Дефне
Пары, в которых девушка и парень похожи друг на друга внешне – обречены на счастье.
Сумасшедший. Омер Ипликчи и в самом деле сумасшедший. Привставая на кровати, я то и дело что дергала губы, болезненно покалывающие от того безумия, которое происходило со мной десятью минутами ранее. Он не солгал. Омер был предельно серьезен, когда говорил о том, что не отпустит меня до самого утра. Воспоминания прошедшей ночи приятной истомой пронеслись по моему телу, благодаря чему я ощутила жар, разрастающийся с каждой секундой. Омер находился в ванной комнате, пока я, ощущая, как по мне пробегают мурашки, растирала лицо, чтобы вернуться в реальность. Дернувшись, я ощутила небольшое головокружение. Кожа пылала, словно я находилась под знойным солнцем несколько часов подряд. Хотя, метафорично, но по сути так оно и было. Мои губы и все мое тело все еще помнило ненасытные, безжалостные поцелуи Омера. И, наверное, никогда не забудет. Я действительно целиком и полностью принадлежала ему. Рейс был назначен на десять утра, что означало то, что через три часа нам всем необходимо было быть в аэропорту. Отдернув одеяло, я услышала приближающиеся шаги Омера, и, не решаясь вылезти из постели, накрылась с головой в одеяло. Глупо, ведь нам нечего скрывать друг от друга после того, что между нами было несколько минут назад. То, с каким надменным видом он прошел мимо, застало меня врасплох. Омер, по пояс обернутый в полотенце, не решил нужным даже поздороваться, вальяжно бросая единственный атрибут «одежды» в сторону сразу же, как вытащил из шкафа брюки. Наблюдая за его простыми действиями, как завороженная, я слегка приоткрыла рот, обескураженно глядя на него со спины. Омер был беспристрастен, как и всегда. Приподнимая глаза, я остановила свой взгляд на глубоких царапинах на его спине, и после, сглотнув ком, отвела глаза в сторону. В памяти возникла картина, когда обезумев, я притянула его к себе, дико проводя ногтями по его коже, не обращая внимания на подобные последствия. Возможно, что за этим последует не менее откровенная, но сладкая месть. Судорожно втягивая ртом воздух, я снова бросила взгляд на своего прекрасно слаженного супруга, к моему сожалению уже полностью одетого в выходной костюм. По всей видимости, утром, у них запланирована очередная встреча с партнёрами. Развернувшись, Омер посмотрел в сторону выхода, поправляя запонки на своих манжетах. Красивый. Он в самом деле был красивым. Залюбовавшись, я и вовсе перестала обращать внимание на его откровенное игнорирование моей персоны. Несмотря на то, что еще совсем недавно, он и вовсе не выпускал меня из своих объятий, а его губы то и дело путешествовали по моему телу, сейчас, Омер был абсолютно ко мне равнодушен. Качая головой, я дотронулась до шеи, будто вспоминала щекочущие прикосновения его лица к своей коже. «Моя. Ты только моя». Внезапный всплеск эмоций, и несколько фраз, сказанных Омером в момент неконтролируемой страсти словно вскружили мою голову снова. – Дефне, – услышав бархатистый баритон, я вырвала свое сознание из мира грез. Вернувшись в реальность, я и не сразу заметила того, с каким безразличием смотрит на меня мой муж. Мой Омер, который еще совсем недавно целовал меня и шептал мне слова любви. – У меня несколько встреч утром, – протянул он ровным тоном, а затем потянулся за пиджаком, висящим в шкафу. – Собирайся, у нас через пару часов вылет. – Хорошо, – прошептала я, чувствуя, как бешено бьется сердце в груди. Ни единой эмоции. После ночи, он снова надел маску бесчувственной, холодной статуи. Мне не нужно было грезить о нашем примирении, впадая в эту безразмерную пучину, в которой очевидно, не было дна. Страшась приближения очередной доли слез, я опустила голову, поднимая одеяло выше. Мне казалось будто меня использовали. Наплевали в душу, и сделали предметом исполнения низменных желаний. Да, с тех самых пор, как он знаком со мной, у него на самом деле не было женщин, с которыми бы он мог проводить свои ночи. Даже наш брак никак не смог изменить эту ситуацию из-за сделки с прокатом. Сегодняшняя ночь – это всего лишь очередной всплеск гормонов здорового мужчины, которому была