ходить буду. Пожал плечами. Заперся в ванной, не помогло, Заяц дверь выломал и на меня наорал. А я стоял голый, прижался лбом к плитке и хотел сдохнуть. - Вова, - руки потянули на себя, мальчишка прижал к себе, намокая, а потом больно ущипнул за бедро, - какой ты размазня, однако. Презрение в голосе как разряд тока, обидно, но правдиво. Хотел дернуться, вырваться из таких странных полу-объятий, но мальчишка удержал, погладил ласково, а вот словом, как хлыстом по загривку обжег. - Пошли спать, плакальщик! - насильно уложил и рядом лег. Странный заяц, орет, обзывает, а заботится. Ночка выдалась полная кошмаров. Под утро просто лежал разглядывая потолок и вслушивался в уютное сопение мальчишки. А я забыл, как это приятно, спать не одному. Трудоголизм многое отнимает, личная жизнь идет первой в этом списке… - Не спится, - сонный голос, я слабо улыбнулся, - иди ко мне. Притянул мою голову к себе на острое плечо, зарылся пальцами в волосы на затылке. Я прижмурился как обласканный кот. Приятно, прикрыл глаза, придремал. Утро, сегодня уже легче. Готов биться с кротом, конкурентом, свершать подвиги и пытаться выплыть из дерьма в котором увяз. День не порадовал. Заказ сорвался, контракт ушел. Еще одни поставщики придерживают квоту, чего-то ждут. Ночью Заяц опять лег со мной. Прижался со спины и гладил по руке пока я не уснул. Вроде уже большой мальчик, почти старый человек, а вот такая поддержка начинает становиться необходимостью. Страшновато зависеть от человека, которого едва знаешь. Утром проснулся раньше мальчишки, повернулся на бок рассматривая. Мне казалось во сне человек выглядит моложе, но с Заем происходила обратная метаморфоза. Если в жизни он выглядел на шестнадцать, то сейчас я бы дал ему за двадцать. - Что нового углядел? – буркнул, не открывая глаз. - Ты старше, чем кажешься. Сколько тебе? Мальчишка хмыкнул и открыв глаза по кошачьи выгнулся, потягиваясь, выглядело соблазнительно. - Уже все можно, - сверкнул глазами из-под отросшей челки. Паршивец, чего добивается? Приехал в офис в приподнятом настроении, дышать легче, если не думать о горе. Сел за стол и передо мной опустились несколько заявлений о уходе по собственному. Побежали крысы с тонущего корабля. Надеюсь, когда они все сбегут я тонуть перестану. Усмехнулся, подписывая. Минус зарплаты, лишний капитал останется в обороте. Только оставшимся работы больше будет, ничего сверхурочные заплачу. Поехал в суд, добился отсрочки. Надеюсь, повезет и догадаюсь, как выкрутиться. Хотя кого я обманываю? Пора искать куда пойду после рейдерского захвата. Он будет скоро, печенкой чувствую. Ладно, пойду обратно в армию, меня сослуживец давно звал прапорщиком в часть. Вот и пригожусь Родине. - Вов, нужны твои подписи, - откуда у Зайца телефон, и откуда у него мой номер? - Зачем? - За «надом»! – рявкнул почище льва. – Тащи в морг свою задницу. Завтра уже похороны! Живо! В морге мальчишка спокойно не повышая голоса ругался с гробовщиком, я пристроился за его плечом с восхищением слушая разумные претензии. Я бы в жизни не обратил бы внимания на ткань, цвет и прочее. По мне так дорогой и деревянный уже хорошо. Вздохнул, не могу поверить, ребят больше нет. Не могу думать о них как о телах. - Вов, гробы закрытые будут? – Заяц смотрит твердо, я кивнул, от специфического запаха растворов к горлу подкатывала тошнота. – Иди покури, подпишешь все на улице. Пять сигарет не смогли успокоить нервную дрожь гуляющую по пальцам. Заяц подсунул бумаги под руки. Расписывался не глядя. Какой в этом толк. Мне терять больше не чего. День и вечер прошли мимо. Я пытался разобраться с бумагами, домашний