- -
Разве ты любил, как я тебя любила? Разве ты не стал моей судьбой? Разве ты любил? Тебе так просто было Знать, что я живу тобой…. Ани Лорак, «Разве ты любил?»
21е Осенних Молний, Таннервальд
Франческа подошла к двери комнаты и остановилась, потянувшись к ручке. Надо ли входить? Она знает, что увидит там. Надо ли смотреть? Женщина прекрасно понимала, что картина ей не понравится. Так надо ли? Она всё-таки вошла…. Франческа не ожидала, что будет настолько противно. Она смотрела на мужчину и женщину в постели и чувствовала омерзение. А те были так заняты друг другом, что ничего замечали. Франческа не стала их прерывать. Молча сняла браслет, уронила его на пороге и ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Она вернулась в свою комнату, заперла дверь и легла на кровать, даже не раздеваясь. Чувство у женщины было такое, словно внутри что-то умерло. Но она не плакала. Наоборот, глаза будто высохли. То, что произошло сегодня, не было неожиданностью. К этому всё и шло. Ческа жалела лишь о том, что не поставила точку раньше.22е ОМ, там же
Утром Эмиль выбрался из постели, чмокнув на прощание красотку, с которой провёл ночь. Та довольно хихикнула. Лэкдеми стал быстро одеваться. Время было ещё раннее, оставался шанс, что его интрижку никто не заметит. Больше всего он не хотел, чтоб об этом узнала Ческа. Южанка не слишком хорошо переносила северные дожди. Хватило небольшой непогоды, чтобы она заболела. Эмилю стало скучно, и он снова поддался очарованию одной из служанок Таннервальда. Но это же всё было несерьёзно. Так, маленькая шалость. Только Ческа всё равно огорчится, Эмиль это знал. Её покойный супруг отличался прямо таки бергерской верностью. Лэкдеми этого не понимал. Ну, любовь. Ну, супружество. Но это же не значит, что больше ничего и ни с кем уже нельзя. Он любит Франческу, и с кем бы у него, что ни случилось, Эмиль, конечно же, вернётся к ней. Лэкдеми надеялся, что его невеста скоро это поймёт. Эмиль уже готов был шагнуть за порог, когда почувствовал, что наступил на что-то. Вещь хрупнула. Глянув вниз, он обнаружил женский браслет. Тот самый, который он подарил Ческе в знак помолвки. Откуда здесь эта вещь?! Разум сразу же дал ответ. - Берта! – маршал повернулся к той, с кем провёл ночь. – Франческа что, заходила в комнату, когда мы…?! Северяночка равнодушно пожала плечами: - Не знаю, - она напрягла память, что после бурной ночи было затруднительно. – Вроде я видела какую-то тень…. А может, показалось. - Тень?! Показалось?! Почему ты мне не сказала?! - Ну, извини, - красавица ничуть не прониклась переживаниями Эмиля. – Я в тот момент была не в состоянии говорить. Ты тоже. Лэкдеми взвыл от досады на непутёвую пассию. - А что такое?! – недоумевала она. – Твоя невеста ведь уже давно всё знает. И ничего. Прощает. ПрощаЛА. Но, похоже, Ческе это надоело. Эмиль схватил пострадавшее украшение и помчался к комнатам невесты. Глядя ему в след, служанка снова пожала плечами с полным равнодушием. Её отнюдь не беспокоило, что там будет у жениха с невестой. Красавца маршала она немного ревновала к южанке. Так что не собиралась огорчаться, если удачливой сопернице станет неприятно. Ничего, пусть знает! Будет кочевряжиться, и её мужчину быстренько подхватят другие.- -
- А чего ты ждал? – синие глаза Ворона холодно блеснули. Он отложил гитару и спокойно налил другу вина. - Произошло именно то, чего и следовало ожидать. Ли тебя предупреждал. Попытка Эмиля получить прощение Франчески ни к чему не привела. Женщина его даже видеть не захотела. Выламывать дверь Лэкдеми не стал. Как и сидеть под ней, ожидая, пока Ческа выйдет. У него были дела, и маршал демонстративно ими занялся. Но так кусался и рычал на всех целый день, что это привлекло внимание Алвы. О причине плохого настроения друга Ворон догадался. Собственно, Таннервальд хоть и большой замок, но такое шило, оказалось, невозможно утаить даже в нём. Так что догадка очень скоро получила подтверждение. Вытирать носы поссорившимся – что жениху, что невесте – Повелитель Круга не собирался. Он вообще не собирался обсуждать эту тему. Но вечером Эмиль сам пришёл к нему, злой и хмурый. - Я понимаю, что тебе сейчас обидно, досадно. Но подумай – так ли тебе нужен этот брак? Ты действительно любишь Франческу? Или это чистое упрямство? - Люблю, - отрезал Лэкдеми. Ворон хмыкнул, дёрнул бровями. Его губы тронула улыбка. Похоже, последнее предположение оказалось наиболее верным. - Тогда зачем тебе другие женщины? - А почему нет?! – взорвался Эмиль. – Ты же…. - Я – не женат. И даже не помолвлен. - Можно подумать, если ты женишься, то сразу станешь верным, как бергер! Алва не стал ни соглашаться, ни спорить. Вместо этого он снова наполнил бокалы. Отпил из своего и взялся за гитару.- -
23е ОМ, там же
Новый день не принёс никаких изменений к лучшему. Фельпка по-прежнему не желала ничего обсуждать с женихом, теперь уже – бывшим. Эмиль злился. Уступать он не хотел. Снова просить прощения не стал. Хотя и надеялся, что всё как-то образуется. А вечером в Таннервальд прибыли гости. Дождь заставил всех укрыться в стенах замка. Сильный ветер сделал погоду ещё противнее. Но внутри Таннервальда было тепло, горели очаги, люди собрались разными компаниями по интересам. В уютной комнате Ворон и Марсель встретились, чтобы поужинать и потом посидеть, как в Урготелле. Из прежней компании был ещё и Герард. Мальчишка, правда, хотел скромно удалиться, но Алва успел прищемить Грифону хвост. Напомнил, что рэй Кальперадо, вообще-то, его оруженосец и было бы неплохо, чтобы своему монсеньору он, хотя бы иногда, уделял немного времени. Герард залился краской, а Валме на это тихо позлорадствовал. Ну, как же! Олицетворение исполнительности получило нагоняй. И не важно, что истинной причиной была именно чрезмерная серьёзность парня. К этой троице за ужином присоединился Леворукий, а некоторое время спустя подтянулись и Людвиг с Эрвином. Они сказали, что посидеть за бокальчиком кэналлийского и поговорить о планах на будущее вместе с ними хотят Ойген и Жермон, но подойдут чуть позже. Райнштайнер и Ариго действительно пришли, а с собой привели…. На двух странных гостей с удивлением уставились все. - Эти юноши утверждают, что они – посланники герцога Фельпского Луиджи Джильди, - представил их Райнштайнер. - Диран ас Аргал, - назвался чернявый, остроухий и зеленоглазый. - Иней Белый Скорпион, - это был второй. Действительно блондин с опалесцирующими янтарно-жёлтыми глазами и изображением скорпиона в девятиконечной звезде на шее, что, судя по всему, было не украшением, а гербом. Эти двое на самом деле привезли письма из Фельпа. Среди них не только официальный доклад Повелителю Круга о том, как город пережил Излом. Ещё – разводное письмо Франческе от её неожиданно оказавшегося живым мужа. А, кроме того – письмо личное, где Муцио объяснял причину своего решения. Естественно, эти послания Ворон вскрывать не стал. Хватило и того, что написал Джильди. Мужчины прочитали и задумались. Было о чём. В тот вечер к Франческе с новостями не пошли. Это оставили на утро. А пока накормили ужином проголодавшихся посланников. Заодно и расспросили. Юноши рассказывали очень интересно. Не менее интересно было за ними наблюдать. Но мысли Эмиля занимало иное. То, что Муцио жив, сначала повергло Лэкдеми в шок. Потом до него дошло, что Скварца на свою жену не претендует. Узнав о её помолвке, он решил отпустить женщину. Это было благородно. Фельпец не стал ломать то, что было построено во время его «смерти». Вот только Эмиль разрушил это сам. Правда, надежда всё-таки оставалась. Пожалуй, она даже стала более крепкой. Так казалось.- -
24е ОМ, там же
Отказать во встрече Рокэ Алве Франческа не могла. Да и не хотела. Скорее, наоборот. Объясниться с Повелителем было необходимо. Она ожидала, что герцог станет просить за своего друга, убеждая женщину простить того, и готовилась возражать. Но Ворон ни слова не сказал на эту тему. Он принёс женщине два письма. У Франчески задрожали руки, когда она увидела знакомый почерк. Муцио?! Женщина читала, чувствуя, как перехватывает дыхание, а сердце едва не выпрыгивает из груди. Уже на последних строчках её глаза наполнились слезами. Так, что слова невозможно стало разобрать. Ческа зажала ладонью рот, чтобы сдержать рыдания. Ворон налил ей вина. - Сударыня, - сказал он, - когда вы захотите поговорить, я к вашим услугам. Алва ушёл, а Франческа так и осталась сидеть в кресле, куда он её предусмотрительно усадил ещё в начале разговора. Дрожащими руками женщина прикасалась к развёрнутому письму, что лежало на столе. В душе был хаос. Радость – ведь Муцио жив. Стыд – ведь она его не дождалась, сдалась, полюбила другого. Ужас – ведь она едва не вышла замуж! И полная растерянность. Что делать дальше?! Взгляд выхватил строки письма: «Я люблю тебя, Ческа. Пусть иначе, но не менее сильно. И я желаю тебе счастья с твоим новым избранником…» Счастье? Счастье?! Она не будет счастлива с Эмилем. Никогда. Познав любовь преданную, она не сможет смириться с постоянными изменами. Но Муцио этого не знает. Он искренне полагает, что новый избранник Франчески такой же, как он сам. Что любит её так же сильно и преданно. Муцио благодарен Эмилю за то, что тот помог Ческе снова радоваться жизни. За то, что тот, как он думает, делает её счастливой. И Муцио благословлял их взаимную любовь…. Франческа схватилась за голову. ЧТО ЕЙ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ?! Вернуться к мужу – теперь уже бывшему?! Это было бы возможным, если бы не одно маленькое «но». Муцио написал, чтоб она не волновалась за него. Всё у него будет хорошо. Ведь так неожиданно для себя он полюбил другую – девочку, что помогла ему выжить в могиле. Так что он тоже счастлив. Вот ведь, как всё замечательно сложилось! Ческа засмеялась сквозь слёзы. Замечательно! Узнав о том, что произошло, Юлия тут же примчалась к своей старшей подруге. Ошеломлённая и растерянная, замерла на пороге. Она привыкла видеть Франческу спокойной и сильной, мягко улыбающейся. А сейчас та плакала и смеялась одновременно, стараясь сдержать себя, и не могла. - Ческа! – младшая «ласточка» бросилась к фельпке, сев прямо на пол, обняла колени подруги. – Ческа, так это правда?! Он жив?! Франческа, наконец, смогла взять себя в руки. - Да, - сказала она, с трудом выравнивая дыхание. И протянула девушке письмо. Юлия нерешительно взяла и стала читать. Фельпка наблюдала за ней, за тем, как на лице девушки проскальзывают эмоции, и понимала, как выглядела сама. - И… что же теперь? – растерянно спросила урготка. - Не знаю, - честно ответила Франческа – теперь уже даже и не Скварца. – Ещё не знаю. Но возвращаться мне, похоже, некуда. - Возвращаться?! Но… как же Эмиль?! Ты… не простишь его? - Господин граф не нуждается в моём прощении, - губы Франчески тронула почти прежняя, мягкая улыбка хорошо владеющей собой женщины. – На самом деле – не нуждается. - И… как же ты теперь? - Подумаю. Но уехать мне, скорей всего, придётся. - Уехать?! – ужаснулась «ласточка». – Нет, Франческа! Пожалуйста! Не оставляй меня! - У тебя есть сестра, - мягко напомнила женщина. – И скоро вернётся Ричард. - Да, конечно… - девушка опустила голову. – Но мне очень нужна ты…. - Юлия, - Франческа нежно коснулась щеки «ласточки», - ты на самом деле сильная. Ты со всем сможешь справиться сама. - Угу… - в голосе Юлии слышались слёзы. - Ну, если и не сама, то у тебя есть такой сильный покровитель. - Ринальди? Но он же не ты…. На этот «твёрдый и незыблемый» аргумент фельпка рассмеялась уже своим прежним, спокойным смехом: - Без сомнения. И он прав – ты чудо. Юлия, я пока ещё никуда не уезжаю. И вряд ли смогу уехать до весны. - Здорово! – «ласточка» крепче прижалась к подруге, положив голову ей на колени. Франческа погладила тёмные волосы девушки, подумав: как же трудно детям без матери и при слишком занятом своими делами отце. И особенно трудно таким, как Юлия, для которых нежные прикосновения жизненно необходимы. Интересно, когда эту девочку обнимали последний раз? Годика в три-четыре? Ничего, вот вернётся Окделл, они помирятся, и будет он её обнимать. Каменному Волку, на самом-то деле, тоже это необходимо. Насколько Ческа смогла понять, мать этого юноши не одаривала его своей лаской. Не удивительно, что он так льнул к синеглазой фокэа. Волк ли, Вепрь, а приятно, когда тебя за ушком чешут. В тот же день с Франческой встретилась и Арлетта. Женщина тоже хотела знать, что теперь собирается делать её невестка. Госпожа Савиньяк-старшая пока ещё не могла смириться со словом «бывшая». Фельпка ей нравилась. Арлетта очень надеялась, что Миль и Ческа помирятся. Она хотела им помочь. - Простите, Арлетта, но с чего вы взяли, что ваш сын желает нашего примирения? Мы виделись с ним. Он не сделал и попытки. Не сказал ни единого слова. - Он сердится. - Он?! ОН сердится НА МЕНЯ?! – фельпка рассмеялась с горьким изумлением. - За что?! За то, что мне больно? За то, что именно он сделал мне больно? Знаете ли вы, что это такое, когда тот, кого ты любишь, предаёт тебя снова и снова?! - Знаю, - тихо ответила Арлетта. Франческа посмотрела на неё. Она поняла, о чём говорит графиня. Понять это оказалось не трудно. Сложнее – поверить. Фельпка знала, что Арлетта очень любила своего мужа. Ей казалось, что у четы Савиньяк всё было, как у неё с Муцио. - Эмиль весь в отца, - с грустью улыбнулась Арлетта. – Мой Арно был таким же…. «Мой». Со сколькими женщинами ей пришлось разделить своего мужа? Со сколькими? Как странно, если вдуматься, звучит в таком случае слово «мой». - Как же вы это выдержали? – тихо спросила Франческа. - Не знаю… - так же тихо ответила графиня. Как? Сначала надеялась, потом находила ему оправдания, потом…. Как же назвать то, что было потом? Привычка? Она смирилась с тем, что так будет всегда? - Как же сильно вы его любили, если прощали столько лет! Франческа не ждала ответа, ведь это не было вопросом, и Арлетта ничего не сказала. Любила? Да, она очень сильно любила Арно. Наверное, она прощала бы его и дальше. Столько, сколько хватило бы сил. Но если бы они однажды кончились? Что стало бы с ней тогда? Неужели Арлетта превратилась бы в Жозину – молчаливую тень мужа и сыновей? Горячо любимых. Драгоценных. И совершенно не понимающих, что на самом деле творится в твоей душе. Графиня внутренне содрогнулась, представив такое будущее. Но ей очень хотелось верить, что у Эмиля и Чески всё будет иначе. Надо только дать младшему-старшему ещё один шанс. - Любила, - всё-таки сказала Арлетта. – А ты? Ты любишь Эмиля? - Любила. Наверное, и сейчас люблю. Всё ещё…. Пока…. Но это чувство не сможет долго жить во мне. Я не могу любить того, кто этого не ценит. Того, кто на самом деле не ценит меня. Простите, Арлетта, наверное, я сейчас сделаю вам больно…. Но такое семейное счастье, какое было у вас, я себе не хочу. - Но Эмиль…. - Эмиль не станет меняться. Зачем?! Он же видел, что отцу такое всё время прощали. Но я…. Возможно, я никогда уже не буду Франческой Скварца, но и Арлеттой Савиньяк я не стану. Простите, Арлетта. Я очень уважаю вас. Только пройти через то, что пришлось пережить вам, я не смогу. И даже не буду пытаться. - Понимаю, - кивнула госпожа Савиньяк. – И всё же…. Если Эмиль изменится, ты простишь его? - Если такое чудо произойдёт, - улыбнулась фельпка, - я буду рада.- -
Я не верю тебе, Но тебя я прощу. Ненавижу, любя. Я жила для тебя, Но теперь отпущу. Наргиз, «Я не верю тебе»
9е Зимних Скал, Таннервальд
Арлетта надеялась зря. Хотя в какой-то момент показалось, что младший-старший взялся за ум. Он перестал искриться и демонстрировать свою обиду. Некоторое время выдержал без интрижек. Так что даже насторожённая Франческа готова была поверить, что чудо возможно. Правда, когда Миль пришёл к ней с новым браслетом, женщина не решилась его сразу надеть. Она хотела быть уверенной, что изменения реальны. Лэкдеми снова немного оскорбился, но согласился подождать, когда Ческа дозреет. Вот только время, что он оставил фельпке для размышления, Миль использовал привычным для себя способом. В то уже не раннее утро Франческа шла по своим делам, когда услышала неподалёку разговор мужчин. - Что, Эмиль, Ческа тебя простила, и ты сразу же взялся за старое? Кажется, это был голос Людвига Ноймара. - Смотри, ещё одного шанса у тебя может и не оказаться. Лучше бы с молодняка пример взял. Хоть бы и со своего младшего-младшего. - Угу, - согласился с Людвигом кто-то ещё. - Арно своей невесте не изменяет. - А у меня пока нет невесты, - парировал Лэкдеми. – Ческа ещё не надела браслет. Так что я свободен, словно ветер в облаках. Женщина сначала хотела уйти, но передумала. Очень уж это было похоже на бегство. Вдохнув поглубже и подняв голову, Франческа вышла из-за поворота коридора и подошла к мужчинам. Они, конечно же, сразу догадались, что она их слышала. - Я действительно пока ещё не надела ваш браслет, - ровным голосом подтвердила фельпка. – И думаю, что не надену. Потому что я считаю, что для любящего мужчины важна не вещь на руке, а чувства женщины, которая ему дорога. Конечно, если она ему на самом деле дорога. Эмиль молчал. В его чёрных глазах снова пылал гнев. И ни капли раскаяния. Франческа повернулась к маркизу Ноймару: - Людвиг, мне очень жаль, что я так и не познакомилась с вашей супругой. Пожалуйста, предайте госпоже Леоне мои наилучшие пожелания. - Франческа, вы хотите нас покинуть?! – понял маркиз. - Боюсь, я вынуждена сделать это. Простите, - фельпка сдержанно поклонилась и пошла дальше. Некоторое время спустя её догнал Эмиль. Развернул к себе, сгрёб в охапку. В его глазах бушевала ярость. - Куда?! Куда ты пойдёшь?! К Муцио?! Ты не нужна ему! Он любит другую. Другую! А я люблю ТЕБЯ. Тебя! Люблю! Франческа закричала, вырываясь из жёстких объятий Лэкдеми: - Нет! Не любишь. Ты даже не знаешь, что это такое – любить! - Я научусь! - Где?! В постелях с другими?! Это не любовь, это похоть. И в ней ты мастер…. Взбешённый Лэкдеми стиснул женщину ещё сильнее. - Больно! – закричала она. - Что происходит? – свирепый рявк Рокэ Алвы вклинился в спор. – Миль, немедленно отпусти Франческу! Лэкдеми лишь на пару мгновений отвлёкся и чуть ослабил объятия, но женщине этого хватило. Она вывернулась из его рук и, едва устояв на ногах, вцепилась в рукав Алвы. - Рокэ, не вмешивайся! – отрезал Эмиль. Вообще-то, Алва не очень-то и хотел это делать, но Лионель, с которым они вместе шли, ринулся к ссорящейся парочке. Так что выбора не осталось. - Пожалуйста, не уходите! – вскрикнула Ческа, крепче ухватившись за Повелителя Круга. – Не оставляйте меня с ним! Всё. Теперь выбора не оставалось СОВСЕМ. Конечно, если хочешь и дальше иметь право называться мужчиной. - Миль, - требовательно произнёс Ворон. Под тяжёлым синим взглядом разъярённый Лэкдеми с трудом, но взял себя в руки. - Прекрасно, - оценил достигнутое кэналлиец. – Какое-то странное у вас свидание, друзья мои. Или это я отстал от жизни? Сударыня, вы можете идти. Или вы хотите что-то сказать? - Да, - сказала отдышавшаяся фельпка, - хочу. Она отпустила локоть Ворона, выпрямилась. – Герцог Алва. Граф Савиньяк. Я официально заявляю, что отказываюсь выходить замуж за графа Лэкдеми. И это моё решение окончательное, – женщина перевела гневный взгляд на Эмиля. – Граф Лэкдеми, я хочу, чтобы вы поняли: я не к Муцио возвращаюсь, я от вас ухожу. На-всег-да. Господа, - она с достоинством поклонилась Алве и Савиньяку. Они ответили уважительными поклонами, после чего Франческа удалилась. Рокэ и Лионель посмотрели на провинившегося друга и брата. Старший-старший возвёл очи к потолку: - Миль, ну ты… - слов у него просто не было. Не зная, куда себя деть, и ни с кем не желая больше общаться, Франческа быстро шла по Таннервальду, сама не понимая, куда. И оказалась на конюшне. Только там и пришла в себя, словно отставшее сознание, наконец, настигло свою хозяйку. На женщину, вихрем ворвавшуюся к ним, мягко и внимательно смотрели умные лошадиные морды. Ческа пошла вдоль открытых денников. Она помнила, как Леворукий объяснил, что этих лошадей запирать нельзя. Они не терпят неволи. Стоит их закрыть на замок, и они не успокоятся, пока не разнесут всю конюшню. Это предупреждение надо было понимать буквально. Но кто-то из конюхов Ноймаринена недооценил серьёзность слов Повелителя Кошек. И угораздило бедолагу защёлкнуть в деннике… Моро. А может, он так хотел обезопасить себя от норовистого мориска? Итог – двери у денника любимца Ворона теперь нет вообще. Моро подошёл посмотреть на гостью, и Франческа опустила глаза. Перед этим конём она терялась так же, как и перед его хозяином. Просто удивительно, как эти двое походили друг на друга. Интересно, сможет ли кто-нибудь когда-нибудь – нет, не объездить – приручить Кэналлийского Ворона? Светлогривой Кэцхен, на которой приехала сюда Франческа, сейчас не было. Наверное, повезла Юргена кого-то лечить. Фельпка усмехнулась, вспомнив, как сильно Кэцхен напоминала Ирэну Придд, теперь уже Эпинэ. Нынешнюю Ирэну. Даже как-то логично, что эта лошадь возит пусть и бастарда, но Спрута. Юрген Франческе нравился. Как человек. Хотя, не будь Эмиля, кто знает, какие чувства вызвал бы у фельпки Сэц-Придд. Он был красив – холодной красотой Спрутов. Но его характер привлекал едва ли не больше внешности. Юрген то был текучей водой, то неумолимо надвигающейся льдиной, то мечом в меховых ножнах. Он мог убивать, но предпочитал лечить. Вот за этим южанка к нему и обратилась. Нет, дело было не в простуде. Франческу намного больше волновала иная проблема. Почему у неё нет детей? Она не месяц была замужем. Так почему?! Ческа не зачала ни от Муцио, ни от Эмиля. Выходит, дело в ней? Юрген тогда долго, обстоятельно, но при этом очень деликатно расспрашивал Франческу о разных женских нюансах. Что-то коротко записывал в свою тетрадь. Потом попросил у фельпки разрешения прикоснуться к ней. Положил свою ладонь ей на живот и словно бы задумался о чём-то. Признался, что не до конца понимает суть проблемы. Сказал, что хочет привлечь к лечению ещё одного специалиста. Ческа согласилась. Она думала, что Юрген имеет в виду своего наставника, мэтра Лизоба. Но Сэц-Придд вернулся к пациентке со странным юношей. Слепым! И полностью седым…. Тот так же, как и Юрген – просто приложив ладонь – обследовал женщину. Потом озвучил диагноз. - Мать в тебе ещё спит. Женщина – да, мать – нет. Франческа как-то догадалась, что речь идёт о теле, а не о желании растить детей. - Можно ли это вылечить? – спросил Сэц-Придд. - Да, конечно, - кивнул слепой. – Мать спит, как цветочная почка, которой не хватает тепла, чтобы раскрыться. Надо немножко помочь. Он дал женщине странный крошечный шарик, словно бы сделанный из полупрозрачного алебастра. - Положи это внутрь себя. - Выпить? – уточнила Франческа. Она уже поняла, что талиг для этого юноши не родной язык. - Нет. Внутрь – сюда, - и он указал на низ живота, так что стало понятно. – Он растает в тебе и даст сил. Ты сможешь иметь детей. Только не сразу. - Когда? – спросила женщина. Юноша задумался. Как оказалось, он пытался соотнести предполагаемый срок лечения со здешним календарём. - Ваши сутки короче. Значит… надо четырнадцать дней… - слепой лекарь дал Франческе ещё две «жемчужины». – Через четыре дня, на пятый положишь вторую. И так же сделаешь в третий раз. Не пропусти время! Забудешь, опоздаешь – всё может оказаться напрасным…. Фельпка села прямо на застеленный сеном пол конюшни и закрыла лицо ладонями. Она не забыла, всё сделала, как надо. Вот только, ради кого она старалась?! Ради Эмиля? Сейчас Франческа была рада, что их так и не связал ребёнок. Ничего, всё у неё ещё будет. Луиза, ныне Ариго, вон в каком возрасте нашла своё счастье. Франческа намного младше. Она даже младше Ирэны, которая совсем недавно обрела и мужа, и дитя во чреве. Интересный будет следующий Повелитель Молний – наполовину Спрут. Кэртиана, держись! Ческа невольно усмехнулась. «У меня всё будет хорошо, - мысленно сказала она. – Главное, не струсить и не предать себя». Да. Но как же сейчас больно! - Госпожа! – кто-то схватил её за плечи, одновременно крепко и мягко. – Вам плохо?! Фельпка вынырнула из своих мыслей, словно из тёмного колодца. Огляделась. Оказывается, это молодёжь вернулась с конной прогулки и не на шутку встревожилась, найдя женщину сидящей на полу конюшни. Герард, Луис-Альберто, Себастьян и с ними – Гизелла. Первым к фельпке бросился рэй Кальперадо, но следом тут же шагнул юный Альмейда. Такие разные юноши, и в то же время – как же похожие! Герард действительно напоминал Франческе лёгкий бриз в солнечный день. Бастиан – это тенью движущееся под водой существо, сильное, таинственное. Морской Дракон? Кажется, так его назвал однажды юный Салина? Что ж, пожалуй. Очень подходящее прозвище. Но что Дракон, что Грифон имели одну общую черту. Даже две. Мягкость. А ещё – способность смущаться. У Герарда последнее проявлялось сильнее. Но – что у одного, что у другого – не тогда, когда нужно действовать. Франческа не успела толком прийти в себя, как рэй Кальперадо уже подхватил её на руки. Приличного места, куда можно было бы усадить женщину, поблизости не оказалось, и он так и остался держать её в объятиях. - Дора, вам нужно к лекарю? – спросил внимательно осматривавший Франческу Себастьян. Даже лоб потрогал, проверяя, нет ли у неё жара. «Интересно, кому достанется это счастье?» - подумала про юного Альмейду фельпка. Собственно, вопрос можно было применить и к Герарду. Будь она возраста Гизеллы, точно влюбилась бы в кого-нибудь из них до беспамятства. Эта мысль помогла женщине снова улыбнуться. - Нет-нет, - поспешила она успокоить встревоженную молодежь. – Не надо к лекарю. Я в порядке. Ага, так они и поверили! Лгунья из неё никудышная. - Лекарь не поможет, - честно сказала Франческа, отводя взгляд. Они поняли. Догадались. Ну, ещё бы! Кто в этом замке не знал о похождениях Лэкдеми?! Разве что грудные младенцы. - Я могу вам чем-то помочь? Это спросил Герард. Он почему-то особенно сочувствовал Франческе. Хотя…. Луиза как-то обмолвилась, что её прежний супруг был ещё тем гулящим кобелём. Сын это знал. И, судя по всему, не одобрял, и наследовать папочку не собирался. Но ведь Эмиль тоже очень любит свою мать. Но при этом, кажется, совсем не понимает, как больно ей было из-за измен его отца. - Чем, Герард?! – с горечью спросила фельпка. В глазах юноши неожиданно сверкнула сталь. - Я вызову его на дуэль. - Нет! – вскрикнула женщина. Решительно высвободилась из объятий рэя Кальперадо и с ужасом заметила, как Альмейда задумчиво примкнул веки. - НЕТ!!! Даже не вздумайте! И дело не в нём, дело в вас. Если с вами из-за меня что-то случится, я…. Я до конца жизни себе этого не прощу! Она переводила взгляд с одного на другого и видела, что сдаются юноши очень неохотно. - Пожалуйста! – буквально взмолилась она. Оба всё-таки склонили головы, соглашаясь. - Тогда ЧТО мы можем сделать для вас, дора? – спросил Себастьян. - Не знаю, - вздохнула Франческа. – Единственное, чего мне сейчас хочется, это чтоб у меня были крылья. Улетела бы куда-нибудь на край света…. - У меня есть крылья, - немного смущённо напомнил Солнечный Грифон. – До края света я вас, конечно, не домчу. Но, может быть, вас устроит что-нибудь поближе? Уловивший юмор Салина всхрюкнул. Франческа задумчиво посмотрела на рэя Кальперадо: - А это мысль….- -
Ани Лорак, «Уходи по-английски»