необходима женщина. Не более. Но только он не подумал о том, как мне тяжело будет жить после того, что он со мной сделал. – Твой голос, – Омер снова встал у зеркала, спиной ко мне, поправляя галстук. Я видела его безразличное лицо. Конечно, ведь столько часов для удовлетворения своих потребностей более чем достаточно. Наверное, это была новая изощренная пытка Омера Ипликчи – сделать меня объектом сексуальных прихотей. – Что? – опешив, я еле приподняла голову, не желая встречаться взглядом со своим горячо любимым супругом. – Что опять я сделала не так? Посмотрев в зеркало, я уловила легкие нотки ехидства в наглой улыбке на его красивом, зачем лгать самой себе, лице, после чего, Омер повернулся, буравя меня взглядом. Рассматривая мое лицо, и плавно переводя хищный взгляд на тело, плотно прикрытое одеялом, Омер ухмыльнулся, глядя мне прямо в глаза. – Ну, например, ты не сказала: «хорошо, любимый» … – Что? Почему ты так себя ведешь? – закричала я, борясь с приступом гнева. Стараясь не заплакать, я отвернулась в сторону, проклиная себя и свое податливое тело за то, с каким безрассудством отдалась в рабство этому бессовестному мужчине этой ночью. Боже. – А как я должен себя вести? – ухмыльнувшись, ответив вопросом на вопрос, Омер пересек путь от шкафа до части кровати, на которой, изнывая от обиды, ютилась я, предвкушая очередную порцию издевательств. Хотя, я не могла в это поверить. То, с каким трепетом Омер превозносил меня до небес этой ночью, говорило совершенно о другом. Он любил меня, действительно любил, и в этом не было ни капли сомнений. Садясь у края кровати, Омер приблизился ко мне, касаясь ладонью моей щеки. – У тебя уставший вид, – констатировал он, очерчивая пальцем контуры моего лица. Его касания сбили меня с толку, и зачарованная, я не смогла даже сделать попытки, чтобы убрать его руку от своего лица. – Распухли губы, – прошептал он, проводя большим пальцем по моей нижней губе и оттягивая ее вниз. По телу пробежал табун мурашек, и нервно сглатывая, я слегка вздохнула, не в силах отдернуть его наглые руки прочь. Придвинувшись ближе, Омер плавно перенес ладонь с губ к шее, зарываясь лицом в мои волосы. – Тебе будто не давали спать всю ночь, – томно прошептал он над моим ухом, притягивая к себе и целуя в шею. – Испугалась, любовь моя? – Ты издеваешься, да? – чувствуя, как к моим щекам приливает краска, я толкнула Омера в грудь, смущенно отводя глаза в сторону. – Прости любимая, но я не сдержался, – рассмеявшись, он посмотрел мне в глаза, после чего, я наконец спокойно вздохнула, отбрасывая все дурные мысли, бушующие в моей голове еще несколько минут назад, в сторону. – Ты – маньяк, самый настоящий маньяк, – прокричала я, прикрывая плечи одеялом, что не скрылось от Омера. Улыбка мигом сошла с его лица, после чего, быстрым действием, он отдернул одеяло, едва оставляя меня блистать перед ним абсолютно обнаженной. – Ты еще не в полной мере вкусила то, каким безжалостным маньяком я могу быть на самом деле, – предупредительно качая головой, Омер посмотрел мне в глаза, приближаясь ближе. Съеживаясь от страха, я буквально вросла в постель, прикрывая тело и хаотично подбирая под себя ноги. – Ты просто не представляешь Дефне, в какую ловушку ты угодила, когда нашла в себе смелость похитить мое сердце! Улыбаясь, Омер поцеловал меня в щеку, затем скользнув губами чуть в сторону, переместился к моему уху, прикусывая мочку. Полчище мурашек пробежало по моему телу, рассылая приятные импульсы до самых потаенных уголков. – Омер, пожалуйста… – протянула я, вздыхая, когда его коварная ладонь скользнула под одеяло, касаясь моей груди. – Вот, советую запомнить эту фразу, – прошептал он, на секунду отрываясь от моей шеи. – Тебе придется часто повторять эти безнадежные слова, очень часто, моя сладкая, – произнес он, оставляя чувственный, жадный поцелуй на моей шее, и утыкаясь лицом, заставил меня вздрогнуть от касания его жесткой щетины. – Ай, – закричала я, откидывая голову в сторону. – Это тебе за твои дерзкие ноготки на моей спине, – усмехнувшись, Омер впился в мои губы страстным поцелуем, не давая мне возможности опомниться. Я даже не