ноутбук зависал и отказывался работать. В итоге психанул. Мальчишка посмеивался с книгой в руках. Но благоразумно молчал. Сейчас я зол, еще сорвусь на нем. Спать легли опять вместе, это начинает входить в привычку. Что я буду делать, если Заяц уйдет? Локти кусать, нет, просто буду искать еще кого-нибудь. Утро выдалось паршивым, зарядил мелкий дождь, даже не дождь - морось. На кладбище собрались наши коллеги, несколько друзей Игоря из университета, парочка подруг Аленки. Я принимал соболезнования. В голове шумело, Заяц непривычно серьёзный и одетый в черный костюм был рядом, шипел и всячески раздражал. Отвлекал. Выслушал соболезнования и отправил коллег на поминки. Сам же оставался на кладбище рассматривая деревянные кресты. Три могилы – Игорь, Аленка, Лешик… Надо будет оградку поставить и скамеечку. Руки легшие на плечи были ледяными. - Знаешь, а ты тряпка, - хмыкнул, пусть думает, что хочет. На него посмотрю, если умрут единственные, кто были дороги. – Что даже не огрызнешься? Голос стал мягче, ядом вливался в уши. Руки соскользнули с плеч, легли на талию. Мальчишка прижался к спине. Я вздохнул, положил свои ладони на его ледяные пальцы, стараясь согреть. Я молчал, но перед глазами были лица друзей. Все, больше их нет, над ними теперь два метра земли. Странно, даже боли нет, просто сожаление и печаль. Уже легче… - Знаешь, Зая, - мальчишка фыркнул, - мне как-то… А что сказать, чтобы меня поняли. Хм, нечего сказать. Я вздохнул, когда закрывали гроб Алешки я чуть не заплакал, маленькое тельце и большой плюшевый ежик рядом. Сжал челюсти, надеюсь ребятам там, за гранью будет хорошо. - Вов? – мальчишка сжал руки сильнее. – Надо ехать дальше. Поехали, посмотрел как напиваются коллеги, стало противно до колючего кома у горла. У нас похороны, а не корпоратив. К чему смех и веселье? После поминок было паршиво. Заяц отобрал ключи и сел за руль, я не протестовал. После выпитого стакана водки мне было «хорошо», плевать на все. Домой приехали быстро. Мальчишка смотрелся мужчиной, серьезный с зализанными гелем назад волосами, очками в тонкой оправе и черном облегающем костюме. Соблазнительная мечта. Только я не педофил. - Вова, - мальчишка с беспокойством смотрел на меня, не знает чего ждать? Возможно. - Все хорошо, - улыбнулся, ночью ребята снились, попрощались, поблагодарили. Вот во сне было херово, как часть души откололи. Больно, жалко и не хочется свое отдавать. - Неужели размазня замазалась в человека? - картинно всплеснул руками. - Язва, - растрепал волосы, которые неприятными сосульками повисли на лбу. - Иди в душ, мелочь. Заяц хмыкнул, а потом зацепился за мой галстук, уверенно потянул, приближая мое лицо к своему. - Хорошие поведение надо поощрять, - шепнул в ухо и потянулся к губам. Сам шагнул, я не звал. Накрыл его губы, лаская, медленно целую. В поцелуе было больше благодарности, чем чего-то другого, но мальчишка прильнул ближе, раскрывая губы навстречу, отвечая настойчиво, жарко. Его стон отрезвил меня. - Все, пока хватит, - Заяц загнанно дышал, глаза шальные, губы облизывает, неосознанно провоцирует, обнял, водя носом по виску. Только заметил, от мальчишки пахло яблоками и дымом. Приятный аромат. - Почему? - разочарованно и требовательно. Я не ответил, только подтолкнул зайца в ванную. Он вздохнув, ушел. Я же вымотавшись прилег на кровать в ожидании очереди и уснул. Проснулся от подкатившегося под бок Зайца. Была уже глубокая ночь, мальчишка фыркал во сне и хмурился. Погладил его по спине. - Вставать? - Нет, рано, спи. Он как котенок тонко выдохнул, зевнул и прижавшись заснул. А я перебирал его пряди и изредка прижимался губами к виску. Мне было на удивление спокойно. В фирме ситуация с конкурентами начала понемногу налаживаться. Проект выиграли и даже крупную партию блоков в соседнюю страну умудрился продать. Все было хорошо, пока Катенька не принесла письмо и не положила рядом заявление о своем уходе. Умненькая девочка, далеко пойдет. В письме черным по белому было выведено о добровольной передаче фирмы в руки некоего "Кузьменко Е.