Исчезнуть из замка, не попрощавшись с Юлией, Франческа не могла. Девочка так привязалась к ней. Из-за этого Елена даже стала ревновать свою младшую сестру. Ческа вовсе не стремилась к такому. Но уже скоро повода для ревности не будет…. Тогда, на конюшне, молодёжь призадумалась над идеей, как фельпке уехать из Таннервальда, не дожидаясь весны. И такая возможность была. Ключевую роль в побеге должен был сыграть Герард. А для подробного обсуждения вся компания перебралась в комнату Гизеллы. И в этом тоже помог Грифон. Идти с Франческой через весь замок, рискуя наткнуться на Эмиля, было неразумно. Тогда, кое-что вспомнив, Луис-Альберто обратился к рэю Кальперадо. - Герард, а ты можешь проделать для нас один из тех трюков, которым тебя научил Ринальди? - Намекаешь на Дверь? – догадался юноша-грифон. – Могу. Это на самом деле не сложно. Но внутрь я могу попасть только туда, куда падает солнечный свет. - Одна из комнат в моей башенке сейчас как раз должна быть хорошо освещена, - сказала дочь Ноймаринена. - Мне надо её увидеть. Заодно и узнаю, нет ли там кого из слуг. После случая с Юлией Герард перестал таиться и, если ему надо было куда-то слетать, выпускал крылья уже в замке. Это экономило время. А люди привыкли и не пугались. Даже наоборот. Особенно дети. Случайно выпавшие из солнечных крыльев пёрышки считались сказочным трофеем, лучшим подарком и чем-то вроде валюты. Взрослые смеялись, а сами тайком тоже охотились за перьями Солнечного Грифона. Герард же на всё это только смущённо улыбался. Короче, Грифон слетал, увидел и открыл. Сварив кувшинчик шадди, пятёрка устроилась, кто где – пить и обсуждать. Зэлль и Ческа – на диванчике. Марикьяре и Герард – на шкуре у камина. Там же разложили карту, которую рэй Кальперадо по долгу службы всё время имел при себе. Никогда не знаешь, в какой момент Ворону понадобится отправить своего оруженосца с поручением. Надо же понять, куда лететь. Иначе может получиться ТААКОЙ курьёз. Один раз уже было дело. Ворон, когда слушал доклад Герарда, ржал до слёз. А вот промахнувшемуся деревней Грифону было не так весело. Когда от тебя разбегаются во все стороны и стар, и млад с воплями «Зверь Раканов» и «тваря изначальная»…. Обидно как-то. И щупалец у него нет, и голова одна…. А главное, нужная деревня, где его ждали адуаны, была совсем недалеко. Там заметили, что посланник регента пикирует не туда, и помчались к нему. Не успели. Зато тоже наржались. Чуть из сёдел не повыпадали. Вот после этого случая Герард и карта стали неразлучны. - Итак, - начал совет Бастиан, - Конрайо. Мы имеем: возле Кольца Эрнани – Эчеверрия, в Эпинэ – Серж Валмон, Южная Вараста – Дьегаррон. Первый и второй смогут переправить вас дальше – хоть в Фельп, хоть в Кэналлоа. Но мне кажется, что вы не очень-то хотите возвращаться домой…. На его вопросительный взгляд женщина кивнула. - Значит, Кэналлоа. В Алвасете сейчас главный - маркиз Диего Салина, отец Луиса-Альберто. Думаю, Берто, ты не откажешься написать для доры Чески рекомендательное письмо. - Нет. Откажусь, - деланно возмутился Салина. – Буду отбиваться руками и ногами. Зэлль, у тебя тут найдётся письменный прибор? - Да. Сейчас всё принесу. - А ты, Баст? Черканёшь пару строк своему отцу? - Конечно. Хотя его может и не оказаться в Алвасете. Но на всякий случай…. Вдруг вам, дора, захочется посетить Марикьяру. Юный Альмейда снова посмотрел на Франческу, ожидая её реакции. Она немного неуверенно пожала плечами: - Всё может быть…. - Подумайте. А пока вернёмся к двум генералам и маршалу. К кому из них вы предпочитаете отправиться? - Я не знаю ни Эчеверрии, ни Дьегаррона. А вот с Сержем Валмоном знакома. - Что ж, значит, Серхио. Только его сложновато найти. Одно мы знаем точно: он периодически бывает в Тронко. Там встречается с генералом Жаном Шеманталем и маршалом Хорхе Дьегарроном, чтоб обменяться новостями. В любом случае, там будут их люди. Да, похоже, это лучший вариант. И в Тронко, всё-таки, спокойнее, чем возле руин Олларии. А у нас тогда к вам будет просьба. И ещё одно письмо. У Серхио служит наш друг – теньент Бласко Дельгадо. Кэналлиец. Брат Хорхе Дьегаррона. Нам очень нужно кое-что ему сообщить. Вы поможете нам? - Конечно, - охотно кивнула женщина. - Спасибо. Герард, теперь ты. - Конрайо, - кивнул Грифон. – Я знаю, что командующие встречаются не в самом городе, а на его окраине. Я уже бывал у них с поручениями от соберано. Если меня никуда не ушлют, то уже завтра на рассвете мы сможем вылететь из Таннервальда. Я – на своих крыльях. Вы, дора, на моём Бьянко. Я знаю, что вы уже ездили на крылатых. - Только по земле. - Поверьте, в воздухе даже легче. Бьянко вас не уронит. Так мы сможем за один перелёт добраться дальше. Может, до самого Тронко. Если вас понесу я, придётся делать привалы. Крылья-то ладно, а вот лапы устают всё время держать груз. Так что в седле вам будет и безопасно, и удобно. Франческа кивнула, но было видно, что она немного сомневается в своих силах. - Не волнуйтесь, - мягко улыбнулся ей Герард, - я же буду рядом. - Что ж, - ответно улыбнулась фельпка, - кажется, теперь моя очередь. Конрайо? - Конрайо, - подтвердил Бастиан. - Сейчас не жарко, а дальше на юг – дожди. Я оденусь соответственно, но остальные вещи мне, похоже, придётся оставить. Возьму, как и при поездке сюда, только маленькое, лёгкое и необходимое. Вопрос: как нам покинуть замок незаметно? - Из ваших комнат, вроде, есть выход на балкон. Я заберу вас оттуда, - сказал Герард. - Но ты же светишься! - Да. Но на рассвете это не так заметно. А если, к тому же будет туман…. - Что ж, тогда мне, похоже, стоит вернуться к себе и заняться сборами. - А письма? – встрепенулся Салина. Ческа ненадолго задумалась, а потом улыбнулась: - Передайте их мне через Юлию. Только не рассказывайте ей о том, что готовится. Не будет знать – не проговорится. Я сама ей всё объясню.* * * * *
Что Алва, что Лионель были не из тех, кто ударяется в длинные перевоспитывающие монологи. Да Эмиль и не малыш. Так что услышал он от Ворона только раздражённое «оставь её в покое». Упрямо опустил голову. - Всё, Эмиль, всё, - осадил его Алва. - Ты говоришь это, потому что хочешь её себе?! Лицо герцога окаменело, рука метнулась к шпаге. Рука Лэкдеми проделала то же движение. Но между спорщиками решительно вклинился Савиньяк. - НЕТ! – потребовал он. Алва тут же успокоился. - Пожалуй, мне лучше уйти, - сказал он. – Ли, передай мои извинения своей супруге. Увы, я сейчас не в том настроении, чтобы ходить в гости. - Да, - кивнул Лионель. Когда Алва ушёл, Савиньяк посмотрел на своего брата-близнеца. А потом двинул его в челюсть. Оказавшись на полу, Лэкдеми ошарашено посмотрел на Лионеля. Последний раз они подрались – именно подрались – когда им было лет по десять. Об этом никто не знал, кроме двух стражников, растащивших и строго отчитавших взъерошенных оленят. Больше подобного не повторялось. И вот, почти четверть века спустя…. - Ты бы хоть подумал, прежде чем обвинениями швыряться, - сказал Лионель. – Если бы Рокэ хотел увести у тебя Франческу, она уже давно принадлежала бы ему. Но он, в отличие от тебя, ещё помнит, кто мы друг другу. ДРУГ – ДРУГУ, - повторил старший-старший, а потом протянул младшему руку, чтобы помочь встать. Вечером Эмиль в одиночестве смотрел закат. На душе было скверно. С невестой рассорился, чуть не подрался с другом, получил в челюсть от брата. Да, насыщенный выдался день. Лэкдеми грустно хмыкнул. И что теперь делать? Ну, с Лионелем у них всё в порядке. Эмиль прекрасно понимал, что тот прав. А вот перед Франческой и Рокэ ещё предстояло извиняться. С кого же начать? Поразмыслив, граф направился к фельпке. Иллюзий он не строил. Франческа однозначно пошлёт его к кошкам, а он пойдёт к Ворону. Увы, первая часть плана провалилась: у Франчески оказалась Юлия. Объясняться в присутствии урготской принцессы граф Лэкдеми не хотел. А надеяться, что девчонка уйдёт, было наивно. Хорошо, если в физиономию ему не вцепится, мстя за старшую подругу. Что ж, оставим Франческу на завтра. Куда она денется?.. Эмиль пришёл к Ворону. От него как раз уходил Герард. Юноша холодно сверкнул глазами на визитёра, но его приветствие от этого не стало менее учтивым. Сердитый рэй удалился, а Лэкдеми нерешительно остановился в дверях. - Пустишь? - Заходи, - откликнулся Алва. Эмиль вошёл, прикрыл дверь. - Прости…. - Оставь, - оборвал его Ворон. – Что будешь? «Кровь»? «Слёзы»? - Шадди. - Оригинально, - хмыкнул Алва, бросив взгляд в окно, за которым уже были сумерки. - Просто сегодня мне уже хватило слёз и крови. - Крови не было. Или я чего-то не знаю? - Не было. Но могла бы быть. - Миль, – Алва отвёл взгляд от кувшинчика, в котором варил шадди, и посмотрел на устроившегося в кресле друга, - неужели ты думаешь, что я бы тебя убил? - Нууу, взгляд у тебя был ещё тот. Сразу вспомнилась поговорка про синие глаза смерти. Друзья рассмеялись, пока ещё немного напряжённо. Ворон разлил шадди по чашечкам. Сел в своё кресло. - Миль…. Я надеюсь, мы закрыли вопрос обо мне и Франческе? - Не совсем…. Подожди! Послушай! – Лэкдеми остановил готового возмутиться Ворона. – Просто, я подумал…. Может, это и правильно будет, если ты и она…. - Миль! – оборвал его Алва. – Да, вот, что значит – близнецы. Вы и с ума сходите одинаково. Ли мне всё о Селине твердил, ты – о Франческе. Идите к кошкам! - Можно, я сначала шадди допью? – с улыбкой спросил Лэкдеми. - Можно, - рассмеялся Ворон. - Знаешь, меня до сих пор удивляет, что Ли так влюбился в эту девочку. - Он не влюбился. Он полюбил. Это страшнее, - хмыкнул Алва. - Почему она? Что он в ней нашёл такого? Ну, хорошенькая…. - И это всё, что ты в ней видишь? Лэкдеми задумался.* * * * *
Узнав, что задумала Франческа, Юлия так и села. Она всё понимала. Только как же ей не хотелось расставаться со столь дорогим ей человеком! До слёз. Всю ночь фельпка утешала свою младшую подругу. Рассказывала, словно сказку на ходу сочиняла, о том, как всё будет хорошо – и у неё, и у Юлии. Договорились встретиться. Весной. Или даже раньше. Когда страсти поутихнут и погода наладится. А то в Надоре сейчас уже снег. В Эпинэ – противные дожди. Но это же не будет вечно. Придёт весна…. Юлия слушала это именно как сказку. Она прекрасно понимала: вряд ли они смогут увидеться с Франческой так скоро. Весной?! Нет. Даже и не летом. Разве что ей удастся уговорить Дикона совершить чудо. Но Повелитель Скал по-прежнему держится на расстоянии от влюблённой в него девушки. Не простил? Разлюбил? Сомневается? - Ни то, ни другое и ни третье, - отмела все эти предположения Франческа. – Он боится навредить тебе. Считает, что недостоин такой девушки. - Откуда ты знаешь? – спросила урготская принцесса. - Я видела, как он смотрит на тебя, когда думает, что его никто не видит. Это взгляд любящего мужчины, поверь. И однажды он решится. - Хотелось бы, - вздохнула девушка. - А на тебя кто-нибудь так смотрел? Эмиль? Или Муцио? - Нет. У Муцио был другой взгляд. Но у нас с ним и не было таких трудностей, как у тебя и Ричарда. Его глаза были полны веселья, озорства, счастья. Жизни. В Муцио всегда было столько жизни…. Франческа опустила голову. - А… Эмиль? - осторожно вернулась к вопросу Юлия. – Он тоже всегда такой весёлый…. - Да, - согласилась его бывшая невеста. – Но меня он не любил. Хотя сначала ему могло так показаться. Просто он очень быстро стал воспринимать меня как должное. Я была у него. Но его у меня не было. Урготка крепко обняла старшую подругу. - Ческа, я так хочу, чтобы ты нашла своё счастье! - Мир велик, - мягко улыбнулась фельпка. – Где-нибудь мы с ним встретимся. - Так ты точно не хочешь вернуться домой? - Ни в коем случае! Только не туда! Муцио не захотел разрушать моё счастье. Я собираюсь поступить так же. - И куда же ты?! - Мир велик, - повторила Франческа. – Посмотрим, где я окажусь. - Но как же я найду тебя?! – растерялась Юлия. - Я сама тебя найду. Ты же будешь здесь. Вот я и пришлю тебе письмо….10е ЗС, Таннервальд
Ближе к утру уставшая от переживаний Юлия заснула в постели Франчески. Фельпка заботливо укрыла её, вздохнула и стала переодеваться. Увы, костюм для верховой езды, в котором она прибыла в Таннервальд, сейчас не годился. Он был слишком лёгким. Но женщина есть женщина. Если есть хоть что-то, она сделает из этого то, что ей нужно. У неё были длинные штанишки, вроде мужских брюк, которые северянки надевали зимой как исподнее. Были домашние платья – льняное и шерстяное. Из них Ческа сделала длинные рубахи. Ещё одно домашнее платье – на лисьем меху – превратилось в мантию с разрезами, чтобы удобнее было ехать верхом в мужском седле. И в довершение – капюшон с пелериной, тоже на меху, зимние сапожки, рукавички. Всё. Глянув на себя в зеркало, дочь дукса и бывшая жена адмирала покачала головой. Вид у неё…. Какой-то юный разбойник с большой дороги получился. Ну, ничего. Доберётся до Тронко и купит себе там новую одежду по сезону. Женщина подошла к окну. За стеклом всё заволакивало густым зимним туманом. Значит, Герарда вряд ли кто-то сможет увидеть. Как и Бьянко. Вдруг прямо перед ней в окне появилась золотистая морда грифона. Герард кивком позвал женщину в условленное место и исчез. Франческа подошла к спящей Юлии и нежно по-сестрински поцеловала девушку в щёчку. Младшая подруга тут же открыла глаза. - Пора, - сказала фельпка. От этого слова девушка проснулась окончательно. - Нет, не иди за мной, - остановила её Франческа. – Не надо. Лучше побудь в моей комнате подольше. Хорошо? Пусть все думают, что ты - это я. Чем позже меня хватятся, тем дальше мы с Герардом улетим. Юлия кивнула. Она во все глаза смотрела на старшую подругу. Пожалуй, никогда раньше та не выглядела столь ошеломляюще красивой. И твёрдый, решительный взгляд лишь усиливал это впечатление. Новая Франческа начинала новую жизнь. Фельпка вдруг сняла один из своих перстней и надела его на палец Юлии. - Это был подарок Муцио. Теперь он твой. Как память обо мне. Как моё пожелание счастья. - Прощай, Ческа, - выдохнула урготка, обнимая её. - Нет, - не согласилась с этим женщина. – До встречи, Юлия. Она поцеловала девушку в лоб и быстро вышла из комнаты. Урготская принцесса подошла к двери и закрыла её на задвижку. Что ж. Елена знает, что младшая сестра у своей подруги. Так что волноваться не будет. А вот то, что этой самой подруги в замке уже нет, пока никому знать не надо. Если удастся, Юлия проморочит всем головы до самого вечера. Девушка окинула взглядом комнату. Может, спрятать обрезки платьев? Нет! Если найдут, точно что-то заподозрят. Вместо этого принцесса соорудила на столе подобие рабочего беспорядка. Пусть служанки, заглянув в комнату, подумают, что Франческа взялась за шитьё. Довольная своей каверзой, Юлия снова забралась под одеяло и заснула.- -
Проснулся Лэкдеми с тяжестью на сердце. И выпитый на ночь глядя шадди тут был ни при чём. Как и устроившаяся на груди кошка. От Ворона Эмиль ушёл не слишком поздно. Направляясь к себе, сделал небольшой крюк, чтобы пройти мимо комнат Франчески. Посмотрел на закрытую дверь, но не подошёл, не постучал. И так ведь ясно, что бывшая невеста ему не откроет. Нет, нечего тут стоять. Граф вздохнул и ушёл, отложив разговор с фельпкой на утро. И вот оно – утро – наступило. Прекрасно. Дальше-то что?! - Кобыла ты, а не кошка, - тихо возмутился Лэкдеми, с усилием спихивая с себя наглое животное и поднимаясь. «Русо-полосатая» красотка возмущённо дрыгнула хвостом и просочилась сквозь приоткрытую дверь в щель, которая казалась слишком узкой для откормленного тела. Тут же к маршалу постучался адъютант, догадавшийся, что тот уже проснулся. Лэкдеми умылся, выпил свежесваренный адъютантом шадди и очень тщательно оделся. Надо идти. Что сказать Франческе, кроме банального «прости!», Эмиль не знал. Как и то, что он будет делать потом, после. Может быть, даже она его и простит. Может быть. Но не вернётся к нему, это точно. Лэкдеми и сам не понимал, что чувствует по этому поводу. То ли вообще ничего, то ли где-то очень глубоко в душе ещё чуть-чуть на что-то надеется? Граф подошёл к комнатам фельпки, на этот раз – открытым. Заглянул, предварительно постучав по косяку. В будуаре никого не было, а из соседней комнатки вышла Юлия. Вопросительно и строго посмотрела на визитёра. - Доброго утра, ваше высочество, - начал со слов вежливости граф Лэкдеми. Девушка молча кивнула. Ну, понятно. После вчерашнего он – враг номер один. Ладно, продолжим. - Будьте добры, скажите госпоже Франческе, что я очень хочу видеть её, чтобы принести свои извинения. - Франчески здесь нет, - развела руками Юлия. Понятно. Куда-то вышла. Спрашивать куда ушла и когда вернётся, Лэкдеми не стал. Не сложно было догадаться, что в ответ прозвучит «не знаю». Что ж, придётся поискать самому. Но перед уходом…. - Ваше высочество, если вы увидите её…. - …я передам, что вы приходили, - милостиво согласилась «ласточка». – Если увижу. Вот же, кошка трёхцветная! «Если увидит!» Небось, глаза себе завяжет, когда Ческа вернётся, чтобы потом с чистой совестью заявить – не видела. Мысленно усмехнувшись этому, Лэкдеми откланялся и ушёл. Был шанс, что фельпка могла сейчас общаться с Арлеттой. Эмиль решил заглянуть к матери. Госпожа Савиньяк-старшая была одна. Стояла у окна, задумчиво глядя вдаль, но, услышав сына, оглянулась. Эмиль замер, не решаясь подойти ближе. - Мама, - неуверенно произнёс он. Арлетта молча отвернулась. Она никогда не опускалась до крика и ругани. Её гнев выглядел именно так. Эмиль вдруг понял, что разочаровал мать. Ли, малыш Арно – они принесли ей радость. А он…. - Я знаю, что чувствует Франческа, - вдруг тихо сказала Арлетта. Сын понял, о чём она. Ну, да, он знал. Об отце. А кто не знал?! Эмиль знал и гордился. Только сейчас и задумался, каково было матери. - Надо было сказать тебе это раньше, - продолжила Арлетта после паузы. – Но я не хотела вспоминать плохое. Всё же, я очень любила вашего отца. И он подарил мне вас – трёх таких замечательных сыновей. Ага. Это он-то замечательный?! - Мама… - младший-старший виновато опустил голову, нерешительно делая ещё один шаг вперёд, но тут…. - Мама! – в рывком распахнувшиеся двери словно сияющий вихрь ворвался. Оленёнок со своей невестой. Светловолосая дриксенка, которую Арно тащил за руку, смутилась графа Лэкдеми и шагнула ближе к своему жениху, чуть-чуть прячась за его спину. - Мама, мы пришли, - радостно сообщил Арно. Ага, а то и так не видно! Что Арлетта, что младший-старший не удержались от улыбки. Как же всё-таки здорово, что у них в семье есть такое чудо по имени Арно. Младшенький. Как там его Леворукий обозвал? Рассветный Виверн? Что Рассветный, Эмиль был согласен. А вот что змей, пусть и крылатый, - нет. Арно – это сердце их семьи. Сердце с крыльями. - Ну, я пойду, - сказал Лэкдеми. Он не хотел омрачать эту встречу. Какие бы ни были личные проблемы у Эмиля, но он оставался маршалом. А это значит – обязанности и ответственность. Его присутствие на полуденном совете было необходимым, и Лэкдеми пошёл туда. Уж лучше заняться делами, чем трудить мозг проблемой, в данный момент – нерешаемой. На совете присутствовали все четыре Повелителя. Савиньяк и фок Варзов. Ноймаринен и все его сыновья. Именно ВСЕ. Из Ноймара – не без помощи Повелителя Кошек – смог приехать младший, Маркус. Среди прочего, привёз Людвигу письма от супруги. Маркиз Ноймар уже скучал по жене и сыновьям. Так что на днях, если будет лётная погода, собирался «метнуться» домой, проведать Леону и малышей. Алва против этого не возражал. Как справедливо заметил также присутствовавший на совете генерал Райнштайнер, в Таннервальде полно людей, которым можно доверить выполнение заданий разной степени сложности. А значит, Людвига спокойно можно отпустить на несколько дней. Если же он почему-либо срочно понадобится, за ним пришлют его бывшего оруженосца, ныне адъютанта, или младшего брата. Вместе с Лэкдеми на совет явился маршал Ариго. Больше никого не ждали, так как моряков дела сухопутные не касались, а фельдмаршал Бруно, слёгший с сердечным приступом, был ещё очень слаб. Во время обсуждения прозвучало предложение послать к генералу Рейферу Герарда. - Герцог, ваш оруженосец, он где? – спросил Алву Рудольф. - Понятия не имею. Я разрешил ему сегодня отдохнуть. - Но вы же можете позвать его? - Не могу. Он почему-то недоступен мысленному зову. - Как это? – удивился Ноймаринен. - Герард словно в запертой комнате, - попытался объяснить Алва. – Я стучусь, но он не открывает. - Так постучите сильнее, - возмущённо предложил Рудольф. Ворон хрюкнул: - Простите, но я не стану этого делать. Есть большая вероятность, что юноша уединился с какой-нибудь красавицей. Ломиться к нему в такой момент…. Мужчины снисходительно заулыбались. Ну, да, дело молодое. И в тот момент Эмиль никак не связал отсутствие Франчески и странную «недоступность» рэя Кальперадо. Собственно, никто из присутствовавших при этом разговоре и предположить не мог, где и с кем сейчас Солнечный Ветер.- -
10е ЗС, близ Линарэ
Когда солнце зимнего дня приблизилось к своему зениту, грифон и крылатая лошадь уже летели над Надором. В специально приспособленном седле Франческа почти лежала на спине Бьянко, приотвернув голову. Как быстро могут мчаться такие кони по земле, женщина уже знала. Но скорость, которую они, как оказалось, умудряются развить в воздухе, ошеломляла ещё больше. Ехать сидя не представлялось возможным. Чтобы удержаться в седле, приходилось прижиматься к лошади. А в остальном Герард не соврал – было легче. Никакой тряски и безумных прыжков через препятствия. Хотя поначалу от неожиданной, хоть и плавной, смены высоты желудок фельпки сжимался и «плавал». Помогло то, что женщина была привычна к морской качке. А иначе…. Солнечный Ветер постоянно контролировал Франческу. Но, кажется, она всё же освоилась в небе. Только смотреть вниз более-менее долго не могла. Ничего, главное, что не паникует. Потрясающая женщина! Герард не мог не восхищаться ею. Наверное, он даже был чуть-чуть в неё влюблён. Хотел бы он себе такую невесту. А Франческу рэй Кальперадо был бы рад видеть супругой соберано. Увы, этому никак не сбыться. А жаль. Внизу холодно поблёскивала мутная зимняя Рассанна. Недолго. Ближе к Линарэ водная гладь потемнела, заволновалась: небо впереди оказалось сплошь затянуто чёрными тучами, и они изливались холодным дождём. Грифоний клёкот заставил Франческу приподнять голову и оглядеться. Она увидела тучи и поняла, почему Герард решил приземлиться. Они опустились в безлюдном месте, и юноша поменял облик на человеческий. - Дора, облачный фронт впереди очень сильный. Лететь сквозь такой ливень будет трудно и мне, и Бьянко. А вы и вовсе промокнете до нитки и замёрзнете. - Что же делать? Искать ночлег и ждать, когда распогодится? - Нет, - возразил Герард, что-то обдумывая. Было так непривычно видеть его хмурящимся. - Я попробую кое-что сделать, - ещё немного отстранённо сказал юноша. – Думаю, моих сил на это хватит…. - Что ты задумал?! – встревожилась Франческа. - Вернуть хорошую погоду, дора, - ответил рэй Кальперадо. В его глазах сверкнул шальной огонёк, живо напомнивший взгляд соберано. Да, юнцы поневоле впитывали повадки старшего поколения. А с кого и брать пример оруженосцу, как не со своего монсеньора. Тем более с такого. - Что?! – Франческа не знала, что и думать. Шутит юный рэй или серьёзен? А тот уже командовал. - Дора, я прошу вас полностью довериться Бьянко. Он повезёт вас куда надо и как надо. Я кое-что сделаю и вернусь к вам. Франческа стояла, раскрыв рот, как растерявшаяся девчонка, а юноша перед ней покрылся перьями и развернул огромные сияющие крылья.Окраина Тронко
Застрявшие из-за проливного дождя на постоялом дворе генерал Жан Шеманталь и его полковник Клаус Коннер с удивлением смотрели в окно. - Жабу соловей, - сказал полковник. Генерал кивнул. Где-то так оно и было. Сквозь густые тучи, разгоняя их, пробивались яркие солнечные лучи. Так и хотелось сказать – мечи. Какой-то соловей умудрился расклевать тучную жабу. Света становилось всё больше. Вот только лился он не с той стороны, где в данный момент находилось солнце, а чуть ли не с противоположной. - Что бы это могло значить? – «по-умному» озадачился вопросом Шеманталь. Его друг пожал плечами: - Может, САМ к нам пожаловал? – выдвинул предположение Коннер. Под «сам» подразумевался не создатель, а Первый маршал и Повелитель Круга. - Случилось что ль чего? – продолжал недоумевать генерал. – Вроде ж недавно оруженосец его у нас был…. Шеманталь с Коннером вышли на балкон и стали осматривать небо. Но гости, как оказалось, приближались по земле. И не со стороны города, а из степи. - Ох, ты ж… - вырвалось у генерала, когда он увидел белого коня с двумя всадниками. Впереди сидел одетый в какие-то странные северные шмотки темноволосый юнец. За ним – покачиваясь – новый оруженосец Ворона. - Раненый, что ли?! – забеспокоился полковник. Вариант «пьяный» даже не рассматривался. – Эй, парни! – закричал Коннер своим солдатам. – Ну-ка, встретьте их. А то, как бы гонец из седла не выпал. Когда гости всё-таки добрались до постоялого двора, генерала и его полковника ожидало две новости – хорошая и странная. Хорошая – Герард не был ранен. Странная – с ним прибыл не юноша, а девушка. Точнее – молодая женщина. И он, и она – уставшие до потемнения в глазах. - Помогите, - слабо лепетала черноволосая красавица. – Он не сможет идти. Его надо перенести и уложить…. - Не волнуйтесь, барышня, - успокоил её генерал, снимая с седла следом за Герардом. – Всё сделаем. Да вас и самоЮ нести надо. Он подхватил женщину на руки и распорядился: - Парни, лошадку обиходьте. Ишь, в мыле вся. Адуаны занялись Бьянко. Их полковник с помощником потащили рэя Кальперадо в одну из комнат, а генерал понёс Франческу. Уже в комнате, когда женщину усадили на кровать и напоили травяным отваром, она смогла тихо выдохнуть: - Мне нужен Серж Валмон. - Дык, уехал он, - сказал Шеманталь. – Два дня как. Красавица свела бровки, словно огорчённый ребёнок. - Да не волнуйтесь, барышня, - поспешил утешить её генерал. – Вы отдыхайте, кушайте, - он вложил ей в руку пирожок, - а мы потом придумаем, как вам пособить. Франческа проголодалась не меньше, чем устала. Она тут же вцепилась в еду, почти засыпая, стала упрямо жевать. - Вы уж простите, барышня, - заизвинялся Шеманталь. – Еда у нас тут простая. Фельпка со слабым недоумением глянула на адуанского генерала. Пирожок показался ей божественно вкусным. Непонятно только, что за мясо такое. Раньше она никогда не пробовала ничего подобного. Ну, не готовили повара в доме дукса пирожки с ливером. Со слипающимися глазами Франческа умяла ещё один пирожок. Икнула. Жан Шеманталь тут же подсунул ей стакан с вином. Более-менее приличным. Выпив почти, что одним духом, женщина заснула раньше, чем упала на подушку. Генерал вздохнул, словно малому дитяте, вытер влажным полотенцем изящные ладошки спящей, прикрыл женщину краем одеяла и пошёл проведать второго гостя. Бедняге Герарду было совсем худо. Его пробовали накормить. Не пошло. Тогда просто дали напиться – и отвара, и вина. Мальчишка заснул, но дышал тяжело, неровно. - Ну, глядишь, к завтрему полегчает, - высказал общую надежду генерал. Вообще, крылатый посланец герцога Алвы адуанам нравился – без фанаберий потому что. Вот и переживали за него. Что могли – сделали. Теперь оставалось только ждать, когда он отоспится.- -
10е ЗС, Таннервальд
На общий ужин Франческа не пришла. Эмиль решил, что она у себя в комнате вместе с Юлией, потому что младшей из урготских принцесс тоже не было. Маршал подумал, что ему как-то стыдно снова откладывать важный разговор из-за девчонки. Он отказался пойти в зал, где собирались отдохнуть все – и мужчины, и женщины всех возрастов. Кто за картами, кто за новой забавой, которой обучил кэртианцев бродяга по мирам, Леворукий. Эмиль сказал, что придёт позже, и направился к комнатам Чески. Фельпки не было, зато там снова оказалась «ласточка». Или, как её называл Окделл, Зайчонок. Эмиль подумал, что это прозвище подходит Юлии больше. Мягонькая девчонка могла в один миг стать брыкучей, царапучей и кусачей. Лэкдеми в который раз задумался, что так привлекло в ней Ричарда и Эрвина. Как на его вкус, Юлия не очень-то красива. Немного полновата. А ещё и характер – ой! Девчонку так и хотелось сгрести в охапку, стиснуть посильнее, чтоб не трепыхалась. А может, в этом-то всё и дело?! Юлию хотелось обнимать. Эмиль имел богатый опыт с очень разными женщинами. Ему несложно было представить, как эта упрямая, взбалмошная девчонка, оказавшись прижатой к груди, затихает, становясь мягкой и податливой. В воображении Лэкдеми так и вспыхнула картина того, что он сделал бы дальше. Эмиль вздрогнул, отводя взгляд. Да что же это с ним такое?! Вспомнилось, как старший брат однажды упрекнул его: «Ты готов заниматься любовью со всем, что движется». А Франческа сказала: «Это не любовь, это похоть. И в ней ты мастер». Лэкдеми словно холодной водой обдало. Он снова посмотрел на Юлию. Зайчонок, насторожённо замерев, ждала. - Добрый вечер, ваше высочество, - надо же хоть что-то сказать. Высочество, как и утром, ответило сдержанным кивком. - Я хотел бы увидеть Франческу. - Я тоже, - проронила девчонка, озадачив Эмиля своим ответом. Лэкдеми ещё и сам не понял, верит он тому, что фельпки нет в её комнатах, а ноги уже несли его к спальне. Там оказалось пусто. А за спиной прошуршали юбки. Это Зайчонок, воспользовавшись тем, что путь оказался свободен, выскочила в коридор. «Она знает, где Ческа!» - мгновенно понял Лэкдеми. Знает, но не хочет отвечать на вопросы, чтобы не пришлось врать. Маршал догнал урготскую принцессу в коридоре, схватил за руку. Девчонка взвизгнула. - Отпустите! – закричала она, пытаясь вывернуть своё запястье из его пальцев. - Юлия!.. Да постой!.. Да что ж ты… - Лэкдеми пришлось поймать и вторую руку девушки. Высочество взвизгнуло громче, уже с нотками гнева. - Да послушай же меня! – тоже взорвался Эмиль. И тут в их «беседу» предупреждающим рычанием ворвалось: «Граф!» Окделл. А с ним – Зараза-Спрут. Вечно вместе, как берег и волна. Похоже, единственное, куда они ходят порознь – это спальня. - Господин граф, я уверен, её высочество услышит вас намного лучше, если вы перестанете так сжимать её руки, - Валентин, как всегда, ПРИДДельно вежлив. Зараза! А объясняться придётся: всё-таки два Повелителя. Этикет требует. Лэкдеми отпустил Юлию. Девчонка покачнулась, и Спрут аккуратно поддержал её под локоток. - Я всего лишь хотел задать её высочеству один очень беспокоящий меня вопрос. И я совсем не понимаю, почему госпожа Юлия так меня испугалась. - Ваше высочество, - Придд посмотрел на Юлию. - Я не знаю, где Франческа, - отрезала девушка. - Это то, о чём вы хотели спросить, граф? - Да. Но, если позволите…. Я хотел бы знать, Юлия, вы передали госпоже Скварца мою просьбу? - Нет, - чуть ли не тявкнул свирепый Зайчонок. - Почему? – вроде бы удивился Придд. - Потому что это было невозможно. Я не видела Франческу после того, как обещала графу передать ей его просьбу. - То есть получается, вы… последний раз видели её… утром? – уточнил Лэкдеми, чувствуя, как в груди начинает неприятно ныть. - Да. Я проснулась, увидела, как Франческа вышла из комнаты, и снова заснула. Всё. Девушка подождала, не будет ли ещё каких вопросов, но Эмиль пытался осмыслить услышанное. - Я могу идти? – спросила урготка. - Позвольте вас проводить, - настоятельно предложил Спрут. – Дело в том, что ваша сестра, её высочество Елена, просила нас с герцогом Окделлом вас найти и привести к ней. В зале за двумя столами неспешно и лениво играли в карты. Первую компанию составляли Алва, Марсель, Людвиг, его брат Альберт, Леворукий и Робер. Вторая была сугубо женской: Луиза, Елена, старшая дочь Хайнриха Магда и супруга Рудольфа Георгия. Сам Ноймаринен со своим другом Вольфгангом, сидя в уютных креслах, наслаждались глинтвейном и музыкой. Юная жена Спрута очень сдружилась с невестой Волчары, Деборой. Их объединила любовь к арфе. Гизелла передала дриксенке свою ученицу, но, благодаря Солнышку Придда, сама стала относиться к не очень любимому прежде инструменту с большей теплотой. Но в этот вечер Зэлль на арфе не играла – она негромко пела и дирижировала. Для Деборы и Мэллит в зале рядом с одной арфой поставили вторую. К