успела в полной мере вкусить это прекрасное ожидание его требовательных губ, чувствуя, как мое тело болезненно реагирует на присутствие Омера на таком близком расстоянии от себя. Даже несмотря на то, что он в одежде. Даже несмотря на то, что он не в постели со мной. Я, наверное, стала чересчур испорченной лишь потому, что находилась с ним в одном пространстве. С трудом отрываясь от моих губ, Омер посмотрел мне в глаза. В отличии от меня, он был полон сил, и я была уверена на все сто процентов, что, если бы не было никаких встреч, и наш рейс не был бы назначен на утреннее время, этот поцелуй стал бы жарким продолжением сумасшедшей, безрассудной ночи. Словно посылая мозгу огненные импульсы, мое тело снова пронзил легкий озноб, и дернувшись, я слегка отстранилась от объекта моих мыслей. – Любимый, – прошептала я, глядя ему в глаза, пока он гладил мое лицо. На секунду, улыбка спала с его лица, словно он понял, что нам предстоит серьезный разговор. Я не хотела нарушать такое чудесное умиротворение, и без того прекрасное примирение, но между нам все еще стояла проблема, которую было необходимо решить. Как бы нам обоим не хотелось не думать об этом. – Любимый, я надеюсь, между нами больше не встанет вопрос о том прокате? – болезненный спазм сдавил горло, и едва переводя дыхание, я опустила голову, страшась лицезреть весь спектр эмоций от моего каверзного вопроса на лице моего мужа. Омер, разрывая тактильный контакт, отвел свою ладонь в сторону тяжело вздыхая. На секунду, мне показалось, будто это стало концом наших прекрасных отношений. Но по-другому быть не могло. Я должна была задать ему этот вопрос. Дотронувшись до моего лица снова, Омер слегка улыбнулся, приближаясь, и касаясь губами моей щеки. – Давай никогда больше не будем говорить об этом, – наклонившись, он слегка чмокнул меня в губы, затем улыбнувшись, заправил непослушную прядь за ухо. – Не хочу портить такое прекрасное утро. – Но, Омер… – прерывая меня поцелуем, Омер прижал меня к себе, давая понять всеми своим действиями, что не хочет говорить об этом. – Но… Покрывая мое лицо и губы поцелуями, Омер не дал мне вставить и слова, нахально стаскивая с меня одеяло. – Если я опоздаю на важную встречу, ты будешь в этом виновата, – отрываясь от моих губ, протянул он. – А она очень важна для «Пассионис». Ох, я даже не представляю, как ты будешь потом заглаживать передо мной вину, Дефне… – Ты можешь думать о чем-нибудь еще помимо этого? – останавливая его протестующим жестом, я нырнула под одеяло, стараясь спрятаться от похотливых глаз Омера. – Когда я вижу тебя – мои мысли путаются, я же уже говорил тебе, – Омер посмотрел на меня, останавливая свой взгляд на моих губах. Мое тело все еще изнывало от болезненных покалываний, особенно после его последней фразы, из-за которой мое воображение стало рисовать не совсем приличные картины. Я вспомнила прошлый новый год, когда Омер, глядя на меня в лифте, сказал мне о спутанных мыслях в первый раз. Я тогда не совсем понимала таких его фраз, и глупо продолжая водить ручкой от уха до шеи, неосознанно продолжала провоцировать его. А ведь тогда ему нельзя было касаться меня так, как он делал это сейчас. Даже стало немного жаль его. Предательское желание вырастало с каждой секундой, пока Омер и веяние его парфюма находились на непозволительно близком расстоянии от меня. Меня влекло в нем абсолютно все, и лишь мысль о том, что я могу больше не скрывать своих чувств – сносила мне крышу, заставляя мое тело биться в сладких конвульсиях. Соблазнительно улыбнувшись, Омер поцеловал меня, вставая в кровати, и кивнув, направился в сторону выхода из номера. Я упала на подушки, и глядя в потолок, думала. Долго думала. Казалось, будто прошла вечность в предвкушении этого бесконечного счастья. Я очень его люблю, очень. В голове было множество мыслей от самых приятных до самых устрашающих. Мне было стыдно признаться самой себе в том, что я безумно ждала нашего возвращения в Стамбул, чтобы наконец остаться с Омером наедине в нашем большом доме. Чтобы прочувствовать всю его любовь в полной мере, и полностью отдаться чувствам. Чувствуя, как кровь приливает к моим