Она взлетела, но полет был недолгим. Ее стремление к жизни поднимало к небу, А рамки судьбы раздавили ее о корку земли.
Только я понимал, почему именно у входа в здание она оказалась. Милая Дарья пыталась перелететь забор, ограждающий территорию детдома, ту преграду, что ломала нам жизнь, душила наши судьбы, убивала душу.Она взлетела с распростертыми крыльями, Но жизнь еще тогда опалила ей крылья. Все думают, что конец ее тут: На асфальте, в ромашках, Что посмертно подарил я ей. Вы считаете, что она умерла, В реальности же ее душа возродилась. Преграда перед ней растворилась, Она улыбалась, Она возвысилась к небу.
Это был конец моему терпению, моим спокойным дням. Вернее начало конца. Я думал хуже быть не может, но снова начались издевки. Каждое утро и вечер меня ловили у лестницы, затаскивали в коморку со швабрами и избивали. Тело постоянно было в черных гематомах, которые никто не видел под одеждой. Эти ублюдки старались аккуратно и незаметно оставлять на мне побои. Всегда минимум шума, максимум боли для меня, больше удовольствия от моей искривленной болью гримасы. Последним кошмаром в этом аду была попытка изнасилования. Меня. Мое счастье, что однажды у меня удалось стащить вилку из столовой. Предмет был всегда при мне, даже ночью, во сне, я держал его в руке под подушкой. Однажды ночью я, ничего не подозревая спал, даже не снился постоянный кошмар. Нет, лучше не стало, добавился сон, где я вижу, как Даша прыгает с крыши с улыбкой, вознеся руки, словно крылья. Только вот она тут же разбивается о земную твердь. Но мой сон прервался тем, что кто-то резко потянул меня за ноги, и чувствовалось, как с меня стягивают штаны. Распахнув резко глаза, я пытался подорваться с кровати, но все было безуспешно. Этот проклятый Катар плотно держал меня за шею, прижимая к кровати. Сзади пытался умоститься еще кто-то. Кое-как повернув голову, я лицезрел картину. Все, кто должны были спать в комнате отсутствовали, кроме шайки этого урода. На дверях два человека стояли на стреме, но старались не смотреть на происходящее со мной. Неожиданно послышался где-то грохот, и Катар потерял бдительность. Резко дернувшись, я выхватил из-под подушки вилку и засадил ее куда-то в своего неудавшегося насильника, который лапал меня за задницу, спуская собственные штаны до колен. Именно так у дружка Катара, Эдила появились аккуратные четыре дырки в бедре, примерно рядом с бедренной артерией, и сорванные голосовые связки. Поверьте, я сожалел, что промахнулся, особенно после выкриков Эдила о Даше. - Твоя шлюшка сдохла, и ты сдохнешь мразь. Ты думаешь, она просто так прыгнула? Неееет, это мы постарались. Все, что тебе должно было доставаться, она брала на себя, - я, не веря смотрел в его налитые кровью от злости глаза.- Никогда не думал, почему она ходит в кофтах с рукавом и штанах, даже в жару? Нет, тебе было незачем, ты только за свою шкуру боялся. Последнее наше развлечение твоя шмара видимо не выдержала, а ведь она была такой стр…- его гаденькая ухмылочка успела появиться лишь на несколько секунд, пока мой кулак достиг его носа. Эдил перекинулся кувырком через кровать. К нему подлетели двое «шестерок» и стали поднимать раненного, что так отчаянно дергался и вырывался. -Сука, как ты смеешь тебе не жить, падла, бойся!- он выплевывал свои угрозы пока его относили перебинтовывать и успокаивать. Прикрывая ладонью нос, из которого потоками лилась густая кровь, он кинул злобный взгляд на меня и, напоследок, плюнул в мою сторону. Это был мой последний день в этом сумасшедшем доме. Ради Даши, ради ее стремления к жизни. Нет, я не любил ее, как девушку. Она была мне как сестра, такая родная и понимающая. Подробности побега описать невозможно, я сам мало, что помню о том моменте. Помню, как часто билось о грудную клетку сердце, как не хватало воздуха от долгого бега, как кололо в боку и сводило судорогой ногу. Я забил