Легенда Ранды: Леса Трэлона

Длинный коридор дворца был тих и пуст. Всё сияло: яркие серебряные стены, с изящными узорами, их украшающими, высокий потолок с дорогой лепниной, несколько маленьких диванчиков, обитых серебристым шёлком. Лишь изредка гармонию серебряного коридора нарушали барханы золотого песка, которые виднелись из окон. Но вскоре молчаливая идиллия была прекращена. Сначала слышался стук каблуков по мраморному полу, затем коридор наполнился детским смехом. Первой в коридор влетела девушка. Её ножки, не смотря на лёгкую полноту и не выдающуюся длину, быстрые, ритмично стучали по полу. Её светло-розовое, невероятно пышное платье путалось у неё под ногами. Но это не остановило её. Она подобрала его смуглыми ручками и продолжала забег, от которого она получала огромное удовольствие. Этого нельзя было сказать о мальчике, бегущем за ней. Его светлые кудри растрепались и прилипли к запотевшему полному лицу, его голубой костюмчик уже намок, а один из ярко-белых чулок соскочил и безжизненно болтался на его серебристых туфлях. Он очень устал, поэтому, добежав до середины великолепного коридора, остановился и, наклонившись, оперся ладонями на согнутые колени в объёмных голубых панталонах. — Мюри, моя милая, — он тяжело выдохнул и вытер пот со смуглого лица, покрытого веснушками. -Остановись, прошу тебя. Услышав высокий голосок брата, Мюриэль повернула и подбежала к нему. — Филипп, ну чего ты остановился? -она погладила брата по голове и ласково взглянула своими тёмно-карими глазами на брата. — Я не могу понять, как ты можешь бегать так быстро! — он взмахнул пухлыми руками от негодования. — Я думаю, самым быстрым ветрам за тобой не угнаться, чего же можно ждать от меня? — он с грустью посмотрел на сестру своими ярко-голубыми глазами Глядя на них, нельзя было понять, что перед тобой брат и сестра — настолько они были разными. Филипп унаследовал свои мягкие светлые кудри от матери, Мюриэль же достались тёмно-коричневые густые и волнистые волосы её деда по линии отца. Голубые глаза были огромной редкостью, как в их семье, так и среди всего кареглазого населения Саббии — страны пустынь и палящего солнца. Было лишь две черты, их объединяющие: смуглая кожа и несильная полнота, которая нисколько не портила их внешность, а только добавляла миловидности их личикам. — Мне льстит это, дорогой, но всё же нам нужно бежать, — она прищурила глаза и сдвинула густые, но тонкие брови, затем изменила звонкий голосок на голос старухи: «Принцесса Мюриэль, принц Филипп, как вам не совестно! Сегодня же бал в честь трёх тысяч лет, в течении которых ваш род правит Саббией. Проявите уважение к вашему великому предку — Стефану Благодетелю». Дети засмеялись, и их смех разлился по всему коридору. Не смотря на то, что принцессе было уже 16 лет, детство никак не хотело отпускать её. Она терпеть не могла скучных приёмов, балов и прочих развлечений, которые устраивались в их замке. Филипп, любящий свою сестру до безумия, старающийся походить на Мюриэль во всём, перенял эту черту от неё. Поэтому они часто сбегали из дворца во время проведения ненавистных балов. Но вдруг веселье сестры и брала было прервано. В коридор вошла длинная, высохшая фигура в тёмно-синем платье средней пышности. Она вызывала леденящий страх у детей, стоило ей только появиться на горизонте. Её идеально прямая, не смотря на её уже немолодой возраст, спина, седые волосы, всегда собранные в тугой пучок на макушке, худое, старчески бледное лицо, тонкие, плотно сжатые губы — всё это не нравилось детям и отталкивало их от воспитательницы Бенедикты. — Дети, — её скрипучий голос резал слух, — как вы можете проявлять такое неуважение к вашему великому предку? — она медленно подошла к ним, плотно сомкнув руки в замок у груди (это означало, что Бенедикта доведена до кипения) — бал вот-вот начнётся, а вы позволили себе сбежать. — её лицо было непроницаемо, а голос абсолютно спокоен и крайне холоден. Филипп тупил взгляд в пол, но Мюриэль взглянула в серовато-зелёные глаза женщины. — Вы должны немедленно спуститься в бальный зал и ждать начала бала, — строго сказала Бенедикта, а затем, оглядев Ранду с ног до головы, заметила, — ваша причёска сильно растрепалась, принцесса Мюриэль. Женщина взмахнула костлявой рукой, и растрёпанные волосы девушки превратились в сложно сплетённый венок из волос, на вершине которого красовалась корона из серебра, сделанная в виде венка с различными резными узорами. На голове у принца появилась серебряная корона, больше напоминающая железный обруч с квадратными узорами. — Так лучше, — сдержанно заметила она, — Будь ваши характеры так же милы, как ваши лица, с вами бы не было проблем. Идёмте! Саббия была страной волшебников. Там магией владели все — от простолюдина до короля. Магия была неотъемлемой частью жизни каждого Саббийца. Но сегодня Ранда не смогла использовать свою волшебную силу. Она встала с постели и не смогла придвинуть к себе туфельки. Но девушка не придала этому большого значения. Когда она захотела одеться, то магия вновь не сработала. Но принцесса не любила жаловаться, поэтому умолчала об этом. Но вот наступил вечер, а магия всё ещё не вернулась к ней. Они втроём спускались на первый этаж их огромного замка, всё убранство которого было серебряным. Дети молчали, боясь издать хоть один звук в присутствии строгой воспитательницы. Десятилетний принц жался к своей сестре, будто ему было не больше пяти лет отроду. В изредка появляющихся окнах виднелись то бескрайние пустыни, то Восточное море, в которое скоро должно было опуститься яркое солнце. Они подошли к бальному залу, откуда звучала музыка и лился золотистый свет люстр и подсвечников. Принц и принцесса тяжело вздохнули, сожалей об упущенной возможности провести день Стефана-Благодетеля на одной из высоких башен Серебряного Дворца, наблюдая за закатом и затем, когда наступит ночь, смотреть на салют, который обещал быть грандиозным. Они уже почти вошли в зал, как вдруг из него появился высокий человек в ярко-красном костюме, с чёрными волосами ниже лопаток, зализанными назад и обнажающими большие уши. Его смуглое, длинное, худое лицо с острыми чертами и очень длинным носом было напряжённым. Он шёл быстро, озираясь по сторонам, будто выискивая что-то. Вдруг его тёмные глаза нашли Мюриэль, и он поспешно подошёл к ней. — Моя принцесса, — его голос был довольно высоким, но приятным, — вы должны пойти со мной, — его голос дрожал. — Что случилось, Христов? — Мюриэль непонимающе взглянула на него. — Это очень важно, Мюриэль. В разговор вмешалась Бенедикта: — Принцесса и принц должны появиться на балу, советник, — с обычной строгостью сказала она. И тогда Христов взглянул на неё с такой яростью и, схватив Мюриэль за руку, прошипел: — Принцесса Мюриэль пройдёт со мной сейчас же, потому что никакой бал не важен так, как-то, что произойдёт после него. Бенедикта тут же отпрянула от них. - Идите, идите как можно быстрее, — она впервые выглядела настолько взволнованной. Мюриэль не понимала, что происходит. А Христов уже тащил её в левое крыло замка, где находилась его комната — комната главного советника. Что же такого важного могло произойти, что даже непроницаемая Бенедикта так взволновалась?