щекам, я вылезла из постели, и ощутив легкое головокружение, на ватных ногах направилась в сторону ванной комнаты. Погрузившись под прохладные струи воды, я ощутила легкое пощипывание, слегка вырывающее меня из невесомого состояния. Я, действительно была без сил. Я понятия не имела, на что еще был способен Омер, говоря о том, что я еще не полной мере вкусила его ненасытность. Сглотнув ком, я покачала головой, считая, что это поможет мне перестать думать о жадных поцелуях и объятиях своего страстного супруга. Не получалось. Подсушив волосы, я оделась, после чего, собирая нашу одежду, решила напоследок зайти в кафетерий на первом этаже, чтобы немного перекусить перед вылетом. Мысли о еде заставили предательски заурчать желудок. Я ведь на самом деле не ела уже больше двенадцати часов, более восьми из которых провела с Омером. Черт, не нужно было больше об этом думать. Переступив порог номера, я провела пластиковой картой по замку, мысленно прощаясь с отелем. Эти несколько дней в Бодруме удивительным образом изменили нашу жизнь. Думать о плохом мне вовсе не хотелось. Говоря откровенно, сейчас я думала лишь о том, что бесконечно счастлива с Омером. Мысли о предстоящей буре, и прочем канули куда-то в пропасть, и ступая по мраморному полу, я и не заметила, как снова столкнулась с кем-то из постояльцев. – Дефне… – протянул он, улыбаясь, а затем, резко сменяя выражение лица. – Доброе утро, Дефне-ханым. Формальный тон кузена Омера вогнал меня в краску. Сразу перед глазами возникло напоминание, в котором я говорила ему о том, что замужем. Я все помнила. По телу прошелся легкий озноб, возвращая меня в тот момент, когда одичавший Омер, без разбору рассекал ночной Бодрум, давя на газ и желая разломать автомобиль вдребезги. Интересно, Памиру уже известно, что я супруга его кузена? – Доброе утро, Памир-бей, – едва кивнув, поздоровалась я в ответном формальном тоне. Я хотела сообщить ему о недоразумении, которое произошло с нами прошлой ночью, но затем, решив, что будет лучше, если Омер сам меня представит, как свою жену, промолчала, кивая на его любезные вопросы. – Мой рейс через час, жаль, что у нас нет времени позавтракать вместе, улыбаясь, Памир моргнул, вызывая на моем лице спектр эмоций. Затем, рассмеявшись от вида моего растерянного лица, добавил: – Конечно же я шучу, – успокоил он меня протестующим жестом. Все-таки, в нем было нечто особенное, заставляющее меня врастать в пол всякий раз, когда я встречалась с его глазами цвета неба. – Видели бы свое лицо. – О Аллах, Памир-бей, зачем вы вгоняете меня в краску, – завопила я, чувствуя, как предательски к щекам подступает кровь. – Надеюсь, мы еще встретимся, – робко протянул он, и не ожидая моего ответа, стремглав бросился в противоположную сторону. Теперь, мы поменялись с ним местами. Еще вчера, я сама убегала от него, страшась быть замеченной в компании постороннего мужчины. Хотя, больше всего я боялась, если меня в его окружении увидит сам Омер. В своих размышлениях, я и не заметила, как пересекла путь от холла до цокольного этажа, и ступая по мраморным ступенькам, очутилась в кафетерии, напротив караоке-клуба. Караоке-клуба, в котором два дня назад мы с Омером прижимали друг друга к стене. Черт. Видимо, произошедшее этой ночью вовсе выбило из меня здравый смысл, раз я думала об Омере и обо всем остальном каждую секунду. В кафетерии практически никого не было, и без разбору размещаясь на первом попавшемся кресле за барной стойкой, я заказала себе кофе, чтобы хоть немного взбодрить свое тело, которому требовалась хотя бы толика сна. – Паршиво выглядишь, – услышав знакомый акцент, я развернулась в правую сторону, проклиная ситуацию за то, что судьба снова мне напомнила об объекте моего бешенства. В неоновом свечении даже волосы Орнеллы принимали синеватый оттенок, превращая ее в космическое существо. – И вам доброе утро, госпожа Риччи, – деликатно отозвавшись на ее лестный комментарий, я втянула огромный глоток кофе, постепенно ощущая прилив сил. Или, это был эффект плацебо как после принятия чудотворных препаратов. – Красивая отметина, – усмехнувшись, протянула она, бросая взгляд на мою