арфисткам присоединились Луис-Альберто с гитарой и допущенные по такому случаю к взрослым Клаус-Максимильян и Якоб. Юный Спрут неплохо владел лютней, а бастард Гирке предпочитал флейту. Вот этим квинтетом и руководила в данный момент Гизелла. А рядом с ними сидела на скамеечке у окна вторая дочь гаунасского короля, Ленора, с томиком Веннена. Но чем бы ни занимались все эти люди, было у них кое-что общее. Их внимание постоянно притягивала группа, собравшаяся в центре у большого стола. Там осваивали – и довольно успешно – «игру Повелителя Кошек». Хотя сам Ринальди против такого названия очень возражал. Он же эту забаву не придумал, а всего лишь показал её кэртианцам. Бильярд произвёл фурор. В него влюбились все – вне зависимости от возраста и пола. Да что там люди! Даже солидная Метхен, пришедшая осмотреть новую «мебель», растеряла всё своё достоинство, увидев, как Ринальди длинной, тонкой палкой загоняет шары в чудные сетки. Впав в детство, трёхцветная кошка стала активно помогать своему Повелителю, носясь по столу лохматым пушечным ядром. Увы, «игровой набор» пока был в единственном экземпляре, хотя Ноймаринен и Алва сразу же заказали ещё два таких же. Собственно, со столами и киями сложностей не возникло. Они уже скоро должны были быть готовы. А вот наделать достаточно шаров оказалось сложнее. Так что играли по очереди. Сейчас у стола были четверо: Лионель и Селина с одной стороны, Ирэна и Себастьян – с другой. - Нет, - негромко возмутился Валме, - на это положительно невозможно смотреть. - Так посмотрите отрицательно, - со смехом посоветовал Людвиг. - Ага, - поддержал их граф Доннербург. – Они там играют, а мы – здесь сидим. Ужас! - Ну, чего вы так, - не согласился Алва. – Вот, Робер же смотрит – и ничего. - Да, именно что ничего, - всхрюкнул Ринальди. – Совсем ничего вокруг уже не замечает. Ро! Ирэна с кием смотрелась органично и волнующе. На неспешные, точные движения этой женщины можно было залюбоваться. - А? – очнулся Иноходец, наконец, оторвав взгляд от своей жены. - Ага. Вообще-то, ваш ход. - Да?! – Эпинэ попытался въехать в ситуацию за столом. Людвиг с очень понимающим взглядом хлопнул его по плечу: - Робер, идите к супруге. А то телом вы здесь, а мыслями – там. В это время партия в бильярд закончилась. Игроки сменились. Теперь это были Ойген и Ротгер. Генерал и вице-адмирал мыслили, как и полагается военным, стратегически, хотя и очень по-разному. За их сражениями, в которых холодный расчёт противостоял пылкой интуиции, всегда было интересно наблюдать. Так что вольнослоняющийся народ подтянулся поближе, стараясь, всё же, не мешать соперникам. Женская компания за карточным столом быстренько свернула свою игру и присоединилась к зрителям. Причём только Георгия не имела на это далеко идущих планов. А вот Елена, Луиза и Магда были в числе тех, кто хотел научиться «запредельной» игре. Госпожа Ариго уже делала успехи и, не прося у супруга ни драгоценностей, ни фонтанов с лебедями, тем не менее, намекнула, что было бы здорово иметь в своём доме бильярдный стол. Жермон обещал. Партия «Райнштайнер&Вальдес» чуть не прервалась, едва начавшись. Пришли Спрут и Каменный Волк, привели Юлию. Но не они нарушили мирное течение вечера, а Эмиль. Лэкдеми был чем-то встревожен. Вгляделся в собравшихся и, судя по всему, не нашёл, кого искал. Занервничал ещё больше. - Миль, - позвал его Алва, но тот и сам уже шёл к компании за карточным столом. Там переглянулись, недоумевая, что происходит с Лэкдеми. - Друзья, кто-нибудь из вас видел сегодня Франческу? – спросил он. - Миль… - Ворон с укоризной посмотрел на друга. – Опять? Лэкдеми тряхнул головой. - Просто, скажите, кто-нибудь из вас видел её сегодня? – в его голосе слышалась огромная просьба. Компания переглянулась с некоторой растерянностью. Ответ стал очевиден. Эмиль побледнел. - Давайте спросим женщин, - спокойно предложил Алва. – И в первую очередь – Юлию. - Её я уже спрашивал, - тихо сказал Эмиль. Его напряжённый голос озадачил друзей. Но следов от укусов и царапин на Лэкдеми не видно. Значит, обошлось? Или Придд и Окделл появились вовремя, чтобы спасти маршала от свирепой «ласточки»? Простите, Зайчонка. - И? - Она утверждает, что видела Ческу утром. Только утром…. Заметив, что с братом творится что-то странное, Лионель хотел оставить Селину и сам подойти к нему, но Ворон взглядом попросил его захватить с собой и жену. Чета Савиньяков подошла к карточному столу. Оказалось, что Селина фельпку лично не видела, но решила спросить мать. Отозвала её в сторонку. Луиза задумалась. Потом совершенно спокойно пошла к мужчинам. А те, глядя на неё, согласились с тихой фразой Леворукого, что хороший вкус – треть красоты женщины. Вторая треть – характер, а последняя – собственно внешность. Госпожа Ариго подошла, и мужчины встали. Марсель удалился, чтобы спросить о Франческе Елену. - Господа, - обратилась к мужчинам Луиза, - я не видела сегодня госпожу Франческу. Но Таннервальд – большой замок. Разминуться с человеком здесь очень легко. Прежде, чем начать всерьёз беспокоиться, я бы послала кого-нибудь в апартаменты фельдмаршала Бруно. Есть вероятность, что Франческа составила компанию госпоже Арлетте и помогает ей заботиться о дриксенском принце. Чуть менее вероятно – на мой взгляд – что Франческа в библиотеке, с Германом и Пьетро. Эти двое, хоть уже и не были служителями церкви – за отсутствием таковой – тем не менее, продолжали исполнять обязанности пастырей. Страждущие, опечаленные, смятённые души шли к ним за ободрением, утешением и поддержкой. - Давайте спросим Ленору, - предложил Алва. – Эта девушка как раз из библиотеки сюда и пришла. - Селина уже спрашивает, - улыбнулась Луиза. Вскоре госпожа Савиньяк-младшая вернулась к мужу и компании. - Ленора сказала, что не видела в библиотеке Франческу, - сообщила Сэль. – Я на всякий случай спросила Гизеллу и Мэллит. Ответ такой же – они не видели её сегодня нигде. Молодые люди сказали то же самое, - она имела в виду Берто, Ксима и Рысёнка. Пока она рассказывала, к ним подошёл вернувшийся от жены Спрут и сопровождавший его Окделл. С собой эти двое привели Гизеллу и мальчиков. - Господа, - обратился к группе, собравшейся вокруг Алвы, Валентин, - как мы поняли, возник вопрос, где сейчас находится гостья из Фельпа. Алва не стал это отрицать. Он кивнул, позволяя Валентину говорить дальше: очень уж интересно было наблюдать за этим юношей. Спрут продолжил: - Если вы позволите, герцог, я хотел бы кое-что предложить. Я слышал, как её высочество Ленора сказала, что не видела госпожу Скварца в библиотеке. Я бы предпочёл проверить, ведь эта девушка, Ленора, как я слышал, так погружается в чтение, что может не заметить седоземельского медведя, даже если он пройдёт рядом с ней. Ворон кивнул, соглашаясь, и поделился информацией: - Госпожа Луиза предположила, что Франческа может быть с графиней Савиньяк-старшей – у фельдмаршала. Но я бы не исключал возможность того, что они общаются с Арлеттой в её комнатах. С этим тоже никто спорить не стал. - А ещё она могла уже вернуться к себе, - добавил Окделл. Придд согласился с этой версией. - Итак, - продолжил он, - есть четыре наиболее вероятных места, где мы можем обнаружить госпожу Франческу…. - Пять, - перебили его сразу два голоса. Ксим и беззвучно подошедший вместе с Арно Йоганн. - Шесть, - усмехнулся Алва. – Йоганн? - Франческе очьень нравится лошади. - Конюшня, - принял версию Ворон. – Кажется, вчера её там видели. Ксим? - Зимний сад. Там тихо и спокойно. - Толковое предположение. Что ж, давайте определимся, кто куда пойдёт. - Мы с Волчарой, - начал Арно, - можем взять Агату и Дебору и вместе прогуляться к «дядюшке Бруно». И навестим, и разведаем. - Мы с Валентином вернёмся к комнатам Франчески, - сказал Каменный Волк. – Конечно, вероятность, что я смогу взять хорошо затоптанный за день след, невелика, но она есть. - Я и Сэль можем заглянуть к матери, - предложил Лионель. – Её комнаты как раз недалеко от наших. - А я на всякий случай порасспрашиваю стражу на воротах, - сказал граф Ноймар. - Кто пойдёт в библиотеку? - Я с сестрёнкой, - отозвался Альберт. - Зимний сад? - Мы с Якобом. Алва с некоторым сомнением посмотрел на Ксима и Рысёнка. Потом вспомнил, как они даже по отдельности умудряются найти иголку в стоге сена. Нет, этих мальчишек можно отпустить без присмотра старших. - Хорошо, - одобрил все предложения Алва. – Значит, визит в конюшню возьмём на себя мы с Эмилем. Осталось договориться, как мы дадим знать друг другу, что Ческа нашлась. - Выстрел? Свист? - И переполошим весь замок, - не согласился Придд. - Всё очень просто, - сказал Окделл. – Мы же слышим друг друга мысленно. - Мы – да. А мальчики? - А они могут передать вам своё сообщение через лошадей. - Меня Туман хорошо слышит, - признался Рысёнок. – И Рыжик.* * * * *
Агата и Дебора в сопровождении своих женихов пришли в комнаты Бруно. Арлетты там они не застали. С принцем был вернувшийся ближе к вечеру Юрген Сэц-Придд. С позволения врача девушки ненадолго заглянули к своему дядюшке. Агата сразу же прильнула к принцу. Дебора нерешительно замерла в двух шагах от двери. Бруно глянул на неё и отвёл взгляд. А когда хотел снова посмотреть на младшую из своих внучатых племянниц, той в комнате уже не было. Волчара немного удивился, что его невеста так быстро вернулась. О «дядюшке Бруно» Дебора переживала очень искренне. Йоганн знал, как девушке нелегко видеть его таким больным. Она очень боялась, что человек, по сути заменивший Фельсенбургам отца, может умереть. Катершванц решил, что это и есть причина, почему Бо так быстро вышла от дядюшки. Йоганн ласково приобнял свою Незабудку, успокаивающе улыбнулся ей. - Не бойся, Дебора, - сказал он. – Послушай, что говорить Юрген. Сэц-Придд как раз отвечал на вопрос Арно о состоянии фельдмаршала. - Теоретически, это излечимо. И я сделаю всё возможное. У меня есть хорошие лекарства. Но самое главное, что нужно его высочеству для выздоровления – покой. И – как ни странно это прозвучит – беседы с вашей матушкой, виконт Сэ. - Она сегодня была здесь? – полуутверждающе сказал Арно. - Да, - кивнул Юрген. – И я очень благодарен госпоже Арлетте за её помощь. - А Франческа не заходила? - Не знаю. Когда я вернулся, здесь была только графиня. Сэц-Придд посмотрел в сторону спальни фельдмаршала, и Арно понял, что Агату пора оттуда забирать. Он пошёл за невестой. Катершванц за другом не последовал. То, что Волчара нашёл общий язык с Ледяным Олафом, простил Рихарда и притерпелся к Руперту, не означало, что ВСЕ дриксы теперь ему друзья. К тому же Йоганн интуитивно чувствовал некую напряжённость в отношениях Бруно и Деборы. Каждый раз после встречи с дядюшкой – ещё до его болезни - Незабудка становилась какой-то грустной и задумчивой. А в Йоганне просыпался зверь, которому хотелось закрыть девушку собой, защищая её от того непонятного, что причиняло боль. Если бы мог, он вообще не пускал бы Дебору к фельдмаршалу – ни к больному, ни к здоровому. Но Волчара не мог. Всё-таки Бруно ей родной человек. Вернулся с Агатой Арно, и парочки, попрощавшись с Юргеном, удалились. Проводив дриксенок к их покоям и нацеловавшись с невестами, Сэ и Катершванц отправились искать своих друзей – Придда и Окделла.* * * * *
Лионель и Селина заглянули к Арлетте. Уставшая женщина уже почти легла спать. Удивилась позднему визиту. - Я в порядке, - ответила она на вопрос сына. - А фельдмаршал? - Ему лучше. Беседуя с ним, я чуть иначе посмотрела на исповедь. Оказывается, человеку, когда он, наконец, выговорится, может стать легче не только эмоционально, но и физически. А вот слушать некоторые откровения, - Арлетта усмехнулась, - бывает сложно. - Франческа не заходила, чтобы помочь тебе? - Нет. Я её сегодня не видела. - Ты ведь знаешь, что они с Эмилем снова поссорились? - Да, мне рассказали…. Ну, ещё бы. Не в пустыне же всё произошло. Зрители наверняка были. - Сын, постарайся объяснить своему брату, что Франческу ему придётся отпустить. Хватит мучить её. - Ему уже объяснили. Да Эмиль и сам это понял. Лионель смотрел на строгое и одновременно грустное лицо матери и очень хотел её обнять. Но Арлетта, даже когда её сыновья были детьми, не часто позволяла себе нежности с ними. И Селина была воспитана почти так же. Ей и хотелось бы ласково прильнуть к свекрови, которую она очень любила, но…. Лионель понял, что инициативу придётся проявить ему. Он одновременно обнял и жену, и мать. - Дорогие мои женщины…. Что ещё им сказать, граф понятия не имел. Но, как оказалось, больше ничего и не надо было. Обе графини Савиньяк, что старшая, что младшая, чуть улыбнулись, согретые – пусть пока и не очень умело – его теплом. - Ли, - сказала Арлетта, мягко отстраняясь. – Идите отдыхать.* * * * *
Альберт и Гизелла молча шли в библиотеку. Сначала граф Доннербург пытался говорить с сестрой, но та словно не слышала. Так что он тоже замолчал. Зэлль и этого не заметила. Казалось, девушка вообще забыла о присутствии брата. Доннербург не выдержал. - Зэлль, - позвал он её. – Зэлль!!! Сестра вздрогнула. Посмотрела на остановившего её Альберта, словно только что проснулась. - Что с тобой?! – Доннербург при внешней несерьёзности глупцом не был. У Гизеллы для столь сильных переживаний должна быть причина серьёзнее, чем то, что Франческа не пришла на ужин. Тут уж два варианта: или сестра что-то знает, или у неё самой какие-то неприятности. Вообще-то, оба предположения были правильными. Хотя в тот момент Гизеллу больше волновали начатые поиски. Девушка знала - Франческу в замке не найдут. Она мучилась, правильно ли поступила, промолчав. - Зэлль, - снова позвал Альберт, пытаясь поймать взгляд сестры. - Прошу, не спрашивай меня сейчас ни о чём. Я потом тебе всё объясню. - Ладно, - согласился Доннербург. – Но у меня такое чувство, что в библиотеку мы идём напрасно. Гизелла промолчала. Альберт задумался, имеют ли смысл поиски вообще. Снова посмотрел на упрямо идущую вперёд сестру, вспомнил её просьбу и обещание. Ладно. Почему бы и не прогуляться? В библиотеку. На ночь глядя.* * * * *
Ксим и Рысёнок плечо к плечу шли полутёмными коридорами. Познакомились мальчики недавно – после возвращения посольства из Дриксен, и пока ещё присматривались друг к другу. Якоб относился к белобрысому Спруту немного насторожённо, а тот и вовсе не знал чего ожидать от внезапно появившегося родственника. Пожалуй, если бы не мастер Эрик и не Амалия, могло бы дойти и до драки. А после этого оба огребли бы от Валентина – так, что мало не показалось бы. Но воспитатель неплохо обтесал ледяные иглы юного Спрута. Заносчивым Ксим не был. А то, что он при первой встрече с Амалией повёл себя так резко…. Ну, на то были причины. Больше Клаус-Максимильян себе такого не позволял. А Рысёнок вообще-то вызывал у него симпатию. Особенно тем, что был очень предан Валентину. А ещё – потому что не испугался иномирных гостей. Так что мальчики для начала друг друга зауважали. А совместное участие в делах укрепляло их отношения. И сейчас был как раз такой момент. Мальчики шли молча. Каждый был погружён в свои мысли. Ксим всё же «вынырнул», посмотрел на хмурящегося Рысёнка. - О чём задумался? – спросил белобрысый Спрут. - О Франческе, - ответил Якоб. – И о Юргене. Они были бы хорошей парой. Я думаю, а что, если они… вместе? - Ну, тогда они действительно могут быть в зимнем саду. Юргену это место нравится. - Да. Он говорил, что приходит туда отдохнуть в тишине, - сказал Рысёнок и вздохнул. - Что? - Эмилю это не понравится. - А нечего было любовниц разводить! – отрезал Ксим. Якоб вздрогнул. - Прости, - сказал Спрут, вспомнив, что Рысёнок – сын любовницы. - Когда я родился, мой отец ещё не был женат. И жениться на моей матери не собирался, - в голосе Якоба была горечь. – Мужчин устраивает такое. И – если тебя это утешит – Ирэну он любил сильнее, чем мою мать. Я знаю. - Наверное, это правильно, - осторожно сказал Ксим. – Она же была его женой. Рысёнок молча кивнул. - Когда я вырасту, - чуть погодя тихо заговорил он, - у меня не будет любовниц. Я так решил. Не хочу, чтобы мой ребёнок рос так же, как я. - Я тебя понимаю, - так же тихо сказал Спрут. – Знаешь, - вдруг решился он, - незадолго перед нашим отъездом сюда мне кое-кто дома намекнул, что я на самом деле не Придд. Ксим не знал, какими словами описать то, что он тогда почувствовал. Якоб повернулся к остановившемуся другу. Тот неосознанно тянул себя за предательски светлую прядь. - У тебя глаза, как у Валентина, - сказал Рысёнок. – Только светлее. И подбородок. На самом деле вы похожи сильнее, чем ты думаешь. Так что ты точно Придд. - Вообще-то, у нашего прародителя по легенде глаза были зелёные. Так что ты в этом больше похож на него. Якоб, наконец, усмехнулся: - А ты слышал, как меня Патрик называет? - Рысь со щупальцами, - всхрюкнул Ксим. – А ты зовёшь его Ужом. - Ага. К слову, интересно, где этот проныра? Снова обыгрывает в карты кого-то из солдат? - Нет. У него этим вечером урок фехтования. - Так ведь Ричард…. - С Эриком. Мальчики вошли в зимний сад. Там было тихо и безлюдно. - Ксим…. Я тут подумал…. - Интересно, о том же, что и я? - Не знаю. Я подумал: сегодня мы проводили гостей из другого мира…. - Миров, - поправил Спрут. – Я думал о том же. Но что-то я сомневаюсь, что Франческу забрали они. КАК?! Их же проводили. Франчески там не было. - ТАМ. А что им стоило забрать её позже? Из любого места. Ты сам рассказывал, как здесь появилась та девочка из Фельпа. Белобрысый Спрут понимал, что его друг прав. - Надо будет сказать Ворону.... - Прииивееет, - вкрадчиво прозвучало из темноты. Голос был незнакомый, и Ксим с Рысёнком отреагировали мгновенно. Они бросились в разные стороны под прикрытие огромных кадок. Но причиной тому был совсем не панический ужас. - Кто ты? – Якоб отвлёк на себя внимание вопросом. – Что тебе нужно? - Изначааальная твааарь, - с долей игривости ответила темнота и зловеще захохотала. – Я. ВАС. СЪЕЕЕМММ. - А не подавишься? - НЕЕЕЕТ…. - Ага. Точно - тварь. Зелёная в розовую полоску, - это уже был Ксим. Пока Рысёнок «беседовал», он, ориентируясь на голос, подкрался к сгустку тьмы за большущей кадкой. - Якоб, иди сюда. Это Патрик. - Кто б сомневался, - сказал Рысёнок, подходя к ним. - Эй, тебя не учили не целиться в человека, если не собираешься его убить? - возмутился Уж, ощущая между лопаток ствол пистолета. - А тебя не учили не подкрадываться к человеку, у которого заряженный пистолет? – парировал Спрут. - Нет, меня учили подкрадываться. - Значит, этот экзамен ты провалил. - Ладно, ладно, - признал поражение Патрик. – Доволен? Убери ствол. Рысёнок, видевший, что на самом деле в руке у Ксима, не удержался и всхрюкнул. - Таак, - окделловский паж догадался, что его развели, как маленького. – Ни стыда у вас, ни совести. - В общении с тобой, - ответил Ксим, пряча кинжал в ножны, - эти качества лучше отодвинуть на второй план. К слову, заряженный пистолет у меня тоже есть. На твоё счастье, мы быстро поняли, что это ты. - Ну, и зачем тебе понадобилось нас пугать? – спросил Якоб. - Испугаешь вас, - с наигранным недовольством буркнул Патрик. – Круто вы кувыркнулись! Уважаю. - Спасибо, - холодно поблагодарил Ксим. - Слушайте, а что это за шухер на базаре? - КТО?! Где?! – не поняли Рысёнок и Спрут. - Да народ по замку весь такой в непонятке шарится. Ксим и Якоб переглянулись. - Дааа, - протянул Патрик, глядя на их озадаченные физиономии, - Райнштайнер прав: с людьми надо говорить на том языке, который они понимают. Я спрашиваю – чё в замке случилось? Потеряли кого? - Потеряли. Франческу, - ответил Ксим. – Ты её сегодня не встречал? - Не. Юлию - спрашивали? – уточнил окделловский паж. - Да. Видела Франческу утром. Всё. - Так вы здесь её искали? - Да. Подумали – а вдруг. - Ну, да… - Патрик задумался. – Лошадей поспрашивать надо. - Туда уже пошли. - А вы отсюда куда? - К себе. Спать, - пожал плечами белобрысый Спрут. - Чё, в натуре?! - В КРОВАТИ! Окделловский паж рассмеялся и хлопнул Ксима по плечу, показывая, что оценил шутку. Спрут, очень не любивший запанибратство, всё же сдержался. Только мягко отодвинулся из-под руки Патрика. Но от Ужа не так-то легко было отделаться. Он сгрёб за плечи обоих – и Ксима, и Якоба. - Слышь, народ, я тут подумал. Раз уж теперь Эмиль в пролёте, Эрик ваш мог бы подсуетиться и Франческу закадрить. - Мы, вообще-то, о Юргене думали, - признался Рысёнок, понявший только половину из сказанного, но уловивший суть. - Тоже вариант, - согласился Патрик. – Или даже Эрвин. А чё? Ну, перекосило у него малёхо чердак. Так Ворон с Аланом напинали, братишка добавил – и нормально. Крыша на месте. Держится крепко. - Якоб, я понял, - сказал Спрут. – Если хочешь понять, что говорит Патрик, воспринимай его слова аллегорически. - Как?! – обомлел от такого слова окделловский паж. – А-ле-гор-ри-чески? - Нет. Патрик потёр нос ладонью, сосредоточился, попробовал ещё раз: - А-лег-горичч…? - Нет, - снова огорчил его Ксим, а Рысёнок начал подхрюкивать. - Ну, чё вы ржёте? Как правильно? - Ал-ле-горически. Патрик собрался с силами и таки выдал слово без ошибок. - Эх, красиво звучит! – оценил он. – А что означает? Бедняга Рысёнок уже подвывал и постанывал. Юный Придд задумался, как бы объяснить. - Слова вызывают в нашем разуме ассоциативные образы…. - Всё, - всхлипнул Якоб, потому что Патрик от такой фразы впал в прострацию. Невозмутимый Спрут терпеливо ждал, когда того расклинит. - Ну, «образы» я понял, а то ругательство перед ним…. - Это не ругательство. - Слышь, Спрут, будь человеком, переведи! - Я лучше покажу на примере. - Валяй. - Например, я говорю «тарелка», а ты думаешь… - Ксим предложил Патрику продолжить. - ЕДА! – простонал тот, прижимая рукой желудок. – Злюка ты, Спрут! Не мог другой образ выбрать?! Согнувшись пополам, Рысёнок уже едва ли не рыдал. Ксим вздохнул: - Ладно, давай отчитаемся Ворону и поищем тебе еду. - Нет, всё-таки ты человек, Спрут….* * * * *
Придд и Окделл обследовали коридор возле комнат Франчески. К ним в этом хотел присоединиться Алан, гулявший по замку в облике волка. Но Ричард попросил его присмотреть за Юлией. Чёрный волк согласился, и теперь Окделл сам шёл по едва уловимому следу. Валентин сопровождал друга молча, чтобы не мешать тому сосредоточиваться. Да эти двое прекрасно обходились и без слов. Например, сейчас Спрут ощущал замешательство Ричарда. - Что не так? – решил он подтолкнуть Каменного Волка к размышлениям вслух. В этот момент они как раз подошли к двери на балкон. Ричард жестом попросил Валентина подождать, вышел, присел, вдумчиво обнюхал камни и вернулся. - Утренний след, - озвучил свои мысли Повелитель Скал. – И такое впечатление, что только в одну сторону. В коридоре его затоптали, хотя и не так сильно, как я опасался. На балконе он очень чёткий. - Не удивительно. Вряд ли кто-то выходил туда сегодня. - Кроме Франчески, - Ричард немного помолчал. – А ещё там, на перилах, я заметил свежие царапины от когтей…. Вопрос «чьих?» Придд не задал: Окделл думал о Герарде. - Это говорит лишь о том, что они – ВОЗМОЖНО - встретились здесь утром, - сделал вывод Повелитель Волн. - В том-то и дело. - Алва на совете сказал, что не может дозваться Герарда. - Аналогично. Он слышит, но…. Не то, чтобы не хочет отвечать, а скорее – не может. У меня такое чувство, что он где-то далеко и ему плохо. - Так, может, Грифону помощь нужна? - Не просит. - А ты уверен, что попросит? - Да мы, вроде, не ссорились. - А по твоим ощущениям, что с Герардом? Окделл задумался: - Мне кажется, он зверски устал. - Любопытно. Алва отпустил Герарда отдохнуть. Но наш друг вместо этого что-то такое сделал – по собственной инициативе! – что теперь не может отдышаться? Ричард кивнул. - Два вопроса – что и где. - Три, - уточнил Спрут. – Связано ли это с Франческой или их одновременное исчезновение лишь совпадение? Оба Повелителя направились в свои комнаты. Вместе, так как Окделл решил не идти в своё «логово» в башне, а переночевать в «покоях Повелителя». Зря, что ли, люди старались, приготовив ему комнаты, соответствующие статусу герцога? Ага, только Окделл порядком одичал в своих скитаниях. Некогда желанная, теперь роскошь вызывала у него странные чувства. Он никак не мог сжиться с ней. «Волчье логово» для него было уютнее. Вот только сейчас до него идти далековато, а Ричард устал. Уже на подходе своих друзей догнали Арно и Йоганн. Четвёрка посмотрела друг на друга и вопрос «нашли?» даже не прозвучал. Повисло молчание. Его нарушил Придд. - Где бы и с кем бы ни была сейчас Франческа, она имеет на это право. Все посмотрели на Арно. - Я не собираюсь это оспаривать, - сердито сверкнул чёрными глазами виконт. – Как бы ни было мне жалко брата.* * * * *
Алва и Лэкдеми шли по коридорам в молчании. Эмиль хмурился. - Рокэ, - наконец не выдержал он, - ты веришь, что Ческа может сейчас быть на конюшне? - Нет. Лэкдеми ошеломлённо посмотрел на друга: - Тогда зачем мы туда идём?! - Я – поговорить с Моро. Ты – не знаю. Эмиль подумал, что за такие ответы Ворона иногда хочется прибить. Лучше бы не спрашивал. Дальше они снова шли молча. Алва зевал и сонно щурился. Лэкдеми тихо злился. Лошади дремали. Как и Михель, оставшийся ночевать на конюшне. Мальчик удивился неожиданному визиту. - Оседлать? – спросил он, сонно хлопая рыжими ресницами. - Нет, - успокоил его Алва, заметил Кэцхен в деннике. - Юрген вернулся. - Да, - кивнул юный конюх. - А Герард? Я не вижу Бьянко. - Нет, он не возвращался. К Ворону подошёл Моро, а потом и Сона. Эмиль же заглянул к своему мориску. - А он давно уехал? – продолжал спокойную беседу с мальчиком Повелитель. - Ещё утром. Рано-рано утром. - Один? - Один, - сонный мальчишка был совершенно искренним. - А госпожа Скварца сегодня не заходила? - Я не видел. Она вчера была здесь, - Михель бросил быстрый взгляд в сторону графа Лэкдеми и не стал говорить, что женщина тогда плакала. – Мне Рыжик сказал. Моро подтвердил слова юного конюха, добавив и то, о чём мальчик умолчал, и то, о чём тот мог и не знать. О том, кто утешал Франческу. Ворон на это хмыкнул. Моро всхрапнул. Что бы ни отчудила женщина, он это одобрял. Чёрный зверь, по какой-то ошибке родившийся лошадью, а не багряноземельским львом, фельпку по-своему любил. Норовистый мориск и в людях ценил характер. Алва чувствовал: Моро знает больше, чем говорит, но почему-то не желает откровенничать даже с хозяином. По принципу «не знает – не проболтается». Забавно! Что ж, чужие тайны надо уважать. Лошадиные, как оказалось, тоже. Когда Алва получил сообщения от всех поисковых групп, он и Лэкдеми пошли обратно. При Михеле Эмиль говорить не хотел, но когда они отошли…. - Рокэ, это не может быть совпадением! Нет Франчески, нет Герарда и Бьянко. - И что? Лэкдеми в растерянности замолчал, глядя в холодные синие глаза. - Миль, Франческа – свободная женщина. Она сама выбирает, с кем ей быть. Даже если она сейчас вместе с Герардом, это только их дело. - Но он… мальчишка! - И что? Не девчонка же. Ты думал, что я слабая. Держал меня руками Ломал меня словами…- -
Ночь с 10го на 11е ЗС, Тронко
Франческа проснулась посреди ночи. Вскочила. Шатаясь от слабости и спотыкаясь, пошла искать Герарда. Разбудила генерала с полковником. Точнее, их разбудил услышавший возню женщины Лово. Мужчины вскочили, быстро оделись и вышли в коридор. Там и обнаружилась гостья – едва держащаяся на ногах, привалившаяся к стеночке. - Ну, куда ж вы, барышня?! – посетовал Клаус Коннер. - Я Герарда искала, - призналась она. – Где он? Что с ним? - Устал парнишка. Спит. К нему хотите? - Да, - кивнула Франческа. - Ой, ну сами ж чуть живая! – возмутился генерал. – А, ладно! – сдался он. Получив генеральское разрешение, полковник отнёс женщину в ту комнату, где спал рэй Кальперадо. - Ну, и теперь-то чё? – спросил Франческу Шеманталь. Она присела на край кровати, потрогала лоб и щёки юноши. Герард открыл глаза. Опознал рядом с собой фельпку, шевельнул пересохшими губами. Коннер подал женщине кружку с водой. Ческа напоила юного рэя, и тот сразу же снова заснул. - Ему нужно солнце, - сказала фельпка. - Дык, где ж мы его возьмём среди ночи-то? – резонно заметил Коннер. – Утречком само придёт, не сомневайтесь, - пошутил он. – А пока спать ложитесь. - Нет, я здесь побуду, - заупрямилась красавица. – Вдруг Герарду что-то понадобится. Клаус хотел, было, сказать, что парнишке в его состоянии нужен только сон, но генерал вдруг потянул своего подчинённого за рукав. - Ладно, оставайтесь, - сказал женщине Шеманталь. - Ты чего, генерал? – спросил того Коннер, когда они уже вышли. - Я-то ничего. А они, видать, любят друг друга. Полковник призадумался: - Да, девка хороша. Ишь, глазища-то какие! И косы знатные. Только не молод ли для неё Ветерок наш Солнечный? Она ж его лет на пять-шесть старше. - Ну и что, что старше? Любовь – она такая, - философски заметил Шеманталь. Оба вздохнули и побрели в свои комнаты.- -
11е ЗС, окраина Тронко
