Не уходи в тишину

Мы сидели под тенью высокого дерева и дышали так робко и в то же время томно, что минуты превращались в часы. Над парком давно сгустились сумерки и легкая дымка тумана окутала близ лежащее здание. То была старинная церковь, которая ныне служит чуть ли не крупнейшей библиотекой нашего скромного города. На крыше ее располагались две высокие шпили; словно молчаливые сестры, они возвышались к серому небу. Ниже сразу же начинался высокий портал, по обе стороны которого смиренно сидели две побитые временем гаргульи. Портал уходил вглубь, к двери, уровнями, и каждый имел свой собственный выточенный в камне узор. Сама же дверь была новой - ее установили во время реставрации церкви - поэтому особого интереса для меня она никогда не представляла в отличие от круглого ажурного окна, возвышающегося над нею. От здания исходил дух ветхости, и порой, подходя ближе, я даже чувствовала смрадный запах тлеющего бытия. Однако эти мелочи лишь добавляли ему величия и одухотворенности. Мы смотрели вдаль, наблюдая перелет птичьей стаи, роящейся в небе, подобно пчелам в весенней суете, и держали друг друга за руки. Так проходили наши нечастые, но полные эмоций встречи. Я взглянула на ее лицо в отблеске алого заката, который вытягивался в горящую тонкую линию на горизонте. Ее темно-карие, практически черные глаза, обрамленные густыми ресницами, с любовью смотрели в мои; курчавые локоны падали на смуглый лоб, а у уголков рта игриво появлялись ямочки, сводившие меня с ума. Ее звали Маргарита. Впервые я увидела ее на местном базаре, где она работала вместе с матерью. Та была темной, отталкивающей женщиной: смуглая, одетая в длинное черное платье с отвалившимися местами стразами. Ее голову покрывал такой же черный платок, из-под которого выбивались толстые седые волосы. Маргарита же отличалась. Она кружила рядом, привлекая людей и показывая им всевозможный товар, и заливисто смеялась, взмахивая при этом своими маленькими ладонями. Одета она была бедно, безвкусно, но это ничуть не затмевало той бесконечной энергии, льющейся из ее глаз, той грации ее движений и той красоты ее длинных темных волос, переливающихся на солнце. Я стала их частой покупательницей, приобретая всякий ненужный хлам для дома и сшитую, судя по всему, вручную пеструю одежду. Я приходила вновь и вновь только лишь для того, чтобы снова поговорить с ней и услышать ее прекрасный искренний смех. Со временем мы подружились, и наши взаимоотношения были столь близки, что мы полюбили друг друга самой настоящей человеческой любовью. Она обнимала меня и говорила о том, как рада, что я вошла в ее жизнь, а я же в ответ играла с ее волосами, наслаждаясь этим непередаваемо-прекрасным женским запахом. Абсолютная идиллия. И вот мы сидели под вековым дубом. Его кора обдавала наши тела легкой прохладой и сыростью прошедшего недавно дождя, а с листьев изредка падали прозрачные капли росы. Воздух в этот момент был исполнен жизнью, что заметно контрастировало с мрачным видом библиотеки и подозрительной тишиной вокруг. В один момент весь парк осветила огромная вспышка света, после чего где-то в небе раздался гром, и нас окатило ливнем, пробивающимся даже сквозь густые ветви дерева. Маргарита засмеялась, игриво посмотрела на меня, а затем резко нажала на кнопку своего старого магнитофона. Тишину резко наполнили знакомые мотивы The Cure. Девушка взяла меня под руки и мы вместе вскочили и принялись бегать прямо под дождем. "Покажи его мне," - крикнула она, вторя голосу Роберта Смита, - "И клянусь я, клянусь я, что убегу с тобой!". Мы смеялись, кружили, салютировали друг другу. В конце концов она схватила меня в свои цепкие объятия и, все также повторяя знакомый до жути текст, прошептала мне на ухо: "Ты будто мечта... Будто мечта" Время остановилось и тишина вновь зазвенела в наших ушах. "Мечта," - повторила я спонтанно, дабы заполнить паузу. Внезапно из магнитофона начала доноситься новая мелодия, которую мне прежде не доводилось слышать нигде. "Они слишком тоскливы для этого вечера," - сказала Маргарита и уж было думала пойти переключиться на веселый лад, как я ее остановила. "Не уходи в тишину," - послышался мне успокаивающий голос солиста, и все вокруг будто вторило ему, откликиваясь еле улавливаемым эхом. - Эта группа называется Joy Division. А голос, который ты сейчас слышишь, принадлежит Йену Кертису. - Он, должно быть, интересный человек, - заметила я. Маргарита хитро улыбнулась. - Возможно, он был им при жизни. Однако он ступил в петлю еще лет двадцать назад. Прислушайся. Слушай... "Каждый угол слишком быстро покидается" Я посмотрела в глаза этой девушки, почувствовала приятное дуновение ветерка на своей спине, и поняла: сегодня все пропитано любовью.