шею. – Ты вроде как замужем, как твой муж отнесется к этому? Громко выдохнув, я медленно повернула голову в ее сторону. Нет, нужно было успокоиться. – А что, если он ее и поставил? – ядовито ухмыльнувшись, я бросила испепеляющий взгляд, а затем опустив голову, продолжила пить кофе. Ее слова после того злосчастного вечера в клубе гулким эхом разносились в моей голове, доставляя мне невообразимую боль. Все мое нутро требовало мести, и, если еще часом ранее я умирала от счастья в объятиях Омера, сейчас, мне хотелось высказать ему все, что я думала о той ситуации. Но нет, нужно было держать себя под контролем. – Кстати, ты передала ту рубашку Омеру? – произнесла она, и ту же секунду я почувствовала, как белеют костяшки моих пальцев. Невероятная злость заполонила меня изнутри, в ту секунду, когда, поднимая глаза от барной стойки, я посмотрела на Орнеллу. – Я бы, и сама смогла это сделать, если бы не терялась каждый раз, когда видела его… – Ты, наверное, слышала, что он женат, не так ли? – прерывая ее омерзительную тираду, я задала вопрос, выжидающе глядя на ее профиль. Остановив изучение содержимого в своем бокале, Орнелла сделала серьезное лицо, и повернувшись, посмотрела на меня с вызовом. – Слышала, – ответила она безразличным тоном, кивая. Волна пульсирующей ярости заполнила меня меня после очередного выпада итальянской нахалки. – На тебе, – произнесла она ровным тоном. – Я с самого начала знала, что он женат на тебе. Я же журналистка. Спокойно, Дефне. Перед глазами всякий раз мельтешила картинка, как эта дрянь целуется с Омером. Сжимая кулаки, я еле перевела дыхание, чувствуя, как ядовитая эссенция проносится по моему телу. – Слышала, ты вчера была звездой у Ботичелли, – съязвила она, осушая бокал. Судя по всему, девушка боролась с похмельем. Я бы никогда не подумала, что с ее то внешностью, она имеет привычку злоупотреблять с алкоголем. – Можешь не смотреть на меня так, все по-разному борются с одиночеством. Кто-то пьет, кто-то разгуливает по подиуму, а кто-то ищет ласки от посторонних женщин, – монотонно проговорила она, разворачиваясь в мою сторону. – Что ты имеешь в виду? – слезая с барной стойки, я придвинулась ближе к ней, чувствуя, как мое терпение трещит по швам. Орнелла, качая бокал из стороны в сторону, монотонно смотрела в сторону, словно совершенно не понимала, чего я от нее жду. Мне было невыносимо плохо, и всякий раз, когда я думала о том, что в нашей жизни пришел конец черной полосе, кто-то обязательно должен был изменить положение вещей. – Если бы он действительно тебя любил – то не пришел бы ко мне прошлой ночью, сгорая от желания, – ядовито выплеснула она, глядя мне прямо в глаза. Тяжело дыша, я ощутила, как постепенно, мое тело покидают силы. Чертово обещание держать себя под контролем терпело поражение, и сейчас, я уже сама не знала, что правильно, а что нет. Перед глазами был лишь Омер и эта мерзкая дрянь, подписывающая себе смертный приговор. – Что ты сказала, – прошипела я, приближаясь к ней вплотную. Я не задавала никаких вопросов. Я точно знала, на что шла, и мне было совершенно безразлично, что последует за этим моим безрассудным выпадом. Слезая со стального стула, Орнелла посмотрела мне в глаза, нагло ухмыляясь. – То, что ты только что слышала, – Орнелла придвинулась к моему уху, – Омер приходил ко мне, требуя любви. Посылая все правила приличия к черту, я в ту же секунду схватила ее за волосы, таща вниз. Мне было абсолютно безразлично, как это смотрелось со стороны. Единственное, чего я желала – проучить нахалку, которая пыталась похитить у меня Омера. Которая пыталась предъявить свои права на мое. На моего мужчину. Я готова была убить ее, и наверное так бы и сделала. Крики, и несколько своеобразных, как я предположила фраз на бранном итальянском, после чего, она упала на пол, трясясь от страха. Меня трясло от внезапного выброса адреналина. Я не слышала криков внезапно появившегося Синана, с двумя парнями. Я не соображала. Подойдя ближе, я нагнулась, хватая ее за волосы снова и вынуждая посмотреть на меня. – Омер – мой! Ты поняла меня? Мой! – кричала я, вынуждая посмотреть мне в глаза. – Может, мне