на все это и бежал, навстречу жизни, не зная, что меня ждет впереди. Это боль была ничем по сравнению с тем, что пережил раньше. Казалось, что мой выбор был лучшим из всех зол. Я примерно понимал, что хватились меня только утром, потому что ночью за мной никто не бежал. Но был еще вариант - может, вообще всем было насрать. Одним стало меньше и то хорошо, никакой оглашенный орать по ночам не будет. Благо до более-менее оживленной части города было недалеко, а мой внешний вид походил на одежду для этого времени года, а именно на лето. Мне удалось слиться с толпой, не вызывая подозрений. Возникли вопросы: «И что теперь Линден? Ну, свалил ты, что дальше? Где жить, чем питаться тебе?». Но все эти вопросы перечеркнула мысль о Даше. Я посмотрел на небо и улыбнулся самой счастливой улыбкой, какой мог. Меня переполняло истинное счастье. Я исполнил ее желание. - Эй, ты же видишь? Я смог, для тебя, для нас. Теперь все изменится, Даш. Судьба теперь изменена. Надеюсь, у тебя там тоже все отлично, ты ведь на небесах, как и хотела. Мои слова унесло наверх неожиданное дуновение ветра. Я чувствовал, как соленая влага скатывается по щекам, а ясность зрения скрывает мутная пелена. Мы смогли. Первый этап к новой жизни пройден.Да здравствует мир, в котором никто никому не нужен. Узлы расплетая, споро готовишь вторую кожу...
Следующие недели своей жизни я пытался поддерживать эту самую жизнь. Где-то мне удавалось подрабатывать без документов, убедительно продолжая лгать о том, что временно нет паспорта и подделывая так называемую расписку от родителей. Вот только бумагу и пишущие предметы было тяжело находить. Зарплаты на минимум по еде хватало. Был плюс, я не умру с голоду и от жажды. Со сном было все куда похуже, но мое счастье, что было лето, а значит, ночью было тепло или немного свежо, что не мешало также. Однако улица есть улица. Бомжи, собаки и полиция. С последним на моё счастье я столкнулся лишь раз, но побегать пришлось. В нашем городе был очень жестко под контролем комендантский час для молодежи. Я шел по улице с подработки, было примерно двенадцать часов ночи, закон разрешал оставаться молодежи до десяти на улице. Но мне, куда уж тут, дома то вообще у меня не было. Вот я и напоролся на проходящих по парку пару полицейских. Всю жизнь свято верил, что они медлительные и ленивые, но не тут-то было. Эти догонялки были весьма занятными, но больше я испытывать такое не желаю.***
Настал июль, который по идее должен быть очень жарким, но неожиданный сезон дождей меня выбил из колеи. Я заболел. В начале казалось, что небольшая простуда. Но что такое простуда для бездомного подростка, который почти совсем не питается и не имеет никакого иммунитета. Нужны были лекарства и верхняя одежда, на которые соответственно не было денег. Да и вообще денег было совсем по завязку. Еще немного и можно будет смело признавать поражение перед природой, и копать себе могилу. Разгуливая с помутневшим, от температуры тела и жары на улице, разумом я увидел орущего кота на дереве. Нет, я не захотел его съесть, это совсем был бы пик безысходности. Я поступил умнее. Шатающейся походкой и плывущей улице в глазах, я решил залезть на чертов дуб. Хорошо, что ветви у дуба мощные, толстые и раскидистые, а то в один момент, когда мне показалось, что нога съезжает с ветви, я думал, что умру и, падая, схватился за другую ветвь. Вся комедия была в том, что, когда я открыл глаза, мои руки крепко держали ту самую ветвь, с которой я якобы падал. Поняв, что дело дрянь, я – придурок все равно полез дальше спасать кота. Когда я дотянулся до зверя, эта тварь укусила меня за пальцы и, оцарапав, спрыгнула с дерева, как ни в чем не бывало. Так я и увидел перед собой настежь открытую форточку в чьей то квартире, весьма непредусмотрительно оставленную прямо напротив ветки дуба, где безвольной тушей висел я. Мою перегретую голову посетила