И.". Сейчас, бегу и дорожку стелю. Отправил ответ с мягкой не цензурно речью. Жду «рейдер». Сходил в суд. Официально проиграл дело. Штраф выписали не маленький. Но деньги пока есть. Надо будет Зайца предупредить. А то выкинут на улицу скоро. Вечером мальчишку в квартире не обнаружил. Сердце неприятно кольнуло. Я чего-то ждал? Не обокрал, помог и на том спасибо. Сделал чашку кофе и засел дальше насиловать ноутбук в попытках оформить документы правильно. - А покушать приготовить руки отвалятся? – злое бурчание. Заяц с пакетом в руке хмурился. - Привет, - улыбнулся. Мальчишка фыркнул и отправился на кухню. - Слышь, табачная ферма, окна открой. Вся квартира пропахла и вообще, хватит курить и так уже зубы желтеть начали, я к стоматологу тебя не потащу. Да, мне это даром не сдалось. Я закатил глаза, бурчит злится, а сам что-то вкусное готовит. - Жрать иди, трудяга! – злой взгляд из-под челки. Я пошел, на ходу отвесил несильный подзатыльник. Мальчишка обижено надул губы. Захотелось прижать его к себе и просто гладить, как котенка. Помотал головой выкидывая ненужные мысли. Ели молча, мальчишка что-то просматривал в телефоне, я же рассматривал его. Красивый паршивец. - Зай, - он оторвался, вопросительно вскидывая брови. – Эм, через месяц, может быть меньше я могу оказаться на улице. - И что предлагаешь? – фыркнул. - Я предупреждаю. Тебе есть куда пойти? Мальчишка посмотрел долгим, пристальным взглядом, а потом вздохнул. Ясно... Вот и мне деться некуда будет. Квартира ребят скорее всего отойдет государству. Родственников то нет, как и завещания. Хотя документы можно переоформить, или по закону это не возможно. Не знаю, да и все равно, я чисто физически не смогу там находиться. Закурил. Заяц открыл форточку. А потом оседлал мои колени. Смотрел в глаза с вызовом, но молчал. Я же курил и гладил его по голове и спине. - Может перейдем к более активным действиям? Хитрая усмешка в шоколадных глазах. Я усмехнулся. Его поведение вводит меня в тупик. - Я могу не сдержаться… - Отпусти ты, наконец, себя! – тряхнул головой, пряча злой взгляд за медной челкой. - Заяц, - зачесал его челку открывая высокий лоб и глаза. Мальчишка нервничает, щеки порозовели. Смущен милый зайка. Потушил сигарету. Обвел пальцами тонкие губы, мальчишка облизнулся случайно задевая языком подушечку пальца. Румянец пошел гулять по изящной шейке. Я усмехнулся, целуя его в уголок губ, ласково погладил по голове, спускаясь ниже, сжал ягодицу. Заяц охнул, обхватил за шею, целуя сам, жарко несдержанно. Страстный зайка… До спальни дошел за минуту, не спуская с рук очень легкого мальчишку. Поцеловал в оголившееся плечико, осторожно прикусил ключицу. Заяц фыркнул, одним движением сбросил футболку, я же расстегнул его джинсы. Щеки мальчишки вспыхнули, он отвел взгляд. Я медленно стаскивал с него джинсы, оглаживал стройные ноги, невзначай скользя по оголенной коже внутренней стороны бедер. Мальчишка всхлипнул, но закрываться не думал. Я поймал его подбородок поцеловал, смотря в глаза. В битве взглядов в этот раз победу одержал я. Заяц зажмурился выгибаясь ко мне. - Перевернись, - легонько подтолкнул, мальчишка с заминкой подчинился, бросил вопросительный взгляд из-за плеча. Я