сказать это по-итальянски? Так вот слушай: Он – мой! Я слышала крики парней, словно в параллельной вселенной. Мне было все равно. В какую-то секунду ко мне подошел светловолосый парень, трясясь от страха, и пытаясь отцепить мои руки от Орнеллы. – Ради Аллаха, невестка, прекрати ты это безумие, – прошептал он, глядя в мое лицо. Но я уже чувствовала, как пылают мои щеки, а в глазах возрастает пламя. Обескураженный Синан подошел ближе ко мне с другой стороны, глядя в мои глаза, словно пытался прочитать мои мысли. Я ничего не видела. Посмотрев на Орнеллу, лицо которой было в многочисленных царапинах, я будто пришла в себя. Меня трясло. Сглотнув ком, я отошла в сторону, и в ту же секунду, из моих глаз брызнули слезы. – Тише, тише, дорогая, – Синан-бей заключил меня в свои объятия, гладя по голове. Меня колотило от холода, и от осознания того, что я только сделала с Орнеллой. – Я пожалуюсь на всю вашу компанию, – съязвила она, хотя в ее голосе все еще чувствовались нотки ужаса. Да, наверное, этого, она точно от меня не ожидала. – «Пассионис» не видать презентабельной статьи после того, что учудила эта ненормальная! Закрыв глаза, я дала полную волю слезам. Синан-бей все еще был рядом, успокаивая, пока я, то и делала, выслушивала оскорбления Орнеллы. – Я сейчас убью ее, – прошипела я, отстраняясь от Синана и двигаясь в направлении к трясущейся Орнелле. Ее такое мое поведение лишило дара речи. – Дефне! – услышав знакомый голос, я остановилась, делая глубокий вдох. Разумеется, это была Нериман-ханым. Медленно ступая по лестнице, женщина сузила глаза в подозрительном прищуре. Все в зале замолчали, словно предвкушали очередное шоу, в котором, как и всегда, я играла главную роль. – Где твои манеры, девочка? – прошипела она, глядя мне прямо в глаза. – Как ты посмела так себя вести? – каждая фраза была произнесена с ядовитым подтекстом, словно Нериман-ханым напоминала мне о том, откуда я родом. – Ты снова ведешь себя как девчонка с района! Как ты посмела себя так вести, нося фамилию Ипликчи? – Нериман-ханым, – прошептала я, опуская голову. – Я… – Замолчи! В зале нависла гробовая тишина. Мне хотелось раствориться, провалиться сквозь землю, только бы не ощущать того, что я ощущала в ту секунду. Опустошение. Грязь. Чувство потерянного достоинства. Никого рядом не было. Сейчас, здесь, я снова чувствовала себя той рыжеволосой девушкой, одинокой, которую бросили родители. – Этому я тебя учила, когда выдавала замуж за своего племянника? – прокричала она, а я едва устояла на ногах, чтобы не упасть замертво. – Тетя! – пронзительный баритон, эхом разнёсся по всему залу. Охнув, Нериман-ханым попятилась в сторону, страшась говорить с Омером. Подняв голову, я встретилась с парой глаз, наполненных лютой яростью. Омер смотрел на меня, убивая, уничтожая взглядом, отчего я чувствовала, как затряслись коленки. Воздуха катастрофически не хватало. Сделав вдох, я сдерживала себя, чтобы не заплакать. Потому что, с какой злостью он пересекал путь от лестницы до зала, заставлял меня желать раствориться, исчезнуть, но только бы не ощущать эту неконтролируемую злобу с его стороны. – Дефне, – Я стояла как вкопанная, боясь поднять глаза вверх. – Родная, – тихо прошептал он, заключая меня в свои объятия. Почувствовав тепло, исходящее от Омера, я прижалась к его груди, тихо всхлипывая. Несмотря на то, что он стал причиной того, что произошло здесь только что. Разорвав контакт, Омер встал впереди меня, прикрывая своим телом. – Что здесь происходит? – Омер поднял голову, глядя на свою тетю. – Она набросилась на меня! – стала кричать Орнелла, хватаясь за ушибленное место. – С вами мой разговор окончен, я уже высказал все свои претензии журналу «Персона», – ровно, одними губами, отрезал Омер, не глядя в сторону Орнеллы. Опешив, девушка попятилась в сторону, округляя глаза. Мне стало страшно. – Пожалуйста, покиньте зал все, кроме тети Нериман, Корая, Синана и Дефне, – изрек Омер. В ту же секунду, большая часть вышла из помещения, оставляя нас наедине с озлобленным Омером. Он все еще стоял впереди, прикрывая меня, словно пытался защитить от своей тети. Досадно, мне действительно