Маршал* Дьегаррон знал, что Сержа в гостинице он уже не застанет. Мерзкая погода задержала кэналлийских кавалеристов. Степь превратилась в болото. Мчаться по ней, когда вода течёт внизу и льётся сверху, было глупо. Так что отряд заехал в одну из небольших деревень, где Хорхе ещё раньше сделал перевалочный пункт между Тронко и Ежанкой. Там и переждали непогоду. Когда же Дьегаррон со своими людьми добрались до постоялого двора на окраине города, маршал Сагранны нашёл там не только генерала адуанов и письма Валмонов – Бертрама и Сержа. Ещё в гостинице оказались две неожиданности – рэй Кальперадо и с ним – молодая красавица в странной одежде. Герард приходил в себя на солнышке, а Франческа кормила его вкуснейшими отбивными и поила травяным отваром. При этом парочка очень мило переругивалась. Рэй Кальперадо настаивал на том, чтобы дора и сама кушала. - А я кушала, - возражала женщина. – Я-то уже кушала, а в тебя еду запихивать приходится…. - Не надо в меня запихивать, - вяло возражал юноша. – Я же ем. - Не спи! - Я не сплю, дора. Просто, мне сейчас так хорошо… - и юноша с чуть пьяной улыбкой щурился на солнце. Свет действовал на Солнечного Грифона, словно хорошее вино. С той разницей, что «перебор» лучей не грозил переходом в невменяемое состояние и последующим похмельем. Увидев въехавшего во двор Дьегаррона, оруженосец Ворона быстренько сгрёб себя в состояние, приличествующее офицеру, и приветствовал маршала уважительным поклоном. Правда, чуть качнулся при этом. Хорхе ответил лёгким кивком. - Ранен? – требовательно спросил он юношу. - Нет, господин маршал. Просто, вчера очень устал. Дьегаррон вдумчиво посмотрел на Грифона, а потом спросил, указав на солнце: - Это твоя работа? Юноша глянул вверх. - Никак нет, господин маршал, - заотказывался он. – Это не я, это создатель. Кэналлийцы заржали. - Мда, - глубокомысленно кивнул также развеселившийся Хорхе, - оруженосец от своего монсеньора недалеко падает. Тебя соберано прислал? - Нет, господин маршал. Я здесь по частному делу. Юный рэй перевёл взгляд на стоящую рядом темноволосую красавицу. Дьегаррон на миг задумался, кто же она. Южанка – это однозначно. Ухоженные руки. Тонкие пальцы украшены дорогими перстнями. Нет, это не простая горожаночка. Да, интересная подружка у Солнечного Ветра. И загадочная. - Что ж, не буду вам мешать, - Хорхе чуть поклонился, собираясь удалиться в свою комнату. - Вы не мешаете, - остановил его рэй Кальперадо. – Даже наоборот – вы можете помочь. Дьегаррон удивленно посмотрел на парочку. Женщина опустила глаза. - Дора Франческа оказалась в сложной ситуации, - пояснил Герард. – И она очень нуждается в помощи. - В таком случае нам лучше перейти в более подходящее для беседы место, - Дьегаррона выручила положенная по этикету фраза. Он пригласил рэя Кальперадо и женщину в тот небольшой зал на втором этаже гостиницы, где маршал и два генерала обычно обсуждали дела. Здешняя прислуга там уже быстренько накрыла стол для лёгкого перекуса, чтобы драгоценный гость мог поддержать свои силы, пока готовится полноценный обед. В присутствии слуг беседу начинать не стали. Дождались, когда все уже откланяются, наконец, и уйдут. - Что ж, я готов вас выслушать, - сказал кэналлиец. – Только, наверное, нам стоит друг другу представиться, дора. Я – маршал Сагранны Хорхе Дьегаррон. Не знаю, надо ли озвучивать, какими полномочиями наделил меня соберано Алва? Думаю, достаточно будет сказать, что моё слово в здешних землях имеет определённый вес. - Франческа Гампана, - назвалась женщина. - Гампана? – уточнил Дьегаррон, уже кое-что заподозривший. - Да, - подтвердила Франческа, спокойно встретив его взгляд. – Гампана. - Гампана, - повторил маршал, то ли размышляя, то ли пробуя на звук. – У вашей фамилии фельпское звучание. Или я ошибаюсь? - Нет, вы не ошибаетесь. Дьегаррону очень хотелось задать ещё один вопрос касательно фамилии, но он решил оставить его на потом. Маршалу пока хватило промелькнувшего на лице юного рэя удивления. Мальчик, похоже, тоже ожидал услышать нечто иное. Ладно, не будем сейчас трогать этот секрет молодой фельпки. Лучше перейдём к сути проблемы. - Вы хотите вернуться домой, - Хорхе произнёс это даже без вопросительной интонации. - Нет. А вот это уже совсем интересно. Дьегаррон перевёл удивлённый взгляд с бокала на фельпскую загадку. - Я слушаю вас, - это было умнее, чем тыкать наугад. Франческа задумалась, как объяснить, зачем она здесь. - В Тронко я надеялась застать Сержа Валмона. Увы, мы чуть-чуть не успели…. Дьегаррон в очередной раз почувствовал себя озадаченным. Он задумался, какой бы задать следующий вопрос, чтоб было и умно, и деликатно. При этом маршал осознал, что загадка, принявшая облик молодой красавицы, его уже задела за живое. И тут рэй Кальперадо неожиданно вздрогнул. - Простите, господин маршал, дора, - сказал юноша, поднимаясь, - но я вынужден вас покинуть. Меня зовёт соберано. Франческа немного растерялась. Герард это заметил. - Дор Хорхе, - он просяще посмотрел на Дьегаррона. - Не волнуйтесь, юноша, - ответил тот. – Даю вам слово офицера и дворянина, что позабочусь о доре Франческе. - Благодарю вас, - очень искренне сказал Герард. - Подождите, не исчезайте. Возьмите письма для соберано – моё, Серхио и, наверное, Жана. - Да, генерал Шеманталь уже отдал мне своё донесение и рапорт командующего Эпинэ. - Ну, тогда вот, держите и моё. Всё, вы можете быть свободны. - Да, маршал, - Герард поклонился. – Дора…. Франческа, перед этим сидевшая, ошеломлённо распахнув глаза, очнулась и тоже вскочила: - Я провожу тебя. Она ушла вместе с рэем Кальперадо, у самых дверей оглянулась, одарив Дьегаррона гневным взглядом. «За что?!» - не понял тот. Вскрыв письмо Сержа, адресованное ему, и пробегая глазами строчки, Хорхе подошёл к двери на небольшой балкончик, откуда был хорошо виден двор. Вскоре ему стало ясно, в чём же он так провинился. Женщина на скорую руку запихивала в седельную сумку Бьянко какие-то свёртки с едой. Ну, конечно! Маршал, чудовище этакое, отправил ребёнка в дорогу голодным! Ох, женщины! - Обещай, что сделаешь привал и поешь, - донеслось до слуха Дьегаррона. – Бьянко, проследи, чтоб он не забыл. Белый жеребец успокаивающе всхрапнул и кивнул, а Герард рассмеялся. Преклонил колено и взял руку фельпки. Что он говорил Франческе, Хорхе не слышал. Наверное, как обычно, желал счастья и тому подобное. Потом очень нежно поцеловал пальцы женщины. Вскочил в седло. Уже в воротах, прощаясь, поднял коня на дыбы, и умчался. Франческа нервно сжала ладони. К ней подошли адуаны, что-то успокаивающе загудели. Фельпка рядом с ними выглядела потерявшейся девочкой. Принесли обед, и Хорхе вернулся за стол. Ожидая, когда вернётся Франческа, задумался. Гампана. Очень странно. В Таннервальд ехала Франческа Скварца, которая в скором времени должна была стать Лэкдеми. А теперь оруженосец Ворона привозит с севера Франческу Гампана. Другая Франческа? Ага, как же! Та самая! Что же произошло в Таннервальде? Хорхе ждал, а женщина всё не шла. Ну, ясно, мы обиделись. И теперь будем морить себя голодом. - Каррьяра! – ругнулся кэналлийский маркиз. Ладно. Если гора не идёт к казарону, казарон идёт к горе. Дьегаррон вышел в коридор, поймал слугу, узнал у него, где комната доры Франчески и приказал перенести обед туда. - И начните с супа, пока он ещё не безнадёжно остыл, - с этими словами маршал, коротко постучав, распахнул дверь. Фельпка действительно была у себя. Сидела на кровати, обхватив колени и уткнувшись в них лицом. Неожиданное вторжение заставило её поднять голову. - Дора, оттого что вы ничего не едите, Герард не станет более сытым, - с порога заявил Дьегаррон. – И рэй Кальперадо, если вы не заметили, уже не малыш. Он офицер, принимавший участие в двух военных кампаниях. Не считая Большой Битвы. - Нет, это вы не заметили, маршал Дьегаррон, - тихо парировала женщина. – Герарду было очень плохо прошлой ночью. Утром он с трудом смог подняться. А вы отправили его в такой дальний путь, даже не покормив. Хорхе медленно вдохнул, выдохнул. - А можно было сказать?! - Я не успела. Вы уже отдали приказ. Всё. А эти мальчики…. Вы что, не знаете, какие они? Ни за что ведь не признаются, что им плохо. Дьегаррон грустно хмыкнул: - Знаю. На то мы и мальчики. Негромко смеясь, маршал покрутил головой, словно его что-то удивляло или озадачивало. Ставшим уже привычным жестом потёр пальцами лоб и виски, хотя головные боли какое-то время назад перестали мучить его. - Что смешного? – насторожилась фельпка. - Что?! Чтобы ответить на ваш вопрос, дора Франческа, мне придётся отступить от правил и кое в чём признаться. - В чём? – ещё больше насторожилась женщина. - Дора, вы даже не представляете, как зверски я устал. И так же зверски голоден. Но не могу начать обед без вас. Это некуртуазно. Она поняла. Виновато опустила голову: - Простите. - Давайте лучше, наконец, поедим. А потом обсудим вашу проблему.- -
Хорхе с озадаченным лицом крутил в пальцах уже пустой стакан. Маршал выслушал фельпку и теперь думал, что на всё это сказать. - Дора, для вас принципиально встретиться с Серхио и отправиться в Кэналлоа уже сейчас? Франческа посмотрела на него с недоумением: - А как иначе? - То есть не принципиально, - сделал вывод Дьегаррон. – Позвольте вам кое-что объяснить, дора. У меня не так много людей, чтобы располовинивать отряд. В Сагранне пока ещё не совсем спокойно. Из-за бириссцев. На большие отряды они не решаются нападать, а вот небольшая группа людей запросто привлечёт внимание. Я не хочу, чтобы мои солдаты стали лёгкой добычей. Это понятно? Женщина кивнула. - Хорошо. Тогда продолжим. Я не советую вам оставаться здесь одной и ждать следующего визита Серхио. Как я понял из его письма, он не знает, когда сможет оказаться в Тронко. А генерал Шеманталь тоже по большей части в разъездах. Он не в состоянии уделить вам достаточно внимания. Но мы можем сделать иначе. Маршал в очередной раз посмотрел на Франческу. Она внимательно его слушала и, кажется, пребывала в растерянности. Хотя внешне это почти не проявлялось. Женщина умела держать себя в руках. - Я заберу вас с собой. Под защитой кэналлийских стрелков вы будете в безопасности, дора. А после Весеннего Излома здесь произойдут некоторые изменения. Варастой будет заниматься Эмиль, а Робер Эпинэ вернётся в своё герцогство. Тогда Серхио переберётся в Сагранну, а я со своими солдатами, наконец, отправлюсь домой, в Кэналлоа. И вы вместе с нами. Если не передумаете, конечно. Итак, что скажете? - Я согласна. - Прекрасно. Выезжаем завтра на рассвете. Франческа вздрогнула. - Что-то не так? – поинтересовался кэналлиец. - Мне нужна одежда. Дьегаррон окинул её взглядом. Франческа смущённо провела ладонями по своему наряду: - Это все мои вещи…. - Понятно, - сказал Хорхе, хотя на самом деле у него появилось ещё больше вопросов. – Я это решу. - За полдня?! - Это уже моя забота. Маршал выглянул в коридор и позвал своего адъютанта. Разговаривали они на кэналлийском, так что Франческа ничего не поняла. - Армандо, помнишь того портного, что жаловался нам? Ну, что ему сделали заказ какие-то юнцы, но от них уже полгода ни слуху, ни духу. - Да, господин маршал. Он говорил, что не может ни продать эти вещи, ни перешить их, потому что размер маленький. - Скажи ему: возможно, я нашёл покупателя. Пусть возьмёт ту одежду и тащит сюда. Срочно! А ещё загляни к обувщику. Скажи, нужны сапожки для верховой езды. - А размер? - Размер… - задумался Хорхе. Посмотрел на женщину. Снял с неё сапоги. Отдал их адъютанту: - Вот, для образца. Но обувь нужна уже сегодня. В крайнем случае – завтра рано утром. Всё понятно? - Да, господин маршал. Разрешите исполнять? - Давай. - Что происходит? – спросила фельпка, когда Дьегаррон вернулся к ней. - В меховых сапожках на юге жарковато. Я попробую найти вам более подходящую обувь. - Спасибо… - женщина всё ещё пребывала в растерянности. – А сейчас как мне быть? – она посмотрела на свои босые ноги. Маршал задумался, пошёл к двери. Позвал ещё одного из своих кэналлийцев. - Лексо! Догони Армандо. Скажи, сапожки надо вернуть сразу же. Юноша понимающе кивнул и умчался. - Я вас успокоил? – спросил женщину Хорхе. – Или есть что-то ещё? - Есть, - вспомнила кое о чём фельпка. Дьегаррон с весёлой заинтригованностью посмотрел на женщину. Ну-ну! - Мне нужно передать письмо. - Лэкдеми? - Нет, - жёстко ответила Франческа. – Бласко Дельгадо. Вы ведь знаете его? Услышав имя, Хорхе поперхнулся, но на вопрос улыбнулся: - Можно и так сказать. А вы, похоже, знаете, что он – мой брат. - Я не была уверена, что правильно поняла. - И от кого же вы привезли послание для Бласко? - От его друзей – Себастьяна Альмейды и Луиса-Альберто Салины. Заподозривший кое-что другое, Дьегаррон сыграл в наивность: - А я подумал, что от девушки. Фельпка с искренним непониманием заморгала: - Вы о Гизелле? Но она же невеста Берто. - Нет, я имел ввиду другую. Рыженькую. Удивление на лице Франчески сменилось замешательством. - Рыженькая? Мэллит?! Но она – жена герцога Придда. - Какого Придда?! – теперь уже озадачился и Хорхе. - Валентина, - пожала плечами женщина. - Валентин Придд… женат?!! - Да, - охотно кивнула Франческа. – Он заключил брак ещё перед Большой Битвой. Он, Марсель Валме, Лионель Савиньяк и Жермон Ариго. А после возвращения – Робер Эпинэ. - Подождите, - остановил её маршал. Фельпка замолчала. Дьегаррон потёр пальцами лоб и виски. - Вы меня огорошили, - признался Хорхе. – А соберано Рокэ, случайно, не женился? – осторожно поинтересовался он. - Нет. И на момент моего отъезда из Таннервальда даже не был помолвлен. А что? - Ничего, - усмехнулся Дьегаррон. – Кажется, наши с вами беседы обещают быть очень интересными. Но сейчас давайте вернёмся к письму. - И рыженькой девушке, - вспомнила Франческа. - Да. Я не знаю, кто такая Мэллит, и говорил не о ней. Но мне странно, что вы не понимаете, о ком речь. Разве Салина и Альмейда не привезли с собой девушку? Рыженькую. - Нет, - покачала головой фельпка. – Ни рыженькую, ни беленькую, и ни какую другую. - Вы уверены? Она могла быть одета в мужскую одежду. И волосы у неё острижены коротко, где-то по плечи. Франческа снова отрицательно покачала головой: - Среди их людей я не видела никого, кто подходил бы под это описание. - Ладно, разберёмся, - отодвинул эту тему маршал. – Значит, письмо, говорите? И где же оно? Женщина показала ему футляр. - Оставьте его у хозяина гостиницы. Когда от Серхио кто-нибудь приедет, то заберёт. Возможно, это будет сам Бласко. Я тоже оставляю здесь послание для Валмонов. Так что не волнуйтесь. Люди в гостинице надёжные. Первым из посланцев Дьегаррона вернулся Лексо с сапожками Франчески. Сказал, что мастер обещал до завтра переделать пару по ножке доры. А вскоре после него Армандо притащил запыхавшегося портного со свёртком одежды. - Вы уж извините, но женское платье я вам пока предложить не могу, - сказал Хорхе. – Так же, как и дамское седло. - Это не страшно, - успокоила его фельпка. – В Таннервальд я ехала в мужском седле. Как и оттуда. - Вот и прекрасно. Тогда примеряйте наряды. Дьегаррон вышел из комнаты, а Франческа стала разбирать обновки. В это время к кэналлийскому маршалу пришли адуаны. Пока мужчины беседовали о делах, женщина с удивлением примеряла довольно роскошный костюм, недоумевая, кому в этой провинции понадобился такой наряд. Он больше подошёл бы для столицы. Но Тронко – не Оллария. А тут – тончайший лён, кружева, бархат. И какой странный выбор цвета! Даже любопытно, кто собирался красоваться – и где – в камзоле оттенка гранатовых зёрен с золотой отделкой? Озадачивал и размер. На Франческу наряд оказался лишь немного великоват. Женщина осмотрела себя. Пожалела, что в комнате нет зеркала. Но оно было в том зале, где вначале накрыли обеденный стол. Франческа не удержалась от соблазна. Она распахнула дверь и вышла в коридор. Там никого не оказалось. Фельпка подумала, что мужчины, наверное, вышли во двор, потому что в доме было тихо. Прекрасно. Значит, можно быстренько метнуться в зал, глянуть на себя в зеркало…. В разговоре Дьегаррона, Шеманталя и Коннера повисла небольшая пауза, так как мужчины воздавали должное прекрасному вину. И тут где-то в коридоре что-то упало. Судя по раздавшемуся следом возгласу «каррьяра!», это был один из кэналлийцев, почему-то грохнувшийся на последних ступеньках лестницы. Маршал, генерал и полковник невольно повернулись к двери, и тут в зал кто-то вошёл. Мужчинам понадобилась пара секунд, чтобы узнать в щеголеватом красавце Франческу. Бедняга Клаус поперхнулся. Жан, поднимаясь из кресла, попытался сказать что-то про жабу с соловьём, но дважды споткнулся уже на первом слове. А Хорхе поймал себя на том, что у него отвисла челюсть, а глаза стали круглыми. Зато стало ясно, с какого перепуга на ступеньках рухнул кто-то из солдат. Франческа в мужском костюме выглядела ошеломительно. И как-то даже ещё более женственно. Шеманталь припечатал свою физиономию ладонью, потёр. После такого массажа дар речи к нему всё-таки вернулся. - Ой, барышня! Ну, вы даёте! Это ж надо же! Эк вы нас! На более сложные фразы его ещё явно не хватало. Но Шеманталь хоть что-то сподобился сказать. А вот у Дьегаррона весь словарный запас оказался не иначе, как в глубоком обмороке. С этим надо было что-то делать. - Простите, - немного смутилась женщина, - я не хотела вам мешать. Я только хотела… - и она бросила взгляд в сторону зеркала. - Ну, конечно, - Хорхе, наконец, расклинило. – Я должен был сам об этом подумать. Смотритесь, сколько вам угодно. Но я и так скажу, что этот наряд непременно будет вашим. Вам потрясающе идёт. Дьегаррон заметил, что щёчки фельпки порозовели. Энобрэдастрапэ, как же она красива! - Не думаю, что такой наряд подойдёт для дороги, - сказала женщина, вдумчиво рассматривая себя в зеркало со всех сторон. Мужчины следили за этим, почти не дыша. - Вы правы. Но там, кажется, было что-то попроще… - напомнил маршал. – Если не ошибаюсь, колет…. Ему стало интересно, как на фельпке будет смотреться ещё один мужской костюм. Франческа кивнула и ушла, а три офицера перевели дыхание. Переглянулись. Мимикой они сказали друг другу очень многое, но вслух не смогли произнести ни единого слова.- -
12е ЗС, Таннервальд
Рано утром в замок вернулся Герард и сразу же пошёл к Алве. Герцог отослал своих порученцев и с улыбкой сощурился на рэя Кальперадо. - Ну, кайся. Грифон преклонил колено: - Соберано, я не смог вернуться вчера. Я старался, но… у меня не хватило сил…. - И что же ты такое натворил? Герард смущённо потупился: - Я тучи разгонял… над Линарэ и Тронко…. - Угу, - понимающе кивнул Ворон, а потом спросил в лоб: – Франческа в порядке? - Да, соберано. Я оставил дору с генералом Шеманталем и маршалом Дьегарроном. Заодно почту оттуда захватил. Вот, - он передал герцогу три футляра с письмами. Алва взял их, отбросил на стол. - Она решила вернуться в Фельп? - Нет, соберано. Она сказала – только не туда. Дора Франческа ещё не решила, куда именно отправится. Она хотела встретиться с Сержем Валмоном, а потом – как получится. Может – в Кэналлоа. А может – на Марикьяру. - Понятно. Значит, юные негодяи Салина и Альмейда тоже в этом заговоре. - Нет, соберано! – запротестовал рэй Кальперадо. – Это не заговор! Алва рассмеялся, а Герард опять виновато потупился. - Мы никому не желали зла! Просто… дора Франческа была так расстроена. Она очень хотела уехать. Ну, вы же понимаете…. - Понимаю. И придумали вы всё достаточно толково. Но знаешь, что мне не нравится? - Что я не сказал вам… - голос Герарда упал. – Соберано, это была не моя тайна. Дора не хотела, чтоб о её отъезде кто-то знал. Я согласился, потому что это не могло повредить вам. И никому другому. И я собирался сказать вам сразу же, как вернусь. - Ну, в этом я не сомневался, - хмыкнул Алва. – Ладно, отдыхай. И больше не исчезай. Ты скоро мне понадобишься. Герард поднялся, поклонился и уже хотел выйти из приёмной, но в дверях едва не столкнулся с графом Лэкдеми. - Где Франческа?! – зарычал тот. Грифон мгновенно подобрался. - Это конфиденциальная информация. Не вижу причин сообщать её вам. Алва тихо хмыкнул: дерзящий Герард – зрелище уникальное. А главное – КАК дерзящий. Предельно вежливо. Или правильней будет сказать – ПРИДДельно? - Щенок! – Лэкдеми схватился за шпагу. - Вы ошибаетесь, граф, - юноша казался спокойным, но в его голосе всё же проскальзывали нотки гнева, - детёнышей грифонов называют птенцами. Так что я не щенок. И не мальчик для битья. Взгляд Герарда отяжелел, а рука легла на эфес. - Эмиль, - жёстко окликнул друга Алва. – Остановись. Лэкдеми замер, но ещё не готов был полностью подчиниться. - ДАЙ. ЕМУ. ПРОЙТИ, - тихо, но очень весомо приказал Ворон. – Герард – ИДИ. Эмиль – ОСТАНЬСЯ. Когда эти двое всё-таки разминулись в дверях, Алва указал Лэкдеми на кресло: - Сядь. И остынь. Эмиль хорошо знал, когда с Вороном можно спорить, а когда лучше даже не пытаться. Сейчас был именно второй вариант. Он молча сел в кресло. В это время Алва налил вина себе и ему. Сделал глоток, привычно поставил бокал на подлокотник. Красивые пальцы жёстко стиснули хрусталь. - Никаких дуэлей с Герардом, Миль. Тебе напомнить, что он – брат Селины? А она, если ты забыл, жена ТВОЕГО брата. И, к тому же, беременна. Или ты хочешь, чтобы с ребёнком Лионеля что-то случилось? - Нет, - тихо ответил Лэкдеми. - Хорошо. А о Франческе мы даже не будем говорить. Если мне не изменяет память, точку в этом вопросе мы уже поставили. - Я только хотел попросить у неё прощения…. - В который раз, Миль? - В первый, - всё так же тихо ответил Лэкдеми. – По настоящему – в первый…. Ворон внимательно посмотрел на друга. - Мне жаль, - коротко обронил он. Эмиль грустно кивнул, принимая это. Он прекрасно понимал, что сочувствие Алвы не повод надеяться на большее. Друг не бросится всё исправлять. Тем более что не он и виноват. И он не скажет, где Франческа. - Я тебе ещё нужен – сейчас? – спросил Лэкдеми. - Нет. Но я собирался проехаться верхом. Можешь составить мне компанию. Эмиль подумал, что это будет разумнее, чем оставаться в замке: очень уж хотелось бросаться на стены. - Да, я поеду с тобой. Только пистолеты захвачу. Они вышли в коридор и пошли в сторону комнат Лэкдеми. По пути наткнулись на Герарда и Юлию. Молодёжь о чём-то тихо беседовала. Собственно, догадаться, о чём, а точнее – о ком, было несложно. Увидев Повелителя, урготская принцесса стыдливо порозовела. - Ваше высочество, - позвал её Алва. Юлия послушно подошла, но глаза держала опущенными. Рокэ поймал её прядку, якобы выбившуюся из причёски, аккуратно накрутил на палец. - Маленькая интриганка, - мягко пожурил он. Юлия засопела, но не от раскаяния, а сердито. Правда, посмотреть в глаза Ворону у неё духу не хватило. - Мда, - хмыкнул Алва, - не ожидал, что девушка сможет так хранить тайну.Вараста
- Как же вы оказались в Таннервальде? Маршал Дьегаррон ехал рядом с Франческой. Беседа должна была скрасить путь по Варасте. Тем более что степь в это время года совсем не радовала глаз. А вот на неожиданную спутницу кэналлийцам смотреть хотелось. Женщина превосходно держалась в седле. Маркиз отдал ей своего сменного коня, и тот охотно подчинился фельпке, чувствуя уверенную руку умелой наездницы. - Я сопровождала урготских принцесс – Елену и Юлию, - ответила Франческа. Поправила шляпу, что была немного великовата. Зато под неё легко прятались длинные волосы. - Расскажите. Мне интересно. - С чего же мне начать? - Давайте с начала. Франческа мягко усмехнулась: - С какого? Дьегаррон тоже рассмеялся: - Я бы с удовольствием послушал историю обо всей вашей жизни, но это как-нибудь в другой раз. У нас ещё будет время. А сейчас давайте начнём… с того момента, как вы вместе с принцессами выехали в Талиг. Женщина кивнула. - Нас забрал Серж…. Все, кто мог, подтянулись поближе к маршалу, чтобы послушать. Фельпка была немногословна, но при этом рассказывала достаточно содержательно. Её фразы были спокойными и взвешенными. А то, о чём она поведала, оказалось очень удивительным и увлекательным. Слушая Франческу, Хорхе понял, что уважает эту женщину. И у него всё снова и снова возникали вопросы, которые он хотел, но не мог задать ей в присутствии других людей. Но им предстояла ночёвка в небольшой деревне, где отряд пережидал ливень по пути в Тронко. К вечеру Франческа сильно устала. Она не капризничала, не жаловалась, но было видно, что ей тяжело. Перекусив на скорую руку, женщина сразу же отправилась спать. Ни о каком разговоре не могло быть и речи. Маршал и сам устал и тоже хотел отдохнуть. Все вопросы он оставил на утро.13е Зимних Скал, Вараста
Начало нового дня было тихим и, на счастье, безоблачным. Значит, можно будет проделать хороший путь, даже не смотря на то, что степь после недавних дождей превратилась в болото. Но лёгкий ветер потихоньку подсушивал её. Торопиться с выездом не стали. Необходимости в этом не было. Решили нормально подкрепиться перед дорогой. Дьегаррон пригласил Франческу составить ему компанию за завтраком. Женщина выглядела ещё немного бледной после вчерашнего перехода, но, тем не менее, собралась быстро, тщательно и умело. Чем вызвала к себе ещё больше симпатии кэналлийцев. Кавалеристы даже в шутку назвали Франческу корнетом. Маршалу идея понравилась. Сама фельпка тоже улыбнулась на это. Так что завтрак прошёл весело. Вот только те самые вопросы, что не давали покоя Дьегаррону, снова пришлось отложить. Ближе к вечеру отряд генерала Дьегаррона добрался до следующего перевалочного пункта. Место было далеко не комфортабельным, но фельпка и в этот раз не стала жаловаться. Скромный дом её не смущал и не шокировал. Хорхе сказал об этом, когда они с Франческой в ожидании ужина пили вино. - По пути в Таннервальд нам иногда приходилось ночевать под открытым небом, - ответила ему фельпка и чуть заметно улыбнулась своим воспоминаниям. В доме они были только вдвоём, и Хорхе решился. - Дора, скажите, вы сбежали от Эмиля? Фельпка тут же нахмурилась. Ответ стал очевиден. - Да, - всё же сказала она. - Почему? Согласитесь, это довольно странно: сначала вы едете к нему через полмира, а потом…. Должна быть какая-то очень веская причина расторгнуть помолвку…. - Причина была, - глаза Франчески сумрачно блеснули, но женщине и это шло. – Для меня – веская. Для вас – не знаю. Мужчины, как правило, снисходительны к интрижкам своих друзей. Возможно, вы, маршал, тоже считаете измену невинной шалостью. Но я отношусь к этому серьёзно. И называю предательством. - Понятно, - хмыкнул Дьегаррон. – Эмиль, как всегда, не отказывал себе в развлечениях. И тогда вы решили его наказать. - Можно и так сказать…. - Интересно, с кем вы изменили ему, чтобы отомстить? С Вороном или с его оруженосцем? Франческа охнула, а в следующее мгновение лицо маршала вдруг стало мокрым. Глаза защипало зверски. - Да как вы можете?! – закричала фельпка. – Не смейте даже думать обо мне такое! Пытающийся проморгаться Дьегаррон услышал, как хлопнула дверь: возмущённая и оскорблённая женщина выскочила наружу. Маршал наощупь искал хоть что-то, чем можно было промыть или протереть глаза. Он уже понял, что Франческа выплеснула ему в физиономию вино из своего стакана. Да, похоже, предположение Хорхе её здорово разозлило. - Каррьяра! – ругнулся Дьегаррон, налетая на стул. - Дор Хорхе?! – в дом вбежал Лексо. – Что с вами?! - Воду дай! – приказал тот. – Умыться. Юноша быстро организовал маршалу кувшин с водой, миску для умываний и полотенце. Дьегаррон, постанывая и тихо ругаясь, промыл глаза, утёрся. - Где она? – спросил он. - Дора? – понял Лексо. – Я не знаю. Я к вам побежал. Видел только, что она плакала. Этого ещё не хватало! Дьегаррон вовсе не хотел довести женщину до слёз. Он пошёл к двери и столкнулся с встревоженным Армандо. - Господин маршал?! - Где дора?! – оборвал его Хорхе. - Она… в степь ушла…. - КУДА?!! - Ну… в степь…. - Зачем?! - Не знаю. Просто пошла. - Там болото! - Боюсь, дора это заметит только тогда, когда провалится по пояс, - сказал юный адъютант, с упрёком глядя на своего маршала. – Дор Хорхе, что вы такое сделали?! Почему она плачет?! Дьегаррон не ответил. Он отодвинул адъютанта и выскочил наружу. Оглядевшись, увидел Франческу. Она действительно шла, что называется – куда глаза глядят. Только вряд ли что-то видела перед собой. Растерявшиеся кавалеристы ещё не решили, бежать за ней или дать выплакаться. Но маршал раздумывать не стал. Он бросился за Франческой, тем более что она, похоже, действительно провалилась по бёдра в какую-то яму, незаметную под слоем воды. Когда Хорхе подбежал к женщине, оказалось, что она не провалилась, а просто села. И по-прежнему плакала. Не тратя время на уговоры и извинения, Дьегаррон поднял Франческу на руки и понёс обратно к дому. - Ну, и куда вас понесло?! – возмущался он. – Глаза у вас и так на болоте. Зачем надо было в него целиком окунаться?! Но Франческа оказалась не в состоянии оценить его неуклюжую шутку. В доме догадливые адъютанты уже приготовили напиток ноймарцев – глинтвейн, и сильнее протопили комнату. Маршал своих помощников поблагодарил и выставил. Сам снял с фельпки грязную и мокрую одежду. Уложил женщину в постель, тщательно завернул в тёплое одеяло. Напоил горячим вином с пряностями. Плакать Франческа перестала. Казалось, можно радоваться. Но Дьегаррон понял, что слёзы – это ещё не самое страшное. Хуже, когда глаза у женщины такие – сухие, но смотрят так, словно бы заглядывают в запределье и видят нечто пугающее. - Франческа, простите меня, - попросил Дьегаррон. Она отвернулась и снова тихонько всхлипнула. Но уж лучше это. - Простите меня, - повторил маршал, - простите…. Он вышел, отдал встревоженным адъютантам свою и фельпки грязную одежду и обувь. - Найдите, во что завтра одеть дору, - приказал он, одеваясь и обуваясь в чистое. – Её второй костюм, конечно, красивый, но действительно не подходит для дороги. Армандо и Лексо согласно кивнули. Они не спрашивали, что случилось, но по их глазам было видно – юнцы и так понимают, что виноват маршал. И немного сердятся на него. Ну, ещё бы! В хорошем смысле во Франческу влюбились все. А тут кто-то посмел обидеть такую замечательную женщину! Закат и стая кошек! Подобного и своему драгоценному маршалу не попустят. Ладно-ладно, исправится ваш маршал! - А если она заболеет? – не удержался от вопроса переживательный Лексо. - Будем лечить! – рявкнул Дьегаррон, удивив этим обоих юнцов. Маршал быстро взял себя в руки. - Ужин принесите. Для начала нашего корнета Гампану надо накормить. - Да, дор Хорхе, - тут же бросились исполнять адъютанты. – Всё уже готово. Когда Дьегаррон попытался накормить Франческу, выяснилось, что юнцы беспокоились не зря. Фельпку начало лихорадить. Всё же, купание в холодном болоте и северянину неприятно. Тем более – южанке. Ко всему прочему, женщина, похоже, не успела толком прийти в себя после предыдущего путешествия с Герардом. Возможно, стоило бы дать ей отдохнуть в Тронко подольше. Дьегаррон на самом деле мог себе позволить задержаться там ещё хотя бы на день. Но он поторопился увезти оттуда Франческу. Причина этому была. Очень простая. Хорхе не хотел, чтобы опомнившийся Лэкдеми нашёл свою сбежавшую невесту. А теперь ему будет сложнее это сделать. Ведь то, что женщину увёз не Серж, а Хорхе, знает только Шеманталь. Которого тоже уже нет в Тронко. А хозяева и слуги постоялого двора слышали, что фельпка искала Валмона, а генерал с маршалом обещали ей в этом помочь. Почему Дьегаррон так не хотел отдавать Франческу Эмилю? Он уже третий день обдумывал, что могло произойти в Таннервальде. И, как оказалось, не ошибся в своих предположениях. То, что измена была не единичным случаем, можно было даже не сомневаться. Хорхе знал младшего из близнецов-Савиньяков. И за эти три дня понял, что представляет собой Франческа. Фельпка не была ни капризной, ни обидчивой, ни взбалмошной. То, что она так отреагировала на – бестактный, вообще-то – вопрос, лишь показало, насколько ей больно. Не затронь Дьегаррон её рану, Франческа и дальше бы молчала. Ведь за то время, что они успели пообщаться, она ни разу не пожаловалась на Лэкдеми. Эту тему женщина предпочитала обходить стороной. Не было ни упрёков, ни просьб о сочувствии. А ещё – Франческа не та женщина, которая станет мстить, забравшись в постель к другому мужчине. Это не могло не вызвать уважения. Нет, Лэкдеми определённо не заслуживал такой жены. Хотя бы потому, что не мог оценить её верности. А Франческа не заслуживала такого мужа. Прости, Эмиль, но эта женщина слишком хороша для повесы вроде тебя. Увозя Франческу, Хорхе не испытывал никаких угрызений совести. Если женщина решилась на такой побег, значит, её уж очень допекли. А Кэналлоа – красивая земля. Фельпке там понравится. Жаль только, что цветение гранатовых садов она на этот раз пропустит. Но на родине Дьегаррона есть и другие чудеса. С едой ничего не получилось. У Франчески начался жар. Пришлось напоить лекарством. Хорхе мысленно и даже чуть-чуть вслух ругал себя и на родном, и на талиг, и на бакранском с кагетским. Увы, лечению это не помогало. Фельпка то стучала зубами в ознобе, то чуть ли не на стену лезла, стараясь раскрыться, чтобы остыть. Потом затихла. Но причина этого была совсем нехорошая. Уже по блуждающему взгляду и по болезненно зарумянившимся щекам можно было понять, что у неё сильнейший жар. Надо было принимать более серьёзные меры. - Лексо! Армандо! – позвал он. Примчались оба. Расширенными глазами посмотрели на фельпку и всё поняли. - Мы завтра никуда не едем. - Да. Передайте нашим. И загляните в схрон. Мне нужен уксус. И холодная вода. Быстро. Они держали в этом месте уксус, чтобы промывать мясо. Оставалось надеяться, что запасы его ещё не исчерпались. Адъютанты исчезли, а Хорхе снова напоил Франческу лекарством. Юноши вернулись, как он и приказал – быстро. Принесли большую миску, кувшин с водой и бутылку уксуса. Тут же сделали раствор. Выставив помощников из комнаты, маршал отбросил с кровати одеяло и снял с Франчески рубашку и чулки. Женщина что-то слабо вякнула, но не сопротивлялась. То ли вообще не понимала, что происходит, то ли не имела сил. Разодрав на полосы пару больших льняных полотенец, Дьегаррон сделал охлаждающие примочки на предплечья и на голени женщины. Ещё пару лоскутов приложил к ступням, а оставшиеся – на лоб и на живот. Ткань высыхала, и маршал снова и снова смачивал её. Выглянул к дежурившим адъютантам. - Сделайте мне крепкий шадди и отправляйтесь отдыхать, - приказал он. – В комнату не суйтесь. Хорхе ужасно устал. Так толком и не поел. Шадди его хоть немного взбодрил. Но когда ткань стала высыхать уже не так быстро и появилась минутка передышки, мужчина едва не заснул, сидя рядом с Франческой. Его качнуло, он вздрогнул и проснулся. В очередной раз смочив полосы ткани, он заставил себя подняться. Сделал несколько шагов. Ноги держали плохо. Хотелось не то что сесть, а где-нибудь упасть и заснуть. Маршал подошёл к стене и приложился об неё лбом. Франческе казалось, что она плывёт. Галера тяжело покачивалась на ленивых волнах, унося её куда-то невыносимо жаркой летней ночью. Хотелось прохлады. Временами её дарил лёгкий ветерок. Но он пролетал, и снова наваливалась душная жара. Они словно вели бой за тело женщины, упрямые и неутомимые. А вот она сама оказалась совсем без сил. Не могла даже шевельнуться. Только тяжело дышала. Она очень хотела, чтобы победил ветер, но ничем не могла ему помочь. «Не улетай! – просила она. – Пожалуйста, не улетай!» Женщина очнулась. Поняла, что ей, кажется, стало лучше. Хотя попавшая в поле зрения картина походила на продолжение бреда: маршал стоял у стены, легонько стукаясь об неё головой. - Не надо, - слабым голосом попросила женщина. Кэналлиец вздрогнул и повернулся к ней. - Франческа?! Вам лучше?! - Вроде бы, да. А вот вам, кажется, нет. Дьегаррон и, правда, выглядел совершенно измученным. Бледный, с тёмными кругами вокруг слипающихся глаз, он едва держался на ногах. - Простите, - попросила женщина. – Я совсем не хотела доставлять вам столько беспокойств. Маршал сел рядом с ней, тронул уже остывшую щёку. Взял руку фельпки и поднёс к своим губам: - Это вы простите меня – за всё. Если бы не моя глупость…. - Тогда давайте простим друг друга, - тихо предложила женщина, прикрывая глаза. - Франческа?! – забеспокоился Дьегаррон. - Хочется спать, - чуть слышно прошептала она. – И холодно…. Примочки маршал уже убрал. Ловко вытащил из-под женщины намокшее одеяло, заменил сухим. Искать ещё одно, чтобы укрыть, он не стал. Как и тормошить засыпающую фельпку, чтобы надеть на неё рубашку. Вместо этого Хорхе сбросил сапоги, лёг рядом и, укрывшись вместе с Франческой своим и её тёплыми, длинными плащами, обнял женщину. Заснули они одновременно и мгновенно.- -
14е Зимних Скал, Вараста
Кто из них проснулся первым, непонятно. Хорхе открыл глаза и понял, что всё так же крепко обнимает Франческу, уткнувшись лицом в её распущенные волосы. Это было приятно. Дьегаррон позволил себе осторожно потереться носом об эти тёмные локоны. Крепче прижал к себе женщину. - Вы уже не спите? – вдруг спросила она. - Только что проснулся, - ответил маршал, не собираясь вскакивать. И дело не в том, что он чего-то жаждал от Франчески. Просто после вчерашнего сумасшедшего дня всё тело было, как побитое. Шевелиться не хотелось вообще. Вот так лежал бы и лежал. - Как вы? – спросил он. - Лучше…. - Это хорошо… - Дьегаррон снова закрыл глаза. - От меня пахнет уксусом, - тихо пожаловалась фельпка. - Угу, - кэналлиец вдруг всхрюкнул. – Вы сейчас - хорошо промаринованная птице-рыбо-дева. Они рассмеялись. - Я есть хочу, - смущённо призналась Франческа. - Прекрасно. Значит, вы выздоравливаете. Я сейчас распоряжусь о завтраке. Маршал поднялся. Дал женщине её одежду. Выглянул в соседнее помещение, где ночевали адъютанты. Натягивая свою запасную рубашку и чей-то камзол, Франческа слышала, как Хорхе говорит юношам что-то на кэналлийском. Дьегаррон оглянулся, убедился, что женщина оделась, и впустил Лексо, который занялся очагом. Когда огонь разгорелся, адъютант убежал - помогать другу. - Франческа, - вдруг обратился к фельпке Дьегаррон. Она посмотрела на маршала и была удивлена тем, что он хмурится. - Что-то не так? Дьегаррон заговорил не сразу. - Не сердитесь, но я должен спросить…. - Спрашивайте. Кэналлиец снова помолчал, собираясь с мыслями. - В бреду вы говорили…. Вы просили «не улетай»…. Дора, кого вы звали? Скажите правду. Франческа распахнула глаза, потом задумалась, но уже вскоре её губы дрогнули в улыбке: - Никого – насколько я помню свой бред. - Послушайте, если вам так дорог этот мальчик, я не собираюсь вас осуждать. - Вы о Герарде? – догадалась Франческа. – Он, конечно, очень милый, но я не влюблена в него. И ни в кого другого – на данный момент, - добавила она, сердито сверкнув глазами. - Простите. Фельпка сделала вдох, выдох. - Пожалуйста, давайте, наконец, закроем эту тему, - попросила она. - Согласен. Франческа отвернулась, вздохнула. Дьегаррон подошёл ближе. - Я не хотел делать вам больно. Просто пытался разобраться. - Понимаю, - невесело кивнула женщина. – И я не то чтобы сержусь…. Просто, мне не даёт покоя, сколько ещё людей будут задавать мне такие вопросы. - А вы пошлите их в Закат, - с улыбкой посоветовал маршал. - Хотела бы, - тоже усмехнулась Франческа. – Как?! Это вам, мужчинам, такое просто. Вы можете и на дуэль вызвать. - Вас научить фехтовать? – оживился Дьегаррон. - Нет, шпага – это не для меня, - покачала головой женщина. - Тогда - пистолеты, - предложил принёсший завтрак Армандо. Он услышал только самый конец разговора, но проблема его заинтересовала. - Пистолеты? – задумалась Франческа. - А что? Это мысль, - поддержал идею своего адъютанта маршал. – Можем начать прямо сегодня. Всё равно придётся остаться здесь хотя бы до завтра, пока вы не окрепнете. Фельпка задумалась. - Не знаю, смогу ли я выстрелить в человека, - призналась она. - Придётся научиться этому, раз уж вы теперь наш корнет, Франсиско Гампана, - сказал генерал. – А если серьёзно: в Сагранне умение стрелять на поражение может означать жизнь – вашу или того, кому вы прикроете спину.Конец месяца Зимних Скал, Сагранна
В предгорье стало не до шуток. Кэналлийцы подобрались, словно волчья стая на охоте. Продвигались насколько возможно тихо, зорко поглядывая по сторонам. Маршал постоянно высылал разведчиков. Женщину же Дьегаррон старался далеко от себя не отпускать. Да она и сама не стремилась. Франческа прекрасно понимала, что все меры предосторожности в отношении неё полностью оправданны. Более того, она всем своим существом ощущала опасность. Чувствовала на себе чьи-то хищные взгляды. Маршал заметил нервозность своей подопечной. - Вам страшно? – тихо спросил он. - Это не только страх, - призналась Франческа. Дьегаррон изучающе посмотрел на неё. - Я чувствую взгляд, - пояснила женщина. Маршал чуть заметно кивнул. К словам Франчески он отнёсся с полной серьёзностью. - Где? – всё так же тихо спросил кэналлиец. – Нет, не поворачивайте голову слишком явно. Теперь уже Франческа чуть заметно кивнула. Чтобы указать направление, она использовала беглый взгляд из-под шляпы и движение пальцев, якобы уставших держать поводья. Ехавший рядом с маршалом и фельпкой капитан слышал их разговор. Он немного отстал, так, чтоб его догнали теньенты. Им он передал, то, что сказала Франческа. Солдаты с предупреждением согласились. Они тоже чувствовали на себе пристальное внимание невидимых наблюдателей. Было не сложно предугадать, где именно на отряд нападут. Это место приближалось с каждой минутой. Оставалось неясным, что готовится: обстрел или обвал. - Ещё – впереди и выше, - вдруг прошептала Франческа. Голос её дрогнул. Понятно. - Сначала нас обстреляют, - негромко сказал Дьегаррон. – А когда мы попытаемся прорваться, покатят нам на головы камни. Спокойно, - он с некоторой долей озорства улыбнулся женщине. – Я уже понял, где именно засели «барсы». Но мы туда не поедем. После этого маршал перешёл на родной язык. Это давало кэналлийскому отряду преимущество: команды можно было отдавать не шёпотом, всё равно засада их не поймёт. Перед самым ущельем кавалеристы перестроились. Но не в длинную шеренгу для продвижения в узком месте. Они развернулись во фронт небольшой дугой и сразу открыли стрельбу. Сначала из пистолетов, но уже быстро в дело вступили мушкетёры. Франческа, хоть и женщина, но заметила, что их оружие облегчённое, более короткое, чем то, которое используют в пешем строю. А выучка стрелков просто восхищала. Похоже, подданные соберано в Сагранне не расслабились, не заплыли жирком на кагетских харчах и в объятиях хорошеньких казаронок. То ли натура такая, то ли маршал. А вероятнее всего – и то, и другое. Склоны обстреляли, целя в замеченное среди камней шевеление. Под прикрытием мушкетов к горам метнулось несколько человек. Около десятка. Но не в лоб засаде, а немного в сторону. Половина их спешилась и полезла наверх, заходя противнику почти в тыл. То, как эти смельчаки карабкались по скалам, заставляло сердце фельпки сжиматься и падать. Особенно, когда один из солдат вдруг сорвался. Но нет! Он не разбился! Успел ухватиться за какой-то выступ и снова полез вверх. Франческа перевела дыхание. Её саму прикрывали Армандо и Лексо. Не пустая предосторожность, ведь сидящие в засаде тоже стреляли. Собственно, обе стороны начали почти одновременно. Похоже, у тех, что в скалах, оружие было не таким хорошим, как у кэналлийцев. И всё же пули долетали. Несколько человек из солдат Дьегаррона оказались ранеными. Один из них – Лексо. Юноша вздрогнул и побледнел. Пошатнулся. Фельпка мгновенно поняла, что произошло. Она обхватила теньента, поддерживая, чтобы он не упал. На счастье, рана оказалась неглубокой и неопасной, хотя и болезненной – в плечо. Юный адъютант ещё долго не сможет нормально двигать рукой. Взвизгивать и истерить Франческа не стала – не впервые увидела кровь. Вместо этого женщина быстро и умело перевязала рану Лексо, используя его шейный платок. После чего бросилась помогать офицеру, выполнявшему в походе роль лекаря. Дьегаррон лишь краем глаза глянул на это, но вмешиваться и останавливать женщину не стал. У маршала и без неё хватало забот. Не верещит – и ладно. Помогает – ещё лучше. Он сам уже не только командовал, но и взялся за мушкет. А в это время в тылу кэналлийского отряда двое собрали странную конструкцию. Что-то вроде очень большого арбалета. Но это оружие стреляло не обычными стрелами. Оно запускало взрывчатку. Если один из склонов был доступен скалолазам, то взобраться на второй в момент ведения боя не представлялось возможным. Вот его-то и обстреляли из метателя гранат. Это привело к обвалу. Франческа видела, как вместе с камнями падают и люди. Она даже услышала их предсмертные крики. А с другой скалы подали сигнал атаковавшие её кэналлийцы. Похоже, они уже управились. Быстро! Но, судя по количеству сброшенных вниз тел, в этой части засады людей было меньше десяти. Отряд Дьегаррона подтянулся ближе к склонам. Теперь уже было можно. А тут и скалолазы передали, что та часть засады, которая готовилась обрушить в ущелье камни на головы кэналлийцев, сбежала. Похоже, эти были не так смелы, как те, что встретили маршала с его людьми пулями. Умирать героями они не захотели. - Какая-то бестолковая засада, Бенито, - сказал Дьегаррон своему капитану, - ты не находишь? - Не скажи, - не согласился тот. – Если бы мы втянулись в ущелье, у них бы всё получилось. Отстрелять нас там было бы проще простого. А потом и надгробие организовать. В том месте – что бы мы сделали? Там даже от нашего «Ворона» не было бы толку, - Бенито имел в виду арбалет. - Я не об этом. Очень уж плохо спрятались «барсы». Вот, их даже женщина разглядела. - Дора Франческа не разглядела, а почувствовала, - снова уточнил капитан. - Я не только чувствовала, - встряла в разговор офицеров фельпка, но ей это простили. – Я и видела тоже. Просто, я…. Ну, я как бы знала, куда смотреть. Так бывает. Во всяком случае, у меня. Вдруг бросаешь взгляд туда, откуда, ты чувствуешь, на тебя смотрят, и встречаешься с чьими-то глазами прямо зрачки в зрачки. Франческа оборвала сумбурные объяснения, досадуя на себя, что не смогла выразиться яснее. Но её прекрасно поняли. Согласно покивали и продолжили заниматься своим делом. В данном случае старшие офицеры собирались рассмотреть своих врагов. - Вам не обязательно присутствовать при этом, - сказал Дьегаррон, заметив, что женщина хмурится. - Думаете, я раньше не видела убитых?! Меня другое беспокоит. - Что же? – заинтересовался маршал. – Поделитесь, корнет. Франческа с упрёком сверкнула глазами в ответ на его улыбку. - Я, конечно, не великий знаток военного дела. Тем более – на суше. Но мне странно, что в таком стратегически важном месте нет сторожевых постов. Мужчины заулыбались шире, но не с насмешкой, а даже с некоторой долей уважения. - Видите ли, корнет, они были, - пояснил маршал. - Убиты?! – предположила женщина, тут же перестав обижаться на шуточки кэналлийцев. - Это я и хочу понять, - сказал Дьегаррон. – Дело в том, что здесь должны были находиться люди казара Бааты. Юный правитель настоял, чтобы эту важную миссию доверили его солдатам. Я не возражал, так как в тот момент оснований для этого не было. - Кажется, сейчас они у нас появятся, - сказал капитан. Солдаты-кэналлийцы подтащили к своим офицерам несколько тел. Одеты погибшие были, как бириссцы. Даже плащи из барсьих шкур имелись. Издалека это могло обмануть. Тем более что «седунов» в племени оставалось единицы, из-за невозможности провести обряд. Издалека маскарад выглядел убедительно. Но не вблизи. - Да, Бенито, ты прав, - сказал Дьегаррон, взглянув на лица убитых. – Это явно наши союзнички. - Обидно, что взять за шкирку Лисёнка всё равно не получится. Вывернется, паршивец! - Ага, - согласился маршал. – Похлопает своими длинными ресничками и с болью в голосе посетует на неверных подданных, действующих за его спиной. Может, даже пустит слезу. - И будет умолять нас защитить его. Мужчины фыркнули и рассмеялись, хотя и не очень весело. - Ызаржонок. Ежана ему в постель, - пожелал юному казару маршал. – Всё же придётся как-то изловчиться и выпороть его. Капитан согласно кивнул.- -
1-2е Зимних Ветров, Барсовы Врата, Сагранна
Они, наконец, добрались…. Франческа устала неимоверно, и Дьегаррон это понимал. Он даже предложил взять её к себе в седло, но женщина отказалась. Корнет Гампана упрямо ехал сам, хотя его заметно качало. - Потерпите, - постарался тогда утешить Франческу Дьегаррон, - осталось немного. А потом вы сможете хорошенько отдохнуть. Женщина кивнула, но взгляд её был мутным. Казалось, она двигается в полуобморочном состоянии и вот-вот упадёт. Маршал не выдержал. Не спрашивая согласия, он перетащил Франческу к себе. И, похоже, сделал это очень вовремя. Даже уже не пытаясь возражать, женщина привалилась к его груди и закрыла глаза. В дом Дьегаррон женщину внёс. Она почти спала. Купание и прочие прелести маршал решил оставить на потом. Он только напоил гостью лёгким вином и ушёл – приводить себя в порядок и слушать доклады. Да и нормально поесть тоже хотелось. Франческа спала долго. Её никто не беспокоил. Женщина просыпалась и снова засыпала, пока усталость не отступила, а вот голод дал о себе знать. И жажда. Фельпка в очередной раз открыла глаза и уже больше не закрывала. Смотрела в потолок, продолжая лежать неподвижно. Шевелиться пока ещё не хотелось совсем. Но организм снова напомнил о том, что хочет пить, есть, купаться…. Женщина вздохнула, застонала и попыталась сдвинуться с места. Не получилось. Тогда она решила начать с малого: поджала пальцы на ногах и стиснула кулаки. Ну, уже что-то. И Франческа поняла, что её, оказывается, разули. А ещё – сняли ремень и расстегнули колет. Что ж, спасибо. Так действительно удобней. Следующим достижением фельпки стало перевернуть себя на бок. Теперь она смогла рассмотреть часть комнаты, в которой отдыхала. Убранство довольно простое, мебели немного. Хотя кровать роскошная – большая и мягкая. Ткань постельного белья приятная наощупь. Королевское ложе, если сравнить с тем, где Франческе приходилось спать после отъезда из Тронко. Интересно, чья это спальня? Маршал отдал гостье свою? А сам тогда где отдыхал? И вообще, какой теперь день? И какое время суток? Свет приглушённый, какой-то розовато-персиковый. Выходит – не день, но и не ночь. То ли вечер, то ли утро. Так, а это здесь зачем?! На подушке рядом со своей головой Франческа заметила странное украшение. Фигурка здоровенного жука, похоже, из серебра с чернью. Его зелёная спинка отливала золотом. Интересно, что за камень использовали? На нефрит не очень похоже. А может, это эмаль? Изделие выполнено мастерски. Вот только женщина восторгом не прониклась. Жуков она не любила. А этот ещё и такой большой. О! Ещё один! На свёрнутом пологе кровати. И ещё - на столике у изголовья! И на стене! Здесь что, обычай такой – украшать спальни фигурками огромных жуков?! И почему вокруг постели?! Сон охранять?! Нет уж, спасибо! Недовольная Франческа попыталась смахнуть рукой жучару с подушки. Не вышло. А статуэтка вдруг сердито шевельнула длиннющими усами и громко щёлкнула жёсткими надкрыльями…. Через комнату от спящей Франчески, в помещении, приспособленном под кабинет, маршал обсуждал текущие дела со своими офицерами. Мужчины разговаривали тихо, чтобы не побеспокоить всё ещё отдыхающую гостью. И тут их беседу прервал истошный визг. Дьегаррон вихрем метнулся к комнате фельпки, даже и не зная, от чего её надо спасать. В голосе женщины было столько страха, что в голове сразу же мелькнуло самое худшее: бириссцы. Прокрались, гады, и пытаются похитить Франческу. Или кто-то из казаронов?! До комнаты было рукой подать, так что больше версий Хорхе придумать не успел. Всё же бежал он быстро. Но гостья сама вылетела ему навстречу. Столкнувшись, они с грохотом рухнули в коридоре. Дьегаррон увидел распахнутые от панического ужаса глаза фельпки. Женщина вцепилась в маршала, как кошка. - Звери! – выдохнула она. Дьегаррон решил, что его первое предположение оказалось верным. - «Барсы»?! - Змеи?! – не разобрал вскрик фельпки кто-то из офицеров. Женщина отчаянно замотала головой. - Звери! – повторила она, с перепугу напрочь забыв, как они называются. – ОГРОМНЫЕ! Поскольку маршал не мог быстро выбраться из-под упавшего на него счастья в виде красавицы фельпки, к ней в комнату, повыхватывав оружие, метнулись другие офицеры. Минуту спустя оттуда раздался хохот, топот и какие-то странные возгласы. - Держи! Хватай!.. Не бей его – не отмоешься! В окно!.. Кудааа?! Стояааать!.. Лови главного…. Которого?!. Вон того! Ишь, усища какие! КАЗАРОН! Заинтригованный маршал, наконец, смог отцепить от себя Франческу. Он встал, поставив на ноги и её. Что же там происходит?! Дьегаррон заглянул с порога и почти столкнулся с генералом Бадильо.* - Господин маршал! – тёмные глаза Орасио искрились смехом. – Диверсионная группа обезврежена и изгнана. Один из них – предположительно, главарь – взят в плен, - и он продемонстрировал крепко схваченного жука, который безуспешно пытался вырваться и свирепо вращал усами, чуть ли не в бье длиной. Франческа по-девчоночьи пискнула и спряталась за спину Дьегаррона. Мужчины в комнате уже едва не валялись от хохота. - Куда его? – спросил генерал. - Гони в шею, - махнул рукой Дьегаррон. Бадильо и этого «пленного» вышвырнул в окно. А маршал, улыбаясь, повернулся к виновато опустившей голову фельпке. - Дора, жуки – не звери. Они НАСЕКОМЫЕ. - Я знаю…. Я слово забыла… - чуть слышно покаялась женщина. Маршал едва сдержал смех, всхрюкнул тихонечко. - Что ж вы, корнет Гампана, пуль не испугались, а из-за каких-то жуков оказались полностью деморализованы?! Не поднимая глаз, Франческа вздохнула, открыла рот, но так ничего и не сказала. - Вы зря их боитесь. Эти существа совершенно не опасны. Разве что немного надоедливы. Фельпка тихонько сопела в знак раскаяния. - Ладно, - завершил воспитательный момент Дьегаррон. – Нет худа без добра. Как вас жуки-то взбодрили! Если б не они, неизвестно, когда бы вы поднялись. Я сейчас позову женщин. Они помогут вам привести себя в порядок, переодеться. Потом вы сможете поесть. Или, может быть, сначала еда?.. - Нет, - отказалась Франческа, которой жуть как хотелось нормально вымыться. Служанки, устроившие купание для гостьи, были кагетками. Сами молодые и красивые, они с любопытством рассматривали Франческу, рассуждая между собой, кто же она такая. Кагетского фельпка не знала, поэтому не понимала, что именно говорят женщины друг другу. Хотя и догадывалась. Кагетки оценили её внешность. Признали, что Франческа хороша, хоть и не по меркам их народа. Вспомнили тот факт, что сюда её лично привёз маршал. В своём седле, а не просто так! Вот ведь, никому не доверил! На руках отнёс в свою спальню! Не остался, правда. Но это и понятно. Бедняжка устала в дороге. Тут уж не до любовных утех. А по всему остальному выходит – невеста это его. Вот отдохнёт, глядишь, и свадьбу сыграют. Конечно, Франческа могла предположить лишь общее направление мыслей здешних служанок. Но женщины везде одинаковы. Фельпка не знала, что её уже «сосватали» за кэналлийского маршала. Она решила, что их могли объявить любовниками. И взяла себе на заметку держаться от Дьегаррона на приличном расстоянии. Да, она, конечно, уже свободна. Но это не значит, что надо спешно влезать в новый роман. И вообще, она здесь только до весны. Потом…. Пожалуй, лучше Марикьяра. Ворон, конечно же, вряд ли скоро окажется дома. И всё же, Алвасете – не то место, где Франческе стоит остановиться надолго. А на острове – жена Альмейды, Чарита. Предположительно, беременная. Себастьян и Луис-Альберто так восторженно о ней рассказывали. Почему бы ни познакомиться с этой удивительной женщиной? А ещё там какая-то загадочная принцесса из Гайифы. Короче, туда и только туда! Маркиз Дьегаррон, конечно, интересный мужчина, но…. Что именно «но», Франческа не смогла бы объяснить даже себе. Возможно, она просто ещё не была готова к новым отношениям.- -
Конец месяца Зимних Ветров, начало месяца Зимних Волн Барсовы Врата, Сагранна