мысль, мозг отказывался принимать здравые мысли и принял радикальное решение лезть в форточку. Выхода не было, потому что с дерева я бы не спустился, а только упал. Но перспектива лететь с третьего этажа была не комильфо, да и умереть на ветке дерева и там завонять через сутки, тоже мало прельщало. Мои махинации были никому незаметны, дуб был коренастый, ветвистый, и густая листва закрывала мое преступление. Аккуратно продвинувшись на минимальное расстояние от окна и максимально безопасно возможное, я поднялся на ноги, придерживаясь за другие ветви, что были передо мной. Они были значительно меньше, тоньше, чем та, на которой я стоял. Я был благодарен в тот момент, что так потерял в весе за последнее время. Осторожно опершись левой ногой о подоконник, уловил громкий хруст древесины, и резко упершись правой ногой в стенку сбоку от окна, запрыгнул в форточку и повис на ней половиной туловища. Было слабо слышно, как на землю упала ветка, на которой я стоял, лишь глухой стук раздался при соприкосновении с землей. Пролезть до конца я не успел. Голова неожиданно закружилась, разум отказывался выполнять свои функции. Сознание неожиданно провалилось во тьму.***
Почему у меня затекло все тело? Открыл глаза. Черт, все плывет. Какие-то тени, что-то щелкает, слышны звуки шагов, не могу вспомнить, где я. Незнакомая квартира. Стоп. Я залез в бреду в чужую квартиру, чтобы что-то украсть. Надо срочно лезть назад, но… Да, что же за досада такая! Ветка сломалась, когда я пытался влезть в окно. Что же делать? Я понял, что чего-то перестало хватать. Шаги. Они прекратились. Подняв взгляд, я смутно разглядывал хозяина квартиры. - Ну и что мы тут делаем?- отойдя от немого шока, спросил мужчина. Черты его лица расплывались перед глазами, но я четко понимал, что лицо у него крайне недовольное. Хотя, о чем это я? Каждый день, что ли люди с распростертыми объятиями воров встречают? О, нет. Он идет ко мне, мне конец. - Я?! Э~...- испугавшись, я дернулся и все же провалился в комнату, ударившись головой о какую-то поверхность. Рассудок снова покинул меня. POV Александр Слишком тяжелый рабочий день подошел к концу. Мне очень повезло, что я смог отделаться от очередных посиделок с Михаэлем. Какой же он приставучий, постоянно зовет куда-нибудь выпить, развеяться. В последнее время я совсем ничего не хочу. Отдохнуть бы немного. Ото всех. Да и последние отношения выдались совсем уж не очень. Два с половиной года ездить мне по ушам. Как я только этого не замечал? Эх, надо просто забыть и забить. Александр, соберись, в конце концов, ты взрослый тридцатилетний мужчина! Причем мужчина, работающий в правоохранительных органах, если точнее в Интерполе. Не так уж просто расследовать различные дела, так еще частенько колесить по миру в поисках очередного психа-насильника, придушившего свою жену и расчленив четыре родных дочери. Вспоминать мерзко даже суд, который был сегодня, особенно лицо этого урода. Карлос Миллер был осужден пожизненно, свои действия он полностью признал. На последних словах, после произнесения приговора, в зале суда он заявил, что не закончил свой шедевр и очень желает продолжить свое «творчество», как он это называл. Его смех до сих пор стоит у меня в голове. Мерзкий ублюдок. Как таких, как он только земля носит. Открыв двери в квартиру, я понял, что что-то уже не так. Сквозняк. Я всегда закрываю окна, по уходу из дома. Хотя сегодня я торопился. Когда я разувался, услышал какой- то шорох. Так, что-то здесь точно не так. Осторожно крадусь в зал, из которого доносился шум. Дойдя до комнаты, я замер в проходе. Действительно форточка была открыта, но в ней висел человек. Парень примерно среднего возраста. Голова его была опущена, но было понятно, что это больше подросток, ежели взрослый. Узок в плечах, худощав, слегка волнистые русые с медовым оттенком волосы были на первый взгляд по плечи. Остальные