стало хорошо от этого своеобразного проявления заботы с его стороны. – Омюш, дорогой, я думала тебя расстроит то, как Дефне избила вашу гостью, – тараторила тетя, перебирая словами. Она действительно была в ужасе, а я благодарила богов за то, что не могу видеть лица Омера, стоя за его спиной. – Хватит, тетя, – отрезал Омер тоном, не терпящим возражений. – Никогда больше не смей притеснять Дефне. Никогда, слышишь! Никто не смеет кричать на нее! – Качнувшись, тетя Нериман и Корай-бей скорчили гримасы и попятились в дальний угол. – И, вообще, я хотел сказать, что мне о вас уже все известно… Меня словно ударило током после того, как гулким эхом, эта фраза пронеслось у меня в голове. Говоря о том, что ему все известно, он напомнил мне о том, как утром, не желая впадать в воспоминания, он просто пресек этот разговор на корню. Он все помнил, и сейчас, должен был поставить на этом точку. Я не сразу заметила Синана-бей, качающего головой, и глядящего на друга из-за угла. Заметная тишина, после которой, уже тетя и Корая-бей взглянули на друга Омера с непониманием. – Ты все знал да? – спросил Омер надломленным голосом, после чего, Синан-бей еле заметно кивнул. – Да, я следил за тем, чтоб ты не покалечил ее, – ровным тоном протянул он, бросая на меня одиночный взгляд. – Нихан просила проследить за тобой. Я чувствовала, как злится Омер. – Не смотри на меня так, – сказал Синан, вытягивая перед собой ладони в протестующем жесте. – Нихан, в отличии от меня, не доверяет тебе на все сто процентов. Ей ведь неизвестно, что как бы зол ты не был, ты ни за что не сделаешь больно Дефне. Да и вообще, после того случая вчера, на танцполе, я решил, что вы уже помирились. Чувствуя, как мои щеки заалели, я потерла руками лицо, и ту же секунду встретилась с непонимающим взглядом тети Омера. Тот случай, когда обезумев, мы кинулись друг на друга во время танца, по всей видимости, еще долго будет на устах у наших друзей. – Синан, ты ведь мне как брат, как ты мог, – ядовито изрек Омер. Я слышала, как боль отзывалась в каждом его слове. Он никогда этого не забудет. Возможно, что никогда не простит. Чувствуя, как почва уходит из-под моих ног, я опустила голову, борясь со слезами. Нет этого не может быть. Я ведь так хотела, чтобы у нас было будущее. Я ведь умру без него. – Потому что она – твоя жизнь, брат, – превышая тон, сказал Синан-бей, игнорируя присутствие кого-либо в этом зале и приближаясь к Омеру. – Можешь говорить все, что угодно, но я бы сделал так еще раз, потому что абсолютно уверен в том, что поступал правильно, оберегая ваши отношения. – Омюш, дорогой, – пропищала тетя Нериман, и ту же секунду, Омер прервал ее речь, останавливая жестом. – Да почему ты не умеешь держать язык за зубами, дурочка! – крикнула она, глядя на меня. Сжавшись от страха, я попятилась назад, как Омер, прикрывая меня рукой, ответил: – Тетя, я же сказал, никогда больше не говори с ней так! Никогда! – Можешь ненавидеть нас всех, то – что мы натворили – это ужасно, – игнорируя всех в зале говорил Синан-бей, глядя в глаза Омеру. Едва теряя сознание, я стояла, ища глазами запасной выход. Но я знала, что мне некуда бежать. – Но – это было правильно, Омер, иначе, ты бы чувствовал пустоту. Отпусти этот гнев, брат. Девочка обезумела из-за тебя, ты просто не представляешь, чего ей стоил это ужасный год, пока она металась между сотен огней, только ради того, чтобы быть рядом с тобой. – Синан, ты же знал, что я не терплю ложь и предательство! – слова эхом разнеслись по залу, после чего, слезы градом покатились из моих глаз. Быстрым шагом пересекая путь от зала до лестницы, я ринулась в сторону номера, не желая находиться в том месте более чем на минуту. Нет, он никогда этого не забудет. Постоянно, этот барьер будет разделять нас, и в самые трудные минуты, я не смогу быть уверенной в нем на все сто процентов. Услышав крики Омера, я ускорила шаг, но в ту же секунду была прижата к его телу. Заводя меня в номер, Омер обнял меня, прижимая ближе и тяжело дыша. – Дефне, я никуда тебя не отпущу, – прошептал он, целуя меня в висок. – Слышишь? – Омер, – стараясь подавить внутреннюю боль, я отстранилась