Саграннская зима оказалась препротивной. Зарядили дожди. Франческе пришлось отказаться и от поездок верхом, и от занятий стрельбой. Женщина заскучала, не зная, к чему себя приложить. Сидеть без дела ей не нравилось. Сплетничать с женщинами кагетками – тоже. Вышивать – не привлекало вообще. И она потребовала у Дьегаррона найти ей какое-то полезное занятие. Маршал задумался над проблемой. - А пусть дора поможет нашему писарю, - предложили офицеры. Дьегаррон эту идею поддержал, и корнет Гампана смог «направить свои способности на благо армии Талига». А уж как обрадовался писарь! Документов, которые надо было оформить, хватало. По большей части они касались совершенно рутинных дел снабжения армии и были скучными. А приказы сугубо военные маршал составлял лично, не перекладывая это ни на кого другого. Лишь иногда, если было необходимо, отдавал их на перепись в штабную канцелярию. В тот день Дьегаррон зашёл к писарю сам, а не послал адъютанта. Капитан Марио Харадо был один. Сидя за столом, он вдумчиво перечитывал какой-то документ, чуть вздрагивая плотно сжатыми губами. Когда вошёл маршал, офицер дёрнулся, было, встать, но Дьегаррон жестом остановил его. Они коротко переговорили о делах, потом Хорхе спросил: - А где наш корнет? - Пошёл подышать воздухом, - усмехнулся Харадо. – Скоро вернётся. Он от дела не отлынивает. Капитан ещё что-то хотел добавить, но в этот момент вернулась Франческа, и он промолчал. Увидев Дьегаррона, женщина замерла. Она не пыталась копировать стойку «смирно». Просто при маршале мгновенно становилась какой-то очень собранной, даже немного насторожённой. Вот и сейчас взгляд Франчески – чуть-чуть из-под бровей – был цепким и даже казался немного мрачным. Но Хорхе видел, что во тьме её глаз поблёскивают шальные искорки, а в уголках губ таится улыбка. - Вольно, корнет, - разрешил Дьегаррон. Франческа таки улыбнулась. Прошла к своему месту за столом и села на стул. Положив руки на столешницу, она растопырила пальцы, поджала их, снова растопырила. Оценила чернильные пятнышки на коже. - Дора, вам просто необходимо отдохнуть, - сказал Дьегаррон. - Нет, маршал, доре просто необходимо развлечься, - возразил капитан. – А у нас в последнее время одни карты, - и он обвиняющее посмотрел на командующего. Хорхе задумался, оценивающе глядя на фельпку. Та в ответ с долей весёлого вызова задрала подбородок. - А корнету можно присоединиться к игре старших офицеров? – спросила она. - Вы умеете играть во вьехаррон или тонто? – удивился маршал. - Нет. Но я не прочь научиться. Дьегаррон и Харадо уставились друг на друга. Маршал кашлянул, отведя задумчивый взгляд. - А что? – вопросил капитан. – Почему бы и нет? - Ну, давайте попробуем, - согласился Дьегаррон – пока ещё без особого энтузиазма. Неделю спустя беднягу Марио, а ещё больше – самого маршала, сослуживцы испепеляли гневными взглядами. Почему Дьегаррону доставалось сильнее? Ну, так это же он, собственно, привёл на мужские посиделки корнета Гампану. Он не только дал добро на обучение игре в карты «Франсиско», но и приложил к этому руку. А ведь всё так забавно начиналось! Корнет наивно хлопал своими красивыми глазищами, с мальчишечьим восторгом внимая поучениям бывалых игроков. И те, снисходительно посмеиваясь, поведали ему не только правила игры, но и разные нюансы. Пожалуй, никто всерьёз и не верил, что фельпка чему-то научится. Они сомневались, запомнила ли она хоть половину из услышанного. Франческа запомнила. Да, не всё сразу. Но остальное она сообразила по ходу дела. Мужчины сначала ей немного поддавались. Из куртуазности. А потом и охнуть не успели, как в один чудесный вечер девочка с наивными глазами лихо их обставила. Так лихо, что они даже поддаться не успели. Фельпка оценила повисшее молчание. Виновато трепыхнула ресницами. - Я, наверное, пойду, - сказала она, глянув на маршала. - Угу, - медленно кивнул озадаченный Дьегаррон. - Хорхе? – обратился к нему Бадильо, когда Франческа чёрной кошечкой выскользнула за дверь. – Что это было? Кое-кто из офицеров уже давился смехом. - Я сам пытаюсь понять, - ответил маршал. - Интересно, ей, случайно, Леворукий не шепнул «кошачье слово», а? - Значит так, командир, больше мы ей поддаваться не будем, - заявил ещё один офицер. Другие согласно заугукали. - С ума сошли?! – взвился Хорхе. - А что? Ей, значит, нас обыгрывать можно…. - Ага, маршал. Это ж, какой урон нашему авторитету! - Ладно, - уступил Дьегаррон. – Но я запрещаю вам играть с ней на деньги. Это ясно? Офицеры согласились. Следующим утром невыспавшаяся из-за мук совести Франческа явилась к маршалу с извинениями. - …а тут мне так удачно масть пришла, - каялась она. – Я не удержалась…. Виновато глянула на Дьегаррона и встретилась с его смеющимся взглядом. - Всё в порядке, корнет, - успокоил женщину кэналлиец. – Вы здорово встряхнули моих офицеров. Больше они уже не позволят себе такую беспечность. Так что впредь не надейтесь на лёгкие победы. - Слушаюсь, господин маршал, - кивнула Франческа. - ЧЕГО?! - Впредь не надеяться. На лёгкие победы, - озорно сверкнула глазами фельпка. А несколько дней спустя Дьегаррон едва не порвал в клочья своих офицеров. Он присоединился к компании позже. Хотя его в тот вечер и не ждали. Игра уже была в разгаре. Хорхе вошёл и увидел на столе ставку: среди прочего – перстень, который мог принадлежать только Франческе. - Каррьяра! – зарычал Дьегаррон. – Я же запретил играть на деньги! Что, корнет, у вас жалованье слишком большое?! - Прошу прощения, маршал, - вскочила фельпка, - но мы не на жалованье играем. И вообще не на деньги. Только на ненужные вещи. - Хотите сказать, что этот перстень…. - Да, - ни мгновения не колеблясь, кивнула женщина. – Этот перстень хоть и дорого стоит, если измерять деньгами, но совершенно не дорог мне. Так что я расстанусь с ним без сожаления. - Расстанетесь? - Да, - снова кивнула Франческа. – Я проиграла. – И она показала ему свои карты. - Вы можете отыграться, корнет, - предложил офицер, к которому перешло украшение. - Благодарю, Антонио, но не стоит, - отказалась фельпка. – Я вовсе не желаю возвращать себе этот перстень. Так что можете со спокойной душой подарить эту вещицу вашей… - она остановилась, подбирая слова, - милой кагетке. У Дьегаррона появилось странное чувство, что Франческа проиграла намеренно. Или скорее – проиграла, потому что очень этого хотела. Избавиться от перстня. Хорхе уже начинал догадываться, в чём причина. Но обсуждение столь деликатной темы отложил на потом. А в тот момент его больше волновало, как выйти из неприятной ситуации. Но в этом ему помогла Франческа. Немного виновато взглянув на Хорхе, женщина обратилась к нему: - Господин маршал, ваши офицеры рассказали мне, что вы очень хорошо играете на гитаре. Может, вы сыграете сейчас? Дьегаррон упираться не стал. Так что карты были отброшены, и кэналлийцы взялись за то, что им нравилось даже больше. Фельпка с восторгом слушала музыку и песни. Из слов понимала разве что половину, но смысл уловить уже могла. Жалела, что Хорхе не поёт. Но – нет, значит, нет. Она была не из тех капризных барышень, что добиваются своего нытьём и надутыми губками. Да и не до этого было. Офицеры не удержались и пошли в пляс. Насколько позволяли размеры комнаты. Позвали в танец и «корнета». Франческа согласилась. Ей было интересно попробовать себя в мужской партии. - Это что, - поделились с фельпкой офицеры. – Вот на Весенний Излом мы тут устроим праздник. Тогда и потанцуем по-настоящему. Но Франческе и без того хватило впечатлений. От песен, звона гитарных струн, танцев и вина у неё закружилась голова. Происходящее стало казаться каким-то сном. Женщина вышла подышать воздухом. Благо, дождя не было целый день, и солнце успело даже чуть-чуть прогреть и подсушить форт. Ночь была приятной. Её свежесть немного привела женщину в чувство. Фельпка присела на скамью и вдруг поняла, что очень устала. Из дома доносилась песня, а Франческа сидела и не могла пошевелиться. Но эта усталость была приятной. Она разливалась по телу «змеиной кровью», вызывая чувство покоя…. Чуток захмелевшие офицеры не сразу обратили внимание, что фельпки с ними нет. - А где это наш корнет? – наконец озадачились они. Заозирались в недоумении. В это время вернулся с «прогулки» Бадильо. - Кого потеряли? – спросил он. - Корнета. Ты не видел? - Видел, - кивнул генерал, с трудом удерживая улыбку. – Спёкся наш корнет. - В смысле? – встревожился Дьегаррон. - Спит на лавочке, - Орасио кивнул, указывая наружу. - Как – на лавочке?! – Хорхе отложил гитару. - Вот так, - Бадильо, смеясь, сложил ладони под щекой. Маршал пошёл разбираться. За ним потянулись другие офицеры, всеми силами сдерживая смех. Франческу и, правда, нашли спящей сном младенца на широкой лавке. - Ох, корнет! – едва слышно выдохнул кто-то. Мужчины тихонько захрюкали в ладони, но маршал «гневным жестом» отослал всех прочь. - Девчонка! – улыбаясь, шепнул он. Аккуратно взял на руки и отнёс в спальню. Бережно уложил, как и в тот вечер, когда они только прибыли в крепость. Разул, расстегнул колет. Укрыл одеялом. Засмотрелся. Едва удержался от того, чтобы поцеловать. Вздрогнул, когда понял, что с ним происходит. Поднялся с края постели, на которой сидел, и быстро, не оглядываясь, вышел. Следующий день был выходным, так что Хорхе пошёл к комнате Франчески, надеясь застать её там и поговорить без посторонних ушей. Маршал немного беспокоился, проснулся ли корнет после вчерашнего. Точнее – сегодняшнего. И как «юноша» себя чувствует. Но тревоги оказались напрасными. Франческа уже встала и, судя по голосу, чувствовала себя прекрасно. Никакого похмелья. Похоже, на посиделках она только устала, но не выпила ни единого лишнего глотка вина. Посетителем, с которым беседовала фельпка, оказался Антонио. Тот, что выиграл у неё перстень. Молодой капитан не был уверен, что Франческа на самом деле не желает вернуть вещь. - Антонио, вы зря переживаете, - услышал Дьегаррон. – Вчера я сказала правду. И появление господина маршала, как и его гнев, на это ничуть не повлияли. Так что вы напрасно лишили вашу милую пассию подарка. Хотя она, насколько я успела понять, встречается с вами отнюдь не из корыстных мотивов. И вы единственный мужчина, которому она позволяет к себе прикасаться. В отличие от других женщин здесь. Капитан вздохнул и опустил голову. Франческа поняла, что не ошиблась в своих предположениях насчёт этой парочки. - А кто она вообще такая? – спросила фельпка. - Дочь одного убитого казарона, - пожал плечами Антонио. – Пленница. Как и остальные…. Франческа тут же подобралась. Её глаза сверкнули гневом. - Вы хотите сказать, что офицеры развлекаются с пленницами?! – у женщины даже голос сел от потрясения. Капитан, которому и без того уже наступили на любимую мозоль, тоже ощетинился: - Мы никого не насилуем, дора! – отрезал он. – Женщины сами решили, чего они хотят. - Да, это так, - вмешался Дьегаррон. - Маршал, - мрачный Антонио приветствовал командующего. - Вольно, капитан. Можете идти, - отпустил его Дьегаррон. Проводив молодого офицера задумчивым взглядом, Хорхе снова повернулся к сердитой фельпке. - Может быть, выпьем шадди? – предложил он, показав фарфоровую коробочку с уже смолотыми зёрнами. Ещё не совсем успокоившаяся женщина всё же согласно кивнула и пригласила маршала в свою комнату. Шадди они готовили вместе, но в полном молчании. И даже почти не глядя друг на друга. Уже взяв чашечку с готовым напитком, маршал заговорил: - Дора, мои офицеры – не насильники. Пленниц никто не принуждает. Думаю, вы и сами это видите. Вам так сложно принять, что не все женщины столь целомудренны, как вы? Франческа вспыхнула и отвернулась. Целомудренной она была, когда за ней ухаживал Муцио. А вот Эмилю уступила. Сейчас женщина жалела об этом, но что сделано, то сделано. Дьегаррон задумался. Спросить или не спросить? Собственно, ответ он, как бы, и сам знал. Но мало ли в чём мы можем быть уверены. На поверку может оказаться совсем иное. - Дора…. Она повернулась и посмотрела на маршала. Взгляд фельпки был усталым. - Простите… - Дьегаррону стало немного стыдно. – Этот перстень…. Это подарок Эмиля? - Да. Больше маршал ничего спрашивать не стал. Он вспомнил, чем закончилась одна такая беседа. Но Франческа продолжила сама. - Вам странно, что я вообще взяла эту вещь с собой? Думаете, я хотела оставить что-то на память? – женщина усмехнулась. – Поверьте, всё намного банальнее. Перед побегом у меня оказалось очень мало времени. Некогда было перебирать украшения. Я просто взяла шкатулку со всем, что в ней находилось. Дьегаррон молчал. Потом понял, что пауза затянулась. - Дора… - сказал он. - Господин маршал, - прервала его фельпка, - мы с вами всегда будем так официальны? Других офицеров вы называете по именам. И только мне говорите «вы». Кэналлиец усмехнулся: - Ладно. Если вы не против…. Если ТЫ не против, - исправил себя он. – Тогда, пожалуйста, и ко мне обращайся по имени. Женщина улыбнулась. - Хорхе, - за неимением вина она отсалютовала ему чашечкой шадди. - Франческа, - Дьегаррон ответил ей тем же. - Можно даже «Ческа». Иногда. Маршал, наконец, позволил себе рассмеяться: - Иногда…. Ческа….- -
Вторая половина месяца Зимних Волн Барсовы Врата, Сагранна
В середине месяца дожди прекратились. Не очень щедрое по зимнему времени солнце всё же смогло высушить грязь. И тут же в крепость пожаловали гости. Увидев казарона с сопровождавшими его воинами, Франческа необъяснимо почувствовала к нему неприязнь. Но ей на встрече маршала и посланника казара Бааты присутствовать и не надо было. Женщина всего лишь принесла документы и уже собиралась уходить, когда поняла, что продолжающий о чём-то распинаться казарон обращается к ней. Фельпка непонимающе моргнула. Кагетец говорил на талиг довольно неплохо, но женщина никак не могла вникнуть в смысл. Наверное, именно потому, что всё её существо сопротивлялось даже словесному сближению с этим человеком. - Кто вы?! – наконец уловила она вопрос среди обилия витиеватостей. - Корнет Франсиско Гампана, - чётко, по-армейски, ответила фельпка. Казарон окончательно обалдел. Он повернулся к Дьегаррону. - Да, это так, - ответил маршал, умудрившись сдержать улыбку, и приказал: - Вы можете идти, корнет. Франческа коротко кивнула командующему, посланнику и удалилась. Вслед ей летели охи и вздохи казарона, привычно перемежающиеся какими-то восторженными фразами. Тогда фельпка понадеялась, что больше ей не придётся ни выслушивать этот бред, ни терпеть взгляды посланника, в которых без труда угадывался вполне определённый интерес. Франческа ошиблась. Казарон разыскал её и принялся обхаживать. Приглашал к себе в гости. Расхваливал родной замок. И нёс что-то вроде: такой прекрасный цветок не может благоухать в военной крепости и просто обязан быть пересаженным в более подходящую почву, где его слух станут ублажать своим пением лучшие из певчих птиц. Ага. С самим казароном в качестве солиста. - Я на службе, - ответила на всё это велеречие буквально загнанная в угол, но готовая защищаться Франческа. Казарон не отступил. Он схватил руку Франчески и поднёс к своим губам. Женщина высвободилась до того, как ухажёр успел «припасть поцелуем к её неземным перстам». А тут и Дьегаррон появился очень вовремя. - Корнет, немедленно найдите вашего командира и передайте ему это, - маршал вручил фельпке толстый свиток. - Слушаюсь, господин маршал, - щёлкнула каблуками женщина. – Это надо переписать? - Да. Инструкции прилагаются. Выполняйте. Франческа коротко поклонилась и уже хотела уйти, но настырный казарон ухватил её за рукав. - О, звезда Барсовых Врат, дайте же мне ответ! - Сударь, я на службе, - повторила фельпка, - и не могу покинуть своё место здесь. Даже для того, чтобы сиять в вашем, без сомнения прекрасном, замке. Так что передайте мои извинения цветам и певчим птицам. Всего хорошего. Женщина, наконец, удалилась. Когда она нашла в канцелярии своего капитана, Марио прочитал «инструкции» и усмехнулся. Показал записку маршала Франческе. Та рассмеялась. Содержание оказалось примерно таким: держи корнета при себе, пока гости не уедут, а то они дюже влюблённые. Сами не угомонятся. Тогда придётся убивать, а это пока в планы не входит. Корнет с капитаном посмеялись и занялись текущими делами. В тот вечер Франческа в свою комнату так и не вернулась. Выспавшись на походной кровати, стоявшей в комнатке рядом с канцелярией, фельпка пришла к себе только утром – умыться, переодеться. Гости в это время уже собирались в дорогу. Провожать их фельпка не пошла. Желания не было. А корнету вообще по рангу не положено болтаться в такой момент среди старших офицеров без особого приглашения. Приглашения же не было: Дьегаррон – мужчина умный. Расчёсывая волосы и собирая их в хвост, Франческа вдруг заметила, что одна из девушек-кагеток, приставленных к ней в качестве служанок, чем-то встревожена. Будь это кто-то иной, может, фельпка и оставила бы разговор на потом. Но юная пассия Антонио женщине нравилась. Она из всех была наиболее естественной, умной и ненавязчивой. Любознательной, но не любительницей сплетен и пустой болтовни. А потому с этой девушкой Франческа быстро сдружилась. - Галия? – окликнула её фельпка. – Что с тобой? Ты поссорилась с Антонио? Кагетка нахмурилась: - Мы расстались. Но меня сейчас беспокоит иное. - Расстались?! – Франческа была ошеломлена. – Почему?! Девушка пожала плечами: - Он сказал: мы не можем быть вместе всегда. Я сказала: если так, лучше расстаться теперь. Она старалась казаться невозмутимой, но фельпка заметила, что в глазах кагетки не только гнев, но и слёзы. - Почему вы не можете быть вместе всегда? Галия снова дёрнула плечами: - Скоро весна. Он вернётся домой. Его семья нашла ему невесту. А я…. Кто я, чтобы быть с ним?! У Франчески от ярости в глазах потемнело. - Поигрался и бросил, - тихо сказала она. И снова Галия пожала плечами, словно ей было холодно. - Он мужчина, - с усталой обречённостью произнесла она. – Они всегда так. Им можно. Освирепевшей фульгой Франческа вылетела из комнаты. Маршал вместе со своими офицерами вернулся в штаб. Гости, наконец, уехали. Можно было спокойно вздохнуть. Ага! Не тут-то было! - Квальдэто цэра! Едва увидев Франческу и легко определив направление её взгляда, Дьегаррон понял, что сейчас произойдёт. В чём, по мнению фельпки, провинился Антонио, он знал. А вот, что именно сейчас сделает она, предугадать было сложно. То ли сразу разорвёт капитана на много-много варастийских тушканчиков, то ли вызовет на дуэль. Ни тот, ни другой вариант маршала не устраивал. Быстро выдвинувшись в «первую линию обороны», Дьегаррон принял удар на себя. Пока остальные офицеры ошеломлённо моргали, маршал сгрёб злющую фельпку в охапку и утащил в сторону. - Отпустите меня! – женщина яростно вырывалась, продолжая сверкать глазами на растерявшегося Антонио. Казалось, она видит только его. - Дора, успокойтесь, - тихо, но твёрдо попросил Дьегаррон. – Я вас отпущу. Только обещайте, что не станете делать глупостей. - Глупостей?! – почти прошипела Франческа. - Каррьяра! Вы что, не понимаете?! – маршал по-прежнему старался не повышать голос. - Я не могу позволить вам стреляться с Антонио. Если вы вызовете его на дуэль, мне придётся участвовать в ней вместо вас и убить этого несчастного обормота. А я не хочу этого делать. - Ну, конечно! – теперь пылающий гневом взгляд фельпки был устремлён на Дьегаррона. – Разве не об этом я говорила?! Вы, мужчины, всегда покрываете грешки друг друга. Что для вас чувства женщины?! Пустой звук! - Дора, - маршал всё же осторожно отпустил Франческу, - Антонио всего двадцать пять…. - А ей – неполных семнадцать! – отрезала женщина. – Но кого это волнует?! Она одёрнула одежду. Сверкнув ещё раз глазами в сторону провинившегося капитана, издала предостерегающее рычание закатной кошки. А взгляд, предназначавшийся Дьегаррону, был приправлен ненавистью и презрением. - С вашего позволения, маршал, - процедила Франческа. И, не дожидаясь этого самого позволения, развернулась и ушла. Дьегаррон закрыл глаза, заставляя себя дышать ровно. - Капитан Антонио Кианэро, - негромко позвал он. Тот шагнул, было, вперёд, но следующие слова маршала заставили его остановиться. - Потрудитесь сегодня не попадаться мне на глаза. Антонио хотел что-то сказать. Но хорошо знавший Дьегаррона Бадильо ухватил парня за загривок, заставляя молчать. Орасио понимал, что маршал за полшага от взрыва. Франческа вернулась к себе в комнату. Ей навстречу бросилась испуганная Галия. - Зачем?! Зачем?! – заламывая руки, причитала она. – Не надо! - Не буду, - обещала фельпка. – Лучше скажи: когда весной кэналлийцы отсюда уйдут, куда денешься ты? Вернёшься домой? - Нет. Я там не нужна. - Как же так? – растерялась Франческа. – Разве твоя семья не желает получить свою пленницу обратно? - Нет, - покачала головой кагетка. – Брат отдал меня сюда, как залог. Но он обманул. Он отдал то, что ему на самом деле не нужно. То, что не дорого. У меня много сестёр. И они послушные. Я - лишняя. Фельпка медленно опустилась на край кровати. Услышанное шокировало. - Галия, а что, если я заберу тебя с собой? – спросила женщина. – Как, поедешь? Решишься? - Куда? – теперь уже растерялась кагетка. Франческа подозвала её к себе. Та подошла, присела рядом. Фельпка обняла её, как когда-то Юлию. Воспоминание об урготской принцессе отозвалось горечью в сердце. Как-то она там? Помирилась с Диконом? Счастлива ли? Но рядом была другая девушка. И она тоже нуждалась в утешении. Может быть, даже сильнее, чем Юлия. Ту, во всяком случае, любят и защищают. А эту…. Отдали, словно ненужную вещь. - Сначала – в Кэналлоа, а потом дальше – на Марикьяру. Ты когда-нибудь видела море? - Нет. Только горы. О море ей рассказывал Антонио, но теперь Галия не хотела это вспоминать. - Оно прекрасно, - вздохнула фельпка, только сейчас осознав, как соскучилась по вечным волнам и изменчивому голосу прибоя, по солоноватому воздуху и кораблям. – Так как? Поедешь со мной? - Поеду, - решилась кагетка. - Вот и молодец, - похвалила её Франческа. – И ничего не бойся. Я о тебе позабочусь. Будешь моей младшей сестрой. - Госпожа очень добра ко мне. - Просто, я хорошо тебя понимаю, - невесело усмехнулась фельпка. – Меня ведь тоже предал тот, кого я любила. Но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз. Сейчас мне надо возвращаться на службу. - Дора Франческа! – вскрикнула, останавливая её, девушка. – Мы говорим, но всё не о том! Фельпка остановилась, так и не открыв дверь. Удивлённо посмотрела на Галию. - Тебе угрожает опасность! – сказала кагетка. – Тот казарон, что звал тебя с собой…. Он не слышит слова «нет», сказанного женщиной. Он придёт за тобой. Пошлёт своих людей, чтобы они выкрали тебя. - Откуда ты знаешь? - Это мой брат, - пояснила девушка. – Я хорошо знаю его. Франческа на какое-то время оказалась совершенно выбитой из колеи. Ну и денёк сегодня! Новости одна за другой. И одна другой «забавнее». - Но здесь вокруг полно людей, - отмерев, возразила фельпка. – И не каких-нибудь, а солдат. - Люди брата смогут. Они знают эту крепость. Прокрадутся, как лисы в курятник. - Вот как?! – подобралась Франческа. – Но я-то не курица. Когда они могут заявиться, как ты считаешь? - Думаю, уже сегодня. Пока ещё недалеко отошли. - Что ж, придётся организовать незваным гостям горячую встречу. - Я останусь с тобой, - заявила Галия. – Помогу тебе. Не хочу, чтобы ты попала к моему брату. Капитан Харадо очень удивился, увидев фельпку. Он не ожидал, что сегодня она захочет заниматься делами. Но корнет Гампана, как оказалось, был способен разделить службу и личное. И всё же офицеры заметили, что Франческа изменилась. Она оставалась вежливой, не рычала и не огрызалась, только вокруг неё словно образовалась незримая, крепкая стена. Кэналлийцы вздыхали, но ломиться в невидимую крепость даже не пытались. Благоразумие подсказывало дать женщине время, чтобы успокоиться. А капитана Кианэро Бадильо услал проверять дальние посты. Вернуться тот должен был только к вечеру. К маршалу тоже старались не соваться без крайней необходимости. Настроение у того было отвратительное. Сосредоточиться на делах ему было сложно, так что обращаться стали к генералу Бадильо. Дьегаррон, вообще-то, это заметил, но возмущаться не стал. Наоборот, он был благодарен Орасио за то, что друг дал ему возможность побыть наедине с мыслями. Как объяснить Франческе?! Хорхе не знал. Антонио вовсе не такой мерзавец, как она думает. Да, с девочкой-кагеткой получилось некрасиво, но…. Но – для фельпки в этом вопросе есть только белое и чёрное. Никаких полутонов. А проблему решать придётся. И придётся именно ему. Как? Этого Дьегаррон пока не знал. Напрашивался один вариант. Может, и получится. Надо будет поговорить об этом с Франческой. Только не сегодня. Пусть остынет. Да, ну и лицо у неё было! С таким выражением не перчатку в качестве вызова бросают, а как минимум – сапог. Эта мысль развеселила маршала. Прикрыв глаза ладонью, он беззвучно рассмеялся. Ох, корнет! Похоже, фельпцы – тоже горячая кровь. Только зря Гампана на Антонио злится. Он не подлец. Там всё на самом деле очень непросто получилось.- -
- Волосы у тебя роскошные! Был вечер. Франческа вернулась в свою комнату, где её дожидалась с ужином Галия. Утолив голод, женщины подумали, чем бы себя занять. Фельпка захотела попробовать заплести кагетку так, как в Таннервальде это делали Луиза и Сэль. И вот, вспомнив те причёски и то, как она наводила красоту Юлии, Франческа взялась расчёсывать длинные чёрные волосы Галии. - Жаль, что не вьются, как твои, - вздохнула кагетка. - Так и не надо, - усмехнулась Франческа. – Они у тебя словно тяжёлый шёлк. А какие густые! Вспоминая, что и как делала Луиза, женщина стала разбирать пряди. - Галия, а как ты вообще оказалась здесь? – спросила она. – Ты сказала, что у тебя много сестёр. Так почему именно тебя брат отдал в качестве заложницы? Кагетка снова вздохнула. - Я непослушная, - покаялась она; подумала и продолжила свой рассказ: - У меня два брата. Первого, старшего, ты видела. Есть ещё второй. Первый обещал одному богатому человеку отдать меня ему в гарем. Взял часть калыма. Но второй брат тоже захотел продать меня – другому мужчине. Втайне от старшего, чтобы не делиться выкупом. Меня должны были выкрасть. Пришли, а я не захотела. У них ничего не вышло. Второму брату пришлось вернуть калым. Первому тоже. - Почему?! – удивилась фельпка. - Тот человек сказал моему старшему, что не хочет себе такую, как я. Он хочет тихую и послушную. Братья очень рассердились на меня. Я думала, они меня убьют. Но в то время дор Хорхе сказал казаронам, что нужен залог их дружбы. Он хотел, чтобы сюда прислали служить юношей. Но семьи не захотели отдавать сыновей. Они сказали: «Берите дочерей – наши драгоценности и усладу наших глаз». Но это было ложью. В Кагете ценны только мужчины. И даже дочерей не отдали лучших. Прислали тех, кто не нужны. Маршал сделал вид, что поверил словам казаронов, но он увидел обман. И теперь все их слова о мире и дружбе он делит на шестнадцать. Маршал очень умный. Он хороший. Я сначала хотела стать его женщиной. - Но он старше тебя чуть ли не на тридцать лет! - Ну и что?! Он был добрый к нам. Мы все сначала боялись очень. А потом поняли, что здесь нам лучше, чем дома. Кэналлийцы добрее к женщинам, чем наши мужчины. - Но если тебе так понравился Дьегаррон, как же ты оказалась с Антонио? - Он принёс мне цветы, - тихо-тихо ответила Галия. - Те, что растут высоко в горах. Я сказала: «Они завянут». А он сказал: «Не страшно. Я принесу новые». Девушка замолчала, грустно опустив голову. Не сложно было догадаться, что она переживает разрыв со своим кэналлийцем тяжелее, чем хочет это показать. В сердце фельпки снова всколыхнулся гнев. Тоже мне, романтик! Заморочил девушке голову! И только тут Франческа заметила, что кагетка крутит на пальце её перстень. Тот самый. Выходит, он стал прощальным подарком? - Галия. Этот перстень…. Антонио дал его тебе, когда говорил, что вы должны расстаться? - Да, - кивнула девушка, а потом призналась: – Я взяла эту вещь, потому что раньше она была твоя. Я хотела помнить тебя, не Антонио. Франческа изумлённо покрутила головой: - Если бы я знала, что перстень так нравится тебе, подарила бы сама. «И тем более, если бы знала, для чего он Антонио», - подумала она. Зимняя ночь в горном ущелье была бодряще-холодной. Где-то высоко-высоко ярко сияли звёзды, но уже скоро убывающая луна залила своим светом Барсовы Врата. - Они придут, когда снова станет темно, - прошептала Галия. Она сидела на куче подушек у стены. Франческа полулежала на постели, рядом с ней – два заряженных пистолета, прикрытых краем одеяла. Фельпка немного задремала после насыщенного эмоциями дня, но фраза кагетки заставила её очнуться. Они были вынуждены сидеть в тишине, а это не способствовало бодрствованию. Вот если бы можно было поговорить…. Но это было нельзя. Те, кто придут за Франческой, должны поверить, что женщина крепко спит. Пятно лунного света медленно перемещалось. Уже скоро ночное светило должно было зайти за скалы. Скоро…. Уже скоро…. Фельпка вздрогнула. Она понимала, что неудержимо засыпает. Нет, нельзя! Нельзя!.. Не хватало оказаться в гареме! Тем более, когда его владелец – ТАКОЙ. Представив на миг, как этот мужчина лезет к ней с ласками, Франческа содрогнулась от отвращения. Мысленная картина прогнала дрёму. Так, хорошо! Хорошо! Прояснившимся взглядом женщина пробежалась по комнате. Заметила крадущуюся по постели тень. Жук! - Вот только тебя мне сейчас и не хватало! – едва слышным шёпотом возмутилась фельпка. – Брысь! Брысьнуть наглое насекомое не пожелало, но остановилось. С некоторых пор бояться жуков женщина перестала. Она уже хотела сбросить усатого гостя с кровати, чтоб не придавить потом ненароком, но не успела. Пятно лунного света ушло. В тёмное окно, с едва слышимым шорохом открыв его, вдруг полезла ещё более тёмная тень. Визитёр показался Франческе огромным, и она на минуту оцепенела. Мужчина беззвучно шагнул к кровати, а в оконный проем быстро залез кто-то ещё. Двинулся к женщине следом за первым. У фельпки сбойнуло сердце. Но это не помешало ей мгновенно собраться. Отбросив одеяло, женщина выстрелила в нависшую над ней фигуру. Грохот и крик слились в одно. И тут же раздался вопль разъярённой кошки. Это из своего угла на помощь подруге метнулась Галия. Прыгнула на спину второму мужчине. Тот заорал, но почти сразу же захрипел и повалился на пол. Судя по тонкому звону, кагетка несколько раз ударила его ножом. Схватив второй пистолет, фельпка бросилась к окну, под которым что-то зашуршало, словно крысы бросились наутёк. В комнате была тьма кромешная, но снаружи видимость оставалась сносной. Франческа легко разглядела убегающего человека. Ну, правильно. Двое должны были схватить женщину, вероятно – связать, и передать через окно третьему. Фельпку охватил гнев. Она вскинула руку с оружием, целясь в беглеца…. Капитан Кианэро вернулся в штаб уже в глубоких сумерках. Доложил генералу и отправился наверх, в свою спальню. Правда, так и не дошёл туда. Комнату он делил с ещё одним офицером. Тот, вероятнее всего, уже спит, но всё равно. Антонио хотелось побыть одному. Чтобы подумать? Если бы! В мыслях давно уже царил хаос. Он появился там не сегодня. И даже не в тот день, когда Антонио объяснился с кагеткой. Раньше. Кэналлиец и сам не знал, что делать с девушкой, к которой уже успел так сильно привязаться. А тут ещё и письмо из дома. Единственного сына очень ждали. И напомнили ему о чудесной девушке, которую и раньше, когда она была ещё ребёнком, полушутя называли его невестой. Девочка выросла. Шутки кончились. Две семьи подумали и решили, что будет просто чудесно, если Антонио женится на ней, когда вернётся. И он бы с этим легко согласился, если бы не Галия. Нет, он ничего ей не обещал. Но кагетка стала для него чем-то большим. И – что гораздо хуже – он стал чем-то большим для неё. Ага, красивые фразы. Но если назвать всё своими именами, то они полюбили друг друга. Кианэро очень не хотел признаваться в этом даже самому себе. Он предпочитал говорить «привязанность», «чувство вины». Он успокаивал себя, что Галия уже скоро его забудет, утешившись с кем-то другим. Она же такая красавица. Вот вернётся домой. Семья отдаст её кому-то в жёны…. На этой мысли в сердце взрывался Закат и начинала вопить стая кошек. А если вспомнить, что девушкой, узнав об их размолвке, сразу же всерьёз заинтересовались его сослуживцы, становилось ещё хуже. Тот же Армандо. Этот даже как-то обмолвился, что на такой, как Галия, он бы женился, не колеблясь. Правда, сама девушка ни на кого пока даже не смотрит. Так это пока…. Антонио присел на ступеньках. С тех пор, как девушка отказала ему во встречах, он успел истосковаться по ней. Они ведь не только любовью занимались. Галия увлечённо учила кэналлийский язык – и на слух, и письменность. А ещё – кэналлийские танцы и песни. Всё это у неё хорошо получалось. Но Антонио нравилось смотреть, как она исполняет свои, кагетские танцы. Только для него. Капитан вздохнул и привалился спиной к стене. Закрыл глаза. Как же было хорошо, пока не пришло письмо. Но ещё до того Антонио задумывался: как отреагирует его семья, если он привезёт жену-кагетку? Вопрос был трудным. Письмо послужило своего рода оправданием. Теперь можно было не ломать голову. Пришёл, извинился перед девушкой. Она поняла. Ни в чём не упрекала. Но сразу же пожелала прекратить всякие отношения между ними. Это стало неожиданностью. Кианэро, если честно, где-то подсознательно надеялся, что они будут вместе до его отбытия домой. Галия решила иначе…. Уставший за день Антонио не заметил, как задремал. Его разбудил выстрел. Капитан вскочил, силясь понять, что происходит. А из комнаты корнета Гампаны раздался свирепый женский визг, мужской крик и какой-то грохот. Настроение у Дьегаррона оставалось паршивое. И ужин его не улучшил. Маршалу было обидно, что фельпка так обозлилась на него. Как будто это он влюбил в себя девочку, обольстил и бросил. Это ещё разобраться надо, кто тут кого обольщал. Речь не о Галие, она на самом деле влюбилась. Но другие. Инициатива, вообще-то, исходила от них. Маршал на своих подчинённых цыкнул строго, чтоб присланных девушек