черты я не разглядел, потому что юноша висел почти вниз головой. Я шагнул к нему. Тут же, неожиданно он поднял голову, и я встретился с взглядом светло-серых глаз. Я в них утонул, в эту же секунду я почувствовал всю боль, печаль, безысходность и дикий испуг в этих прекрасных ангельских глазах. Однако меня не покидала мысль, что это существо делает в моей квартире, в окне, на третьем, черт возьми, этаже. Неожиданно взгляд мальчика прояснился и он, заметив меня, резко дернулся, проскользнул через окно и упал на пол. При падении он ударился виском о край подоконника. Я тут же подскочил к нему, но мальчик был уже без сознания, а на лбу была небольшая ссадина, из которой просачивалась кровь. Поднимаю мальчика. Одежда на нем была весьма потрепана. Он, что сбежал из дома? У него вообще есть дом? Какой же этот юнец хрупкий, легкий и действительно очень худой. Хотя на вид он вполне ухоженный. Нужно привести его в чувство и расспросить. Почему-то у меня не возникает никаких негативных мыслей об этом парнишке, не смотря на то, что он каким-то чудом пробрался ко мне в квартиру, не понятно по какой причине. Что же ему было тут нужно? Кладу его на диван, мальчик еле слышно дышит. Кровь с виска по-прежнему идет, нужно взять аптечку. В ванной нахожу все нужное: перекись, вату и пластырь. Вернувшись, я присел на край дивана и посмотрел на мирное, бледное, не смотря на летнюю солнечную погоду, с веснушками лицо. Сильно выделяющиеся из-за худобы скулы, небольшие, красноватые, слегка пухлые губы с приподнятыми уголками рта контрастировали с бледным цветом кожи, небольшой, прямой с немного вздернутым кончиком нос – все это делало парня слишком необычным, удивительным. Я никогда не встречал таких созданий. Да, я видел множество женоподобных парней, которые постоянно расфуфыренные, как портовые шлюхи, висли на мне на пару с дамами различного поведения. Правда, не все уж парни были разукрашены, некоторые были действительно красивыми и притягательными. Я не скрываю, что моя ориентация несколько непривычна для большинства, но меня это мало как-то волнует. Никто не лезет в мою жизнь, а кто попытается, того ждут большие проблемы. Этот подросток, он…даже не знаю, словно ангел. Открыв бутылочку с перекисью, я смочил ей вату и приложил к ране на виске пострадавшего. Послышалось недовольное шипение. Неожиданный гость приходил в сознание. Уставившись на меня во все глаза, он в момент словно окаменел, но в следующее же мгновение пытался соскочить с дивана. Я с легкостью одной рукой уложил его обратно, парень сдавленно пискнул. Во взгляде читался испуг. Казалось еще немного, и он снова провалится в бессознательное состояние. Когда я протянул руку, чтобы прилепить на лоб пластырь, он неожиданно весь съежился и вскрикнул: -Пожалуйста, не надо!- прикрывая лицо руками, просил мой гость. В ответ на его просьбу, я без какого-либо сопротивления отвел руки от лица и прилепил на лоб пластырь. Тут меня как молнией поразило. Лоб был горячий, я теперь заметил нездоровый красный румянец на щеках. У него был жар! Вот почему он так слаб, что даже не может сопротивляться. Парня мелко трясло, глаза были плотно закрыты, но когда, он не ощутил (как я понял) ожидаемого удара, все же посмотрел на меня. И снова этот детский испуг. - Пожалуйста, отпустите меня. Я ничего не трогал, честно. Я не хотел, я…- его снова начинало трясти. - Так успокойся для начала,- перебил я его, стараясь говорить как можно спокойным голосом.