поцеловал его в лопатку, прикусывая позвонки спустился ниже. Мальчишка охал, выгибаясь и стараясь уйти от прикосновений. Я спустился ниже, прикусил ягодицы и, раздвинув их, лизнул протяжно, Заяц ахнул и попытался вырваться, я сжал бедра сильнее, не позволяя уйти. Продолжил намеренно мучить, расслаблять и растягивать. Мальчишка метался стонал, выгибался, а потом уткнулся носом в подушку и захныкал. - Вова, - протяжно, - да трахни меня, наконец! Требовательный всхлип, почти крик. Я огладил сочащуюся смазкой головку. Нет, малыш, сегодня я тебя не трахну. Перевернул на спину, поцеловал во впалый вздрагивающий живот. Облизнул головку. - Хватит… - захныкал, закусывая губы и комкая простынь в кулаке. Я вобрал, двигаясь и оглаживая языком бархатную плоть. Заяц зарылся в волосы, двигая и вскидывая бедра. Я мягко удерживал его, лаская. - Вова! – горечь на моем языке. Собственное возбуждение ответило вспышкой перед глазами. - Вов, - мальчишка смущался, скулы алые, взгляд бегает, - ты? Поцеловал, поглаживая по спине. - Ложимся спать, - чмокнул в шею. - Ты! - я улыбнулся, мокрое пятно на трусах неприятно липло, зато таких сладостных стонов наслушался. Красота. - Все хорошо... – расплылся в улыбке, целуя нахмуренные брови, заяц зашипел, но лениво, почти по-доброму. - Спать пора, - снял трусы скидывая их на пол, притянул к себе смущенного зайца и поцеловав затих. Мальчишка поерзал и устроившись на моем плече удобнее, задремал. Я же пытался понять, что происходит с моей жизнью. Она как-то странно изгибалась, образуя очень неприятные американские горки, мне даже страшно думать о дальнейшем. Если разобраться, то сейчас единственное положительно пятно - это Заяц, но сейчас он может стать точкой давления, а терять его не хочу. Сейчас все налаживается, но дальше надо ждать чего-то ужасного. Ладно гадать и думать можно до бесконечности, только к действительности это не приблизит. Я еще побарахтаюсь. Утро выдалось замечательным. Снились ребята, одобрили выбор и пожелали счастья. Я разговаривал с Мариными и было хорошо, пружина скорби и утраты распрямилась и ударила без отдачи, мягко и безболезненно. Игорь показал их новую квартиру и пообещал навещать. Лешик научился правильно произносить "машину" и вместе со мной собрал поезд из Лего, плюшевый ежик лежал в его кроватке и был оттаскан за оттопыренное ухо. Игорь смеялся и благодарил за отличную игрушку. А перед моим уходом Аленка поцеловала в щеку и попросила беречь Зайца. После сна на душе осталось стойкое ощущение чуда. - Доброе утро,- поцеловал сонного разморенного Зая. Тот поморщился, но прильнул ближе. Потянулся за поцелуем и не заметил, как мы оказались тесным клубком переплетенных тел, трущихся друг о друга. Вспышка удовольствия была яркой, Заяц довольной тряпочкой разлегся на моей груди и улыбался в плечо, осоловело хлопая глазами. Я пришел в себя быстрее и теперь наслаждался видом не колючего, мягкого и возможно пушистого зайца. Жизнь в данный момент была хороша, о мотивах и прочем думать не хотелось. - Я приготовлю завтрак, иди в ванную первым, - мальчишка потерся щекой о плечо, куснул в шею, оставляя след. Паршивец... На работе пока было спокойно. Новую секретаршу нанять не удалось. Уговорил Катеньку еще поработать. Жаль не бесплатно. После обеда Катенька сообщила о визите Кузьменко Емельяна Ивановича, который страстно жаждет со мной поговорить. Я хмыкнул, вот и рейдерский захват, быстро... Того что произошло дальше я не ожидал. Дверь приоткрылась пропуская вперед тонкую мальчишескую фигуру в бежевом костюме. Шоколадные глаза скрытые тонкой оправой очков, зализанные назад мягкие медные