не обижали, только это оказалось лишним. Кагетки освоились, кэналлийцы им понравились. Девушки решили, что раз семьи их сюда отдали, то пусть так и будет. Они оставили мысли о возвращении домой, и стали устраивать своё счастье здесь. Кто как это самое счастье понимал. Некоторые из «пленниц» даже умудрились выйти замуж. Хорошие девушки. Маршал с удовольствием благословил своих подчинённых, решившихся на заключение брака с этими кагетками. И он был уверен, что уже скоро Антонио обратится к нему с такой же просьбой – благословить. Кого-кого, а такую девушку, как Галия, не стыдно было бы показать дома. И красавица, и умница. Но капитан всё чего-то тянул. Вот и дождался. Ну, совсем как в поговорке – «без меня - меня женили». Только в его случае это оказалось буквально. Почти. Всё же не женили, а только обручили. В раздумьях Дьегаррон тронул струны, но играть не хотелось, и он отложил гитару. Поговорить бы с Франческой. Увы, придётся ждать до утра. Маршал налил себе вина, долго крутил стакан пальцами. Пить тоже не хотелось. Отставил вино. Опёрся локтями на стол, а подбородок устроил на сцепленных кистях. Задумался, перебирая в памяти сцены прошлого. Мысли путались. Усталость брала своё. Хорхе не заметил, как заснул, навалившись на стол. Проснулся среди ночи с очень неприятным чувством. Показалось или нет? Какой-то подозрительный шорох. Причём – сверху. Или за окном? Это кто ж у нас тут так тихо ходит?! Свои не крадутся. Чужак?! Хотя в горах и зверья всякого хватает. Маршал потянулся к заряженному пистолету. И тут тишина взорвалась…. Бешеным мориском Дьегаррон выскочил в коридор и помчался к комнате фельпки. В дверях едва не сбил с ног Кианэро. Капитан взбежал по лестнице, весь бледный от тревоги. То, что стреляла фельпка, не вызывало сомнений. Но кричала не она. Галия?! Мужчины распахнули дверь и на миг остолбенели, ошеломлённые увиденным. Над чьим-то телом стояла с окровавленным ножом кагетка, похожая на свирепую дикую зверушку. Франческа точёной статуей замерла у окна. Она куда-то целилась. Грохнул ещё один выстрел. - Есть, - жёстко сказала фельпка и повернулась к ввалившимся в комнату мужчинам. Внутри дома, как и снаружи, бегали люди, раздавались команды. Барсовы Врата пробудились мгновенно. Маршал, а следом за ним и капитан, бросились к женщинам. - Я в порядке, - отрезала всё ещё взъерошенная Франческа. – Свет зажгите. Её больше волновало состояние кагетки. Та оказалась вся забрызгана кровью. - Галия?! - Я тоже хорошо, - кивнула девушка. – Кровь не моя. Его, - она указала на тело мужчины в бирисском плаще. - Точно? – засомневалась Франческа. Галия зло рассмеялась: - Когда меня пришли похищать, я тоже убила. Первый не понял, что умер. Второй не понял, что умер первый, а потом умер сам. Вот почему никто не хочет меня в свой гарем. Я непослушная. Фельпка подошла к ней и обняла: - Непокорная. Это называется непокорная. Галия снова усмехнулась. Нервно. Её начало мелко трясти. Дьегаррон, опередив просьбу Франчески, сдёрнул с кровати одеяло и набросил на прижавшихся друг к другу женщин. Отобрал у кагетки нож, а у фельпки пистолет. В это время с докладом примчался генерал Бадильо. - Двое часовых убиты. Один – тяжело ранен. И всё та же мистерия – «Злые «барсы» похищают женщин». - Это не «барсы»! – возмутилась не понявшая юмора Галия. – Это воины моего брата. Он захотел себе дору Франческу. До маршала только сейчас дошло, кем приходится девушка посетившему их казарону. Ну, точно, она же из той семьи! И теперь понятно, почему он отдал в служанки такую красавицу, к тому же – почти девочку. Значит, двух похитителей убила?! И тут ещё одного. Судя по ранам – прыгнула ему на спину и несколько раз ударила ножом в шею. Огонь-девчонка! А Кианэро – дурак и тюфяк. Нет, чтоб на руки подхватить да к себе покрепче прижать! А перед этим обцеловать от самых от колен и до макушки! Стоит и смотрит, как холощённый бакранский козёл на молодую козочку. - Да, мы их узнали, - успокоил Галию Дьегаррон. – И мне интересно, станет Лисёнок выгораживать этого наглеца или предпочтёт избавиться от зарвавшегося подданного? - Ты хочешь потребовать его голову? – понял Бадильо. Маршал кивнул. - Мой старший брат видит себя великим казаром. На Баату смотрит свысока. Лисёнок боится, но сам слаб. Его сила – вы. Мой второй брат хочет не так много. Он будет благодарен тому, кто сделает его главным в нашем роду. - А ты откуда всё это знаешь? – спросил Дьегаррон, внимательно слушавший юную кагетку. - У меня есть уши, - ответила Галия. В её голосе мелькнула нотка обиды и капелька презрения к мужчинам, считающим женщину красивой, но безмозглой вещью в интерьере. Мда, не удивительно, что эта девчонка так спелась с фельпкой. - Я разослал людей проверить окрестности, - вернулся к теме генерал. – Хотя маловероятно, что наш любвеобильный гость всё ещё ждёт. Наверняка, едва услышал выстрелы, так сразу показал небу пятки. - Когда наши вернутся, доложишь, - приказал Дьегаррон, - а пока иди. Это всех касается, - маршал обвёл строгим взглядом капитана Кианэро, обоих своих адъютантов и ещё нескольких офицеров, стоявших в дверях. – Женщинам надо прийти в себя. «И мне тоже», - подумал он. Франческа в очередной раз заставила его сердце бешено колотиться. И не только от тревоги за неё. Мужчины откланялись и ушли. С фельпкой и её юной подругой остался только маршал. - Ну-ка, забирайтесь в постель! – скомандовал он. Галия не спорила. Франческа тоже. Только удивилась, что и её начало трясти. - Странно…. Я же не испугалась! – оправдывалась фельпка, пока Дьегаррон укутывал её вместе с кагеткой одеялами и плащами. - Всё в порядке, корнет, - успокоил он женщину. – Так бывает в первый раз. Вино или шадди? - А? – не поняла Франческа. - Я спрашиваю, что пить будете, дамы? Вино или шадди? Вам надо расслабиться. - Шадди, - выбрала кагетка, у которой едва не стучали зубы. - Шадди, - согласилась дрожащая под одеялом фельпка. – Но я бы и вина выпила. - Сейчас принесу, - пообещал Дьегаррон и вышел. - Галия, - позвала наперсницу Франческа. – Это решено. Ты непременно едешь со мной. Я тебя здесь не оставлю. - Дора Франческа, - откликнулась кагетка, - я буду рада уехать с тобой. Но ты должна знать всю правду, - она сделала паузу. – У меня под сердцем – дитя. Фельпка даже дрожать перестала. - Антонио знает? - Нет. Я сначала хотела сказать. Потом думала, он сам заметит. Но он всё не замечал. Тогда я снова решила сказать. Не успела. Теперь не хочу. Франческа и понимала девушку, и всё же не была согласна с таким решением. Но эту тему они ещё обсудят. Только не сейчас. Сейчас – вино и шадди. Дьегаррон пришёл в свою комнату. Приказал Армандо откупорить бутылку какой-нибудь «крови». - Есть «Проклятая», - доложил адъютант. - Годится, - одобрил маршал и взялся варить шадди. – Отнеси вино дамам. Услышал, как за спиной заскрипела и чпокнула пробка. Потом Армандо быстро удалился – заботится об отчаянном корнете и не менее отчаянной кагетке. Дьегаррон остался один, и тут затрясло его самого. Маршал снял с огня кувшинчик, боясь его опрокинуть. Опёрся о стол руками. Ческа! Он едва не потерял её! Вошёл Бадильо. Мгновенно понял, что творится с другом. Приблизился вплотную и стиснул его плечо. - Хорхе, всё хорошо. Всё обошлось. - Обошлось! – с горьким смешком повторил Дьегаррон. - Это же просто чудо, что она вовремя проснулась, что под рукой оказались заряженные пистолеты…. - Чудо?! Не думаю. Разве что имя ему – Галия. Очень умная девушка. И решительная. - Да уж! – согласился маршал, рассмеявшись уже гораздо легче и веселее. - Командир, нельзя эту девочку здесь оставлять. - Нельзя. Я над этим думаю. - Хорошо. Ну, ты думай, а я пока шадди доварю. - Да я сам…. Но Бадильо отмахнулся: - Сам ты его отнесёшь. А пока постарайся, чтоб у тебя руки не дрожали. Когда Дьегаррон нёс женщинам шадди, то заметил сидящего на ступенях капитана Кианэро. По тому, как парень схватился за голову, несложно было догадаться, что он ужасно переживает. Нет, не в радость Антонио то, что сделала его семья. Ему для счастья нужна не певчая пташка, а чёрная лисица. Которая сегодня запросто могла погибнуть…. - Капитан Кианэро! – окликнул его Дьегаррон. - Маршал?! – парень вскочил, как укушенный. - Отправляйтесь в свою комнату. Иначе вы заснёте прямо на лестнице, и кто-нибудь может о вас споткнуться. Капитан щёлкнул каблуками, коротко кивнул. Но, судя по взгляду, мысли его блуждали где-то очень далеко. - Антонио, - уже мягче обратился к нему маршал. – Ты бы определился. Вообще-то, этот совет ещё пару часов назад Дьегаррон мог бы дать и себе самому. Только он уже определился. Сегодня – окончательно. Забирая в Сагранну сбежавшую от Эмиля фельпку, маршал и сам до конца не понимал, ради кого это делает. Мелькнула тогда шальная мысль сберечь Франческу для соберано. Но это желание как-то очень быстро перелиняло, оперившись в нечто совершенно иное. Дьегаррон хотел Франческу себе и только себе. Но он никак не мог понять, что сама фельпка чувствует к нему. Кто он для неё? Просто друг? Бывали мгновения, когда казалось, что не просто. Вопрос стоял «предпринимать ли активные действия или ещё подождать». Ждать надоело.- -
Это утро было очень похоже на самое первое утро Франчески в Барсовых Вратах. Фельпка проснулась, а свет в комнате, как и тогда, был нежно персиковым. Значит, окно снова занавесили тканью. Франческа шевельнулась. Стала осторожно выпутываться из одеял, стараясь не разбудить юную кагетку, пригревшуюся чуть ли не в обнимку с ней. Но Галия даже и не подумала просыпаться. Она лишь немного повозилась, устраиваясь удобнее. Фельпка села на кровати и сразу же увидела Дьегаррона. Маршал спал сидя на тахте, привалившись спиной к стене. Рядом лежали аж четыре заряженных пистолета. Два его, и два Франчески. Так, похоже, сон женщин тщательно охраняли. Вот только страж, в конце концов, тоже заснул. Фельпка улыбнулась и потянулась за сапогами. А когда обулась, оказалось, что кэналлиец уже проснулся. Где-то глубоко в его глазах таилась усталость, но взгляд был цепким, не смотря ни на что. Из комнаты они вышли вместе. В коридоре у самой двери на табурете дремал Армандо. А на ступенях – Антонио. Ага, так он и пошёл к себе! Интересно, чего капитан опасается больше? Совершенно невероятного в данный момент нападения кагетов? Или того, что рядом с лисичкой окажется красивый, умный и предприимчивый теньент? Который не прочь занять освободившееся место. Правда, этот парень как-то не производил впечатления тайно влюбленного. Но Армандо – себе на уме. Разгадать, какие страсти бушуют в его сердце – если бушуют – не представлялось возможным. Порой он этим напоминал Спрутов. На счастье – только этим. Всё же, парень ледяным не был. А благодаря дружбе с Лексо подобное ему и не грозило. К слову, второй-то адъютант где?! Армандо властной рукой отправил его спать? Умно. Выспавшийся мальчишка быстро организует завтрак. - Маршал?! – что теньент, что капитан вскочили, приветствуя командующего. - Вольно, - разрешил Дьегаррон. – Капитан, я приказал вам идти к себе в комнату. Почему вы всё ещё здесь? - Прошу прощения, маршал… - растерялся Кианэро. Было ясно, что Дьегаррон сердится, раз обращается на «вы». - Идите спать, капитан. Вас же качает! - Но… как же?! Маршал проигнорировал это жалкое тявканье. - Армандо, пост можно снять. Думаю, нашим драгоценным женщинам в данный момент ничто не угрожает. Это было правдой. Не только потому, что сейчас день. Но и потому, что крепость после ночного происшествия, усиленно охраняется. Теньент спорить не стал. Коротко поклонившись, спросил, куда принести завтрак. Дьегаррон ответил, что они с дорой Франческой позавтракают у него в кабинете. На том и разошлись. Причём маршал тяжёлым взглядом проследил за удаляющимся Кианэро. А когда повернулся к фельпке, обнаружил, что она с интересом наблюдает за ним. Но свои мысли женщина озвучила уже в маршальском кабинете. - Что-то я не совсем понимаю, - призналась она. - Ты об Антонио? – догадался Дьегаррон. – Он очень переживает о Галие. - С чего бы вдруг?! – зло сощурилась Франческа. – Они расстались. Пусть о невесте своей переживает. - Ческа, - досадливо поморщился маршал, - поверь, он понятия не имел, что семья решила устроить ему помолвку. И ему это не в радость. Он лисичку свою кагетскую любит. - Любит?! – не смягчилась фельпка. – Так что ему мешает жениться на ней?! Другие же ваши подчинённые это сделали, взяли в жёны кагеток. - Мешает? Глупость. И нерешительность. Как солдат он хорош, а вот в любовных делах…. - Значит, он её не стоит, - отрезала Франческа. - Возможно, - не стал спорить маршал; ему совсем не хотелось снова ссориться с фельпкой, тем более – по такой причине. – Но я не думаю, что девочка долго будет одна. Я знаю, что она нравится Армандо. Он хороший парень. Франческа согласно кивнула, но как-то грустно, и отвернулась. - Не думаю, что в ближайшее время у Галии сложатся отношения с кем-нибудь…. - Понимаю, - маршал решил, что правильно понял причину. – Конечно, после такого девочке нелегко будет снова довериться кому-то, тем более начать что-то чувствовать. Но Армандо терпелив, как бергер. Он дождётся. И добьётся. Франческа промолчала и так и не повернулась. - Я чего-то не знаю? – догадался Дьегаррон. Фельпка чуть кивнула. Маршал задумался. Сложил всё услышанное, добавил кое-какие логические предположения и пришёл к выводу. - Сколько уже? – тихо спросил он. - Как я поняла, около четырёх месяцев. Если бы не кагетская рубаха, уже было бы видно. Но скоро даже эта одежда не скроет, - Франческа чуть повернулась к Дьегаррону. – Армандо должен знать прежде, чем начнёт за ней ухаживать. - А Кианэро знает? - Нет. И Галия не хочет ему говорить. - Это неправильно. - Согласна. Но и её понять можно. Они снова ненадолго замолчали. - Её нельзя оставлять здесь…. Ческа и Дьегаррон сказали это одновременно и уставились друг на друга. Маршал хмыкнул: - Похоже, наши мысли идут в одном направлении. - Это радует, - фельпка посмотрела на него гораздо теплее. – Я, вообще-то, собиралась просить вас позволить мне взять Галию с собой…. Нет, не так. Я, если честно, собиралась поставить вас в известность о своём решении забрать девушку отсюда. Дьегаррон усмехнулся шире: - А я собирался просить вас. Хотел предложить забрать Галию с собой. В Кэналлоа достаточно места, чтобы она могла оказаться там далеко от Антонио. Вопрос в том, захочет ли сама девушка. - Она хочет. - Прекрасно. Значит, этот вопрос мы уже решили. Тогда давайте вернёмся к нам. Фельпка с недоумением посмотрела на маршала. - Ческа…. Даже не знаю, могу ли я так вас называть? Вы всё ещё сердитесь на меня? - Можете, - кивнула женщина, изучающе глядя на Дьегаррона. - И – нет, я уже не сержусь. Даже наоборот. Тот не удержал улыбку: - Я рад. Но тогда, может быть, мы снова перейдём на «ты»? Франческа рассмеялась. - Перейдём. Хорхе, - она чуть склонила голову. - Ческа, - маршал ответил ей таким же дружеским поклоном. И в этот момент появились адъютанты с завтраком. Словно под дверями ждали окончания выяснения отношений. Так подумал Дьегаррон. И угадал.* * * * *
После такой безумной ночи Антонио едва держался на ногах. Тут маршал был прав, когда говорил, что капитана качает. Но отправиться спать Кианэро не мог. Размолвка с кагеткой и так из него всю душу вытянула. А то, что произошло ночью, окончательно добило. Зато и помогло – определиться, решиться. Теперь Антонио знал, что станет делать. Он только никак не мог выбрать, с чего начать. С письма домой или с разговора с девушкой. Эх, жаль, цветов сейчас нет! Зима. Даже не надеясь, Антонио скользнул усталым взглядом по склонам и…. О, чудо! Капитан глазам своим не верил. На освещённом солнцем уступе покачивались серебристые головки цветов. А до них – сотня бье, не больше. Антонио рванул к склону. - Стой! Куда?! – генерал Бадильо едва успел поймать за шиворот ударившегося в мальчишество капитана. - Там цветы…. Мне очень надо, - невразумительно ответил Кианэро, но генерал его понял. - Лучше б ты к своей девчонке с браслетами пришёл. - Нет у меня браслетов! – в отчаянии воскликнул капитан. – А цветы…. Она поймёт…. Я дарил ей…. - Ладно, - вроде бы согласился Бадильо. – Но ты не можешь сейчас лезть туда сам, - и он подозвал двух солдат. - Нет! – возмутился Антонио. – Я не могу дарить Галие цветы, которые добыл кто-то другой! Я должен сам. - Тогда сначала отдохни…. - Нет! – снова упёрся Кианэро. - Надо сейчас…. Сейчас…. - Ладно, - кивнул генерал, понимая, что этого ненормального влюблённого остановит разве что пуля. – Но один ты туда не полезешь. Парни тебя подстрахуют. И сначала – шадди. Антонио затряс головой, показывая, что ждать шадди ему некогда. От такого движения его качнуло настолько сильно, что он едва устоял на ногах. Бадильо понял, что всё гораздо хуже, чем он думал. - Никуда ты не полезешь! Не пущу! Немедленно отправляйся в комнату - спать! Это приказ! Но у Кианэро – от любви или с недосыпа – мозги, похоже, совсем перекосило. Иначе он не стал бы спорить с генералом. А тут упёрся, как бакранский козёл в ворота. - Вы не понимаете! Я должен это сделать! И я сделаю! - Ах, ты ж тварь изначальная! – Бадильо освирепел. – Дери тебя кошки! Сделает он! Я тебе сделаю! Парни, под арест его. Под замок. И не выпускать, пока не выспится. - Нет! – опешил от такого поворота капитан. Попытался ещё поупираться, но солдаты схватили его крепко. Кианэро рванулся: - Вы не можете так поступить со мной! - Ещё как могу, - прорычал в ответ генерал. – В камеру его, раз в комнату не хочет. - Нет!!! – Антонио отчаянно задёргался в руках солдат, но его быстро и умело заломали. Потащили туда, где в скале, в коридоре пещер, была тюрьма. Перед решёткой камеры Кианэро предпринял последнюю попытку освободиться. - Отпустите! Да поймите же вы!.. - Мы понимаем, - ответил ему один из солдат. – Только генерал прав. Выспись сначала. А то, если ты со скалы свалишься, кому от этого радость будет? - Никому, - поддержал его второй солдат. Заперев дверь камеры с провинившимся сослуживцем, офицер перед уходом привычно проверил ещё одного пленника. Это был бирисский заложник, один из немногих уцелевших «седунов». «Барсов» становилось всё меньше. Кое-кто из вождей понял, что свой народ надо спасать. Вот только казаронов это не устраивало. Они хотели и дальше загребать жар чужими руками. То есть, или вы служите нам, или пусть лучше вас всех уничтожат. Бириссцы отказались. Они понимали, что конец такой службы будет всё тот же – смерть. Тогда «лисы» пригрозили, что натравят на остаток «барсов» кэналлийских волков. Они считали, что обмануть маршала Дьегаррона будет легко. Кто знает, может, и получилось бы. Только вожди уцелевших кланов решили не ждать, пока кэналлийцы придут за их жизнями. Они посовещались и сами отправили к Дьегаррону переговорщика. Тот пришёл вместе с сыном. Вождь заверил маршала, что желает прекратить войну. Он поклялся, что, если его людей оставят в покое, они не станут сражаться против кэналлийцев. Не тронут ни бакранов – на тех же условиях – ни кагетов. Бумаге вождь не верил. Подписывать ничего не стал. В залог мира он оставил сына. Дьегаррон согласился. Одёрнул бакранов. Те, конечно, были не в восторге, но подчинились. Маршал нашёл аргументы, а грохот Большой Битвы лишь усилил их. Кагеты же попытались всячески «образумить» кэналлийца. Они настаивали, что «барсы» хитры, что слово своё нарушат, что заложник – лишь для отвода глаз. Мол, соберутся с силами и ударят в спину. Дьегаррон на это покивал головой, поблагодарил за заботу и заверил, что если только, то он сразу. А пока – мир. Потому как на Изломе не воюют. Казароны повздыхали сокрушённо, а маршал приказал своим солдатам быть предельно осторожными. И опасался он предательства не столько со стороны бириссцев, сколько со стороны некоторых союзников. Нет, и среди казаронов были очень даже нормальные люди. Но хватало и тех, кто лелеял надежду сбросить со своего загривка контролирующую руку Талига. А заодно и от Лисёнка избавиться. Заложника не просто стерегли. Его берегли, как зеницу ока. Маршал предполагал, что кое-кто мог – раз уж не удалось натравить кэналлийцев на «барсов» - пойти от обратного. Сам же пленник вёл себя тихо. От пищи не отказывался, на стражу не рычал, бежать, когда его выводили на прогулку, не пытался. Казалось бы – всё прекрасно. Но Дьегаррона не оставляло беспокойство. Молодой «барс» выглядел даже слишком смирным. Или правильнее сказать – потухшим. В чём причина? В добровольном заточении? Всё же дети Барса – народ вольный. А этот парень ещё и молод: лет двадцать с небольшим. Возможно, ровесник Армандо. Ему бы не в плену сидеть, а невесту выбирать. Так, может, в этом и причина его тайной печали? Может, где-то там, в горах, осталась любимая? Маршал в разговоре с пленником затронул эту тему. Бириссец вздрогнул, но ответил, что невесты у него нет. И мгновенно ушёл в себя, замкнулся. Дьегаррон тогда понял, что предположение его верное. Невесты-то, может, и нет, а любимая точно имеется. Кому-то этот парень своё сердце оставил. - Ты не вечно будешь пленником, - попытался утешить бириссца маршал. Тот посмотрел на него каким-то неживым взглядом, опустил голову и тихо сказал: « Да». И Дьегаррон понял, что это ничего не изменит. Плен, свобода – парню всё равно. У него почему-то надежды нет. Маршал даже подумал, а не запала ли в душу «барсу» какая бакранка. Если так, тогда всё становится понятным. Ситуация, правда, тупиковая. Ни свои, ни чужие не примут, не согласятся. Разве что бежать влюблённым из Сагранны куда подальше. Но вот вопрос: а девушка этого хочет? Ведь не факт, что чувства «барса» взаимны. Дьегаррон, вообще-то, печаль бириссца понимал прекрасно. Сам умудрился влюбиться безответно. Сначала боль терзала сердце подобно свежей ране, потом поутихла, стала ноющей, как шрам. А потом в жизни Хорхе появилась Франческа. Да он и думать забыл обо всех своих прежних переживаниях, которые словно бы отодвинулись невообразимо далеко и там угасли. Теперь в сердце горело новое чувство, намного более сильное. Как знать, поделись маршал с пленником своим личным опытом, помогло бы это вернуть «барсу» надежду на счастье? Но в то утро рядом с бириссцем оказался Антонио. Кианэро метался по своей камере, как попавший в ловушку зверь. Тряс решётку, но та оказалась крепкой. Зато иссякли и без того скудные от недосыпания силы. Капитан ругнулся и сел на пол возле железных прутьев. Отдохнуть, выспаться – это, конечно, здорово. Если бы не Армандо. Соперник сейчас наверняка рядом с кагетской лисичкой. Может, завтрак принёс…. Кианэро застонал и приложился лбом о железяку. Раз, другой. И вдруг заметил, что из такой же камеры напротив на него озадаченно смотрит бирисский заложник. - За что тебя? – спросил кэналлийца «барс». - Хотел цветы любимой девушке достать, - вздохнул тот. Недоумения во взгляде пленника только прибавилось. А Кианэро так хотелось излить душу хоть кому-нибудь, что он принялся рассказывать свою историю молодому «седуну». Парень внимательно слушал. Причём впервые за всё время добровольного плена лицо «барса» было живым. В нём читались эмоции. Похоже, переживания кэналлийца на самом деле затронули его бывшего врага. - …и тогда я решил прийти к ней с цветами…. - Зачем? Два молодых воина с одинаково искренним недоумением посмотрели друг на друга. - Почему не золото или серебро? – попытался иначе сформулировать вопрос бириссец. – Почему не шкура зверя? Кианэро даже немного растерялся. Он задумался, что ответить, как объяснить, но собеседник сам помог ему. - Пусть бы она увидела, что ты богат, что ты сильный охотник…. И Антонио понял «почему». Ответив самому себе, он уже знал, как объяснить другому. - Так ведь я не это хотел ей сказать. Понимаешь, женщинам нравятся цветы. Женщины – разные, и цветы, которые им нравятся, тоже разные. У каждой – свой любимый. Если подарить той, которую ты любишь, цветок, который нравится именно ей, это покажет, что тебе важны её чувства. «Барс» задумчиво склонил голову к плечу: - Женщины Талига такие? - Не только Талига. Моя лисичка тоже любит цветы. А что, разве ваши женщины…. - Сейчас нет цветов, - перебил его бириссец. Он почему-то не захотел дослушать вопрос до конца. Наверное, чтобы не пришлось на него отвечать. Антонио это понял, но предпочёл сделать вид, что не разгадал манёвр собеседника. - Я тоже так думал, - кивнул он. – И вдруг увидел на склоне те самые цветы. НАШИ. Понимаешь? «Барс» бросил на кэналлийца короткий взгляд. Он понимал. Кажется, даже лучше, чем можно было бы ожидать от этого дикаря. - Такие? – вдруг тихо спросил бириссец. Антонио посмотрел на его протянутую руку. Да уж, точно, что барсья лапа! И на этой широкой, жёсткой ладони лежал серебряный цветочек. Не живой - украшение, которое используют вместо пуговиц*. Вещь хоть и не дорогая, но сделана искусно. Очень похоже на настоящие горные «звёздочки». А в серединке – маленький лунный камень. Странно, откуда у «барса» эта застёжка? Работа не бирисская. И не кагетская. Бакранов вообще можно не брать в расчёт. А что ещё более странно – не мужчине такой цветочек носить. Даже и не женщине – девчоночке-подростку, что только-только заневестилась. Где же «барс» мог взять эту вещь?! У Антонио ёкнуло сердце. Вараста! - Откуда это у тебя? – всё же спросил кэналлиец. Пленник молча отвернулся, поднёс цветочек к глазам, мрачно рассматривая его. Кианэро быстро прикинул наиболее логичный вариант. Правда, картина нарисовалась довольно неожиданная. - Это память о ком-то? – осторожно спросил он. - Память….- -