- Ничего я тебе не сделаю - во первых. Во вторых - сейчас ты спокойно мне объяснишь, зачем ты сюда пробрался, почему именно ко мне. И в третьих… Хотя это потом. Сейчас я тебя не держу, просто сядь и все расскажи. Я даже отойду немного от тебя. Без глупостей, пацан, я сразу предупреждаю,- серые глаза неверующе смотрели на меня, но все же он попытался подняться и сесть, как только я отсел на кресло стоящее рядом с диваном. POV Линден Что-то жжется. Как же болит голова. Что опять произошло? Я ввалился в комнату, когда пришел хозяин квартиры. ЧТО?! Резко раскрываю глаза, вижу перед собой мужчину средних лет. Густые, темные, почти черные коротко стриженые волосы, были растрепаны, немного смуглое лицо с двухдневной щетиной, синие, как бездонный океан, глаза смотрели с рассудительной холодностью и анализировали мои действия. Этот взгляд пугал и притягивал одновременно. Надо срочно бежать. Попытка неожиданно вырваться была пресечена на корню, меня просто толкнули обратно на диван. Неосознанно я вскрикнул. Господи, что же со мной будет? Голова еще так кружится, меня пробивает дрожь. Главное не подавать виду, что мне страшно. Тут я вижу, как ко мне тянется крепкая, сильная рука. Сейчас будут убивать. - Пожалуйста, не надо!- выкрикиваю я, прикрывая голову руками и закрывая глаза. Вот, как так вышло, что так просто, так глупо закончится моя жизнь. Мои руки убирают от лица, чувствую прикосновение чего-то странного ко лбу, на несколько секунд рука прикладывается к моему лбу и тут же отстраняется. У меня начинается истерика, прошу, чтобы он меня отпустил. Я ведь действительно ничего не успел сделать. Чувствую, как слезы набираются в уголках глаз. Он перебивает меня, он не хочет ничего слышать в мое оправдание. - … тебе не сделаю - во первых. Во вторых - сейчас ты спокойно мне объяснишь, зачем ты сюда пробрался, почему именно ко мне. И в третьих… Хотя это потом. Сейчас я тебя не держу, просто сядь и все расскажи. Я даже отойду немного от тебя,- я не понял. Он что? Не собирается ничего делать? Надо ему как- то объяснить. Но, что я ему скажу? Он же меня сразу отправит в полицию, а там снова детдом. Я невольно дернулся от неприятных воспоминаний. Мужчина, заметив это продолжил.- Без глупостей, пацан, я сразу предупреждаю,- ну тут я хотя бы усек. Пока я не дергаюсь – меня не трогают. Мужчина встал с дивана и пересел в кожаное кресло кофейного оттенка, я тут же попытался сесть на диване, что давалось мне с трудом. Я невольно оглядел обстановку вокруг. Просторная комната, по всей видимости, являлась залом. Обои были серебристого цвета с легким бледно-васильковым оттенком, напротив окна (из которого я собственно и выпал) был вход в комнату. Вместо дверей стояла обычная арочная конструкция, в которую по кругу вставлены светодиоды, потолок был натяжной светло-серый, глянцевый. Арка и потолок предавали видимость, что комната еще больше по площади, чем кажется. Посреди комнаты на потолке висела люстра, выполненная в виде посеребренных ветвей дерева с мелкими диодами-листьями, на полу лежал длинноворсный ковер шоколадного цвета. Как и кресло, на котором восседал хозяин квартиры, диван и кресло по соседству были цвета кофе, напротив них стояла бежевого цвета стенка для гостиной с тремя шкафами и телевизором. Полки на ней, к моему удивлению, не были завалены фотографиями или статуэтками, стояло лишь несколько непонятных, но красивых фигур, часы с орлом и что-то еще мелкое, но я не разглядывал. Слева в углу стоял книжный шкаф, забитый до отказа различной литературой, справа же стоял кофейный столик с горой каких-то папок с документами и недопитой чашкой кофе. Пока я корячился и пытался сесть, мужчина не сводил с меня взгляда. Как же стыдно оказаться в такой ситуации. Мама, папа, простите меня, глупого, больного дурака. Все-таки усевшись, я стал думать, что же ему сказать, но мои мысли тут же перебил брюнет. -Ну и долго ты кота за яйца тянуть будешь? Рассказывай, а то будет хуже,- его хриплый, грубоватый голос пробирал до мозга костей, по телу пробежали мурашки, а холодная синева глаз словно вытягивала душу. Несмотря на его грубость, мне захотелось ему рассказать всё. Всё с самого начала, просто выговориться, может он поймет. Хоть кто-нибудь выслушает. Он вселял доверие к себе, казалось, что рядом с ним я под