пряди. Больно, добивающий в спину. Замечательно... В грудь будто стальную арматуру впихнули. Дышать тяжеловато. Ничего, сейчас приду в себя. Подумаешь предал незнакомый, чужой человек, не страшно, наукой будет. - Ну, здравствуйте, Емельян Иванович, - заяц виновато опустил плечи и присел на кресло, ссутулившись. Мне интересно чего он добивается, контракт о передачи фирмы передо мной. Мальчишка должен быть победителем, жертва сломлена, пора добивать, что ж он не ершится, не радуется? - Зачем? - спросил, просто чтобы отвлечься. Странно злости на мальчишку не чувствую. Только сожаление и обиду, я поверил ему и сам не могу понять, но, кажется, полюбил, от этого горше вдвойне. - Я хотел отомстить, - голос спокойный твердый, в глазах решимость. - За что? - я снял с ручки колпачок, размашистая подпись внизу документа. Не правильно сдаваться без боя, но отвечать человеку, стоны которого звучат музыкой в ушах - я не хочу, хватит. И так вояка заигрался в бизнесмена, пора возвращаться в казармы... - За родителей, - ненависть в голосе,- это отец создал и построил завод, только все получаться стало, как их убили и фирма перешла к твоему брату. Замкнутое лицо, ледяные глаза. Я хмыкнул, неуловимый мститель. Что ж, счастливо ему разгребать бедлам устроенный им же. Достал ключи. Отцепил от брелока ключи от гаража и квартиры. Положил связку на стол. Мальчишка сидел опустив взгляд и молчал. - Поздравляю с возвращением фирмы. Встал и не обращая внимания на вскинувшегося Зайца и его оклики, отправился к машине, пора домой. - Владимир Михайлович, вы куда? - Катенька преградила путь. Я улыбнулся ей. - У Вас теперь новый начальник, - выщипанные бровки удивленно вскинуты - прощайте. Спустился, с каждым шагом я убеждался в правильности решения. Дышать через раз, но легче. Завел машину, развернулся и Емеля преградил путь, уперся руками в капот, челка растрепалась щеки румянец окрасил, дышит тяжело, неужели бежал? Зачем? Получил же, что хотел... Мальчишка обошел машину, сел рядом со мной. Наглый. - Поехали домой, - сказал спокойно, будто я нанимался возить его. - Я не знаю, где ты живешь, - дернул плечом, хотелось курить, но сигареты в кабинете остались. - Вов, поехали уже к тебе, - с заминкой сообщил Заяц. Ехали молча, я не спешил заводить диалог, да и нужно ли это? Сейчас поднимемся в квартиру, Заяц вещи заберет и все... Наука мне на всю оставшуюся жизнь. Хороший выверт судьбы. Только зачем он у меня жил, и зачем я дурак его к себе пустил? Пожалел мальца, дурак старый. В квартиру поднимались пешком, лифт сломался. Открыл дверь, пропустил Емелю вперед. А сам замешкался, была позорная мысль развернуть и уйти, переждать ухода недо-любовника в машине. - Вов, - виноватые и сожалеющие шоколадные глаза, ладно уж, выслушаю. Сели за стол на кухне. Я достал сигареты, закурил. Дым обволакивал легкие, тяжелый ком напротив сердца рассасывался. Заяц поморщился и открыл окно. Докурив выбросил окурок. - Что молчишь? - спросил ради галочки, молчание было комфортнее предстоящей беседы. Мальчишка встал, сделал несколько шагов взад вперед. Нервничает. - Мне было одиннадцать, когда родителей убили, - спокойный голос, но руки дрожат,- в другом городе жили бабка с дедом, к себе забрали. Только через год бабушка умерла, а дед и так лежачий был, благодаря "добрым" не равнодушным соседям меня в детдом замели, деда в дурку сдали. Ухмылка была злой, мальчишку потряхивает, а глаза лихорадочно блестят. Поймал за руку, утягивая на колени. Заяц вывернулся, вскочил на ноги. - Не смей меня жалеть, - злое шипение, опять сработал защитный механизм, на замыкание брони. Покачал головой, насильно