В ту ночь «барсы» впервые напали на Варасту. Бириссцы подкрались к деревне тихо, как и положено детям Барса. Рассредоточились, чтобы ворваться во все дома одновременно. Многие из жителей даже не успели проснуться. Многие. Но у кое-кого сон оказался достаточно чутким. Правда, это ничего не изменило. В числе воинов той «лапы» были и два брата, сыновья вождя одного не очень большого клана. Детей Козла им гонять уже доводилось. Против талигцев они пошли впервые. Проникнув в дом, «барсы» разделились. Один брат оказался в спальне мужа и жены. Второй…. Ворвавшись в комнату, младший из братьев увидел перед собой совсем юную девушку. Она, похоже, что-то услышала и вскочила с постели. Бириссец столкнулся с ней взглядом и отчего-то остолбенел. И дело было не в красоте. Да, варастийка была хороша, но не это заставило его замереть. Было что-то во взгляде девчонки. В её серебряном взгляде…. Она, конечно же, испугалась. Она поняла, кто он и для чего пришёл в их дом. Она не могла не понять, что сейчас умрёт. Но – не завизжала, не заплакала, не упала в обморок. Не бросилась на колени – умолять. Она смотрела прямо ему в глаза, и испуг в её взгляде уступил место гневу. Пожалуй, даже вызову. Девчонка вздёрнула подбородок, и серебро её глаз потемнело, словно небо перед грозой. Это длилось несколько мгновений. А потом он ударил её наотмашь. Вскрикнув, варастийка упала на пол, да так и осталась лежать. Тогда «барс» и обратил внимание на застёжку-цветочек в вырезе её сорочки. Склонился, чтобы сорвать украшение, и вдруг заметил под кроватью двух совсем ещё маленьких детей. Мальчонка лет пяти-шести и девчушка на год-два младше. Они испуганно смотрели на него из-под края сползшего одеяла. Сползшего?! Нет! Похоже, дети прибежали к старшей сестре, и она их спрятала. У девочки дёргались губки. Она готова была разреветься. «Барс» прижал ладонь к своим губам, таким образом приказывая детям молчать, ведь если их услышат – всё, конец. Мальчонка понял и зажал сестрёнке рот. Очень вовремя, ведь рядом послышались шаги старшего «барса». Младший повернулся к нему и пошёл из комнаты. - Всё, - сказал он. Старший глянул за его спину, увидел лежащую на полу девушку и кивнул. Они вышли из дома, вернулись к своим лошадям и помчались прочь. Никто, ни один воин «лапы» и предположить не мог, что увозит с собой младший сын вождя. Нет, не только серебряный цветочек, но и совершенно безумную надежду. Он хотел ещё раз увидеть девчонку с предгрозовым взглядом и косами цвета спелой варастийской пшеницы. Этой надежде срок оказался недолог. «Лапа» не успела отъехать далеко, как за их спинами ночь запылала страшным пожаром. Несколько воинов подожгли все дома уже и без того мёртвой деревни. Вот только в одном из них оставалось трое живых людей. «Барсы» оглянулись, позволив себе насладиться зрелищем, и лишь один из них не радовался тому, что увидел. Он не знал, что деревню подожгут. Он думал, что смог спасти, а на самом деле…. Он не сразу понял, что боль в груди – не только от взорвавшихся чувств. Над Варастой поднималось солнце. «Лапа» уходила в горы. Старший брат вдруг заметил, что младший почему-то вот-вот свалится с лошади. Подхватил, помогая удержаться в седле. В распахнувшемся плаще увидел расплывшееся по одежде кровавое пятно – на груди, да ещё и с левой стороны. Похоже, кого-то из мужчин той деревни «барсы» упустили, и он выстрелил как раз, когда воины «лапы» остановились и оглянулись. На счастье молодого «барса» пуля была уже на излёте. Ещё и ударилась о ребро. Повезло. Все так и говорили потом – повезло. А старший брат и вовсе решил, что младшего хранит дочь прародителя бириссцев – девушка с огненными крыльями и барсьей головой. Она и раньше ведь это делала. Но младший брат, пока валялся в бреду, видел огнекрылую деву – она очень сердилась на него. Ушла в гневе – не то в пламя пожара, не то в само солнце. Нет, больше на её помощь не стоило надеяться. Да и не дочь Великого Барса хотел ещё раз встретить молодой воин. Но его надежда сгорела и рассыпалась пеплом. - Память…. И проклятие…. Оно пули притягивает. - Как это?! – не понял кэналлиец. - За два года – три пули, - пояснил «барс». Кианэро хмыкнул, задумался. - Так может, наоборот, - предположил он. – Может, бережёт тебя цветочек этот? Ты же всё-таки жив. О, да! Так могло показаться. Бережёт…. После того ранения Эльджа, так звали младшего из братьев, в набеги больше ездить не мог. Пока вылечился…. Так вот, пока младший лечился, старший оставался в «лапе». В той самой, что попалась в ловушку, когда в Варасту прибыл Кэналлийский Ворон. На счастье, старший сын вождя избежал позора. Он погиб в бою, а не был обрит и повешен. Но отец всё равно горевал, конечно. Всё же – первенец, начало мужской силы. Хорошо, что у него уже были двое сыновей. Есть, кому продолжить род, если и дядя следом за их отцом отправится в горы забвения. Младшего сына отец отправил к тем соплеменникам, что служили непосредственно Седому Лису. Такая честь! Ага. Вообще-то, великий казар молодому «барсу» не нравился. Другое дело – Мильжа. Эльджа готов был пойти под его рукой. Тем более что им всем предстояла битва с настоящими воинами, а не с женщинами и детьми. Да и долг требовал отомстить за смерть брата. Кроме отцовского благословения, Эльджа взял с собой и серебряный цветочек. Тайно, конечно. Зачем он носит с собой эту вещь, «барс» не смог бы объяснить даже себе самому. Воспоминания о варастийке с пшеничными косами бередило душу, лишало покоя. Казалось бы, да избавься ты от цветочка этого, забудь всё, живи! А он…. А он при Дараме поймал ещё одну пулю. И снова в грудь, только на этот раз рана оказалась серьёзнее. Как он выжил – и сам не понял. Конь вынес его с поля. Что было потом, Эльджа помнил смутно. Всё ему мерещилось в бреду, что девушка с пшеничными косами ведёт его лошадь под уздцы. Но это не могло быть правдой. «Барс» всю дорогу пытался дотянуться рукой до варастийки, но ловил пустоту. Очнулся «барс» в своём доме. Все удивлялись – и тому, что он выжил, и тому, как он вообще оказался на земле своего клана. Нет, понятно, что конь привёз, но расстояние-то не маленькое. Отец радовался, что младший сын у него такой счастливчик. Недолго. Третью пулю Эльджа получил в разведке. Дети Козла воевать научились. Из всего отряда «барсов» тогда выжила едва ли треть. Причём они были уверены, что младший сын вождя погиб. Видели, как он упал замертво. Но парень очнулся. Вокруг – никого живого. Какими силами поднялся? Как дошёл домой? Барс его знает! Помнил только, что впереди вроде бы всё та же девушка шла. Эльджа брёл за ней, уверенный, что идёт в земли мёртвых. После этого случая в поселении парня стали бояться. За спиной он слышал шепоток. Люди сомневались, человек ли он. Отводили глаза. Детей от него прятали. Особенно дочерей. Да что там! Даже отец, и тот засомневался. На сына поглядывал с тревогой, словно беды какой от него ждал. А когда тот пытался встретиться с ним взглядом – тоже отворачивался. Это было больно. Но Эльджа простил своих соплеменников. Он понимал их страх. Молодой «барс» порой сам был не уверен, кто же он теперь. Одно он знал точно: зла своему племени не желает. Вот почему, когда вожди собрались, чтобы решить, кто и как будет вести переговоры с Дьегарроном, Эльджа сам предложил себя в качестве заложника. Отец не сразу согласился на такое. Знал, что казароны захотят напакостить. Уж расстараются, чтобы навести на «барсов» какую кровь. Талигский маршал, конечно, умён. Ну, а что если в гневе да не разберётся, где, чья вина? Тогда Эльджа, отозвав отца для тайного разговора, признался ему, что, видимо, проклят. И, судя по всему, дело это идёт к концу. Так что пусть лучше он, если и умрёт, то с пользой. С тяжёлым сердцем отец всё же согласился. - Бережёт, - с грустной иронией хмыкнул «барс». – Чтоб я не один раз умер, а четыре. Три смерти уже были. Осталась ещё одна. Последняя. От четвёртой пули. Кианэро даже не знал, что на это сказать. Может, на свежую голову и сообразил бы, но не в тот момент, когда от усталости мысли, словно варево в походном котле. Кэналлиец потёр ладонями лицо. Он чувствовал, что вот-вот заснёт, не сходя с места. - Скажи, - вдруг заговорил бириссец, - ты отдал бы свою сестру сыну Барса? Антонио, у которого было четыре сестры (и все младшие), ошалел от такого вопроса. - Зачем? – ощетинился он. – На цепи сидеть? «Барс» оскорбился. Отвернулся, гневно сопя. - В жёны, - всё же буркнул он, когда немного взял себя в руки. - А разве ваши мужчины берут себе иноплемённых жён? – гораздо мягче спросил Кианэро, решив пойти на мировую. - Нет, - бириссец печально опустил голову. – Но…. Я знаю, что казар Баата отдал свою сестру сыну Козла. Ты говоришь, что хочешь взять в жёны Лисицу. Я подумал, что сыны Барса тоже могли бы так. Кэналлиец задумался. Нет, теоретически такое возможно. Хотя и непросто. Всё же, жить в племени бириссцев не каждая девушка сможет. Например, из сестёр Антонио с такой задачей не справился бы никто. Разве что вторая – Анита. Девчонка – огненный смерч. Но тогда бедные были бы «барсы»! Она бы им устроила Закат и стаю кошек. Кианэро усмехнулся своим мыслям. Понял, что ужасно соскучился по сёстрам, хотя пять лет назад готов был сбежать от них на любую войну, какая только подвернётся. - Я что-то не пойму, ты умирать собрался или жениться? – подшутил над «барсом» Антонио. - Я – умирать, - не принял шутку бириссец. – Но есть другие. У моего брата остались два сына. - Сколько им? - Десять и пять. - Ну, тогда разве что твой старший племянник и моя самая младшая сестра. Ей скоро будет восемь. Только ты должен понимать, наши женщины – не рабыни. Они требуют к себе любви и уважения. Что кэналлийки, что талигойки, что варастийки…. Та девушка, что так тебе понравилась, она же из Варасты? - Её больше нет. Повисло молчание. - Я не знал, что деревню сожгут, - очень тихо сказал «барс». Картина дорисовалась. Кианэро смотрел на бириссца, как тот сжимает в ладони серебряный цветочек. Каждый лепесточек сейчас впивался в его кожу, хорошо, если не до крови. Но парень не разжимал кулак. Долго не разжимал. - Слушай, - вдруг озарило кэналлийца. – Но если она была жива, когда ты ушёл…. Может, она выбралась из дома? - Я очень этого хочу, - тихо признался «барс». – Я очень сильно этого хочу. - Говорят, в нашем мире ещё случаются чудеса. Бириссец пожал плечами: - Если четвёртая пуля меня не убьёт, это будет чудо. Тогда я начну надеяться. - Прости, я забыл, как тебя зовут, - виновато признался Кианэро. В крепости заложника просто называли Барсом. - Эльджа, - не обиделся тот. - А я – Антонио. - Так! – ворвался в их беседу громкий окрик дежурного офицера. – Капитан Кианэро, тебе был приказ генерала ВЫСПАТЬСЯ! - А можно сначала хоть что-нибудь съесть?! – возмутился арестованный. - Можно. Вообще-то, офицер как раз сопровождал солдата, принёсшего заключённым еду. - Но потом – сразу спать! – грозно напомнил он. - Слушаюсь, папенька, - тоненьким голоском послушной доченьки заверил сослуживца Антонио и вгрызся в хлеб. Заложник в соседней камере очень не по-барсьи всхрюкнул.- 21 –
-Не каждый мудрец достоин любви. А что до глупца, кто не слышал о ней Не ведал я даже, но ты мне за что-то дана была небом. «Прости!» - скажу я тысячу раз. Прости! Не отводи своих глаз! Прости глупца, что испугался любви. Прости, я раньше даже не ведал о ней. Прости и надежды мои оживи. Знаю, что растратил аванс. Дай же мне ещё один шанс! ………………………………… - Если б знал, как тогда я грустила! Я давно бы тебя простила Но прощения ты не думал просить. Я прощу, но другим ты не станешь. Я прощу, если вновь не обманешь. Я прощу, если сможешь не глупить. Я прощу, Если преданным станешь Если вновь меня не обманешь. И глупцов в этом мире кто-то должен любить. Прощаю глупца, что испугался любви. Прощаю того, кто просто сбежал от неё. Прощаю. Ты надежды мои оживи. - Знаю, что растратил аванс. Дай же мне ещё один шанс! Сати Казанова и Султан
Вечером выспавшийся Кианэро попросился на волю. Дежурный офицер придирчиво оценил его состояние и пришёл к выводу, что капитану надо бы ещё отдохнуть. Антонио заверил, что обязательно это сделает. Ночью. А сейчас ему срочно надо написать семье очень важное письмо. - Утром напишешь, - сказал на это офицер. - Утром я хочу это письмо уже отослать. Иначе мне придётся ждать ещё полмесяца, - объяснил спешку Кианэро. - Ладно, я поговорю с генералом, - обещал сослуживец. – В крайнем случае, принесу тебе сюда всё, что нужно. Бадильо разрешил выпустить капитана из-под ареста, после чего Антонио отправился в свою комнату, где и засел за послание домой. Потом честно лёг спать, чтобы вскочить ни свет, ни заря. В это утро из Барсовых Врат отправлялся отряд в Тронко. Кроме официальной корреспонденции они везли и личные письма. Маршал немного удивился, увидев капитана Кианэро. О том, что Бадильо отправил его под арест, он знал. Знал и за что. Потому быстро догадался, какое послание принёс Антонио. Решился таки парень. Объяснения капитана эту догадку подтвердили. - Господин маршал, я прошу вас помочь мне со сватовством, - закончил Кианэро. Ну-ну! Наломал дров парень. Теперь нервничает, захочет ли кагетская Лисичка хотя бы выслушать его. Ладно, придётся помочь. Главное, чтобы фельпка подпустила их к своей наперснице. Но сначала…. - Антонио, ты о браслетах подумал? - Что толку думать, если их нет, - помрачнел капитан. - И не будет, если никто этим не озаботится, - рассердился маршал. Тоже мне, проблема! Мальчишка! Вообще-то, среди солдат нашлась пара кузнецов-умельцев, которые стали делать обручальные браслеты для своих сослуживцев. Дьегаррон этому не препятствовал. Он понимал желание земляков иметь подобные украшения в родном, кэналлийском стиле. А вот Кианэро, судя по всему, этих мастеров проглядел. Даже странно. Так старался убежать от мыслей о женитьбе на кагетке? Или вообще ни о чём не думал, наслаждаясь счастьем со своей чёрной лисичкой? Как бы там ни было, но к солдатским «ювелирам» маршал своего капитана притащил. Ткнул носом. Вооружившись браслетами, Кианэро отправился просить руки юной кагетки. Галия не злилась на Антонио. То, что произошло между ними, она посчитала чем-то обычным, закономерным. Конечно, осталась боль. Но зла кэналлийцу девушка не желала. Потому что любила его. Всё ещё любила. Так что, узнав, что капитан Кианэро под арестом, не смогла не волноваться. За что?! В чём он так провинился?! Спросить кого-нибудь Галия не решилась. Не хотела выдавать, что Антонио по-прежнему ей небезразличен. Но слушать кагетская лисичка действительно умела. И делать выводы. Картина получалась странная. Антонио хотел принести цветы?! И не кому-нибудь, а ей, Галие! Зачем?! Теперь, когда у него есть невеста, это ничего не изменит. Вечером девушка услышала, как капитан Кианэро вернулся в свою комнату. Но к ней не заглянул. Непонятно. Озадаченная и встревоженная, Галия плохо спала ночью. Ко всему прочему ещё и малыш начал ворочаться. Пришлось сесть на постели. Это разбудило фельпку. Франческа позвала кагетку к себе на кровать. До самого утра они шептались о своём, о женском. Потом Галия уснула. Проснулась кагетка поздно. Корнета Гампаны в комнате уже не было. Поняв, что выспаться всё равно уже не получится, фельпка решила вообще не ложиться. Устроив удобнее свою наперсницу, Франческа тихо оделась и вышла из комнаты, прихватив письмо для Юлии. Пора бы дать знать Зайчонку, где оказалась её старшая подруга, и что за это время с ней произошло. А может, в Тронко уже ждёт оказии послание с севера – от Юлии или от Герарда? Грифон-то наверняка быстро выяснил, куда именно уехала беглянка. Он юноша умный. Франческа поняла, что ей до дрожи интересно, как там в Таннервальде. Всё же, фельпка успела искренне привязаться ко всем жителям далёкого северного замка и даже Эмилю желала настоящего счастья. Маршал был занят. Франческа не стала навязываться ему с разговорами. Только поприветствовала – сдержанно и уважительно. Хотя вопросы у неё были. И касались они капитана Кианэро. Тот принёс послание домой. Интересно. Вид у Антонио при этом был, как перед боем. Неужели решился поставить в известность семью о том, что любит кагетку?! Потом Дьегаррон куда-то ушёл вместе с ним, сердитый, но не злой. А корнет Гампана приступил к своим обязанностям. Галия закончила прибирать в комнате Франчески. Потом позавтракала тем, что ей принёс юноша по имени Лексо. Мягкий и улыбчивый теньент кагетке нравился. Они и раньше частенько перебрасывались фразами, шутками. Именно Лексо первый сравнил Галию с чёрной лисичкой. Прозвище девушку не обидело. Даже наоборот – пришлось по душе. Так что можно сказать, Галия и Лексо были друзьями. Второй теньент – тот, что постарше, Армандо – шутил крайне редко. С кагеткой вёл себя уважительно, но чуточку церемонно. Когда он своим хорошо поставленным баритоном обращался к ней «дорита», Галия и впрямь чувствовала себя какой-то важной дамой. Это немного смущало, но было приятным. Девушка знала, что Кианэро никогда не ревновал её из-за Лексо. А вот присутствие Армандо заставляла его нервничать. Вообще-то, это было зря. Лисичка любила только Антонио. Другие мужчины ей были не нужны. А она оказалась не нужна ему. Или всё-таки нужна? Ответ она получила от самого капитана. Кианэро явился после полудня – без цветов. То ли сам передумал лезть на скалу, то ли генерал Бадильо, а может и маршал Дьегаррон, ему голову поправил. Не суть. Едва увидев гостя, Галия напряглась. - Пожалуйста, выслушай! – тут же попросил Антонио. Девушка приотвернулась, насупившись, но выгонять капитана всё же не стала. Кэналлиец подождал, убедился, что его – о, чудо! – готовы услышать, подумал и ринулся с места в карьер: - Выходи за меня замуж. Повернувшись, Галия посмотрела на Кианэро круглыми глазами. Она ожидала чего угодно, только не этого. - Вот, - он показал девушке серебряные браслеты. – Это для нас с тобой. Здесь, на твоём, моё имя. Значит, я – твой муж, а ты…. - Почему? – перебила его сумбурные пояснения кагетка. – Ты делаешь это, потому что узнал? Они сказали тебе? - Кто? О чём? – озадачился Кианэро. - Маршал и дора Франческа, - ответила Галия, вглядываясь в лицо капитана, чтобы понять, искренне ли его недоумение. Антонио весь подобрался: - О чём они должны были мне сказать? – потребовал дальнейших объяснений он. - Не должны, - отрезала кагетка. – Я не хотела. Не хотела, чтобы ты знал. - О чем? – в голосе капитана зарокотал гнев. Он отбросил на кровать браслеты и крепко схватил девушку за локти: - Что ты от меня скрываешь?! - Осторожно! – вскрикнула Галия, потому что Антонио её встряхнул. И тут до него, наконец, дошло. Кианэро медленно опустился на колени, глядя на прикрытый просторной кагетской рубахой живот Галии. Бережно приложил к нему ладони, потом сложил их, словно в молитве. Слов у него пока ещё не было. Нежно обняв свою лисичку, Антонио осторожно прижался лбом к её кругленькому животику. - И ты молчала! – тихо упрекнул он. Юная кагетка засопела – чуть-чуть сердито, чуть-чуть виновато. - Ты сказал, что любишь другую. - Я не говорил этого! – возмутился капитан. – Я сказал, что у меня появилась невеста. Но я не люблю её. Я тебя люблю. И жениться хочу на тебе, а не на ней. Я уже написал об этом своей семье. Не хочу расставаться с тобой, лисичка. Теперь – тем более. Галия положила ему на голову свою ладонь: - А как же она? Та девушка…. Кианэро вздохнул: - Она хорошая. Она найдёт своё настоящее счастье. Но я никогда и ничего ей не обещал. Это правда. Парочка немного помолчала. Потом Антонио охнул, чуть отодвинулся и озадаченно уставился на живот Галии. Та хихикнула. - Это что было? Это… он?! - Или она, - ответила кагетка. – Я ещё не знаю, кто родится. - А без разницы! – Кианэро прижался к животу невесты губами. – Не сердись, малыш, - попросил он. – Твой папа больше не будет делать глупости. Обещаю.- 22 -
Конец месяца Зимних Волн, Барсовы Врата
Если и бывает какая-то связь между погодой и происходящими событиями, то в этот день она была соблюдена. Барсовы Врата готовились гулять на свадьбе, и солнце радостно сияло в небесах, лишь иногда прячась за маленькими белоснежными облаками, словно застенчивая невеста за вуалью. Франческа заглянула к маршалу, чтобы посоветоваться. Женских нарядов у неё так и не появилось, кроме кагетских рубахи и шаровар, в которых она спала. Вот фельпка и хотела узнать, нормально ли будет, если она, как корнет, придёт на свадьбу в мужском костюме. Ну, в том самом… нарядном…. Вопрос пришлось отложить. Фельпка застала Дьегаррона за…. Это сложно было назвать просто расчёсыванием волос. Скорей уж – укрощением непокорной гривы. После ранения в голову Дьегаррона, тогда ещё генерала, остригли очень коротко. Время шло, волосы отрастали. Брился Хорхе всегда, а вот причёска его волновала мало. Как-то не до того было. Он просто повязывал голову платком на родной, кэналлийский манер. Позже – ещё и стягивал волосы в хвост, как часто делали адуаны. Вот только теперь и понял, что на голове у него сущий бардак. Пряди отросли неровно. Жёсткие и упрямые, они не желали слушаться расчёски. Дьегаррон издал сердитое «вуф» не хуже варастийского волкодава, но чёрная с проседью грива и не подумала вострепетать и послушно улечься в нечто, приличествующее причёске маршала. В этот момент и вошла Франческа. - П-простите… - пробормотала она. – Я не помешала? - Нет, - тяжело вздохнул Дьегаррон, по-прежнему мрачно рассматривая своё отражение в небольшом настольном зеркале. Женщина быстро оценила ситуацию. - Позвольте, я вам помогу, - предложила она. Маршал устало кивнул. Он ожидал, что фельпка соберёт его волосы в хвост. Но она лишь оценила их состояние, растряхнув пальцами. Потом прикрыла плечи мужчины большим полотенцем и шагнула к умывальному столику. Там лежала бритва. Франческа взяла её, попробовала остроту на ноготь, ловко подточила о висевшую на гвозде полосу грубой кожи. Снова проверила и, улыбаясь, повернулась к сидящему перед зеркалом маршалу. Тот ошалело смотрел на неё круглыми глазами. - Что? – пожелала понять его чувства Франческа. - Может, лучше топор? – осторожно предложил Дьегаррон. - Зачем? - Ну, вы же хотите решить проблему… кардинально, - маршал красноречиво провёл пальцем по горлу. Фельпку начинал разбирать смех. - Ну, не настолько. А топором я стричь не умею. - А бритвой – умеете? - Да, - ответила Франческа с кристально честными глазами. Маршал с сомнением кашлянул, насторожённо глядя на бритву в руке женщины. Понял, что эпитет «опасная» приобретает для него более глубокий смысл. - Вы уверены? – уточнил он. - Абсолютно, - Франческа подошла к нему. - А может, не надо…? - предпринял последнюю попытку Дьегаррон. - Надо, - отрезала фельпка. - Вы же маршал, а на свадьбе будете в роли посажённого отца. - Я шляпу надену…. - ХОРХЕ!!! – возмутилась Франческа. – Пожалуйста, доверься мне! - Хорошо, - сдался маршал. – Только обещай, что уши останутся. - Нет! Я тебе их укорочу, как варастийскому волкодаву! Дьегаррон захохотал. Женщина тоже рассмеялась. Когда оба успокоились, она приступила к стрижке. Только уточнила: - Как я понимаю, тебе удобнее, если они не очень длинные? Маршал согласно угукнул. Франческа, вопреки всем опасениям Дьегаррона, работала аккуратно и вдумчиво. Взглянув на себя в зеркало, Хорхе понял, что выбранный ею вариант стрижки ему нравится. Волосы лежали так, как им было привычно, но теперь уже пряди упорядоченно переходили друг в друга, словно мастерски уложенная черепица на крыше. Дьегаррон посмотрел на фельпку, словно видел её впервые. Женщина смутилась. - Можно ещё вот так, - сказала она и быстро расчесала его на косой пробор. Получилось ещё лучше. - Спасибо, - тихо, но очень искренне поблагодарил маршал. У Франчески заалели щёки. Она сняла с Дьегаррона полотенце и аккуратно стряхнула. Пока женщина убирала, почему-то старательно отводя взгляд от маршала, он вдумчиво наблюдал за ней. Дождался, когда она закончит. - Ческа, - позвал её Дьегаррон. И больше ничего сказать не успел: примчался Лексо с парадным мундиром. Глянул на маршала и потерял дар речи. Только и смог, что шумно охнуть. Следом вошёл Армандо с лёгким перекусом. Замер, хмыкнул. Это вывело из оцепенения младшего друга. - И я себе так хочу, - он просительно посмотрел на фельпку. Женщина усмехнулась. Ей вспомнились Окделл и Сэ. * - Да, не помешало бы, - заметил Армандо, бросая взгляд на второго теньента. – А то скоро можно будет косу заплетать. Себе старший из друзей ничего не просил. Он был счастливым обладателем красиво вьющихся волос, которые хоть так расчеши, хоть этак. Хоть длиннее отрасти, хоть короче обрежь. А у Лексо ситуация с причёской была такая же, как у Дьегаррона. - Дай-ка, посмотрю, - потребовала Франческа. Лексо отдал мундир маршалу, а сам стащил тонкую ленту с «хвоста». Фельпка оценила, прикинула. - Бритва найдётся? – спросила она. - Зачем? – не понял теньент. - Стрижку делать, - как само собой разумеющееся сказала Франческа. - Так это – бритвой?! – понял и удивился Армандо. - Угу, - подтвердил Дьегаррон, забавляясь разворачивающейся сценой. - Ух, ты! – вроде бы восхитился Лексо, но в его глазах появилась плохо скрытая тревога. Маршал захохотал: - Не бойся, Алексио! Ты же кэналлиец! - Вот-вот! – поддакнула Франческа.* * * * *
На свадьбе все оценили как замысловатое плетение волос невесты, так и свежие стрижки маршала и его адъютанта. Узнав, кто автор этих шедевров, старшие офицеры отозвали в сторонку корнета Гампану. - Что ж, вы, дора, - упрекнули они, - скрывали от нас такой талант! Мы тут, понимаешь ли, совсем обакранились, а вы молчите! Вам бы не писарем служить, а куафёром. - Я исправлюсь, - со смехом обещала Франческа. – А что, разве из меня получился плохой писарь? - Писарь хороший, - сразу же заступился за своего подчинённого капитан Харадо. – И я вас никуда не отпущу. - Я вас не брошу, - заверила его фельпка. – Но, кажется, мне придётся взять на себя и обязанности куафёра. Если вы не возражаете…. - Не возражаю, - усмехнулся Марио. – Более того, я – первый на очереди к вам за красотой. - Ах, ты ж, хитрец! – шутя, возмутился генерал Бадильо. – Всё, дуэль! - Ага. На перьях! Офицеры захохотали. Но долго наслаждаться беседой с корнетом им не дал маршал. Он потянул Франческу в танец. Огрызок луны в небе почти не давал света. А может, так казалось из-за множества факелов, окружавших площадку. Там, среди мечущегося на ветру пламени, творилось нечто неимоверное. Под звон гитарных струн и громкое пение танцевали кэналлийцы. А вместе с ними отплясывала и фельпка, то и дело ловя на себе взгляд Дьегаррона. Ей не сложно было понять, что кроется во тьме его глаз. Собственно, о том, что она нравится Хорхе, Франческа уже начинала догадываться. Этот вечер, эти танцы, эти взгляды – всё подтверждало её догадки. Но, словно опьянев от музыки и безудержного веселья, женщина лишь улыбалась ему в ответ с чуточку дерзким задором. Нарядный камзол цвета гранатовых зёрен уже скоро был сброшен. Лента, стягивавшая волны волос, соскользнула. Фельпка в полном единстве с кэналлийцами отстукивала каблуками неистовый ритм, чувствуя себя безмерно счастливой. Сейчас она прекрасно понимала мужчин родного города, которые отплясывали на Андиях. И она прекрасно понимала кэналлийцев. А одного из них, кажется, уже даже любила…. Да, любовь не всегда приходит внезапно, как озарение. Порой она разгорается исподволь, словно рассвет. Когда именно чувства к Хорхе перестали быть просто дружескими, Франческа не смогла бы определить. Может быть, уже тогда, когда он вёз её сюда, до полусмерти уставшую, бережно удерживая впереди себя? Или когда учил стрелять? А он? Когда сам маршал понял, что чувствует к фельпке нечто большее, чем простое участие? Наступил момент, когда Франческа поняла: всё, или она сейчас остановится, или через мгновение просто упадёт. Она вышла из круга танцующих, чувствуя себя, как на палубе галеры. Кто-то заботливо набросил ей на плечи гранатовый камзол. Оглянувшись, женщина увидела маршала. - Что, корнет, - смеялся он, - ноги не держат? Да, кэналлийские танцы – это тебе не просто так. Фельпка рассмеялась ему в ответ: - Да уж, не менуэт. Но мне нравится. - И у тебя хорошо получается, - искренне похвалил её Дьегаррон. - Ага. Только земля качается, как палуба. - Давай, помогу тебе дойти до комнаты. Маршал обхватил Франческу за плечи, но не как даму, а как подгулявшего друга. Так они и пошли, покачиваясь, спотыкаясь и смеясь. Но пьяными оба были не от вина, а от веселья и – пожалуй – от вырвавшегося на свободу счастья. Сослуживцы глянули вслед парочке, но ни останавливать, ни окликать не стали. То, что эти двое осознали сегодня, другие подозревали уже какое-то время. Всё ждали, когда же маршал и фельпка на что-то решатся. Если бы не это, кто-нибудь из холостых офицеров уже пошёл бы в атаку, добиваясь расположения Франчески. Маршал и корнет так увлеклись, преодолевая внешние лестницы, что промахнулись мимо нужного входа. Остановились, размышляя, вернуться или как. Решили – или как. Конкретнее – через окно. - Моё закрыто изнутри, - вспомнила и огорчилась Франческа. После неудавшегося похищения окно в её комнате снабдили надёжными задвижками. - У меня открыто. Словно расшалившиеся дети, маршал и корнет проникли в помещение, которое оказалось спальней. В кабинете Дьегаррона Франческа бывала, но не здесь. Не успела женщина оглядеться в темноте, как маршал крепко обнял её. - Я люблю тебя, Ческа! – прозвучало у самого её лица. А потом был поцелуй, нежно-страстный и зовущий. На него фельпка ответила, не желая скрывать своих чувств, не желая обманывать – ни Хорхе, ни себя. Но не учла, что дело не ограничится поцелуем. Не догадывалась, насколько она желанна? Да просто не думала об этом. Как и о том, что снять мужской наряд, который надет на Франческу, маршалу гораздо легче, чем, например, справляться со шнуровкой женского корсета. Уже поняв, к чему всё идёт, фельпка хотела, было, сказать «нет», но это слово так и не прозвучало. Пожалуй, Франческа недооценила, насколько Хорхе желанный для неё….* * * * *
Утром, ещё не открыв глаза, Дьегаррон повёл рукою по постели, ища Франческу, но той не оказалось рядом. Почуяв неладное, маршал резко сел. Огляделся. Увидел фельпку у окна. Полностью одетая, она стояла, повернувшись к кровати – и к мужчине – спиной. Так, понятно. Мы сердимся. На Хорхе или на себя – не суть. Скорей уж – и то, и другое. Но решать проблему надо быстро. Маршал натянул штаны, рубаху – и этим ограничился. Подошёл к женщине, бережно взял за плечи. Она не пожелала повернуться к нему, а продолжала смотреть в окно. Как будто там можно было увидеть что-то интересное! - Ческа, - позвал её Дьегаррон. - Мне лучше уехать…. Чего-то такого маршал и ожидал. - Лучше?! Для кого? - Для всех. - Я с этим не согласен. - Хорхе! – фельпка всё-таки повернулась и посмотрела ему в глаза, но тут же отвела взгляд. - Я не отпущу тебя, - спокойно сказал Дьегаррон. - Ты не можешь удерживать меня…. - Ещё как могу! – усмехнулся маршал. - Разве тебе никогда не говорили, что все кэналлийцы – разбойники? Я похитил тебя. А ты об этом даже не догадалась! Фельпка растерянно посмотрела на него: - Но… - она не знала, что сказать. - Дора, я не собираюсь повторять ошибки Эмиля. Таких женщин, как ты, надо хватать двумя руками и крепко-крепко держать. Что я и собираюсь делать, - говоря это, Дьегаррон обнял Франческу, прижимая к себе. - Но…. - Хочешь сказать, что я тебе безразличен? Или – неприятен? - Нет. Но любовницей я не буду, - отрезала фельпка. - Даже твоей. Кэналлиец вздохнул: - Прости. Я, действительно, не с того начал, - он усадил Франческу на кровать. – Подожди. Я сейчас…. Маршал обулся, вышел в кабинет, но очень быстро вернулся. Принёс маленький футляр и какие-то документы. Один фельпка узнала, едва взглянув. Это было свидетельство о заключении брака. Заготовка. Сама сделала такое - для Антонио и Галии. Но то, которое принёс Хорхе, было написано рукой капитана Харадо. Причём, в двух экземплярах, как и для новобрачных Кианэро. В третьем документе легко угадывался почерк самого Дьегаррона. - Читай, - приказал он, имея в виду именно собственноручно составленное послание, как оказалось – Проэмперадору Бертраму Валмону. - Сим уведомляю… - негромко начала Франческа. Уведомлял Дьегаррон о заключении им брака с Франческой Гампана и просил Проэмперадора внести это в Хроники. Та же схема, что и на севере. - Заключение брака? – фельпка подняла глаза на уже тщательно одетого маршала. - Да. Или ты отказываешься выходить за меня замуж? - Нет, - признала Франческа, но нахмурилась. - Что не так? – спросил Дьегаррон. – Если мы любим друг друга, что мешает нам стать мужем и женой? Фельпка задумалась, как объяснить. - Хорхе, я люблю тебя, - сказала она. - Но ты же знаешь, как я отношусь к…. - …любовницам и интрижкам? – понял суть проблемы маршал. - Знаю. И я уже сказал, что не собираюсь повторять ошибки Эмиля. Ческа, поверь, мне нужна только ты, - Дьегаррон чуть сердито сверкнул глазами. – Вообще-то, если бы ты была чуточку внимательнее, то заметила бы, что у меня – с момента твоего появления здесь – никого не было. - Я не следила, - нахмурилась фельпка. – Это было не моё дело – твоя личная жизнь. - Теперь твоё. Потому что моя личная жизнь – ты. Маршал раскрыл футляр и показал Франческе обручальные браслеты. - Вообще-то, я хотел сделать тебе предложение ещё вчера, - признался он. – Подумал, что мы могли бы отгулять сразу две свадьбы. Но потом понял, что это будет не совсем хорошо. Тогда праздник получился бы наш с тобой, а не Антонио и Галии. Фельпка, наконец, улыбнулась. Она оценила деликатность Дьегаррона. - Ты правильно поступил, - одобрила его решение Франческа. - Рад, что мы снова смотрим на вещи одинаково, - усмехнулся маршал. – Но пора бы нам позаботиться и о личном счастье. Пойдём, - он протянул невесте руку. - Куда?! – удивилась фельпка. - Искать тех, кто засвидетельствует наше вступление в брак. - Но все офицеры ещё, наверное, спят… после вчерашнего, - засомневалась Франческа. - Эх, корнет! – упрекнул её маршал. – Плохо же вы думаете о нашей дисциплине!