защитой. Это конечно странно говорить про человека, который тебя сейчас обвинит в воровстве. Эх, была, не была. И я стал ему рассказывать, с самого начала. С гибели родителей, про больницу, детдом, Дашу, её смерть, постоянные издевки, мой неидеально спланированный, но удавшийся побег. Я рассказал, как стал жить бездомным в городе, что делал, чтобы выжить. А этот загадочный мужчина все слушал и слушал, кивая на некоторых моментах, на каких-то моментах его лицо озарял разный спектр эмоций, но это были исключительно негативные ощущения. Когда он хмурился, между бровями закладывалась глубокая морщинка. На протяжении всего рассказа он был серьезным, а взгляд, несмотря на то, что сосредоточен был на мне, казался задумчивым. -…Я простыл, что привело к моему состоянию на данный момент. Я в бреду полез спасать кота, который застрял на этом дубе,- я показал на дерево за окном.- Но эта зверюга просто взяла и спрыгнула, как ни в чем не бывало,- мне показалось или его лицо стало проще?- Ну, а я что? Я увидел ваше открытое окно, в голову закралась пугающая мысль того, что я скоро умру на такой погоде без лекарств, тем более скоро осень - холода. Я думал, что смогу найти какую-нибудь одежду. Честно, я был в ужасном бреду, голова кружилась, рассудок был помутнен. Когда я стал лезть окно, послышался хруст ветви подо мной, ну я запрыгнул. И застрял на полпути. Ветка упала, а я остался виснуть. Остальное вы знаете. Мне никогда не было так стыдно, как в этот момент. Господи, что я ему сказал. Какой я идиот, зачем вообще я полез. Я поджал коленки, сжался и спрятал лицо в них. Кажется, что даже уши горят от стыда. Послышался низкий смех моего слушателя. Да как можно то! Я тут ему душу всю выложил, а он… - Не стоит бурчать, я смеялся над котом и тем, как ты застрял в окне, - я, что вслух сказал мысли? Черт, совсем позор. – Как зовут то тебя, чудо?- усмехнувшись, спросил он. - Меня зовут Линден. А вас?- пробубнил я, все еще скрываясь в коленях. - Я Александр. Что ж, Линден, я не буду никуда обращаться из-за твоего поступка. Но, посмотри сейчас мне в глаза и скажи, что все, что ты мне рассказал - правда. И вылези уже из своего «укрытия». Он был серьезен, а мне было так стыдно на него смотреть. Это так смущает. Но я так рад, что он не собирается никому говорить. Я хочу ему верить, надеюсь не зря. Опустив ноги на пол, я повернул голову в сторону Александра и медленно стал поднимать взгляд. Я чувствовал, что он смотрит на меня в упор, взгляд словно прожигал дыру в моем лбу. Я встретился с его взглядом и понял, что не смогу уже оторваться, пока он не разорвет зрительный контакт. Глаза притягивали своей глубиной и, казалось, что я тону в бездне океана. Щеки тут же запылали пуще прежнего, ладони вспотели, а руки мелко затряслись. - Ал…Александр, я уверяю…в.вас в том,что я говорю правду. Я рассказал, вс.с.сё как бббыло с самого начала. О том, как закончилась моя жизнь, и как началась новая,- голос переставал дрожать и я, смотря прямо ему в глаза, клялся в правдивости моих слов. Но все чувства пересилили меня и я сорвался. - Черт, я больше так не могу. Пожалуйста, простите меня, Александр, за мой отвратительный поступок, я совершенно не понимаю, что происходит. Мне хочется умереть. Я так устал от всего. У меня не осталось ничего, прошу, простите меня и отпустите, я так сожалею о своих действиях, - прокричав, я выдал ему все это. Задыхаясь от нехватки кислорода и плакал. Я больше так не могу. Содрогаясь в рыданиях, я надеялся на все возможное: что он меня ударит, вышвырнет, сдаст полиции, да что угодно. Вопреки моим ожиданиям я почувствовал сильные руки, притягивающие к себе, крепко обнимающие. Я настолько сильно, насколько смог стиснул в объятиях брюнета, и еще с большей силой на меня накатила истерика. Я плакал точно больше часа, я не мог успокоиться, эмоции нахлынули, как цунами. За это время Александр не