Stupid game... Stop it now!

      Пейдж сбрасывает рюкзак с плеч и оставляет его в углу прихожей. За пару секунд взбегает вверх по лестнице и останавливается, чувствуя, что паучье чутье вопит, предупреждая об опасности. Но прежде чем Паркер успевает сориентироваться, сильная рука перехватывает ее поперек талии, а вторая — опускается на веки. Девчонка прикрывает глаза и едва слышно вздыхает — с облегчением и обреченностью.       — Гарри? — полуспрашивает-полуутверждает Питер и делает попытку вывернуться из чужих объятий. — Перестань. Я устала от твоих глупых игр. — устало произносит она. Так всегда.       Каждый чертов раз, когда холодные ладони касаются ее, забрасывают невидимую петлю на шею и тянут, перекрывая кислород. Паркер боится, но уверенно требует перестать с нею играть — ею играть. Говорит так, чтобы голос не дрожал, но дрожит сама — ее бьет озноб, как при температуре, только вот причина этого вовсе не болезнь. А он.       Светловолосый парень с усталым видом, огромными синяками под небесно-голубыми глазами, — полной противоположностью его чернильно-черной души, — длинными пальцами и сердцем, покрытым ветхим слоем отчаяния, на тон темнее вороного крыла.       Разбитый, несовершенный злодей, досыта накормленный небылицами о надеждах, прекрасных мечтах и великих силах добра. Бракованный, брошенный щенок, подобранный добродетельной девочкой. Кукловод, запутавшийся в серебряных нитях, влюбившийся в свою самую лучшую марионетку. — Гарри, пожалуйста… — тихо просит Пейдж и чувствует, как Озборн, склоняя голову, касается ее шеи губами, с застывшей на них извечной усмешкой. Парень знает, на чем стоит играть. Паркер для него — открытая книга. Все ее слабые места, все, что способно сломить, уничтожить девочку, возомнившую себя народным героем — Гарри знает как нельзя лучше. Потому он и есть «Ахиллесова пята» знаменитого Человека-Паука. Он — ее слабость, и он может заставить сделать Паркер все, что угодно. Озборн знает за какие ниточки стоит потянуть. Он знает. И это ощущение превосходства — все, что ему нужно. Лишь чувствовать возможность вершить судьбу — всего одну — его чертовой ошибки, его чертовой одержимости.       — Ты не делаешь ничего, чтобы прекратить все это, — шепчет Гарри и разворачивает Питер, всматриваясь в неродные черты лица неродной неуклюжей девчонки.       — Я не… — Паркер не может придумать отговорку. Она может только следить на тем как ледяной, сковывающий движения взгляд скользит по ее лицу, телу, и пальцы, повторяющие его траекторию, оставляют созвездия синяков на ее плечах, запястьях, ребрах.       Все, что делает Гарри Озборн — не подчиняется логике. Он непредсказуем, и с ним по-другому нельзя. Пейдж Паркер это знает. Она отпустила надежду на светлое будущее и приняла беспросветное настоящее. Их настоящее — чертова безумца и девочки, до сих пор наивно верящей в добрые, глупые сказки.