усаживая на колени. - Рассказывай, так удобнее. В глазах от тебя не рябит, - он фыркнул. - Знаешь, как я ненавидел твоего брата, я проклинал его каждый день. – Емеля скрючился, утыкаясь лбом в плечо. – Знаешь, что в детдоме делают с милыми домашними мальчиками, которые пиликают на скрипке? Голос, как и тело в моих руках дрожит. Погладил, стараясь успокоить. Теперь понятно откуда шрамы на спине, животе, ногах. Бедный мой Зайчик... А мальчишка продолжал рассказывать, голос срывался, дрожал, а он рассказывал, как издевались, унижали, как пытались приставать, но он справлялся, выкручивался. Его били, а потом Емеля примкнул под опеку старших, научился воровать, врать, получать по почкам стал меньше, но теперь за провинность били жестче в два раза, да и срок по малолетке за прегрешения грозил, но заяц хитрый, следы подтирал. Выжил... К концу первой части исповеди, плечо было мокрым, а Заяц вжался всем телом в меня, скрестил ноги за спиной, а ледяные руки сжимались на лопатках. Дальше с выходом из детдома стало веселей, Заяц чудом сбежал от главаря своей "детской" шайки. Смог выплыть из криминального мира, продал квартиру и дачу бабушки с дедушкой, переехал в другой город, денег хватило на «однушку» на окраине и депозит в банке. Сам же он поступил в вуз. Для лелеемой мести нужны знания. Учился как проклятый, и потихоньку разузнавал все о своем враге. Кропотливо, шаг за шагом, по деталям план разрастался. А в жизни опять кульбит. В ВУЗе мальчишку считали ботаником, заучкой, заморышем и прочее. И решили подшутить милые однокурсники. Насильно раздели, дали под дых и запустили в женскую раздевалку. Писк визг, а он корчился на полу вздохнуть не мог. Доиздевались, Емеля в больницу попал, жаль дело замяли, ведь кто получил - бедный сиротка, а в группе сын декана и проректора, им не нужна огласка, у мальчиков карьера может испортиться. Я перебирал рыжие пряди. Целовал в висок. Заяц вздрагивал и всхлипывал. Прорвало плотину, столько лет молчал. Наконец, выговорится, выскребет всю гниль из души. Вуз заяц закончил с красным дипломом, уже работая, в собственнолично созданной фирме по изготовлению пластиковых окон. На удивление бизнес быстро пошел в гору. Сил и амбиций он не жалел. Нужны деньги для мести. Через два года накопил достаточно и поехал мстить, все шло хорошо, уже раскочегарен поезд, и вот тут он решил понаблюдать за мной. «Донаблюдался», в кровати очутился. Мальчишка шмыгал носом, прижимался. - Я ненавидел тебя. А потом, когда ты рассказал, что с братом случилось. Во мне надломилось что-то. Жизнь такой пустой стала, все напрасно… Пятнадцать лет впустую… - еще один всхлип. – Я не знаю зачем жить, что делать дальше? - Разрушенную фирму поднимать обратно, - дернул плечом. - Она мне не нужна, я порвал документ. Прости, раньше остановить не получалось. Слишком много я вложил в весь этот бред. Фыркнул и хотел его отстранить от себя, но мальчишка прижался теснее. - Заяц, - Емеля вздрогнул, - а сколько тебе лет? - Двадцать шесть, - я присвистнул, ничего себе вымахал зайчик, а по виду мальчишка мальчишкой. – Вов, не выгоняй, пожалуйста… Н-да, приблудился ко мне Зайчик, нужен ли он мне? Нужен, привык к нему, да и кто будет так трогательно реветь на плече. Хотя зная его немного паскудный характер эта вспышка слабости будет единственной, а вот мне придется соответствовать сильному мужику, чтобы уже он опирался на мое плечо. - Заяц, - приподнял его голову за подбородок. Всматриваясь в красные припухшие глаза, обреченное выражение, скорбь и ожидание. Притронулся к уголку губ, лаской прошелся по губам раскрывая их навстречу. Будь, что будет…