пробовал меня оттолкнуть, он все сильнее прижимал меня к себе, поглаживал по голове, перебирая волосы, и нашептывал что-то успокаивающее. Я не вслушивался в то, что он мне говорил, но тихий хриплый, тепло говорящий голос, крепкие объятия и эти утешающие поглаживания помогли мне успокоиться и, я сам не заметил, как уснул на руках у мужчины. POV Александр Как только я пересел в кресло, мальчик стал пытаться принять сидячее положение, что давалось с трудом. Он был слишком обессилен для того, кто пролез с целью что-то украсть или того хуже убить меня. Врагов у меня было не мало. Когда занимаешься розыском преступных организаций, наркокартелей и серийных убийц становится тяжело думать о том, что все милые люди – хорошие на деле. Была однажды дама, с которой я познакомился в Лионе. Казалось, что она воплощение красоты и невинности, но когда я прочувствовал холод стали, разрезающий кожу, и мерзкий смех, мое суждение изменилось во плоти. Возможно, я бы тогда и умер, если бы не Михаэль, который решил потащить меня в бар гостиницы, в которой мы были. Порой его спонтанные решения полезны. В момент, когда лезвие ножа почти достигло жизненно важных органов, залетел этот чудной блондин. Его радостная улыбка тут же сползла с лица, а рука, не дрогнув, вытащила пистолет и прострелила плечевой сустав и коленную чашечку неудавшейся убийце. Эти воспоминания заставили невольно прощупать шрам слева на боку. Я посмотрел на парня, который оглядывал обстановку вокруг, его взгляд бегал по всей комнате, на некоторое время остановился у стола с папками дел. Меня это начинает раздражать. Он действительно здесь что-то вынюхивал. - Ну и долго ты кота за яйца тянуть будешь? Рассказывай, а то будет хуже,- мое недовольство слышалось в голосе. Юноша съёжился, на момент замер и глубоко вздохнув начал свой рассказ. Момент потери родителей, его можно понять. Мой отец умер от рака, не дожив даже до моего семилетия, поэтому я его плохо помню. Мать же прожила полную жизнь, но в одиночестве. У нее были только дети: я и мой брат, с которым последний раз я виделся в пятнадцать лет. Он уехал учиться, а дальше я не знаю. Он пару раз звонил матери, но не приезжал. На похоронах его тоже не было. Дальнейшее повествование было о детдоме, он жизни паренька в нем. Он с вселенской печалью, говорил о своей подруге, которая вскоре покинула его. Попытка изнасилования этого чуда меня сильно разозлила. Как только дети могут становиться такими уродами, и это их равнодушие к происходящему. Черные души имеет большинство людей живущих в этом мире. Поэтому-то я никому не хочу верить, любить, вообще связывать свою жизнь с кем-либо. Он стал пояснять о том, как сбежал из своего «Ада», как старался выжить в городе. Этот парень. Потеряв все, он рвался к свободе, не сдавался, стремился к жизни. Но что-то меня смущает в его повествовании. Кажется, что это все полное вранье, словно это вычитка из книги. Он ведь мог залезть в любую квартиру! Почему именно в мою? -…Я простыл, что привело к моему состоянию на данный момент. Я в бреду полез спасать кота, который застрял на этом дубе,- он показал на раскидистое дерево за окном. - Но эта зверюга просто взяла и спрыгнула, как ни в чем не бывало, - что за бред? Кот? Серьезно, я ничего глупее не слышал, но смотря на подростка, я уверился в правдивости его слов. Он был очень напряжен и сосредоточен на своем рассказе, щеки его пылали стыдливым румянцем. Эти слова меня немного успокоили. Какой шпион будет мне про котов на дереве загонять, да и так глупо в окнах виснуть. - Ну, а я что? Я увидел ваше открытое окно, в голову закралась пугающая мысль того, что я скоро умру на такой погоде без лекарств… - я понял всю причину его действий. Он так сильно боялся потерять то, что обрел недавно. Чувство стремления к жизни превзошло разум. Он заболел и хотел как-то подлечиться, найти одежду на приближающуюся осеннюю пору, чтобы хоть как-то протянуть. Как этот беззащитный, плюшевый котенок, с глазами ангела смог прожить столь долгое время на улице? Я рассмеялся, понимая дикость всей ситуации, от храбрости этого зверька и его же неуклюжести. Своим поведением я его еще больше смутил, и он, поджав колени, спрятал пылающее лицо в них. Послышалось обиженное фырканье и возмущенное бурчание со стороны: - Да как можно то! Я тут ему душу всю выложил, а он… - Не стоит бурчать, я смеялся над котом и тем, как ты застрял в окне. Как зовут то тебя, чудо?