от него, глядя в его непонимающие глаза. В голове сумбурно смешались мысли. Много все произошло, но сейчас, я желала узнать лишь одно. – Ответь мне на один вопрос. Изогнув бровь, Омер посмотрел на меня, словно боялся услышать моего вопроса. – Ты провел ночь с Орнеллой? – с трудом произнося каждое слово, я посмотрела на него. Сейчас, меня вовсе не волновал их разговор с Синаном. Пожалуйста, пусть он скажет, что нет. Я абсолютно точно была уверена в том, что поверила бы ему. Сотни эмоций на его лице, после чего, тяжело вздохнув, Омер решился ответить: – Нет… – Почему ты так долго думал! Скажи мне правду! – Дефне, – протянул он, хватаясь за голову. Я чувствовала, как предательски подкашиваются коленки. Обнимая себя за плечи, я прижалась к стене, все еще не веря в то, что это на самом деле происходит со мной. Еще пять минут назад, я выслушивала нарекания его тети, которая смогла принизить меня одним лишь словом. Потом этот ужасный разговор с Синан-беем, послевкусие которого до сих пор витало в воздухе. Теперь это. – Скажи мне правду! – прокричала я на весь номер, отрываясь от стены и приближаясь к нему. – Скажи, что она солгала, пожалуйста! – Дефне, она действительно солгала, – громко отрезал он, хватая меня за плечи. – Ничего между нами не было. Никогда. Но… – Что? – Я действительно заходил к ней в номер в тот день когда, в общем, когда ты хотела меня проучить в аромастудии… В ту же секунду я ударила его по лицу, отчего по комнате словно пронеслось эхо. Опешив от подобного, Омер схватил меня за плечи, словно пытался привести в чувство. – Дефне, будь я проклят, если изменил тебе, – прокричал он, глядя в мои глаза. – Слышишь, я люблю только тебя, мне никто больше не нужен! – Обнимая меня, Омер стал целовал мои влажные от слез щеки. – Я был в ужасе, ненавидел самого себя, не знаю, что на меня нашло. Но ничего, слышишь, ничего между нами не было! – Мне терпеть тебя всякий раз, когда у тебя мысли путаются? – слова сами вырывались из моих уст, и давая полную свободу своим чувствам, я разорвала объятия Омера, глядя ему прямо в лицо. Все, хватит. После того, что произошло за последний час, я была четко уверена в своих действиях. Я больше не позволю ему унижать себя, и чувствовать себя куклой в его руках. – Когда я борюсь за тебя со всем миром – ты бежишь, потому что не знаешь, что на тебя нашло? – четко, прямо ему в лицо. – Когда я бросила всю свою гордость к твоим ногам – ты решил, что этого недостаточно? Ты думаешь только ты самый честный и не терпящий лжи и предательства? – Омер попятился назад, не веря своим ушам. Но мне было все равно. Я понимала, что никогда не смогу забыть его, но эта любовь делала меня слабой. – Я отдалась тебе до брака, не думая о том, что меня могут с позором выгнать из семьи. Я даже не была уверена в том, что ты на мне женишься. Я была уверена только в своей любви к тебе. Ты всегда меня бросал. Но я всегда к тебе возвращалась, стоило тебе поманить меня пальцем. Ты думаешь, что ты центр вселенной? – одними губами, глядя ему в глаза. Да, он черт возьми, все еще был моим центром вселенной. – Ты никому не сказал, что женат на мне. Ты не носишь кольцо. Я даже простила тебе Орнеллу. Когда я задыхалась от боли в одиночестве, ты пошел к ней. Я все тебе прощала, потому что всегда винила себя из-за любви напрокат. Хватит, Омер. Да, я виновата. Но и ты виноват не меньше. – Дефне, – досадливо протянул он, приближаясь ко мне, но я сама остановила его протестующим жестом. – Запомни одну вещь, Омер, – четко произнесла я, приближаясь к нему вплотную. – Я сказала Орнелле и всем залу, пока тебя не было. Повторю еще раз: Ты – мой. Ты мне принадлежишь. Хочешь – кричи, хочешь – вой на луну, круши все кругом, сходи с ума. Но ты принадлежишь мне. Омер Ипликчи, ты, – хватая его шею и приближая к себе, произнесла я, – мой. Ты никогда меня не забудешь. Тебе придется признать это. А пока что, я посмотрю, как ты сможешь жить без всего этого, когда даже невесомые касания наносят тебе невыносимый дискомфорт, – притягивая его ближе к себе, я впилась в его губы жадным поцелуем. Для того, чтобы завтра, он ни о чем не мог думать, кроме меня.