- перебив, спросил я. - Меня зовут Линден. А вас? – представился маленький воришка, продолжая прятаться в ногах. - Я Александр. Что ж, Линден, я не буду никуда обращаться из-за твоего поступка. Но, посмотри сейчас мне в глаза и скажи, что все, что ты мне рассказал - правда. И вылези уже из своего «укрытия»,- Линден значит? Интересное имя. Такое же загадочное, как и его владелец. Почему-то мне хотелось верить в то, что сказанное им - правда. Хотелось бы его лучше узнать и укрыть от всех невзгод. Александр, что ты делаешь? Какие такие проявления заботы при твоем-то характере и укладе жизни. Заикаясь и подрагивая, Линден клялся в действительности своих слов. Вообще, я ему и так уже поверил, но люди разные бывают, в чем я уверился за свои тридцать пять лет жизни. Чаще всего можно было, по словам, голосу, действиям, взгляду определить насколько честен с тобой собеседник. С моей должностью, я был обязан это знать как никто другой. Внезапно на парня напала истерика, которая застигла меня врасплох. Он, судорожно захлебываясь в слезах, молил меня простить его и отпустить, кричал о том, как он устал от всех ужасов его жизни, что больше так не может, что хочет умереть. Нужно было как-то его успокоить, впервые на меня так подействовали слезы человека, что я действительно решил его успокоить. Неожиданно для самого себя, я крепко стиснул в объятиях это хрупкое тело и стал поглаживать по голове, перебирая его гладкие, как шелк волосы. Вмиг я почувствовал, как его руки сомкнулись у меня за спиной, рубашка пропиталась насквозь горькими слезами одинокого юноши, который познал так рано ужасы жизни. Стараясь хоть как-то его успокоить, я все сильнее прижимал его к себе и говорил о том, что все будет хорошо, а он все сильнее заходился рыданиями, задыхаясь от постоянных всхлипов. Спустя время он уснул у меня в руках. Когда его начинало потряхивать, я гладил его по голове, и он снова мирно спал. Возможно это первый его спокойный сон за все время, что он жил после смерти родителей. Мне казалось, что я знаю его вечность. Плохо это. Мне нельзя привязываться к людям. Но он. Этот хрупкий, невинный ангел с глазами цвета серебра. Он проник в мое сердце, я не знаю, что с этим делать. Я не смогу быть с ним, даже попросту из-за разницы в возрасте. Все же я не оставлю его на растерзание судьбы. Все же кое-как отцепив его от себя, отнес его в спальню, перед этим переодев в одну из своих футболок. Линден был гораздо меньше меня, а еще очень худым. Выпирающие кости ни капли не украшали его, скорее наоборот пугали. Моя футболка висела на нем как мешок, чем походила на пижаму. Температура возросла еще больше из-за того что он нервничал. Пришлось сделать жаропонижающий укол, который на мое счастье имелся дома. Надо позвонить доктору Нильсену, пусть осмотрит мальчика. Укрыв Линдена одеялом, и положив мокрое полотенце на лоб, я вышел из спальни, прикрыв за собой дверь. На кухне из бара достаю бутылку с виски и наливаю примерно пол стакана. Надо успокоиться и решить, что же делать дальше. Одно для себя точно решил. Я хочу, чтобы юноша остался у меня, по крайней мере, пока точно не выздоровеет, а дальше ему решать. У меня нет права его удерживать, но я понимаю, что уже каким-то образом привязался к нему и не смогу отпустить. Над остальным же я погрузился в глубокие раздумья. Этой ночью я не отдохну.